Дорога отвратительная. Автобус прыгает, скрипит и трясется, чувствуя каждую трещину на асфальте, и из-за ухабов никак не может набрать скорость. Кругом от края до края расстелилась сухая безбрежная степь, которая, кажется, длится бесконечно.
Лишь спустя пять часов пути утомительный пейзаж за стеклом перестает быть однообразным. Мы подъезжаем к посёлку Улкен. В этот момент из-за горизонта в стороне посёлка показываются серые пятиэтажки. Справа открывается вид на широкое сверкающее синее озеро, а впереди вырастают одинокие ворота с гербом Улкена с изображенными на нём крутыми волнами озера Балхаш и столбом ЛЭП.
Оба этих символа почти 40 лет неразрывно связаны с этим местом. Дело в том, что своим появлением Улкен обязан ещё советским планам по добыче энергоресурсов, а существованию — озеру: местные жители много лет ловят рыбу на Балхаше — едят, засаливают, коптят, продают её на трассе или сдают в местные приемки. А крупнейшим предприятием, дающим сотням улкенцев более-менее стабильную работу, много лет остаётся небольшой рыбозавод на берегу озера.
Посёлок Улкен встречает нас привычной картиной постсоветского тлена: пыльными разбитыми дорогами и разрухой. Первыми здесь в глаза бросаются заброшенные квартирные дома. Сквозь пустые окна можно обозреть километры холмистой степи, синюю полоску Балхаша на горизонте, наполовину заселенные соседние панельные девятиэтажки и хрущевки.
При виде камеры, снимающей поселок, прохожие просят нас не фотографировать «заброшки и мусор». Местные обижаются на регулярно приезжающих сюда журналистов и блогеров, потому что те показывают в своих репортажах «только плохое» и называют Улкен «заброшенным городом-призраком». В разговорах местные, словно пытаясь убедить, рассказывают, что их поселок «не мертвый», что он живет нормальной жизнью, что у людей здесь есть всё для этой нормальной жизни: вода, свет, тепло. Что здесь живут приличные люди, любящие это место, а окружает их спокойная, прекрасная и величавая природа.
Чтобы лучше понять это место, проникнуться жизнью обычных улкенцев и узнать, нужна ли им АЭС, мы решили на несколько дней поселиться в Улкене — поселке, жители которого оказались перед сложным моральным выбором: АЭС, появление которой вдохнет жизнь в поселок, но потенциально может навредить Балхашу, или сохранение озера без шанса на перемены.
Однако в реальности этого выбора у местных жителей наверняка не будет. Если власти окончательно решат построить АЭС в Улкене, она здесь появится.
Атомное счастье
Улкен был основан в 1984 году после решения руководства СССР о строительстве в этом районе Южно-Казахстанской ГРЭС (гидроэлектростанция), которое в итоге так и не было осуществлено. На большую стройку в конце 1970-х–начале 1980-х ехали молодые люди со всей страны: они строили первые жилые дома и объекты инфраструктуры ГРЭС.
72-летняя жительница Улкена Тамара Роженко как сейчас помнит ряды жилых вагончиков посреди пустынной степи, в одном из которых жила вместе с мужем, большую стройку, развернувшуюся на месте посёлка, и свою непростую работу машинистки башенного крана. Тамара Роженко рассказывает, что каждая плита в Улкене была поднята ее краном.
Мы сидим на скамейке на аллее в центре Улкена. К обеду с озера в километре от нас потянул свежий ветерок. В это время вокруг ни души.
