Алмас Чукин, экономист:

В целом, от следующего года я ничего не ожидаю. У государства нет ни настроения, ни решительности что-либо делать. Следующий год-два будут временем стабильного, но низкого роста без особых потрясений. То есть, будет ни хорошо, ни плохо. Активному росту неоткуда взяться из-за отсутствия реформ. Но нет и причин для беспокойства: у страны есть подпорка в виде Кашагана и усилий ОПЕК по сдерживанию нефтедобычи, которая поддерживает мировой рынок. Это всё создаёт предпосылки к тому, что ситуация будет достаточно спокойная. Свои 2-3% роста экономика покажет.

Но этого, по моему мнению, недостаточно, потому что она хорошо развивалась тогда, когда рос потребительский спрос. Сегодня у нас сложилась некая двухуровневая экономика: есть большая экономика, связанная с нефтью, углём, металлами и транспортом, а есть малая экономика, где работают малые и средние предприятия, удовлетворяющие внутренний спрос населения. Последние два года у нас происходит падение реальных доходов, то есть люди беднеют. Поэтому, на фоне благополучных внешних обстоятельств, ключевой фактор сегодня – настроение простых граждан, которое остаётся негативным. И пока шагов к его улучшению в ближайшее время не предвидится. Возможно, к концу 2018 или 2019 года ситуация с доходами будет выравниваться, но с этим нет ясности. А инвестиции в страну начинают идти тогда, когда бизнес видит спрос и смысл работать на этом рынке. Когда же потребительский сектор стагнирует, этот смысл найти тяжело.   

Вопреки объявленной приватизации, доля государства в экономике продолжает расти – оно по-прежнему создаёт новые нацкомпании и ставит дополнительные задачи по развитию экономики. В этом году создали даже государственную туристическую компанию «Интурист» и компанию, управляющую общественными туалетами на новой дороге Западная Европа – Западный Китай. Сначала думали, что всем этим будет заниматься частный сектор, но потом обнаружили, что никто ничего особо не делает, или делает мало.

Но, справедливости ради, мы видим два разнонаправленных процесса. По приватизации малых и средних объектов государство делает многое, продавая всё – от простаивающих гаражей до всевозможных других активов. Однако по большим активам я особой активности не вижу. Разговоры об IPO крупных компанй, включая НК «КазМунайГаз», идут, но их сроки уже несколько раз переносились. Вполне может быть, что и в ближайшее время что-нибудь опять перенесётся.

Проблема переносов не в том, что нужна подготовка активов. Если специально приводить их в порядок, то зачем тогда продавать? Проблема кроется в отсутствии воли. Всегда можно найти 1000 причин, почему какое-то решение нужно отложить.

То, что КМГ выводит Разведку Добычу «КазМунайГаз» с Лондонской биржи, это шаг назад. Проведя делистинг РД КМГ и объединив её с НК КМГ, доля государственной собственности вырастет ещё больше. Но мы надеемся, что потом нам удастся продать актив снова. Хотя это сомнительно.

Рахим Ошакбаев, экономист, директор центра прикладных исследований TALAP:

В следующем году мы не поменяем свою базовую экономическую модель. Сохранится очень слабая координация денежно-кредитной и бюджетно-налоговой политики. Будут большие бюджетные расходы, и как бы министерство национальной экономики ни старалось, ему будет тяжело следовать бюджетной консолидации. У нас продолжится увеличение добычи нефти и развитие крупных месторождений – Кашагана, Карачаганака и Тенгиза. Они как были, так и останутся драйверами поступления валютной выручки в бюджет. Инфляция всё ещё будет оставаться высокой. И хотел бы заметить, что в ноябре опросы Нацбанка показывали самые высокие уровни инфляционных ожиданий. По всей видимости, денежный навес будет аккумулироваться и дальше, Нацбанк продолжит держать курс и говорить, что всё нормально. Но потом когда случится какая-то пересменка (руководства - V), возможно, мы шоково пойдём на девальвацию.   

Несмотря на заявленную правительством бюджетную консолидацию и сокращение дефицита бюджета, есть опасение, что в следующем году вновь будет сделан шаг в сторону существенного увеличения расходов. Мне кажется, что в конечном итоге появится и целевой трансфер из Национального фонда. Парадигма политики не меняется вопреки всем экономическим и социальным проблемам. Правительство будет находиться под активным давлением квазигосударственного сектора и отраслевых лоббистов, продолжая денежную поддержку различных отраслей экономики. Есть вероятность, что будет увеличена поддержка сельского хозяйства, будет проводиться программа оздоровления сельхоз предприятий, снова расширятся полномочия квазигосударственных институтов в этой отрасли, а за счёт бюджета будут увеличены объёмы закупа сельхоз продукции.

