И им не позавидуешь. Потому что они все видят и понимают. Понимают, что систему изменить невозможно. Более того – они эту систему представляют. Но «паровоз набрал ход». Не спрыгнешь уже.
И им – больнее. Они ведь тоже обманулись. Они ведь тоже в какой-то момент поверили и пошли. И теперь – вот такое вот...
Кто-то все-таки не выдерживает и уходит. Остальные сидят и терпят…
Ну, куда он пойдет? Что он умеет? Бумажки перекладывать? С трибун выступать с речевками?
По сути, как только сняли с двери кабинета табличку с его фамилией и должностью – все! Никто.
Хорошо, если еще бизнес побочный есть. А если нет? Не замутил. Не успел. А дома детки. Жена. Любовница. Куча родственников. Всех прикормил и теперь все смотрят на него и молятся. Не соскочишь. Короче – пат. Вот и сидит в постылом своем кабинете. Щеки надувает. Хотя сам по себе – хороший человек. Впрочем, кто такой в наше время хороший человек? Это тот, кто делает пакости без удовольствия.
Между тем, чем дальше, тем веселее. Система накладывает отпечаток. У каждого отъявленного чиновника на лбу – клеймо. Оно во всем его облике.
Манера говорить. Манера ходить. Манера сидеть. Стоять. Словом – манера преподносить себя. Редко среди них наткнешься на нормального, в обычном понимании, человека.
Система – это сила. Перекроит. Перелатает. Переделает. Не впишешься – в утиль.
Система не терпит инакость. Чужесть. Здесь – конвейер. И потому – лица конвейерные. И поступки. И слова. И мысли. Если есть…
Иметь свои мысли чревато. Если они появились – беда. Нет – замечательно. Солдат. Деталь. Подшипник. Осознание своей значимости. Без нужной детали ни одна машина не тронется с места. Проблема в том, что детали в нашей машине, по большей части, – бракованные.
Сталин еще говорил: « Нам не надо политиков. У нас их достаточно. Даже много лишних. Нам нужны исполнители».
Внутри Большой системы функционируют Подсистемы. Они призваны обеспечивать кровоток. Ну, тормозная жидкость там, масло в коробке, в двигателе и т.д. Подсистемы несут в себе печать Главной Системы. Серость преобладает. Это такая плесень в униформе. Ржавчина. Которая разъедает Подсистему изнутри. Хотя…
Хотя.
Я, например, знаю честных ментов. Настоящих жегловых. Дружу с некоторыми. Совершенно ненормальные люди. Фанаты. Пашут сутками. Не спят, не едят. Много курят. Пьют, чтобы как-то снять постоянный стресс.
В семье их видят урывками. Какой Новый год? Какое восьмое марта? Вперед! На дежурство! А утром – на работу.
Жены их пилят: да провались она пропадом твоя преданность?! Кому она нужна? Начальство гнобит: давай план! Зарплата – лучше не оглашать, стыдно. Короче, не жизнь, а каторга. А они все равно пашут. За идею. И очень переживают за общий имидж. Потому что в целом имидж полицейского в нашей стране не то, чтобы пошатнулся. Его просто нет. Народ их боится больше самих бандитов. Эти же в погонах. И крышует им само государство. То есть – Система. Благородного дядю Степу все благополучно забыли.
Какие еще существуют Подсистемы?
Ну, скажем, образование.
Это уже не просто слезы, а – жоктау. Долгий и заунывный. Чего об этом нудить лишний раз? У всех малые детки ходят в садики и школы. У всех старшие носят в институты денюжки на разводы и «подогрев». И это только сотая часть болезней, о которых я тут вскользь упомянул. А зарплаты учительские…Лучше не оглашать. Стыдно.
И все равно, и в этой среде есть свои чудаки, свои макаренки, которые любят свою работу и ни на что ее не променяют. И дети их любят. И боготворят.
Медицина…
Глубокий тяжкий вздох.
И опять же – тут своя Подсистема. Внутри Большой Системы.
Все уже научились поступать со своими бинтами и лекарствами в приемные покои. Научились «давать» (!) врачам. Санитарам. Медсестрам. И торговаться научились с хирургами:
- А можно как-нибудь поаккуратнее порезать. И шовчик покрасивше.
