В феврале министерством культуры и информации был заблокирован сайт для ЛГБТК-подростков Selftanu. Чиновники посчитали, что там размещаются материалы, причиняющие вред здоровью и развитию детей. Власть поговорила с создателем сайта Мутали Москеу о том, как квир-активизм связан с деколонизацией, об уязвимости и российской пропаганде.Read this article in English.

Мутали Москеу родом из Шымкента. Он рассказывает, что многие воспринимают его как квир-активиста, но он сам считает себя в первую очередь создателем медийных проектов. Мы встречаемся с ним после того, как один из этих проектов – просветительский сайт для ЛГБТК-подростков Selftanu – был заблокирован по решению министерства культуры и информации. 

Об осознании себя и приходе в активизм

«Какую-то свою квирность я начал осознавать еще с самого детства, – начинает рассказывать Мутали. – Но, конечно же, у меня не было какого-то вокабуляра, чтобы как-то это назвать. Я думаю, что слово «гей» я знал тогда, но осознать себя, сказать: «Я – гей» я не мог. В том числе потому, что тогда не было никакого просвещения, никакой осведомленности и репрезентации. Был только фильм «Горбатая гора», а это очень печальная история».

Осознание ориентации случилось благодаря походам в кино – глядя на персонажа фильма, Мутали понял, что он его привлекает:

«Я сразу осознал, что это часть меня, но про это опасно говорить. К счастью, у меня никогда не было мыслей, что от этого нужно излечиться, почему-то я сразу понимал, что это такая данность, нужно это принять и жить. Просто тогда я думал, что ее нужно скрывать».

Тем не менее, в старшей школе и в студенчестве Мутали стал понемногу делиться с друзьями, затем рассказал о своей ориентации близкой подруге. Молодой человек работает в маркетинге, и говорит, что это достаточно дружелюбная среда, где не возникает проблем. С родителями было сложнее.

«В 2020 году я начал снимать видео для TikTok и открыто говорить на квир-тему и на социальные темы, – говорит Мутали. – С того момента я стал публично открытым. TikTok начал очень сильно расти, в какой-то момент я дошел до 100 тысяч подписчиков. У меня появилась узнаваемость и аудитория, но все это время я не делал каминг-аут родителям».

В итоге семья неожиданно узнала о его ориентации от родственницы во время ссоры.

«Мои родители не захотели со мной об этом поговорить, они сами между собой обсудили. Я узнал, связался с ними и поговорил с каждым членом семьи. Но с папой было тяжело, мы с ним поругались, – вспоминает он. – Мои родители религиозны. Все это случилось в месяц Рамазан. Мне кажется, так как это был священный месяц, когда нужно прощать своих родных, отец через какое-то время в пятницу мне просто написал сообщение: “ты мой сын, я тебя люблю”. С тех пор мы с родителями особо эту тему не поднимаем». 

«Квир по-казахски»

Когда Мутали начал заниматься квир-активизмом, его окружение тоже стало в большей степени активистским.

«Тогда в принципе в более широком поле начали говорить про деколонизацию, и из-за того, что мы начали чаще об этом говорить и рефлексировать, я понял, что гомофобия и ЛГБТ-фобия в том числе – это продукт, который нам навязала колониальность, – говорит он. – Люди, группы, которые колонизируют, всегда должны быть максимально понятны колонизатору и соответствовать каким-то определенным представлениям. Колонизатору важна бинарность – чтобы обязательно была женщина, чтобы обязательно был мужчина, и они соответствовали вот этим стереотипным понятиям. Соответственно, ни в чем квирном колонизатор не заинтересован». 

«Почти все страны в мире, в которых есть смертная казнь или какие-то другие очень серьезные наказания за гомосексуальность, когда-то были колониями Британской империи». 

«Я начал об этом думать, и захотел сделать работу, в которой исследователи, люди науки объясняют, что гомофобия – это плохо, и от нее страдают в том числе и гетеросексуальные люди», – также говорит Мутали.

Так он решил снять «Квир по-казахски» – документальный фильм, в котором он с шестью исследователями в сферах социологии, антропологии и прав человека переосмысляет казахскую идентичность через призму квир-оптики.

Он отмечает, что из-за того, что многие в стране говорят на русском языке, Казахстан все еще во многом находится одном инфополе с Россией.

«Из-за того, что у людей в широком медиа нет какой-то корректной репрезентации ЛГБТ, люди думают, что ЛГБТ – это только то, что транслирует российская пропаганда, что это просто что-то западное, чего никогда у нас не было, нам навязали это, – считает Мутали. – С помощью фильма «Квир по-казахски» мне было важно показать, что какая-то квирность была всегда».

В фильме активистка и исследовательница Жанар Серкебаева и художница Самал Кантар упоминают, в том числе, казахский фольклор и традиции исполнительского искусства.

«Казахское народное творчество было в первую очередь устным, – рассказывает Мутали. – Когда его пытались записать, так как в русском языке есть деление на гендер, то писали «она», «он». Но в казахском языке есть только «ол». Это местоимение, у которого нет гендерного деления, его могут использовать люди абсолютно всех гендеров. Конечно же, даже на этапе перевода очень многое теряется, очень многие смыслы стираются».

«Мы, квирные активисты, часто шутим, что казахский язык очень квир-френдли, в отличие от русского», – улыбается Мутали.

Сейчас Мутали с командой работает над тем, чтобы восстановить ресурс Selftanu – сайт для ЛГБТК-подростков, их близких, родителей и учителей с просветительскими материалами на казахском и русском языках. Его он запустил совместно с российской ЛГБТК-активисткой и просветительницей Сашей Казанцевой.

