В конце 2016 года в Казахстане была утверждена «Концепция семейной и гендерной политики до 2030 года». Одна из целей этой концепции – обеспечение равной занятости и доступа ко всем ресурсам между мужчинами и женщинами. Согласно плану концепции, к 2020 году доля зарплат женщин по отношению к зарплатам мужчинам должна была составить 75%. Однако, по данным Бюро национальной статистики, к 2020 году в пяти сферах с низкооплачивыемым остаются занятыми в основном женщины – они составляют 64% работников этих сегментов рынка труда.
Шолпан Айтенова, учредительница ОФ «Zertteu Research Institute» и эксперт по государственным финансам, привела несколько исследований, доказывающих, что гендерное равенство ведет к экономическому росту: в статье Дэвид Кубереса из университета Барселоны и Марк Тениера из университета Кларка пришли к выводу, что если исключить из участия в экономике всех женщин, доход на душу населения снизился бы на 40%. Также международная консалтинговая компания McKinsey&Company в 2015 году сделала прогноз, что в случае установления полного гендерного равенства мировой ВВП увеличится на 26% или $28 трлн. Кристин Лагард, председательница Европейского центрального банка, сообщила, что на женщин приходится 70% всех глобальных расходов. «Поэтому чем больше у женщин доходы, и чем больше они будут потреблять, тем большим будет экономический рост», − констатировала Айтенова.
Но сложившаяся ситуация не соответствует этим положениям. Эксперт привела в пример расчеты индекса гендерных пробелов Всемирного экономического форума, согласно которым для достижения полного равенства между мужчинами и женщинами экономике потребуется 257 лет. Айтенова полагает, что одним из инструментов преодоления гендерного неравенства могло бы выступить гендерное бюджетирование. В рамках него проводится анализ гендерных дисбалансов и пробелов, после чего бюджет перераспределяют в сторону выравнивания положения обоих полов: «На сегодняшний день среди 90% членов ОЭСР так или иначе применяются различные инструменты гендерного бюджетирования. Казахстан не стал исключением. Даже в ранние годы, например в 2006 году, была принята стратегия гендерного равенства».
Эксперт пояснила, что Концепция семейной и гендерной политики, принятая в Казахтане в 2016 году с целью улучшить положение женщин, состояла из двух планов. Первый план, рассчитанный на 2017-2019 годы, предполагал изучение международного опыта и первоначальных действий по внедрению гендерного бюджетирования. Второй план на 2020-2022 годы был направлен на разработку первых шагов по реализации гендерного бюджетирования и предложений по ведению гендерной статистики, а также создание рабочих групп и пилотного проекта бюджетирования. Айтенова, однако, замечает, что остается неизвестным то, принимало ли министерство национальной экономики или министерство финансов какие-то сопроводительные нормативно-правовые акты к программе гендерного бюджетирования.
Эти недоработки стали особенно ощутимы во время пандемии. Айтенова упомянула о заявлении МВФ, согласно которому во время пандемии женщины пострадали куда больше, чем мужчины. При разработке бюджетов на следующий год институт рекомендовал всем странам учитывать и использовать инструменты гендерного бюджетирования, чтобы улучшить положение пострадавших женщин. Айтенова считает, что государству было необходимо вводить эту статистику хотя бы во время пандемии, чтобы понять, кто больше пострадал в Казахстане. Но этого не произошло.
«Приведу простой пример того, как мы боролись с пандемией. Когда выдавались меры поддержки физлицам, мы не знали, каков был гендерный разрез их получателей. Мы до сих пор не знаем, кто пострадал больше – мужчины или женщины. И еще мы не знаем, кто больше пострадал внутри женской группы: женщины, которые являются единственными кормильцами своей семьи; женщины с детьми младше 18 лет или какие-то другие категории женщин. Внедрение детальной гендерной статистики помогло бы найти пробелы в тех мерах поддержки, которые оказывались, оказываются и будут оказываться», − полагает эксперт.
Айтенова привела результаты собственного анализа гендерных дисбалансов, проведенного в марте. Она выяснила, что в отраслях низкооплачиваемого наемного труда было занято 64% женщин и только 24% мужчин. Из всех сфер больше всего женщины были заняты в здравоохранении и социальных услугах (78%), а также в области образования (75%). «Одновременно они являются самыми низкооплачиваемыми в нашей экономике, и что более важно, именно они определяют развитие человеческого потенциала», − говорит Айтенова.
Кроме того, эксперт проанализировала отрасль дошкольного образования, где доля женщин среди занятых равна 86%. Эта сфера – одна из самых низкооплачиваемых. В 2020 году среднемесячная номинальная заработная плата в ней составляла – 88 тыс. тенге. А зарплата помощника-воспитателя держалась на уровне 66 тыс. тенге. Более низкую плату за свой труд получают только полевые работники в сельском хозяйстве.
«Это говорит о том, что работники сферы дошкольного образования находятся в бедности, но не по казахстанским мерам, потому что у нас бедными считаются люди, чей доход составляет 70% от минимальной заработной платы. Если мы обратим внимание на европейскую меру − 60% от медианной зарплаты, то помощника воспитателя и няню в дошкольном учреждении нужно признавать бедными. А если они являются единственными главами своих домохозяйств, то эта бедность распространяется еще и на всю семью», − резюмирует она.
Основываясь на своем анализе Айтенова пришла к выводу, что государственная политика оплаты труда в сфере дошкольного образования и воспитания углубляет гендерные разрывы в доходах и повышает женскую бедность. Эксперт считает, что мизерные зарплаты в сфере дошкольного образования дают сигнал частному сектору не повышать зарплаты как в этом сегменте труда, так и во многих других.
