Первые теплые дни, предвосхищающие весну, в Туркестане сменяются проливным дождём. Мы проезжаем сквозь новостройки в восточной части города, в сторону которого развивается административно-деловой центр. Затем длинные пустыри и желтый горизонт, прерывающийся однотонными коттеджными городками.
Мы едем к духовному центру города, к историко-культурному заповеднику-музею Азрет Султан. Здесь очень тихо. Изредка мимо пробегают люди, укрываясь от дождя. На билборде у входа предвыборная реклама правящей партии. Вокруг смотровая площадка, больше похожая на трибуну стадиона, гостиница Eurasia и минивэны с туристами и паломниками. Одна семья из Усть-Каменогорска ехала сюда двое суток, чтобы совершить паломничество в святое место.
На входе в «Азрет Султан» стоят крепостные ворота цитадели, а внутри прохода, сбоку, торговая точка Жанар —женщина продает браслеты, магниты, тасбихи и другие изделия. Их ей приносят местные жители, которые самостоятельно их изготавливают.
«Обычно в марте очень много людей приезжает, наверное, из-за праздников. Зимой мало, конечно. Только вот группами. На выходных из Сарыагаша те, кто в санаторий приехали приезжают. Но что поделать, с 8 утра до 6 вечера, несмотря на погоду, тут стою, надо как-то семью кормить», — рассказывает она, кутаясь в теплую одежду.
У Жанары двое детей, за одного получает пособие по инвалидности. Муж работает егерем и зарабатывает 70 тысяч, 64 тысячи из них семья тратит на погашение кредитов. Она говорит, что Туркестан значительно преобразился за последние пять лет — пустыри заполнились деревьями и новыми зданиями. Но добавляет, что «с работой ничего не изменилось».
«Всё дорожает, но как-то себя кормим. Другое дело, что я на маршрутке №5 езжу, жду каждый раз по часу! Многие из базара едут в сторону нового города, так мы там как лепешки. Большой бы туда автобус и почаще бы он ездил. Напишите об этом крупными буквами!», — смеётся она.
Тропинка за нею ведет в сквер вокруг мавзолея Ходжа Яссауи. В солнечный день здесь будут фотографы, верблюды и гоняющие на небольших машинах и трициклах работники коммунальных служб.
Под аркой собираются группы людей. К ним быстро подбегает пожилая женщина с куртом в пакете. «Бери курт! Мощный!», — улыбается она.
Это Күлзина апа, она родом из села Қазығүрт. Курт берет на базаре Абай в стороне Сарыагаша, куда его привозят из ближайших аулов.
«Это горный курт. Очень хороший», — добавляет она.
Она живет в квартире сестрёнки — в городе находится 10 дней, а после возвращается в аул, также на 10 дней.
«Меня все знают как апа из Қазығүрта, не совру, если 80% Туркестана меня знает, — смеется она. — У меня двое сыновей и трое дочерей. Есть внуки. Я для них тут работаю. Ну и ноги болят, надо больше двигаться, чтобы кровь циркулировала. Мои сыновья работают водителями, невестки — в детских садиках».
Күлзина апа
Неподалеку от нее группа женщин под проливным дождем покрывает лаком скамейки. Порою кажется, что в городе нигде невозможно сесть — везде свежий лак. Этих женщин привозят сюда на газелях из близлежащих поселков, за день работы им платят по 5 тысяч тенге.
«Нас из наших кишлаков привозят, со стороны Шорнака. Работаем с марта до декабря примерно. Потом лежим дома без работы. Пасем скот», — отвечает, перемешивая казахский и узбекский Икбал.
В другой стороне находится этноаул с юртами и продолжение парка. Людей почти нет — лишь коммунальные рабочие собирают мусор в большие мешки.
Один из них — Шахид, с хрипящим голосом от простуды, также говорит, что в городе становится лучше. До этого он пас скот в ауле.