— Мы приехали с мужем сюда на стройку из Кыргызстана, с Иссык-Куля. Совсем молодые были. Жили в вагончике. Муж работал на экскаваторе — копал землю под фундаменты домов. А я работала на кране — отгружала стройматериалы. Наверное, каждая плита в Улкене прошла через мои руки. Дома в то время вырастали как грибы. Потом начали дамбу отсыпать под ГРЭС на берегу Балхаша, площадку подготовили под станцию. Работы было много, людей было много — все были молодыми. Было хорошо, весело, зарплата была, жили в достатке. Когда начиналась стройка, будущий город решили назвать Счастливым. Молодежь радовалась, говорили: «Едем в Счастливый искать счастье». Ну, кто-то здесь нашёл счастье… Потом раз — и город получил название Улкен. Вообще по плану здесь должен был быть именно город. Планировалось, что до самого Балхаша территория будет застроена. Помню, много подкрановых путей было под это дело. Но потом началась перестройка, развалился Союз. Всё было разворовано, ничего не осталось. И люди стали уезжать. Обидно, — рассказывает Тамара Роженко.
После распада СССР проект Южно-Казахстанской ГРЭС был приостановлен, и Улкен, построенный для обеспечения работы станции, стал чахнуть: лишившиеся работы молодые люди, бросая жильё, стали уезжать за перспективой в более крупные города и посёлки Казахстана, в Россию и Германию. Тамара Роженко осталась в Улкене — из-за тяжелой болезни мужа — и наблюдала за разрухой, постигшей посёлок.
— Все поразъехались. Уезжающие бросали квартиры — лишь немногим удалось продать жилье. Я осталась одна. Муж тяжело заболел. Я надеялась, что может быть ему полегчает, он встанет на ноги, и жизнь наладится. Но в 1996 году он умер. В следующие годы, в конце девяностых-начале нулевых, мы пережили ужас: жили без воды и света. Всё было. Сейчас, слава богу, и свет, и вода есть. Осенью 1999 года мне выдали мою трудовую книжку, рассчитали меня и сказали, что ГРЭС в Улкене не будет. Потом я какое-то время поработала лаборантом на КНС (канализационно-насосная станция), пока меня не сократили. А потом купила удочку, сети и пошла рыбачить. Спасибо нашему озеру. Если бы не наше озеро, мы все здесь померли бы с голоду, — рассказывает Тамара Роженко.
Балхаш — щедрый кормилец. Почти все мужчины и многие женщины в поселке ловили рыбу на озере. Именно балхашская рыба не дала улкенцам пропасть с голоду: в годы разрухи и нищеты посёлок жил и кормился рыбой.
— Сначала я сама ловила рыбу. Потом покупала её у рыбаков. Где-то как-то перерабатывала её, сама коптила и продавала на трассе. Рыба хорошо шла у нас. Но сейчас этого нет — теперь рыба стала дорогой, её и поменьше стало в озере, — говорит Тамара Роженко.
Несмотря на то, что в независимом Казахстане советский проект Южно-Казахстанской ГРЭС был остановлен, слухи о появлении в Улкене гидроэлектростанции всё равно продолжали ходить. А в 1997 году, по предложению Ядерного сообщества Казахстана, было принято решение использовать готовую площадку для строительства АЭС. Это вызвало протест экологов и жителей Казахстана, что заставило власти пересмотреть планы.
В 2008 году было принято решение о строительстве Балхашской ТЭС. Спустя 4 года, в 2012 году, АО «Балхашская ТЭС» и корейская компания Samsung Engineering Company заключили договор о строительстве первого модуля электростанции в районе Улкена. Подготовка к строительству началась в 2013 году. В 2016 году на подготовленную площадку завезли стройматериалы, но через некоторое время работы прекратились.
— К строительству ТЭС я уже была на пенсии. Но одной пенсии на жизнь никогда не хватало. Тогда в Улкен приехали корейцы. Они жили в домиках недалеко отсюда. И в том районе всё ихнее было почему-то. Я тогда пошла работать у них техничкой: мыла полы. Тогда тоже был большой проект и большие планы. А потом все корейцы почему-то поуезжали. У нас всегда было так: в мае какая-нибудь стройка начнется, а в октябре она закрывается. Ну, как так!? Но мы уже привыкли… Сейчас вот говорят про строительство АЭС. Дай бог, чтобы она появилась, — говорит Тамара Роженко.
В 2019 году в Казахстане снова заговорили о возможном появлении АЭС. Вероятным местом для строительства называли Улкен. В 2022 году министр энергетики Болат Акчулаков заявил, что Казахстан построит АЭС в районе посёлка Улькен.
