К концу 2014 года, США выведет большую часть войск НАТО из Афганистана, где уже 11 лет ведется операция против исламистского движения Талибан. Несмотря на длительный срок, операция не показала свою эффективность. Об этом говорил и президент Афганистана, и множество зарубежных экспертов.
Но, скорее всего, абсолютно провальной операцию назвать нельзя, иначе бы эксперты не вели длительную дискуссию о будущем Афганистана и Центрально-Азиатского региона после вывода войск НАТО. В основном эксперты опасаются экспансии нестабильности в страны ЦА, в том числе и в Казахстан. Однако это предположение неоднозначно.
Рост радикального ислама в ЦА – миф?
Байрам Балджи, ученый парижского Центра международных исследований, в своей недавней колонке для издания World Politics Review пояснил, что возможность роста радикального ислама после вывода солдат НАТО – миф.
Он подкрепил свое заявление несколькими аргументами. Первый из них заключается в том, что советское атеистическое наследие в ЦА и афганский конфликт возвели между странами культурные и идеологические барьеры, несмотря на схожесть культур и религии. Жители стран ЦА считают себя более цивилизованными, чем соседи из Афганистана.
Второй аргумент говорит о наличии у всех стран ЦА ислама с национальным колоритом. Конечно, не все представители религии признают локальный ислам, но эти группы маргинальны и не придерживаются радикальных взглядов. Более того, правительства стран ЦА ведут крайне враждебную политику в отношении радикального ислама.
Третий аргумент о том, что радикальные движения все меньше заинтересованы в активной деятельности в регионе ЦА. Одно из таких движений – Исламское движение Узбекистана, которое сейчас включено в пакистанские процессы и озабочено проведением глобального джихада.
Однако, Наргис Касенова, директор Центрально-Азиатского центра исследований рассказала Vласти, что пока не видит устоявшихся национальных моделей в странах ЦА: «Сейчас в обществах идут сложные процессы формирования новой идентичности с элементами Ислама, а также политизация Ислама. Это создает основу для "импорта" фундаменталистских и радикальных идей, что, конечно, не одно и то же».
А уход в глобальный джихад, по мнению Касеновой, может обернуться и возвращением в регион с уже продвинутыми связями и навыками, если для этого будут созданы условия.
Усиление влияния Саудовской Аравии
Кроме того, множество зарубежных экспертов утверждает, что в будущем на регион Центральной Азии будет оказывать влияние Саудовская Аравия, за счет продвижения собственного видения ислама. Это может коснуться и жителей Афганистана.
Пример этого влияния мы можем наблюдать сейчас в Киргизии, где в конце 2011 года в Бишкеке было открыто посольство Саудовской Аравии, а годом позже посольство Катара. По опасениям экспертов открытие посольств и отмена виз (в 2012 году вступил закон о 90 дневном безвизовом режиме между странами) позволит сторонникам ваххабизма из этих стран активнее продвигать свою идеологию.
По мнению Касеновой у Саудовской Аравии действительно есть деньги и интерес в усилении влияния в странах ЦА: «На мой взгляд, это приведет к большей фрагментации в обществе (стран региона - V), что всегда чревато нестабильностью».
Неправильное восприятие региона
Тем не менее, Данияр Косназаров, эксперт Института Евразийских исследований и один из основателей Центра изучения Китая в Центральной Азии «Синопсис» объяснил, что
чаще всего Центральную Азию или не до конца понимают, или же преднамеренно искажают и селективно подходят к фактам и событиям, которые произошли в регионе: «Образ Центральной-Азии на протяжении многих лет конструировался через отсылку к исламскому радикализму, наркотрафику, терроризму и другим угрозам.
Сейчас многие эксперты из США, Европы, России и самой Центральной Азии думают в том же ключе, как думали в 80-е стратеги из Вашингтона. После того, как НАТО выведут свои войска с серьезным урезанием денег на покупку лояльности различных сил, внутри Афганистана ослабится правительство и это дойдет до точки коллапса или вся страна погрязнет в новой гражданской войне. В целом такой сценарий возможен. И многое будет зависеть от переговоров с талибами. Вместе с тем, недавнее сближение Саудовской Аравии и Пакистана и возможность саудитов не вредить процессу переговоров с талибами в Пакистане и Афганистане будет важной составляющей».