Основной задачей экономической политики на 2018 год по-прежнему должно оставаться достижение равномерного экономического роста. Нынешний рост сильно концентрирован в узкой группе отраслей и предприятий. А главной проблемой должно стать падение реальных доходов. Но этого ожидать не приходится.

Стратегический план до 2025 года, который был презентован совсем недавно – это важный и долгожданный документ, занимающий свою нишу в системе государственно-стратегического планирования. В нём есть серьёзные заявки на изменение экономической модели, но мы уже были свидетелями, когда принятые документы с чётко обозначенными цифровыми параметрами на практике нарушались и об этом предпочитали не говорить. Мы будем ждать послания президента, и там могут быть обозначены какие-то новые векторы. Но, к сожалению, все они потребуют дополнительных бюджетных расходов, которые будут выделяться путём эмиссии и трансфертов из Нацфонда.

Выделения очередного трансферта из Нацфонда на поддержку банковского сектора я не ожидаю, поскольку Национальный банк сможет поддерживать банки с помощью эмиссии, то есть без вовлечения в это дело правительства и парламента с бюджетными деньгами. Банкам так же будут предлагать покупать субординированные облигации под 4% на 15 лет, а Нацбанк будет делать вид, что он стерилизует их в ноты. Также я думаю, что политика фиксирования курса на значениях, известных только регулятору, будет продолжаться.

Говоря об инвестициях, шокирующей новостью была заморозка активов Нацфонда на $22 млрд. Я надеюсь на благополучное разрешение всех этих инцидентов, но всё равно это достаточно неожиданно и неприятно. Потому что вся нынешняя стабильность обеспечивается средствами Нацфонда, в том числе и доверие инвесторов, и наша кредитоспособность. С этой точки зрения запас прочности у экономики достаточно большой. И чтобы на этом фоне допустить какой-то обвал и из ряда вон выходящее, нужно очень сильно постараться. Но какого-либо изменения в динамике иностранных инвестиций я не жду.

У национальных компаний остаётся высокий уровень задолженности. И весной у одной из них будет большой транш исполнения и на рынке есть мнение, что они не смогут его самостоятельно покрыть. Соответственно, ей нужно будет дать денег по какой-нибудь госпрограмме. Может быть, их облигации купит Нацфонд, и всё пройдёт мимо бюджета. В отношении внешнего долга нам важно постараться не наращивать его. Я не представляю, что мы будем делать в этом части, но, по всей видимости, наращивать будем.

Есть момент, связанный с активным развитием государственно-частного партнёрства. В ГЧП инвестирует частный сектор, но государство всё равно расплачивается. То есть, будут отложенные обязательства. Самое главное успеть поставить эту активность под контроль, потому что очень многие разбежались и закладывают покрытие этих расходов в местные бюджеты на следующие 10-15 лет. Хорошим вопросом здесь остаётся степень готовности нашей системы бюджетного планирования.

Касымхан Каппаров, экономист, координатор инициативы «Открытая экономика» фонда Сорос-Казахстан:

Если говорить о количественном росте экономики, то в 2018 году он сохранится на запланированном правительством уровне 3-4%. Но это будет свидетельством поддержания текущего состояния. В основе этого роста не будет лежать развитие иных или новых отраслей. Центральное место по-прежнему будут занимать горно-металлургическая промышленность, строительный сектор и сельское хозяйство.

Ситуация с целевыми трансфертами из Национального фонда до конца ещё неясна. Все решения, что планируются на начало года, не всегда соответствуют тому, что происходит в течение года. Многое будет зависеть от экономической ситуации. Есть два сценария на 2018 год, наиболее оптимистичный из которых подразумевает отсутствие потрясений. В этом случае в экономике сохранится нынешняя ситуация – не будет сильного давления на тенге, потому что поступающая валютная выручка при цене в $60 долларов за баррель достаточна, чтобы поддерживать нынешний уровень тенге.

Во-вторых, доходы бюджета в принципе выравниваются за счёт гарантированных трансфертов. Новых больших расходов правительство пока не планирует. Программа «Цифровой Казахстан» не такая большая, чтобы влиять на бюджет – это порядка $1 млрд на три года. По инвестициям, скорее всего, не будет никаких изменений – я не ожидаю их крупного притока по приватизации.

Я не ожидаю и высокой инфляции, потому что потребительский спрос сжался. Она будет держаться на уровне 5-7%. На социально-значимые товары цены могут увеличиваться, а по товарам неповседневного спроса может быть даже какая-то дефляция из-за падения потребительской активности. Реальные доходы населения будут падать или, в лучшем случае, останутся на нынешнем уровне.

