Зарина Ахматова, Кабул-Алматы, Vласть
Фото Басира Ахмада Салехи
В вечереющем Кабуле попадаешь в лабиринт из нескончаемых противовзрывных стен. В темноте эти сооружения гражданской обороны делают город почти безликим. В 2015 группа уличных художников объединилась в группу ArtLords (вызов милитаризму, war lords – «военачальники», «полевые командиры») и стены в центре города стали превращаться в полотна для уличного арта.
«Голоса безмолвных» - таков их слоган, рефрен пацифистского протеста. Все изображения ArtLords обращают внимание на социальные проблемы. У сооснователя группы Омеда Шарифи – плотный график. Мы втискиваемся в него напором. Шарифи должен был лететь в Барселону, но не получил визу. Афганцы говорят, что их паспорт – самый неприкаянный. Выехать куда-либо - большая проблема. Но в этот раз страновой имидж помог нам встретиться с художником.
Мы приезжаем в офис, расположенный, как и почти все офисы тут – в частном доме. Омед встречает нас у ворот и говорит, что это новая их дислокация. В доме пахнет краской, противомоскитные сетки на дверях (еще один признак Кабула – иначе в теплое время года не спастись от комаров), много света, мало мебели, повсюду продукция с изображениями, которые уже есть на городских стенах. Чувствуется влияние Бэнкси, самого знаменитого стрит-артиста, но при этом никому неизвестного до сих пор человека.
Два года назад трое друзей - со-основателей ArtLords устали от кабульских стен. А еще - от коррупции и социальной несправедливости.
«Куда бы вы ни пошли в Кабуле – университет ли, правительственное учреждение, посольство – везде стены, и сами люди, например бизнесмены, они строят эти ужасные бетонные заборы. Они оккупировали мое пространство, мои улицы, места, куда я хожу гулять – парки, все вокруг. Мы хотели низвергнуть стены, напоминающие тюрьму: ты не можешь видеть солнце, здания, людей, ничего, кроме самой огромной бетонной стены. Вот так все начиналось – мы просто не хотели стен», - вспоминает Шарифи.
Снести стены – утопия. Ну, или мир, что впрочем, тут пока тоже утопия. Тогда друзья решили их преобразить. Так в Кабуле стали появляться граффити с социальными месседжами – против коррупции, против войны, против несправедливости.
- Как только мы выходим на улицы, чтобы рисовать, любой может к нам присоединиться. И в этом красота нашей работы. Кто бы ты ни был – ребенок, женщина, идущая мимо, полицейский, даже если вы министр или посол – не имеет значения, вы можете остановиться, подойти ко мне, взять кисть и рисовать на стене. И люди интересуются, подходят, спорят или поддерживают.
- Но это выглядит очень профессионально…
- Да, у нас есть эксперты в команде. Ночью мы делаем заготовки, набросок карандашом, а утром любой человек может взять кисть. Мы говорим ему – вот это голубая краска, вот твой кусочек, просто раскрась его голубым. И через два дня рисунок превращается в прекрасную настенную роспись. И каждый, кто шел мимо и взял кисть, чувствует свою причастность – это мое изображение тоже.
- У вас есть любимое изображение?
- Да, было, но его уничтожили. Это были огромные глаза, которые смотрели на всех, кто шел мимо, мы делали эту роспись на стенах, которыми обнесено Национальное управление безопасности. Это было прекрасное изображение, мы его очень любили, долго над ним работали. Было очень жарко, стоял священный Рамадан, я потратил на это, наверное, месяц. Но кто-то закрасил это изображение белым, не уведомив меня. Через три месяца дискуссий и переговоров они разрешили мне сделать точно такой же рисунок, но все равно… Это уже не то, - говорит Омед.
Шарифи выглядит, как очень современный молодой человек с менеджерскими навыками, бегло говорит на английском и все время сбрасывает входящие звонки – iPhone, тем не менее, не умолкает.
- Я читала, что вас расстраивает тот факт, что ваши ровесники покидают страну и то, что вы делаете – попытка сказать им, чтобы они не уезжали. Какова ваша главная идея? Мир? Патриотизм? Что вы хотите сказать этим артом?
- Мой месседж - очень простой. Когда молодые люди типа меня покидают страну, мы теряем больше, чем получают страны, в которые они уезжают. В последние 14 лет мы много инвестировали в нашу молодежь, и люди из моей команды – тому пример. У нас есть прекрасные молодые люди, которые могут помочь стране, и если они уезжают, это значит, что они отказываются от родины. И мой месседж прост – оставайтесь здесь и начинайте что-то делать. Наш проект мы начали сами – со всеми моими деньгами и ресурсами – я платил с моей собственной зарплаты художникам, покупал кисти и краски. И все получилось. Поэтому я говорю – помогайте своей семье, своей стране, делайте что-нибудь, не ждите государства или международных организаций. Многие уезжают и становятся жертвами контрабандистов на пути в Турцию, Болгарию, их убивают, они погибают… И я говорю им: нет бесплатного пути в Германию, нет единой дороги, по которой все должны уйти.