Сегодня большинство местных жителей, с которыми поговорила «Власть», поддерживает строительство АЭС с оговоркой: АЭС не должна навредить Балхашу. Они считают, что современная ядерная энергетика в целом безопасна, и надеются, что в поселок с появлением станции «придет цивилизация». Что в Улкене пойдет лучшая жизнь: появятся рабочие места, амбулатория, роддом, а пустующие квартиры заполнятся жителями.
— Если в поселке появится АЭС, может быть, и уехавшие вернутся. Может быть какую-нибудь фабрику или завод построят — появятся рабочие места. Возможно, появится своя амбулатория — больше не придется ездить в Узынагаш, Балхаш и Алматы, чтобы сдать анализы. Сейчас всё равно люди умные, и технологии современные. Никто уже не допустит аварии. АЭС во многих странах стоят — и ничего. А потом наши внуки выучатся и сами пойдут туда работать. Я так думаю. И они будут жить хорошо, и всё будет нормально. Может быть, наши внуки будут жить лучше нас. Я верю в это, — тихо говорит Тамара Роженко.
Площадка
Предполагаемая площадка будущей АЭС расположена всего в километре от Улкена. Поэтому к ней мы добираемся пешком.
Голубое необъятное небо впереди безоблачно. Кругом простирается залитая слепящим солнцем холмистая степь, из которой веет теплом. Через 15 минут пути мы оказываемся перед шлагбаумом, переграждающим проезд на площадку будущей АЭС.
Увидев людей с камерой, из установленного рядом вагончика к нам выходит немолодой мужчина в форме охранника. Он опирается о шлагбаум, и мы начинаем разговор.
— Я приехал в Улкен в 1988 году. В то время я работал строителем. Но потом пошел развал Союза — и стройка прекратилась. Поэтому местные теперь в основном ловят рыбу и сдают её в приёмки или работают на электрической подстанции, — рассказывает мужчина.
Площадка представляет собой широкое неогороженное по периметру пространство выжженной степи, на которой свободно пасутся лошади. Признаков строительства не видно.
— Работы на площадке пока не ведутся. Но здесь остаются материалы с прошлой стройки. Их и охраняем. По сути, кроме этого материала на площадке ничего нет. Но на территорию я вас не пущу. Не могу. И фотографировать площадку запрещено. Извините, — говорит мужчина.
— А вы как относитесь к строительству АЭС в Улкене? — спрашиваю.
— Я хорошо отношусь к атомной энергетике — весь мир пользуется ею. Но именно здесь, в центре Казахстана, я не хотел бы АЭС. Это стратегически важный район страны. А рядом у нас Балхаш.
Озеро
Справа от промплощадки, в нескольких сотнях метров от неё, бесконечной полосой простирается синее озеро. С озера дует легкий, бодрящий ветерок, который обвевает нас и пасущихся у воды коров.
Мелкие волны с шипением взбегают на берег, покрываясь белой пеной. Впереди открывается вид на широкое млеющее под солнцем озеро. Вдали его синий горизонт сливается с голубым сводом неба. Необыкновенная красота Балхаша поражает до мурашек.
В какой-то момент на берегу появляются двое пастухов, пригнавших стадо коров на водопой. Нам удается поговорить с одним из них.
— Озеро мелеет. Это происходит потому, что Китай пропускает мало воды из Или в Балхаш. Видишь камни у кромки воды? Раньше их покрывала вода, — рассказывает пастух Ерлан.
Все последние годы экологи, отслеживающие состояние Балхаша, сообщают о загрязнении и обмелении озера. Главной причиной деградации водоема, по мнению экспертов, является увеличение объемов забора воды китайской стороной из трансграничной реки Или, на которую приходится 80% стока в Балхаш.
20 октября президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев заявил о необходимости заняться озеленением береговой линии Балхаша. По словам главы государства, это позволит снизить эрозию почв и предотвратит опустынивание земель. Токаев также добавил, что Минэкологии Казахстана необходимо продолжить переговоры с Китаем по контролю подачи воды реки Или.