- А можно без очереди, а то у него инфаркт.
- А сколько стоит свежая почка: можно ли как-нибудь организовать?
А потом:
- Кто сделал этот чертов укол, из-за которого погиб мой ребенок?!
- Вы же ставили этот диагноз, а он умер от другого!
- Деточка, надеюсь, сегодня вы найдете мою вену с первого раза?
Что характерно: сами они летают лечиться в израили и германии. Местным мало кто доверяет. Хотя и среди местных есть свои пироговы. Свои фанаты. Которые тоже – за Идею. Стоят на одеревеневших ногах по двенадцать часов в операционных. Спасают жизни. Десятками. Сотнями. У самих нервы на пределе. Потому – много курят. Часто пьют, чтобы снять постоянный стресс. Зарплаты у них… Лучше не оглашать. На фонарь от «Бентли» не накопишь. Тем более с таким задорным аниматором, как наш Нацбанк.
Наука.
По чем нынче докторская степень по политологии? Или психологии? На что сейчас стала похожа Академия наук?
Настоящих ученых мало. По пальцам пересчитать.
Да и вообще, что у нас осталось из настоящего? Подлинного?
Искусство? Литература? Что из себя представляют нынче творческие союзы? Сборище неудачников. У иных нет даже собственного офиса, где бы они могли собираться вместе, чтоб перемывать друг другу кости. Писатели, художники, композиторы, киношники…Весь этот отряд «физически маломощных хлепаков».
Чем они в массе своей занимаются? Они превратились в банальных попрошаек и вынуждены зарабатывать себе на жизнь конъюктурой. Отрабатывают заказ.
Те, кто еще сохранил в себе понятия о чести – бедствуют, но не опускаются до «Девушки с веслом». А что такое заказ? Это не более чем отработка темы, как правило, посвященная какой-нибудь дате. Та же кампанейщина. Все эти эпические сериалы, вся эта несусветная пошлость и глупость множится, выдавая себя за искусство. Хотя, казалось бы, простая мысль: шедевры по заказу не рождаются.
Пресса? Масс-медиа? Тоже ведь – большая Подсистема.
Все скуплено на корню. И работает опять же на главную Систему. И методично выкрашивает белое в черное, а черное – в белое. Иногда, соблюдая полутона. И занимаются этим – профессионалы. Они этому учились. Правда, профессию и умение свое они поставили не на службу обществу, а в угоду хозяину. А те, кто не стал заниматься малярными работами и объединился по принципу служения Слову – живут тяжелой жизнью. Сайты их блокируются, а газеты закрываются. Они начинают бороться за справедливость и становятся экстремистами. Пишут в инстанции письма, собирают сторонников с подписями, судятся. В конце-концов, оставляют в судах последние нервы и с отчаяния готовы на все.
И так можно пройтись по всем имеющимся Подсистемам. И везде есть приспособленцы. И везде есть Люди. Настоящие. Борцы за Идею. Последние донкихоты. Они не соревнуются друг с другом в патриотизме. Не делают сэлфи в операционных с теми, кого они только что спасли от смерти. Не орут по телевизору о любви к своему народу. Не кричат об ущемлении языка. Или – языков. Или смене алфавита. Их чаще всего не слышно и не видно. Потому что они знают – Родину громко не любят. Тем более так – напоказ. И им часто бывает стыдно за ту Подсистему, частью которой они являются сами. И им бывает больно, когда того или иного коллегу ловят с поличным, а потом выводят в наручниках. Или кто-то с голодухи или от безысходности поет оду Единственному и Неповторимому...
Потому что есть такое понятие как честь мундира. Потому что существует Клятва Гиппократа. Профессиональная солидарность. Человеческое достоинство.
Жаль, что люди не придумали Кодекс солидарности для самих себя. Жаль, что не сочинили Клятву Человека. В которой бы было прописано, что никогда, ни при каких условиях, ни при каких соблазнах нельзя терять человеческий облик. Это был бы такой кодекс, который бы объединял всех людей сводом обязательных общечеловеческих правил.