Эксперт считает, что прогнозы о развале Афганистана важны из-за возможной экспансии нестабильности в слабые государства ЦА. Впрочем, согласно оценке зарубежных экспертов, пересечение таджикской, узбекской и туркменской границы возможно для радикалов только благодаря коррумпированности пограничных постов. Но, по сравнению с Пакистаном и Ираном, в Центральную Азию из Афганистана мало кто бежал, особенно в период гражданской войны в 1992-96 годы, когда страны Центральной Азии были гораздо слабее.
Кроме того, зарубежные исследователи говорят о небольшом присутствии антигосударственных исламистских движений в ЦА. Помимо этого, движение Талибан не заинтересовано во всепоглощающей войне с соседями, скорее, наоборот, они хотят хороших экономических отношений, в частности из-за импорта электроэнергии в Афганистан.
«А значит, они, скорее всего, не будут выступать за свержение режимов в ЦА. Наряду с этим, создаваемый негативный имидж Афганистана и сама возможность угрозы со стороны исламистов вызывает у населения ЦА неприязнь к радикальным религиозным идеям, укрепляя важность светской политики государств. Талибан также, согласно представлению ученых, не представляет собой привлекательную модель для верующих Центральной Азии», - пояснил Косназаров.
О взглядах Китая на регион и афганскую проблему
Руслан Изимов, старший научный сотрудник КИСИ и один из основателей Центра изучения Китая в Центральной Азии «Синопсис», отметил, что отношения между Китаем и ЦА находятся на подъеме, преимущественно в сфере энергетики и реализации инфраструктурных и транспортных проектов. Сейчас КНР уже пытается брать на себя функции регулятора отношений между странами ЦА, поскольку ему необходимо поддерживать стабильность в регионе. Недавно Китай принял твердое решение постепенно менять форму присутствия в ЦА, в которой будет соперничать с другими игроками, предлагая свои идеологические стандарты и идеи.
Изимов отметил, что в ситуации с Афганистаном китайские власти не склонны особо сгущать краски: «Зачастую мнения китайских экспертов сводятся к следующим пунктам: во-первых, военный контингент НАТО и США не решили поставленных задач в Афганистане. Террористическая угроза и незаконный оборот наркотиков, исходящие из Афганистана, не снижаются.
Во-вторых, после вывода войск НАТО и США из Афганистана резко возрастут угрозы и риски, которые могут сказаться и на безопасности ЦА. Этим обстоятельством непременно воспользуются США. В частности, они могут (и уже пытаются) предлагать свою помощь в борьбе с новыми угрозами безопасности, связанными с Афганистаном, путем размещения военных объектов на территории центральноазиатских стран.
В-третьих, несмотря на официальные заявления США, американские военные намерены оставить определенную часть своего контингента в Исламской Республике Афганистан (ИРА)».
Первая причина, по которой Китаю важна ситуация в ИРА – безопасность западных территорий. Китайские эксперты считают, что выход войск США может вызвать острые разногласия между Россией и Западом, преимущественно из-за передачи или продажи части военной техники и вооружения НАТО странам ЦА. Это может представлять угрозу для экономического развития западных районов КНР. Вторая причина - безопасность собственных граждан и инвестиций на территории Афганистана. Третья причина – имиджевые потери, поскольку КНР может восприниматься как глобальная военная держава.
«Но, несмотря на все вышеуказанные интересы Китая в ЦА, власти Китая не намерены принимать участие в военном урегулировании ситуации в Афганистане. Касательно участия КНР в афганском урегулировании в рамках ШОС, в Пекине полагают, что в целях эффективной борьбы с вызовами и угрозами, исходящими с территории Афганистана, мировое сообщество и международные организации должны объединить свои усилия и решать проблемы комплексными средствами, лежащими в сфере политики и экономики», - заключил Изимов.