«Сейчас перестали заниматься скотоводством, у нас проблемы с водой. У нас есть земля, но не можем организовать подачу воды. Потому многие переехали в город. Самое острое — безработица, молодые туда-сюда катаются в поисках пропитания», — отвечает он.
Рабочее время заканчивается. К машинам и минивенам гуськом тянутся группы рабочих, которых сейчас увезут обратно домой. Среди них также идет Икбал, вдруг она кричит нас: «Тут хотят вам рассказать про безработицу! Про проблемы!» Но её коллега, постеснявшись, говорит, что в «другой раз».
Столица тюркского мира
Город, согласно разным источникам, был основан в 500 году до нашей эры, на пересечении караванных путей из Самарканда, Бухары и Хивы на север. Однако исследователь и археолог Ерболат Смагулов полагает, что находки в древней цитадели позволяют датировать время возникновения первыми веками до нашей эры.
Ранее город-крепость назывался Яссы, он находился на Великом Шелковом пути. Особую известность город приобрел как место проповедей суфийского святого Ахмеда Яссауи. По приказу эмира Тимура в 1397 году здесь началось строительство мавзолея Ходжи Ахмеда Яссауи, но он остался «незаконченным» в связи со смертью эмира, из-за чего по сей день закрыт доступ к верхним этажам мавзолея.
В городе сформировался религиозно-культурный центр, ставший местом притяжения паломников. Здесь же сложилась тюркская ветвь суфизма, а благодаря Ходжа Ахмеду Яссауи и другим суфийским поэтам, тюркский язык попал в мировую литературу.
Долгое время Туркестан был политическим, экономическим и культурным центром Казахского ханства, а до этого административным центром разных центральноазиатских властителей.
После обретения независимости Туркестан был обычным городом в Южно-Казахстанской области, но в 2018 году он получил статус областного центра. Тогда это объяснялось необходимостью возрождения духовной столицы и приданию Шымкенту статуса города республиканского значения. Развивать город планировалась через туристический кластер.
Бывший президент Казахстана Нурсултан Назарбаев потребовал от крупных предпринимателей, а также от руководителей национальных компаний возвести по одному объекту в городе. Так в Туркестан и в регион стали вливаться колоссальные суммы. Если в 2018 году население города составляло 161 тыс., то к 2023 оно увеличилось до 220 тысяч.
В 2022 году нынешний президент Касым-Жомарт Токаев предложил присвоить Туркестану статус духовно-исторической столицы.
По его данным, объем привлеченных инвестиций в город увеличился в 8 раз, в новостройках получили квартиры 77 тыс. жителей, а с 2019 года по 2022 в область посетили около 2 млн туристов. Помимо прочего, в области было создано около 64 тыс. постоянных рабочих мест.
В 2021 году тогдашний аким области Умирзак Шукеев сообщал, что за первый этап развития города было вложено 445 млрд. тенге, из которых половина — частные инвестиции. Согласно комплексному плану социально-экономического развития Туркестанской области, к 2025 году регион стремится увеличить число гостей до 2 млн. человек. Будет также создано 250 тыс. новых рабочих мест, однако не уточнено, сколько из них будут постоянными. На реализацию плана понадобится 3,6 трлн. тенге. В 2022 году трансферты из республиканского бюджета в регион составили 1,1 трлн. — больше всего по Казахстану, при том, что доходы региона составили 68,1 млрд.
Однако вложенные средства, в том числе в сферу туризма, не повысили поток туристов в регион и город. Если в 2017 году количество туристов в регионе было 269 тыс., то к 2021 это число уменьшилось до 206 тысяч, что, возможно, связано с пандемией и карантинными ограничениями. За январь-сентябрь 2022 года в местах размещения было обслужено 196 тыс. посетителей. По этому показателю Туркестанская область находилась на 10 месте среди регионов.