Пастух Ерлан из Чаганака — поселка, расположенного в 12 километрах южнее Улкена. Он рассказывает, что большинство местных в регионе выживает на рыбе. Но, по его словам, жизнь «всё равно идет нормальная»: никто не попрошайничает на улицах, безработные рыбачат и имеют неплохой улов, а кто-то, как он сам, «немножко пасет скотину».
Ерлан знает, что в Улкене хотят построить АЭС. Он считает, что с появлением атомной станции в поселке появятся новые рабочие места — и это хорошо. Но при этом Ерлан уверен, что АЭС погубит озеро.
— АЭС угробит Балхаш, это стопудово. Будет очень плохо, потому что большинство безработных кормятся с озера. Этого нельзя допустить, — говорит Ерлан.
Местные
В Улкене не по времени теплый день. Мы гуляем по поселку и общаемся с местными жителями.
Улкен — тихий, спокойный посёлок, вписывающийся в богатую природу Прибалхашья. Кроме заброшенных домов, в нём много неба и открытых улыбчивых людей.
Мы сворачиваем за угол девятиэтажки на оживленную улицу и сразу встречаем невысокую женщину, стоящую у небольшой тележки. В метре от неё — объемная сумка, наполненная одеждой, и кровать-раскладушка, на которой аккуратно разложены женские халаты, детские футболки, куртки и женское белье.
Женщину, продающую одежду на улице, зовут Нелля. Она живет в Улкене с 1987 года — тогда её маму, бывшую одним из лучших учителей сельского района, направили сюда на работу в только открывшуюся школу. Государство дало семье квартиру, в которой Нелля и её 81-летняя мама живут до сих пор.
— Когда стройка ГРЭС закрылась, многие уехали отсюда. А те, кто не мог позволить себе переезд, остались и до сих пор живут в поселке. Район далеко отсюда, работы в Улкене почти нет. У нас многие женщины работают на холодильниках. Это очень сложная работа. Там холодно — девчонки все здоровье оставляют там. Они буквально пашут: по 200-300 килограммов рыбы режут в день. А деваться некуда. Как-то жить ведь нужно. Отопление у нас дорогое. У людей предоплату просят за тепло: кто заплатил, тому подключают отопление, а у кого нет денег — он сидит мерзнет. Проблем много. У нас и медицины здесь нет, экстренную помощь оказать некому, — рассказывает Нелля.
Жители Улкена считают главной проблемой отсутствие в поселке больницы. Чтобы сдать анализы, удалить больной зуб или родить ребенка, им приходится задорого добираться на такси до районного центра в 400-х километрах от Улкена. При этом врач в Улкене есть, но всего один, а сколько-нибудь нормального медоборудования уже нет.
По словам Нелли, АЭС сможет решить некоторые проблемы улкенцев: с её появлением в поселке «станет больше цивилизации», появятся рабочие места и медицина. Но пока строительство электростанции не началось, на посёлок, по словам женщины, не обращают внимания, хотя даже туристский потенциал у него большой: каждое лето местные пляжи забиты туристами, а озеро — приезжими рыбаками.
— Сегодня поселок практически никому не нужен. А если б было желание, здесь можно было б так развернуться… С трёх сторон нас окружает озеро, чистый воздух. В поселке тихо и спокойно. Здесь можно и курортную зону развернуть, и производства. А если появится АЭС, в поселке народу прибавится, цивилизации станет больше, какая-никакая работа появится. Нашу жизнь АЭС вряд ли сильно изменит: многие проблемы останутся. Но всё равно в людях появится надежда. Это главное, — говорит Нелля.
***
В посёлке оживленно: взад-вперед снуют люди, бегают дети и собаки. В воздухе свежо и пахнет осенью. Мы идём мимо панельных пятиэтажек и небольших хозяйственных магазинов. Впереди у подъезда одного из домов я замечаю женщину, сидящую на лавочке.
