Вопреки изначальному плану создать международный консорциум для строительства первой АЭС, Казахстан выбрал основным подрядчиком российский «Росатом». Как отмечают опрошенные «Властью» эксперты, смешение технологий разных компаний в одном проекте было невозможным с самого начала. В силу этого идея консорциума — не более чем попытка сгладить недоверие казахстанцев к России через демонстрацию открытого обсуждения строительства станции. Однако государство по-прежнему уклоняется от вопросов о деталях партнерства двух стран.
В середине июня Агентство по атомной энергии заявило, что консорциум компаний-строителей первой атомной электростанции в Казахстане возглавит российский «Росатом». Однако в ведомстве не уточнили, останутся ли в составе консорциума три другие зарубежные компании, предложившие свои реакторы во время конкурса.
Это решение, принятие которого было предсказуемым с начала активной фазы его обсуждения в 2021 году, ставит крест на идее государства сбалансировать интересы, пригласив к строительству компании из четырех стран.
После референдума по вопросу строительства АЭС, проведенного осенью 2024 года, президент Касым-Жомарт Токаев заявил, что возведением объекта займется консорциум, куда войдет не более 5 компаний. В начале 2025 года в шорт-лист вендоров включили «Росатом», China National Nuclear Corporation (Китай), Électricité de France (Франция) и Korea Hydro & Nuclear Power (Южная Корея).
Президент заверял, что генеральным оператором консорциума станет казахстанское предприятие. Остальные компании должны были представить технические и коммерческие предложения, указав ориентировочную стоимость строительства, сроки реализации, модель финансирования, а также подходы к локализации оборудования и строительных работ.
Все отобранные компании, хотя и отличаются по структуре, все же имеют государственную долю участия и отражают политические интересы своих стран. Презентованные ими реакторы относятся к поколениям III/III+ с номинальной мощностью от 1100 до 1400 МВт.
Преимущество российского проекта состояло в выгодных условиях финансирования, китайского — в быстрых сроках строительства, южнокорейского — в сфокусированности только на строительстве реакторов, французского — в сложном техническом оснащении.
При этом «Росатом» не просто предложил привлекательный способ финансирования казахстанской АЭС, компания готова обеспечивать ее топливом. Однако нюанс в том, что, занимая доминирующее положение на рынке обогащения урана (с долей в 41%), Россия вряд ли будет готова к локализации этого процесса в Казахстане.
Берик Матебай, научный сотрудник Института энергетики Университета Техаса в Остине, убежден, что идея консорциума изначально вызывала вопросы.
Попытки смешения ключевых систем от разных поставщиков в одну станцию, по словам эксперта, не только технически невозможны, но и противоречат регуляторным требованиям. Ядерный остров — это совокупность реактора, систем охлаждения, безопасности и управления, который проектируется, сертифицируется и лицензируется как одна целостная система.
«Когда говорят о консорциумах, чаще всего имеют в виду объединение финансов, распределение рисков и локализацию, а не смешение технологий. В любом случае всегда есть один технологический лидер, который отвечает за ядерный остров и все системы безопасности. Остальные участники занимаются строительством, поставкой турбин, генераторов и вспомогательной инфраструктурой», — пояснил Матебай.
В качестве примера он привел АЭС «Аккую» в Турции. «Росатом» обустроил для этого проекта ядерный остров и поставил реактор, немецкий Siemens — турбины и генераторы, а турецкие компании построили объект и инфраструктуру. Ответственность за безопасность в этом проекте полностью легла на «Росатом».
«С точки зрения рисков, выбор французского вендора был бы сомнительным из-за их задержек в строительстве проектов, а южнокорейские реакторы зависят от третьих стран по топливу. Поэтому [выбор стоял между] “Росатомом” и CNNC. И, по моему мнению, CNNC имеет определённые преимущества, хотя финансирование здесь играет ключевую роль», — пояснил он.
Политолог Тогжан Касенова, специализирующаяся на международной ядерной политике, согласна с утверждением Матебая. Реакторная установка, по ей словам, как правило, поставляется только одним вендором.
«Росатом» по каким-то технократическим и финансовым факторам объективно является для Казахстана привлекательным вариантом. Но по политическим и геополитическим факторам есть много поводов для беспокойства», — подчеркнула она.
В недавней статье для издания The Diplomat Касенова относит к числу основных рисков выбора «Росатома» сохраняющуюся угрозу санкций в отношении компании, способную привести к перебоям в поставке оборудования и топлива; давление на Казахстан со стороны России; а также высокую толерантность казахстанских властей к коррупции, что может привести к серьезным нарушениям при строительстве объекта.
Оба эксперта полагают, что идея властей Казахстана о международном консорциуме на этом фоне была лишь имиджевым шагом, призванным дать гражданам ощущение открытости дискуссии и готовности властей балансировать интересы зарубежных компаний.
«Мне кажется, Токаев в день референдума заявил о международном консорциуе чтобы успокоить население. Как мы знаем, у многих в Казахстане есть вопросы по выбору «Росатома» в качестве партнера для строительства АЭС», — резюмировала Касенова.
Несмотря на уже принятое решение о лидерстве «Росатома» в консорциуме, гражданам до сих пор не представили деталей об условиях партнерства двух стран. Без точного ответа остается и вопрос о том, что гарантирует самостоятельность Казахстана в управлении АЭС и как страна намерена балансировать собственные интересы с интересами России.