Вопреки ожиданиям скорого завершения пандемии, ее последствия еще несколько лет будут сказываться на рынке нефти. На этой неделе цены на углеводороды продолжают расти, но продолжительность этого роста, как и его устойчивость, в ближайшее время будут зависеть от политических решений президента США Джо Байдена. Его приверженность Парижскому соглашению по климату может двигать стоимость углеводородов вверх, побуждая американские предприятия сокращать объемы производства. Тем не менее, аналитики пока не предвидят драматических изменений в структуре инвестиций и потребления энергоресурсов ближайших 30 лет. Потому цены на нефть еще долго могут держаться нынешних значений. Но действия общественных организаций по всему миру, усиливающие экологическую повестку, вполне могут переломить ситуацию и привести к серьезному удорожанию сырья.

В первый год пандемии цены на нефть марки Brent упали до среднегодового значения в $40 за баррель, а в первые месяцы опускались ниже $28. Общемировой спрос на энергоресурсы в 2020 году сократился на 7% из-за снижения экономической активности. Многие компании, говорится в недавнем обзоре McKinsey & Company, ожидают нормализации своих бизнес-процессов в этом или следующем году. А часть из них уже планирует постепенное расширение своего дела. Однако восстановление спроса на энергоносители вполне может растянуться на 2-4 года, если экономики всего мира будут выходить из пандемии не так быстро.

Стоимость нефти, согласно базовому сценарию Энергетического агентства США (EIA), тоже вернется к уровню 2019 года после 2025 года. Ее подъем до $60 в начале этой недели может оказаться неустойчивым, поскольку крупные производители по-прежнему имеют возможность нарастить объемы добычи. Для этого им достаточно будет настоять на изменении условий сделки ОПЕК+ или вовсе отказаться от нее. Если это произойдет и стороны вновь не будут способны договориться, то рынок вряд ли вернется к ценовому показателю 2019 года так скоро.

Однако вероятность долгой стагнации цен выглядит небольшой после ограничений, наложенных президентом США Джо Байден после вступления в должность. Прежде всего, он аннулировал разрешение на строительство трубопровода Keystone XL, который должен был помочь вывести канадскую нефть на мировой рынок и обеспечить американских производителей дополнительным потенциалом для внешних поставок. Наряду с этим Байден ввел мораторий на бурение скважин на Аляске и запретил в течение 60 дней выдавать лицензии на развитие новых месторождений на государственных землях и морском шельфе. Байден также находится в нескольких шагах от того, чтобы запретить прокачку нефти по трубопроводу Dakota Access − местные жители уже долгое время призывают остановить его работу.

Протестующие требуют прекратить работу Dakota Acess. Фото voanews.com

Только с остановкой Dakota Access Америка не сможет выводить на рынок порядка 300 тыс. баррелей в сутки. Кроме того, администрации Байдена предстоит решить судьбу строительства экспортных нефтеналивных терминалов в Техасе и отстоять снижение выбросов метана и парниковых газов. Последняя норма способна ударить по разработчикам малопроизводительных скважин, добывающих около 11% всех объемов нефти на суше. Все эти ограничения серьезно затруднят повышение экспортных поставок страны, которые сегодня составляют примерно 3 млн. баррелей в день.

Ситуацию мог бы осложнить пересмотр санкций в отношении Ирана, который еще не так давно экспортировал свыше 2 млн. баррелей нефти в день. Но есть вероятность, что Байден продолжит ограничивать использование технологии гидроразрыва пласта, усиливая реализацию Парижского соглашения по климату. И тогда добыча сланцевых производителей США и вовсе начнет падать, хотя за 2015-2019 годы она выросла почти на 3 млн. баррелей в сутки до 12,2 млн. Впрочем, Байден может действовать и в интересах американских нефтяных компаний, добиваясь роста стоимости сырья в том числе и для них.


EIA допускает, что при лучшем для нефтяной отрасли стечении обстоятельств цены в долгосрочной перспективе могут взлететь до $173 за баррель. При такой ситуации стоит ждать резкого наращивания производства как в США, так и во всем мире, что будет подталкивать цены к снижению. 

Базовый же сценарий агентства предполагает удорожание сырья лишь до $95, а пессимистичный − просадку до $48. В любом случае ряд ближайших событий дает участникам сделки ОПЕК+ шанс перенастроить ее условия в относительно спокойной обстановке − без оглядки на снижающийся спрос.

Однако долго игнорировать снижение потребности в углеводородах не получится, потому как вызвано оно не только пандемией. В McKinsey полагают, что пик спроса на них может быть достигнут к 2027-2029 годам, а к 2050 году глобальное потребление снизится на 10%. К этому будет подталкивать замедляющееся расширение парка бензиновых автомобилей, повышение эффективности автомобильных двигателей, а также рост электрификации логистических систем промышленности и сельского хозяйства. Но резкого перехода на другие энергоносители вряд ли стоит ждать. В США, на одном из крупнейших потребительских рынков, нефть останется самым потребляемым видом топлива из-за большой значимости для транспортного сектора. Сокращаться в свою очередь будет использование угля – его продолжат вытеснять газ, солнце и ветер. 

Несмотря на некоторые фундаментальные сдвиги, например ускорение развития возобновляемых источников энергии и приближение пикового спроса на нефть, структура инвестиций в энергетику, вероятнее всего, будет оставаться стабильной. Наравне со снижением стоимости мощностей возобновляемой энергетики рынок будет наблюдать удорожание всех составляющих производства нефти и газа. 

Как ожидает EIA, к 2035 году, при базовом сценарии, 50% всех инвестиций будет приходиться на нефть и газ. 

В среднем они будут расти на 3% в год, учитывая эффект низкой базы из-за пандемии. При этом прибыльность энергетических сегментов в каждой стране будет варьироваться в зависимости от степени износа оборудования и истощения существующих месторождений.

Но в любом случае прогнозы на долгосрочную перспективу содержат большую долю неопределенности, поскольку на рынок не прекратят воздействовать политические, технологические и демографические факторы, а также стратегические повороты инвесторов. Крупные концерны уже начинают делать акцент на возобновляемых источниках энергии, и эта тенденция вполне может набрать обороты. В среднесрочной же перспективе цены на нефть будут зависеть от уже реализующихся и новых инвестиционных проектов. Пандемия сделала производителей еще более зависимыми от собственных финансовых резервов, поскольку внешние источники капитала оказались менее доступными – они требуют предприятий большей прибыльности. Поэтому стоимость нефти будет оставаться наиболее чувствительным фактором для производства: при росте цен объемы выпуска будут повышаться, а при снижении – падать.

Не менее важным фактором будет оставаться и экология. Вопреки снижению деловой активности национальные нефтяные компании по всему миру планируют вложить в свой бизнес порядка $1,9 трлн на протяжении следующих 10 лет. Наибольшая доля средств будет приходиться на предприятия Китая, Индии и России. Против этого начинают выступать экологические и общественные организации, обвиняющие национальных производителей в низкой прозрачности и безразличии к Парижскому соглашению. Хотя Китай, Индия и Россия взяли на себя обязательства по снижению выбросов. Политическая активность вокруг этих проектов также будет оказывать эффект на цены, если общественным организациям удастся повлиять на группу национальных производителей, которая сегодня добывает две трети всех объемов нефти.