И тогда все те, кто предал или забыл, что давал такую Клятву, сразу бы попадали в список Нечеловеков. Они бы автоматически вносились в список ничтожеств, которые обирают стариков. Тырят у инвалидов. Сирот. Отжимают бизнес у несговорчивых трудоголиков. Идут на сговор с уголовниками и садят за решетку невиновных. Не берутся за операцию, пока родственники не соберут нужную сумму… И в итоге.
В итоге, они сами становятся преступниками, прикрывшись удостоверением депутата. Или отгораживаясь от всех портфелем министра. И вот тогда вся Система со всеми ее Подсистемами была бы другой. Она была бы Системой людей, а не Системой уродов.
Но это я так: немножко утопии. А все от того …
От того что у меня в последнее время возникает подозрение, что шариковы вырвались на волю и заполонили собой все: парки, площади, школы, улицы, вузы, магазины, больницы, сцены, парламент… Они завели себе вожаков. Поделили сферы влияния. Их объединяют стадные интересы, они разговаривают на каком-то своем сленге и живут в своем понятийном контексте. У них общие радости и горести, свои маскарады и карнавалы. Сегодняшняя наша реальность имеет исключительный дар убеждения.
Замечено, великие, почему-то, часто высказываются о своих в довольно резких тонах. Наверное, они видят все по-другому. Под другим углом. И принимают острее – через боль.
Вот у Пушкина есть: «…презираю отечество свое с головы до ног». Оскар Уайльд: «Англия — родина лицемеров». Фрейд в письме другу: «…не могу не признать, что мои дорогие соплеменники, за небольшим исключением, ничтожества». Джойс в письме жене: «Мне отвратительны Ирландия и ирландцы»…
Я не обладаю зрением великих, и вижу лишь то, что видят все. И я не могу больше скрывать, что мне часто бывает стыдно и досадно за своих. Стыдно, что я живу здесь, наблюдая этот тошнотворный спектакль, в котором люди постепенно теряют свой человеческий облик.
Как и все мы, я живу в атмосфере бахвальства и невежества, натужного смеха и подлинного горя, самодовольства и фарисейства, продажности и лжи. Я вижу, что мы стали жить в поле отрицания очевидно безнравственных вещей. Мои дорогие соотечественники, уверовав в культ денег, стали в некотором смысле идолопоклонниками. И, если они уже окончательно поверили в то, что деньги могут сделать все, следовательно, они теперь сами могут сделать все за деньги.
Собственно и жизнь наша превратилась в товар. Мы готовы пойти на многое, чтобы наша стоимость на рынке дорожала с каждым преодоленным шагом. Мы так и говорим: такой-то весит лим, а такой-то – ярд… Критерием личности стали вполне конкретные вещи. Человек стал измеряться в цифрах. Ценность личности стала определяться калькулятором.
Метафора эпохи: взятка приобрела созидательное значение. Без нее – никуда. Ничего не сдвинется. Развернут занимательный карнавал, в котором коррупционеры борются с коррупцией, крупные воры разоблачают мелких. Или незадачливых. Такая, знаете, возня нанайских мальчиков. Драка бульдогов под ковром. Коммунисты в законе бьются с окрепшими хозяевами новой жизни. Со стороны это выглядит забавно. Мы смеемся. С наших лиц не сходят улыбки. «Нам уже нечего терять, кроме правильного произношения». Попутно мы устраиваем споры вокруг очередной подброшенной темы: вернется Марченко или нет? Посадят очередного экспремьер-министа или не посадят? Перенесут ли столицу ООН в Астану или пока подумают?...
Показательно, что нас не интересует результат. Нас больше заботит наша правота. А поскольку у каждого из нас своя правда, то шансов вернуться к общечеловеческой правде опять же нет. И мы носимся – каждый со своей правдой. Мы готовы пожертвовать своим счастьем, чем своей правотой. В результате – линия жизни непродуктивна. Она не работает. Возникает озлобленность. Она растет с каждым днем. На все и на всех.
Вы не задавались вопросом: почему наши вожди так любят затевать реформы? Потому что им так легче скрыть свое неумение править.