Еще одна проблема, по мнению Айтеновой, состоит в том, что министерство образования и науки несколько лет подряд повышает зарплату на 5% только квалифицированному персоналу. Но эта надбавка необязательно ведет к улучшению качества жизни неквалифицированных сотрудников: помощников воспитателей, нянь, количество которых составляет чуть больше 100 тыс. человек: «Здесь мы видим пробел, который был бы исправлен, если бы у нас внедрялось гендерное бюджетирование, статистика и анализ». В концепции семейной и гендерной политики, по ее словам, должны быть гибкие инструменты для разных отраслей, а не сложные стандарты. Она также должна предполагать прозрачность всего процесса гендерного бюджетирования.
Вслед за Айтеновой результаты своего исследования по неоплачиваемому домашнему труду представили Айгерим Кусайынкызы и Айжан Салимжанова, которое они сделали с другими учеными в рамках проекта UN Women в институте гендерной экономики университета Нархоз. Как заметила Кусайынкызы, опираясь на данные Всемирного банка, время той работы, которую женщина выполняет бесплатно, в Казахстане составляет 4 − 4,5 часа в день. К ней относятся: уборка, уход за детьми, забота о пожилых людях и людях с инвалидностью. Но если вы женщина, работающая в городе Алматы, то вы тратите на неоплачиваемый труд намного меньше, чем жительница села. Исследовательница указывает на то, что многие экономисты считают это макроэкономической ошибкой, удивляясь тому, что домашний труд женщин не оплачивается. Хотя из-за этого у них остаётся меньше времени на полноценную трудовую деятельность, образование и досуг.
Салимжанова рассказала о том, что в рамках своего исследования они опросили 300 респондентов, а также провели интервью с 24 экспертами в Алматы и Алматинской области. В результате они пришли к выводу, что увеличение госрасходов на институционализацию услуг по уходу за детьми и другими членами семьи приведет к росту занятости женщин, увеличению налоговых поступлений в госбюджет − в частности индивидуального подоходного налога − и к росту охвата детей дошкольным образованием.
При 1%-ом росте расходов на дошкольное образование произойдет прирост численности занятых женщин на 6,8%. То есть, если расходы увеличатся на 50 млрд тенге, рост женской рабочей силы составит 64 тыс. человек, а если на 200 млрд тенге, то 152 тыс. человек. Также на 5,3% вырастет число дошкольных организаций, численность мест в дошкольных организациях − на 3,1%, численность детей, охваченных школьным образованием − на 51%. При этом число педагогов вырастет на 2,7% и рост объёма ИПН на 2,3%. К тому же они отметили, что при 1%-м росте расходов на государственные социальные пособия по инвалидности произойдёт прирост численности женской рабочей силы на 0,6%.
«Среди наших респондентов большинство имели маленьких детей, которые нуждались в уходе. То есть им нужно было определять своих детей в дошкольные учреждения, чтобы мать могла пойти на работу. Чаще всего проблема незанятости в этой социальной группе была связана с тем, что женщины не могли найти работу, совместимую с обязанностями по уходу за близкими (так ответили 29% респондентов). Если бы услуги по уходу за детьми, людьми с инвалидностью и пожилыми были бы более доступными, большая часть респондентов − 62%, − которые ранее не работали обязательно вышли бы на работу и делали вклад в семейный бюджет», − полагает Салимжанова. Также социологический опрос показал, что женщины тратят на работу по хозяйству в 2,5 раза больше времени, чем мужчины. Но те из них, кто имеет более высокий личный доход, занимаются им меньше, чем женщины с низким уровнем дохода.
Помимо этого, исследователи поговорили с представителями частных и общественных центров по уходу за детьми, детских садов, а также центров по уходу за недееспособными членами семьи. «Они оценивали то, есть ли у нас необходимость увеличения центров дополнительных видов обслуживания, чтобы наши женщины выходили на рынок труда, например завтра. Если например женщина сегодня сидит дома и завтра хочет выйти на работу, то какие услуги для неё доступны, какие условия предоставляет государство?», − сформулировала исследовательский вопрос Кусайынкызы.
По итогу исследователи выдвинули несколько предложений, которые помогут женщинам выйти на рынок труда. Первое − это повышение осведомленности населения: «Так как центром нашего исследования были женщины, многие из них не знают что есть такие вещи, как дошкольное воспитание. В некоторых регионах они вовсе недоступны. Это несмотря на то, что мы проводили исследование только в Алматы и Алматинской области». Второе, это разработка и внедрение единого классификатора расходов на дошкольное воспитание и обучение: «Эту разработку мы преподнесли министерству труда и социальной защиты, они сейчас работают в этом направлении. Потому как наряду с финансовыми инвестициями было бы целесообразным рассмотреть и проблему неоплачиваемого домашнего труда по уходу за детьми и недополученным налогам».
Также исследователи предлагают увеличить предложение услуг по уходу за детьми от 0 до 3 лет, то есть обеспечить предложение услуг в государственных дошкольных организациях и частных детских садах. Повысить оплату труда работников сферы дошкольного воспитания и обучения. Так как препятствием для разработки и обеспечения высококачественных услуг по уходу может стать невозможность найти достаточное количество людей с необходимыми навыками. Наряду с этим авторы исследования предложили увеличить число организаций дошкольного воспитания и обучения, предоставляющих специальные условия для детей с особыми образовательными потребностями: для обеспечения равного доступа к услугам дошкольных организаций.
иллюстративные фото взяты с сайтой primeminister.kz, ardi.kz, pkzsk.info