Также в Туркестане не меняется структура занятости. В 2018 году более половины занятых являлись самозанятыми, спустя четыре года доля самозанятых остается на уровне 39,88% — это самый высокий показатель в Казахстане. Из числа наемных работников, люди больше всего заняты в бюджетном секторе. Такая же ситуация осталась в Кентау, находящемся в Туркестанской области.
Мавзолей
Мавзолей Ходжа Ахмеда Яссауи, построенный из жженого кирпича, взирает на паломников и местных жителей практически со всех точек городского центра. Это уникальное здание, здесь находится и мечеть суфийского братства яссавия, захоронения, библиотека, и места для сборов мусульманских дервишей, а после сбора мажилиса казахских ханов и многое другое. Общее количество комнат — 35.
Внутри мавзолея группки людей — все из разных регионов страны. В здании холодно и сыро. На стенах видны следы проникающей влаги. Эксперты стали отмечать, что в мавзолей стала проникать влага из-за озеленения вокруг здания и отсутствия горизонтальной гидроизоляции стен, что грозит обрушениями. Об этом же пишут в UNESCO, считая, что повышение солей и воды может угрожать целостности конструкции. Уже сейчас с потолка падают фрагменты сталактитов, из-за чего в джамаатхане (центральный зал) красной лентой окружен Тайказан.
Пришедшие посетители чаще всего фотографируются рядом с Тайказаном, котлом, отлитым из семи благородных металлов. Раньше в него наливалась подслащенная вода, раздававшаяся по окончанию пятничной молитвы. Внутри находится также несколько комнат: библиотека, столовая, усыпальница, большой и малый Ак-сарай и комната с колодцем. В одной из комнат захоронен Абылай хан. Приходя туда, один из имамов начинает читать молитву и люди тихо усаживаются на скамейки напротив надгробия.
Рядом с мавзолеем также находися городище Күлтобе, мавзолей Рабии Султан Бегим и казахских ханов Тәуке и Есім. На выходе из Азрет-Султана, в разных сторонах находятся городской акимат, путь к туристическому комплексу Караван-Сарай через университеты, отели, библиотеку, театр и музеи, а также центральная мечеть имени Ходжа Яссауи, за которой расположен парк с искусственной набережной. С пригорка парка можно разглядеть тянущийся частный сектор старого Туркестана.
«Чтобы стать “духовной столицей”, недостаточно делать крупные строительные проекты»
Мы идем через центр города и встречаем женщину с пожилым мужчиной, которые долго о чем-то беседуют на лавочке близ мечети. Оказалось, что они бывшие соседи, которые случайно здесь встретились. Их дома были снесены после объявления масштабной застройки центра. Мужчина — Абдыхалык ата, имам, а женщина — Бибинаса әпше.
«Мы родились в Туркестане, наши предки тут жили издавна. Туркестан всегда был особенным городом. Были очень бедные и тяжелые времена, когда приходили русские, потом боролись за власть разные ханы. Потом русским понадобилась кожа, шерсть и хлопок, тогда Туркестан получил развитие. Сюда самые разные баи приезжали, один из них по имени Анарбай основал тут банк, Мәназар бай с 8 тысячами пудов соли приезжал, он две аптеки тут открыл. Потом случилась революция, баи-кулаки бежали, голод. Умирали люди. Кого винить? Это судьба. У моего дедушки было трое сыновей. В 1930-е годы старшему брату отца было 5 лет, он умер от голода», — рассказывает Абдыхалык ата.
Раньше он был портным и дубил кожу, полушубки отправляли в Свердловск и Пермь. Потом он стал имамом в мечети.
«Разные люди приходят, у кого психические проблемы, приходят успокоиться в мечеть. Сейчас люди выживают, все в торговле. Один из моих сыновей шофер, водит фуры. Такая сейчас жизнь», — констатирует он.
Он также считает, что статус областного центра пошел на пользу городу, однако чтобы Туркестан стал действительно «духовной столицей», недостаточно крупных строительных проектов.