Что делать, они не боятся своего народа. Не уважают. И это логично – там не осталось Людей. Личностей. А вожди должны бояться. Значит, это уже не тот народ, которого следовало бы бояться. И уважать. Поэтому они научились говорить лишь некоторую часть правды. А это самый изощренный вид лжи. В данном случае, так называемому народу, стоило бы помнить: чем дальше мы прячем свои головы в песок, тем беззащитнее выглядят наши задницы. Поэтому я повторяю – не надо их ругать. Нашу власть. Они ведут себя сообразно ситуации. Надо спрашивать с себя: что осталось в нас самих – Человеческого?
Помнится, пару лет назад, давая интервью агентству «Рейтер», Назарбаев высказал несколько занимательных мыслей. Не ручаюсь за точность, но было сказано, что "в нищих государствах демократии не приживаются". Имелась в виду западная модель демократии. Корреспонденты попробовали было мягко подвести президента к мысли, что на западе нашу модель считают обычной автократией и что в Америке такая модель не прожила бы и дня. На что Нурсултан Абишевич резонно ответил: «Я бы хотел сделать такую демократию, как в Америке, но где мне взять столько американцев в Казахстане?»
Вот здесь я абсолютно согласен с Нур-аға. Он копнул самую суть. По всему выходит, что казахстанский народ сам виноват в том, что не отвечает западным стандартам. Ни по уровню образования, ни по уровню гражданского сознания, ни по уровню общей культуры, ни по уровню медицинского обслуживания, ни по чему. Чтобы стать американцем, или французом, или немцем, надо пройти долгий путь. А нашей Независимости чуть больше двадцати.
Правда, тут есть одно существенное дополнение. Оно сугубо этического порядка.
Чтобы стать американцем, хотя бы в будущем, надо, прежде всего, чтобы с тобой и обращались как с потенциальным американцем, а не как с плебсом. Речь идет о том, что надо стараться будить в человеке человеческое. А что же сделали мы? Мы разбудили в человеке животные инстинкты. И теперь приходится иметь дело с тем, что проснулось. И теперь, чтобы вернуться к исходной точке, с какой мы собственно стартовали, потребуются неимоверные усилия. Потому что джин выпущен из кувшина. И теперь это уже не то общество, какое было в начале нашего самостоятельного пути. Не то по своему качественному составу. Это уже совсем другие… люди.
Заметьте – кто нынешние герои соцсетей? Алиби, усеновы, ермегияевы, поедатели фуагра, зомбированные земляки, нанявшиеся в ИГИЛ и эти шалопаи, устроившие автовиражи на проезжей части... Между прочим, я увидел в этом мелком проявлении современного варварства некий символизм.
Вот они едут, будущие хозяева страны, свадебным кортежем, на очень дорогих машинах, публично демонстрируя свое отношение этому миру. У них событие, и им наплевать на то, что кто-то, возможно, опаздывает в аэропорт, кто-то спешит на работу, кому-то просто неприятно проявление публичного хамства. При этом они вроде как двигаются вперед? Вместе со всеми. Но двигаются-то они вперед ж…
Так и вся наша Система. Вроде как вместе со всеми, но что-то в нас не так.
Возвращаясь к героям…
Все они – эхо наших предыдущих решений. Они – следствие, а причину надо искать в другом. Ведь, по сути, мы боремся с абсолютной дикостью. С проявлением обыкновенных животных страстей. Сам характер сегодняшних наших больших и малых преступлений вызывает недоумение в цивилизованном мире. Они там решают совсем другие задачи. Задачи 21 века. А мы возимся с тем, что цивилизованное человечество себе уже не позволяет.
А ведь мы куда-то еще стремимся. В пятьдесят самых развитых. Так ведь чтобы туда попасть, нужно двигаться как все нормальные люди – лицом вперед. И нужны реальные достижения. А достичь их мы можем, только подняв качество собственного народа. Который и должен дать этот самый результат. Вот и вся логика.
Этим вопросом еще 240 лет назад задавалась Екатерина Великая. Составляя наказ комиссии по принятию нового свода законов, она писала: «Всякий народ имеет те законы, которые соответствуют уровню его цивилизованности».
Как она права!
И тут мне приходит на память печальная поговорка:
«Что ты хочешь от обезьяны? Даже человеку не всегда удается стать человеком».