Омед Шарифи вырос в Кабуле. Он шутит: «Родился в Кабуле, рос в Кабуле, учился в Кабуле, и, наконец, вырос в Кабуле». Учился он в немецкой школе, а потом поступил в Американский университет Афганистана на отделение политологии.
- Я путешествовал по всему миру не в качестве беженца, а в качестве человека, который представляет свою страну. Но во время всех военных кампаний, я находился здесь внутри Афганистана вместе со своей семьей. Будь то Талибан, моджахеды, русские, кто угодно. Я видел много насилия, много конфликтов, бедность, войну, взрывы. Моя семья тоже находилась здесь все время - мой отец в свое время учился в Москве, он был полицейским. Мама работала учителем, мы такая типичная кабульская семья среднего класса.
- Как люди реагируют на то, что вы делаете?
- Им нравится. Мы первыми в Афганистане стали рисовать граффити. Обычно искусство - это что-то такое величественное для 10 процентов избранных, в которых оно «попадает». Наши росписи – для 90 процентов, для обычных людей, поэтому они любят то, что мы делаем и защищают эти стены. Никаких инцидентов, никто не трогает наши росписи. И мы всегда приглашаем людей присоединиться, потому что все, что мы рисуем – это про них. Про их проблемы. Например, в Афганистане есть проблема уличных домогательств по отношению к женщинам, и это большая тема. Если мы делаем изображения на эту тему, конечно, женщины будут за нас. Или коррупция – она затрагивает каждого из нас! И каждый житель города любит наши граффити против коррупции. У нас есть несколько основных топиков, над которыми мы работаем: коррупция, уличные домогательства, правосудие переходного периода, мир, и темы, которые определяют локации и время. Например, 14 октября, был Национальный день девочек, и тогда мы делаем что-то про образование для девочек или будущее девочек или что-то такое. Обычно мы выбираем то, что требуется нашему обществу, исходя из его нужд, интересов, то, что трогает его. Мы - голос каждого. Голос каждого человека, который не имеет права голоса. И не имеет никакой другой опции выразить его. Но они приходят, присоединяются к нам и обретают возможность высказаться.
Одно из определений английского слова «mural» (стенная роспись) – «фреска». Когда Омед говорит, что люди защищают его murals, это лингвистическое совпадение кажется очень удачным. Вспоминаются и христианские традиции храмовой росписи, и итальянская фресковая живопись эпохи Возрождения, и много образов, которые так легко прилагаются к стране, где настенными фресками раскрашивают военные холсты.
Спустя какое-то время ArtLords стали получать заказы от разных учреждений - посольств, министерств, правительства. В момент нашей беседы, художники группы создавали очередную роспись для посольства США в Афганистане. К слову, в штаб-квартире НАТО стены-лабиринты тоже расписаны их стрит-артом.
Я выбираю сувенир на память. Маленькая стена из гипса с нанесенным изображением. Останавливаюсь на милитаристском вертолете, который сбрасывает на город сердце.
- Омед, давайте представим - войны больше нет. Пришел день, когда больше не стреляют. Есть ли у вас план на случай мира?
Мне кажется, то Шарифи второй раз за весь разговор, вовлекается в него по-настоящему.
- Мы сделаем Кабул мировой столицей стрит-арта! У нас столько стен, Кабул – первая столица с самыми высокими стенами во всем мире. У нас есть идея: когда однажды настанет мир и стабильность, мы пригласим других граффитистов в город. Это будет такой вид туризма – приглашать художников рисовать граффити, и каждый сможет приехать и оставить свою настенную роспись, тем более, что граффити не запрещено в Афганистане, в отличие, например, от Лондона, где вас могут забрать в полицию, потому что там это незаконно…
- Вы любите Бэнкси?
- Да, мы им вдохновляемся! Посмотрите – это же похоже на Бэнкси! Мы даже пытались контактировать с ним, сейчас работаем с его агентом, чтобы сделать выставку в Турции, в Риме…
- Может, вы даже знаете, кто такой Бэнкси?
- Нет! К сожалению! Но если бы знал, я бы не сказал! – смеется Омед.
- А вы бы хотели уничтожить все стены?
- Я не могу. Хочу, но не могу.
- Но если бы мог?
- Есть река, которая протекает на границе с Афганистаном, Таджикистаном и Узбекистаном. Амударья. Она огромная, каждый год эта река приходит в Афганистан и выходит из берегов. Когда закончится война, я бы транспортировал все эти стены на Амударью. Там бы стояли памятники этой войне, расписанные нами. Это были бы очень красивые дамбы и берега реки.