«Необходимо углубляться в философию, познавать мудрость Аллаха. Наши дедушки раньше ездили по аулам, общались с имамами и хорошо знали все хикметы. Ходжа Ахмет Яссауи когда-то рассказал 4400 хикметов, осталось лишь 250 из них. Наших дедушек нет, хикметов тоже нет. Утеряна история. Конечно, все стало лучше. Но к примеру, в совершении хаджа есть смысл, но Туркестан не подходит под такое паломничество. Нужно объединиться с тюркскими странами и сделать общий путь: Бухара, Хорезм, Турция, Азербайджан, а дальше до Мекки», — считает он.
Абдыхалык ата
Выждав завершение речи Абдыхалык ата, Бибинаса әпше смотрит на нас и также добавляет, что проблема в городе одна — нет работы для молодых.
Прямо за ними стоит мечеть имени Ходжа Ахмеда Яссауи. На входе надпись — прихожан призывают не поддаваться влиянию радикальных религиозных течений. Внутри на солнышке греется кошка, а пара женщин ищут местного имама. Сквозь одно из длинных окон мечети можно видеть сам мавзолей Ходжа Ахмеда Яссауи.
Университеты, музеи и «Караван-Сарай»
Самобытности «духовному» центру города придает тишина. По нему смиренно снуют лишь паломники, а к полудню и к вечеру на улицы высыпают студенты из международного университета туризма и гостеприимства, открытого четыре года назад. Помимо него здесь находится международный казахско-турецкий университет имени Ходжи Ахмеда Ясави, в котором учатся около 10 тысяч студентов.
Возле университета туризма расположена научно-образовательная библиотека Farab. В многоуровневом здании в основном сидят студенты, а иногда группами заходят школьники. Здесь есть звукозаписывающий зал, обширная библиотека с двумя сотнями редких книг, зал с интернетом и компьютерами, отделы робототехники, газет, журналов и различные кружки. Неподалеку «Ұлы Дала Елі», который посвящен истории тюркского народа. Внутри 9 экспозиций, один из залов назывался «елбасы», однако после январских событий его переименовали в «Шыңы көпір» (стеклянный мост - В.).
По вечерам люди толпятся в местных чайханах и ресторанах. Многие из них сотрудники музеев, отелей, акимата, внутренние туристы и студенты. После этого наш путь пролегает через песчаные коттеджные дома в туристический комплекс «Караван-Сарай», построенный в 2021 году за 88 млрд. тенге.
Это закрытый комплекс с летающим театром, отелями, торговыми площадками, ресторанами и различными магазинами одежды. Исторически подобные места предназначались как постоялые дворы для торговых караванов. Вечером люди с семьями собираются посмотреть на водное шоу в конце комплекса. Но людей здесь всё также мало.
Базары
Однако настоящее место притяжения всех туркестанцев — это рынки в районе автовокзала. Пробки, характерные крупным городам возникают лишь здесь — из-за нахлеста маршруток, автобусов, минивэнов, стихийной парковки и голосующих на краю дороги людей.
Уставшие люди с мешками и пакетами, параллельно прослушивающие сообщения на телефонах, носятся из стороны в сторону, хаотично перебегая дорогу. Между ними требующие уступить им дороги тачкисты с тяжелым грузом. На стенах вывески: ремонт обуви, концертная реклама, предвыборные агитки, парикмахерские, сдача металла, горячая кукуруза, свежие овощи и услуги ксерокопии. Мы пересекаем небольшой переулок и попадаем на маленький рынок, где торговцы выставляют на продажу металл и другие инструменты из гаражей, 6 дней в неделю здесь стоянка и лишь один — торговля. Один из местных мастеров, стоя ремонтирует стиральную машинку.