В банковском секторе, с которым были связаны большие бюджетные расходы в 2017 году, будет так же продолжаться консолидация. Возможно, будет объявлено, что потребуется ещё одна докапитализация Фонда проблемных кредитов, чтобы выкупить остатки плохого портфеля у Народного банка. Эти действия могут уместиться в логику объединения с Казкоммерцбанком и ребрендинга банка. Но пока до конца непонятно, что будет с кредитным портфелем объединённого банка. Когда выделяли предыдущий транш, институтом управляла другая команда.

Что касается законодательных изменений, связанных с принятием нового налогового кодекса и кодекса о недрах, больших изменений в следующем году ждать не стоит. Поскольку изменения кодекса о недрах предназначены для крупных инвесторов, то речь идёт о крупных инвестициях. Даже если инвесторы в 2018 году примут решение заходить на рынок Казахстана из-за новых условий, то это займёт время – процедура получения лицензий у нас долгая. Возможно, мы увидим какие-то процессы только в 2019 году.

Налоговый кодекс не перетерпел кардинальных изменений и потому стимулировать бизнес он не будет. Мне кажется, тенденция его ухода в теневой сектор продолжится. Вместе с этим у предприятий будут падать доходы, из-за чего будет замедляться общая экономическая активность. Если новый налоговый кодекс сможет остановить хотя бы эту тенденцию, то это уже будет хорошо.

Фарход Аминжонов, профессор исследователь в университете Нархоз и заместитель директора Центрально-Азиатского Института стратегических исследований:

В целом, каких-то серьёзных и радикальных изменений в энергетике в следующем году не произойдёт. Ключевая проблема здесь – нехватка денег, поскольку любая инициатива требует капиталовложений. Сейчас у государства нет средств ни для серьёзного развития своей газовой промышленности, чтобы заменить уголь хотя бы на 5-10%, ни для развития возобновляемой энергетики. Вопрос экологии будет постоянно подниматься, но ощутимый отказ от угля в ближайшей и среднесрочной перспективе вряд ли предвидится.

Тем не менее, власти постараются решить проблему с нехваткой топлива, и в целом будут обращать на неё большее внимание. В этом году на всех казахстанских нефтеперерабатывающих заводах велись технические работы. В следующем году, наверное, трудностей из-за этого к осенне-зимнему периоду, когда потребляется наибольшее количество энергетических ресурсов, уже не возникнет. Каким способом они попытаются решить проблему? Одна из возможностей – сотрудничество с Узбекистаном. Стороны уже подписали несколько тематических соглашений, и насколько я понимаю, российская и казахстанская нефть будет идти по трубопроводу Омск –

Павлодар – Шымкент – Бухара, чтобы перерабатываться в Узбекистане. Там есть огромные мощности, которые сейчас загружены лишь на 50-60%. Естественно, вся эта нефть не будет оставаться в Узбекистане – часть будет направляться на казахстанский рынок. Кроме того, в Казахстане будет продолжаться дискуссия о строительстве 4-го НПЗ. Но насколько это выгодно учитывая вариант с Узбекистаном, неизвестно. Я не производил таких расчётов.

Казахстаном всё же будут предприниматься какие-то меры по развитию газового сектора. Сейчас по Алматы и в целом по Казахстану автомобилисты постепенно переводят свои машины на газ, поскольку он дешевле бензина, который, к тому же, постоянно дорожает. Но, опять-таки, какой газ будет дешевле – тот, который импортируют из Узбекистана? Вероятнее всего, что у этого варианта достаточно большие финансовые издержки. Поэтому в Казахстане опять задумаются о возобновлении инициативы по газификации. Сейчас его основной энергетический приоритет – это нефть, а попутно добываемый газ закачивается обратно. Приоритет не изменится, но вопрос по увеличению добычи газа будет актуализироваться. Кроме того, газ самый экологически чистый из всех имеющихся в Казахстане энергоресурсов.

А вопрос возобновляемых источников энергии будет ослабевать – EXPO закончилось, ажиотаж постепенно спадает. В стране сейчас установлены мощности на выработку около 22 мВт электроэнергии. Возобновляемые источники, в которые включают и гидроэнергетику, составляют менее 1%. К 2020 году их вклад должны довести до 3%, но это будет очень сложно. На начальном этапе развития этого сектора я вижу необходимость не в массовом строительстве ветрогенераторов и солнечных панелей, а в их появлении в отдалённых местах, где население отрезано от центральной системы электропередач. Но этого в Казахстане не происходит. Все мощности ВИЭ присоединяются к центральной системе, и что бы мы ни производили, всё смешивается с общей массой электричества. Поэтому оценить ощутимость вклада ВИЭ достаточно сложно.

Ещё мы будем поднимать вопрос касательно импорта кыргызского электричества в Жамбылскую область и Алматы. В 2017 году с этим вопросом было много проблем. Но теперь пришло новое правительство и в следующем году его начнут рассматривать вновь, поскольку для Кыргызстана это стратегически важный сектор.