В феврале министерство культуры и информации Казахстана заблокировало его, посчитав, что он наносит вред здоровью детей.

«ЛГБТК-люди очень уязвимые, а ЛГБТК подростки – это еще более уязвимая группа, потому что чаще всего они не понимают, что происходит с ними», – объясняет Мутали. Он отмечает, что сейчас появилось намного больше информации, но чаще всего она очень разрозненная.

«Что-то узнают в TikTok, что-то через литературу, есть медиа. Но это все очень разрозненно, и иногда бывают не очень достоверные и не очень бережные источники информации», – также говорит он. Кроме того, на казахском языке информации практически нет.

«Мы хотели, чтобы наш проект стал хабом, где максимально собрана базовая информация, и подростки могли найти ответы на самые популярные и распространенные вопросы», – добавляет Мутали.

Помимо секс-просветительской части, на сайте было очень много других материалов о том, как знакомиться, как признаться своих чувствах, как пережить расставание, отказ, как находить друзей. Кроме того, были отдельные разделы для родителей и для друзей, а также раздел для подростков о том, как им быть дома с родителями, в школе, в университете, друзьями, и в социальном контексте. Также была отдельная страница с контактами организаций и инициатив, где ЛГБТК-подростки могли бы получить психологическую или юридическую помощь, различные консультации или сдать тест на инфекции, передающиеся половым путем.

Как рассказывает Мутали, материалы сайта оказались полезны и пользователям старшего возраста.

«Как мы запустились, нам очень много взрослых людей писали: вот бы в мои подростковые годы был такой сайт, – говорит он. – Нам писали родители, я видел пару сообщений: я мама квирного ребёнка, я обязательно расскажу своему ребенку про ваш сайт».

На второй день после запуска появилась петиция о запрете сайта.

За первые три дня сайт посетило 10 тысяч пользователей – такую цель по охвату основатели себе ставили на год. Вместе с широким охватом пришло и большое количество негативных комментариев, в основном их оставляли под публикациями в медиа с большой аудиторией. Вскоре после публикации о сайте в российских СМИ хейтеры перешли к более активным действиям:

«Буквально на следующий день нам прислали скриншот из одного российского правого чата – примерно как “Мужское государство”, там люди обсуждали: “в такой-то день, в такое-то время устраиваем атаку”».

«С нами никто даже не связался»

Вероятность блокировки создатели сайта обсуждали с юристами сразу после появления петиции о его запрете. Тем не менее, весть о ней все равно пришла неожиданно.

«С нами даже никто не связался, никакого уведомления не было, нам никто не сказал: “У вас есть вот такие статьи, они нарушают закон, удалите их”. Медиа отправляли запросы, и им в министерстве ответили, что если мы удалим какие-то материалы, то наш сайт восстановят», – говорит Мутали.

О том, из-за каких материалов сайт был заблокирован, создатели узнали из письма хостинговым компаниям:

«Там были статьи о том, что такое ведущая и принимающая роль в сексе. Еще там была статья “Обязательно ли мне выглядеть как ЛГБТК-человек”? Если честно, мы сами не до конца поняли логику – почему какие-то статьи нарушают какие-то законы».

Сейчас основатели составляют письмо в министерство культуры и информации, но готовятся к тому, что блокировку придется оспаривать в суде.

«Я хочу заниматься просветительством, у меня столько идей, я столько всего хочу сделать, но я трачу свои ресурсы сейчас на то, чтобы разбираться с абсолютно неправомерной блокировкой», – говорит Мутали.


Он также считает, что причины, по которым госорганы приняли решение о блокировке ресурса, кроются, с одной стороны, в низкой осведомленности об ЛГБТ и с другой – в давлении антигендерных групп, в том числе выступающих и против принятия закона о семейно-бытовом насилии.

«Госслужащих, которые принимают эти решения, тоже можно понять: они тонут в бюрократии. Возможно, они думают: какие-то люди очень активно недовольны – заблокируем», – предполагает Мутали.

Череду событий до и после блокировки сайта – запрет на наставничество над сиротами для ЛГБТК-людей, а также акцию протеста, участники которой потребовали специального закона о запрете ЛГБТК, Мутали называет тревожными тенденциями, но подчеркивает, что подобные заявления звучат периодически, в том числе и от депутатов.

«Меня это очень расстраивает, но нам не нужно отчаиваться и сильно переживать по поводу того, что ещё не случилось, – считает он. – У нас, к счастью, нет закона пропаганде, тем более – об экстремизме [ЛГБТК]».

В фильме «Квир по-казахски» эксперты говорили о том, что ненависть к ЛГБТК часто искусственна и конструируется политически. Мутали также добавляет к этому, что сами представители сообщества открыты и готовы поддерживать другие дискриминируемые группы.

«Квирные инициативы включались, когда случились Январские события. Тогда многие люди пережили пытки, и их родные устраивали сборы, им нужна была помощь. И я знаю, что очень многие квирные инициативы собирали для них деньги, – говорит он. – Мы также организовывали с проектом Qazaq Genius квиз и ярмарку, и все средства, которые мы собрали, мы передали людям, пережившим пытки».

Мутали также надеется, что в будущем между разными угнетенными группами будет больше солидарности.

«Я думаю, мы придем к этому, – говорит он. – Я сейчас вижу намного больше союзников, чем было раньше. Когда запустили петицию [против сайта Selftanu], люди писали: кто-нибудь запустит петицию, чтобы повысили пенсии, а кто-нибудь запустит петицию против коррупции? Я очень рад видеть, что люди понимают, что мы не являемся каким-то злом, каким нас пытаются люди с властью показать».