«Никто изменений не чувствует. Тяжелая жизнь у людей. Не двигаешься — нет денег. Вот эти все стройки, это правильно, конечно, но у местных нет денег, чтобы туда сходить. Там все дорого», — констатирует он, параллельно разговаривая с подошедшим мужчиной о запчастях.
Неподалеку от него еще несколько продавцов, они отводят нас к группе мужчин у одного из магазинов. Там они сидят на табуретках и что-то бурно обсуждают.
«Я два месяца не работал, потому что болел. Не платил аренду. В итоге, уже шестой месяц мне не дают открыться», — говорит Жұматай Бүйребаев, занимавшийся продажей металла.
«В общем, он отказывается платить, надо порешать, он говорит, что он прав, а администрация базара — что они правы», — встает Асылбек, мужчина в полувоенной форме.
«Да у меня здоровья нет, — отвечает Бүйребаев. — 20 лет я тут. Другой работы нет. Мне скоро на пенсию, никуда не возьмут. Я один живу, мне никто не помогает. Что мне делать? Говорят – плати. Еще и сейчас рынок стоянкой сделали, только один день базар. Откуда мне деньги взять?»
«Да работа же есть. Полы мыть, в охрану. Для специалистов работа есть, просто лентяи одни», — в свою очередь вставляет Асылбек.
«Да они 65 тысяч сом (имеет в виду теңге - В.) платят. С такой инфляцией куда с такими деньгами!?», — отвечает Бүйребаев.
«Я сам в охране же работаю, можно в три смены работать. Просто что взять с лентяев, они не хотят работать. В Россию уезжают люди, вот тут ребята в Украину поехали, в Мариуполь, на стройку», — говорит Асылбек. На замечание о том, что этот город оккупирован российскими войсками, он отвечает: «Да какая им разница. Им хлеб заработать».
«Нет у меня здоровья», — вновь добавляет Бүйребаев.
«Вообще все в Туркестане неплохо. Дома выдаются. Сиротам, вдовам, матерям одиночкам — всем уже выдали дома. Только все подорожало. Это рынок для бедняков, они тут б/у вещи продают», — констатирует Асылбек.
После этого к нам подходит женщина из администрации рынка, которая очень активно нас убеждает в том, что в Туркестане «все отлично». Следом мы отправляемся на рынок «Куаныш», где более привычный базар —множество рядов и толпы людей. Один из молодых парней, Досай, говорит, что торгует на базаре уже больше четырех лет. До этого также занимался торговлей в Астане, но по личным причинам вернулся в Туркестан.
«У нас все так. Наши дяди и тети занимались торговлей, мы продолжаем. Пацаном, со школы возвращаешься, пообедал и идешь помогать старшим на базаре. Так, все отлично», — делится он.
Чуть дальше рынков тянется частный сектор старого Туркестана, он утопает в лужах, грязи и разбитых дорогах. Изредка здесь можно увидеть трубы, из которых идет дым — дома топят углём. Неподалеку от автовокзала находятся склады, откуда оптом закупают уголь. Мужчина, работающий там, говорит, что уголь нужен в новые дома и в некоторые квартиры, в остальном, везде протянут газ.
«У нас тут больше проблемы со светом, постоянно перебои. Поэтому газ не работает и приходится углем топить. Летом продаю цемент и прочее. Всё по-прежнему у нас, молодежь сама по себе таскается. Вон, смотри, — указывает он на молодых парней, разгружающих мешки. — Какую-то копейку зарабатывают. А так, наркоманов и алкоголиков стало много. Дерутся тут, как напьются».
Новый город
В сторону востока возник «Жаңа Қала» (новый город), где пространство сконструировано для административно-делового центра. Экс-президент Нурсултан Назарбаев несколько раз говорил, что строительство Туркестана напоминает ему возведение Астаны. Действительно, складывается ощущение, что именно здесь власти города решили вдохновляться застройкой столицы.
По широким улицам несутся машины и фуры. На желтом горизонте видно колесо обозрения и большой, пустой парк. С другой стороны — строящаяся крупная мечеть на 5 тысяч человек, являющаяся подарком президента Узбекистана Шавката Мирзиёева. За реализацию проекта отвечает компания, связанная с семьей предполагаемого крупного контрабандиста Хабибуллы Абдукадыра.
В каждом уголке района слышны звуки строительства — повсюду техника и уставшие рабочие. Рядом с ними на пустырях выросли 12-этажные жилые дома. Это социальное жилье, оно сдавалось людям с инвалидностью, многодетным семьям, матерям-одиночкам и государственным служащим. Одна из причин скорого возведения этих комплексов — нехватка жилья для работников государственных структур, спешно переехавших сюда после переноса областного центра в Туркестан.
Группа детей в одном из дворов играет в футбол на асфальтовой площадке с импровизированными воротами. Неподалеку от них прогуливается со своим ребенком Молдир. Она здесь снимает квартиру, переехала в Туркестан год назад по работе.
«Когда заходили в квартиру, всё было нормально. Но потом оказалось, что в доме холодно, окна сквозят, полы не ровные, а ремонт плохой. Ужасная звукоизоляция. Стало тепло только после того, как хозяин поставил дополнительные батареи. Тут 8-9 жилых зданий стоят и для них есть только два двора. Детям мало места для игр», — рассказывает она.
Чуть дальше тянутся долгие и длинные пространства, где находится дворец школьников с памятником Абая и стадион «Туркестан Арена», вокруг которого на пробежку вышла группа юных спортсменов из других регионов. Время от времени можно наткнуться на незаконченный тротуар, песок и валяющиеся куски брусчатки.
На другой стороне открывается вид на три громадных административных здания: акимат Туркестанской области и его различные департаменты. Перед ним площадь Назарбаева, а прямо перед акиматом стоит статуя молодого Нурсултана Абишевича. Возле него подпись — «Ұлы Дала Ұлы» (Сын Великой Степи). По бокам расположены медиа-центр и конгресс-холл.
За ними продолжающаяся обширная стройка новых коммерческих жилых комплексов. Отовсюду дует ветер — город находится на плоскости и здесь практически отсутствуют зеленые насаждения.
«Как такового государства тут нет»
«Проблема в том, что в Туркестанской области до сих пор государственные институты не работают должным образом. Как такового государства тут нет. Хотя он и остается в рамках Республики Казахстан, но есть определенные люди, группы лиц, которые прикрываются именем государства и занимаются своими сомнительными делами, но это не государство. Если с точки зрения политических наук смотреть, государство – это, по Гегелю, равноудаленная точка, которая смотрит на всех одинаково. У нас здесь такого нет. Здесь чувствуется клановый подход. В центре могут требовать «Жаңа Қазақстан» или что угодно, но здесь это не работает. Это государство в государстве со своими законами. Пока сюда с центра не придут и прям огнем и мечом не наведут порядок, этот бардак тут будет продолжаться», – говорит руководитель местного филиала РОО «Әділдік жолы» и политолог Амангелді Қалыбек.
РОО «Әділдік жолы» было создано в рамках реализации «предвыборной платформы президента Токаева в части справедливости» и занимается борьбой с коррупцией. Объединение спонсируется Altyn Qyran Foundation, принадлежащим бизнесмену Исламбеку Салжанову.
Сам Қалыбек на вопрос о независимости самой организации ответил, что он не состоит в Amanat, не поддерживает эту партию и не планирует вступать туда. В руководстве не требуют поддержки правящей партии, а в других филиалах есть коллеги, которые находятся в оппозиции к действующей власти. «Наша цель — это борьба с коррупцией», — говорит он.
Он считает, что в области нет хороших журналистов и журналистских расследований, связывая это с госинформзаказом и «банальным информационным рэкетом». Ситуация с гражданским обществом также очень сложная.
«Есть какое-то квазигражданское общество, иллюзорное, отдаленно напоминающее гражданское. Люди пока не готовы бороться за свой город и участки, свои дворы, пока не будут представители народа в местах принятия решений, контролирующие бюджет. А туда не пускают. Понимаете, граждане — это продукт сугубо городской культуры. Туркестан — один большой аул. Нет производств, промышленности, заводов и фабрик. Основной доход идет из бюджетных организаций, либо из сельского хозяйства и торговли. Следовательно, если преобладает сельское хозяйство, это означает связь с землей, традиционный уклад общества. В таком случае, естественно, будут клановые связи преобладать. Пока не будет экономической независимости конкретных граждан, не будет городской культуры, ничего этого не будет. Мы тут в качестве пионеров работаем, но опять-таки мы одни, нам не на кого опираться», – говорит Қалыбек.
Он вспоминает, что раньше говорили: «Днем это Туркестан, а ночью — Афганистан». Қалыбек считает, что ничего не изменилось и государственные органы не контролируют ситуацию с криминалом в регионе и городе.
Қалыбек рассказывает о том, что в городе очень много сомнительных объектов.
«Построили рядом с городским акиматом стоянку за 308 миллионов тенге. Мы посчитали, что на этот участок должно уйти не более 30 миллионов. Даже если заложить гранитом, получится около 70 миллионов тенге, а там просто асфальт, бордюр, освещение и всё, – говорит Қалыбек. – Коллеги из других регионов нам завидуют, потому что когда открываешь тут любой договор и изучаешь, то обязательно можешь наткнуться на правонарушение. В других регионах надо покопаться, искать, тратить больше времени. Но какой прок от сэкономленного времени у нас, если госорганы не реагируют, уходит много времени, чтобы доказать, что белое – это белое, а черное – черное».
На вопрос о сфере туризма он отвечает встречным вопросом: «Вы можете назвать мне один регион в мире, который живет сугубо на туризме?»
Қалыбек сомневается, что туризм может обеспечить будущее городу, так как туризм сезонный и длится недолго: «Разгар сезона – это пару дней. Даже когда ко мне приезжали гости, они отказывались пользоваться некоторыми сервисами из-за заряженных цен. Надолго здесь задержаться невозможно», – объясняет Қалыбек.
По его словам, несмотря на строительство туристических комплексов, главной достопримечательностью города остается мавзолей. «Спасибо эмиру Тимуру. Если бы строили в наше время через схемы госзакупа, то не достроили бы», – шутит Қалыбек.
По его мнению, в центральноазиатском регионе основной центр туризма – Узбекистан, поэтому он предлагает связать Туркестан основными маршрутами с Ташкентом, Самаркандом, Бухарой и Хивой.
«Если я инвестор, то почему я должен инвестировать деньги в Туркестан, где электричество дорогое, а права не защищены? Я могу вкладываться в тот же соседний Шымкент, где имеется вся инфраструктура и рынок больше. Инфраструктура у нас старая. Когда зимой холодно или чуть подует ветер, то вырубается свет. Электросети старые и не выдерживают нагрузку. Многое делается неправильно. Посмотрите на новый город: тут нет никаких деревьев. Огромное пространство без зеленых насаждений, есть только брусчатка, асфальт, при этом нужно учитывать, что это южный регион и летом здесь стоит жара», – говорит Қалыбек.
По мнению Қалыбека, Туркестан не начнет развиваться, пока мы не заглянем в глубины проблем.
«Кто-то должен начать все это. Не всегда это у нас получается, но мы пытаемся. Немного звучит пессимистично, наводим тоску, но это реальность», — констатирует он.
Этот материал написан в рамках большого проекта Власти «Регионы Казахстана». В этом проекте мы рассказываем о различных проявлениях неравенства между областями и крупными городами Казахстана, критически разбираем нынешнюю парадигму развития регионов, и рассказываем истории людей, которые живут в них и пытаются изменить все к лучшему.