Женщину зовут Татьяна. Она живет в Улкене с 13-ти лет и последние 20 лет работает «на холодильнике». Холодильник — это небольшое предприятие, на котором заготавливают рыбу. Всего таких предприятий в Улкене три. Самое крупное из них — «Абилхайыр». Охрана рыбозавода не пустила журналистов «Власти» на территорию, объяснив это тем, что съемка объекта посторонними лицами запрещена. На выходе к пирсу рыбозавода мужчина, по-видимому, сотрудник охраны, остановил нас криком с обещанием выпустить на нас алабая, если мы пройдем дальше, и попросил покинуть частную территорию.
— Здесь идет обычная поселковая жизнь. Дети учатся. Я работаю в филейном цехе на рыбзаводе. Это тяжелый труд, но за 20 лет мы привыкли к нему: там холодно — продукция должна всё время находиться в морозильниках при –17-20 градусах. Принцип работы рыбозавода такой — наши хозяева покупают рыбу, а мы режем её на филе. Готовый продукт уходит за границу. Холодильники — это основное место работы улкенцев. Ещё наши люди работают на вахтах, в магазинах, кто-то рыбачит, — рассказывает Татьяна.
Жизнь в Улкене Татьяне нравится: в поселке тихо, спокойно, нет городской суматохи, здесь чистый воздух, а кругом — прекрасный Балхаш. В Улкене нет преступности, здесь все друг друга знают, и каждый занят делом. Но Татьяна хорошо помнит и иную, беспокойную жизнь, когда в 1990-е годы в Улкен пришла разруха.
— В то время мы жили без отопления. Больше половины квартир замерзало. Многие топили своё жилье буржуйками: срезали деревья во дворах и жгли ветки. Потом жизнь более-менее наладилась. Поселок озеленился, люди стали больше улыбаться и радоваться жизни. Сегодня проблемы, конечно, тоже есть. Например, в поселке нет больницы. Если дети болеют, ночью сложно вызвать врача на дом. Приходится нанимать машину за 15 тысяч тенге, чтобы добраться до больницы в Приозерске, — рассказывает Татьяна.
— Появление АЭС сможет решить проблемы посёлка?, — спрашиваю.
— Может быть. Но в любом случае каждый хорошо не заживет. А природу будет очень жаль. Она вымрет, если АЭС построят, потому что Балхаш зачахнет. И какой бы современной и экологичной не была эта АЭС, её работа все равно нарушит естественную среду: озеро и воздух в поселке загрязнятся, а животные и рыба — исчезнут. Природа не стоит никаких денег. А деньги… Сегодня они есть, а завтра — их нет. А природу будет не вернуть, — говорит Татьяна.
Мы гуляем по Улкену. У одной из заброшенных пятиэтажек впереди замечаем притулившиеся рыбачьи лодки. Кругом — ни души. Никто не бегает, не кричит, не хохочет.
Зато на соседней улице оживленно. Навстречу нам кидаются шумные дети: они позируют перед камерой и просят сфотографировать их.
Мы идём дальше по многолюдной улице и по пути встречаем мужчину с сухим морщинистым лицом. Мужчину зовут Рахимбай. в 1990-е годы он устроился на работу охранником на улкенскую электрическую подстанцию, да так и остался в поселке — живет здесь уже 24-й год.
— Никаких плюсов жизни здесь нет. Всё одинаково. Идет размеренная жизнь. Многие перебиваются временными непостоянными заработками. Такая ерунда. А больше что скажешь? Сейчас везде безработица. Нам рыба хотя бы помогает. Здесь и отопление, и электричество дорогое. Но самый большой минус поселка — тут нет больницы. Врач выписывает направление, — и человек едет за сотни километров в больницу в Балхаш, Алматы, Караганду. Были случаи, когда беременные женщины умирали по дороге в роддом, потому что роды в Улкене никто не принимает. Мы находимся в самой отдаленной точке Алматинской области: ну, можно ведь здесь УЗИ и томографию поставить!? Наши люди привыкли жить с этими проблемами, как будто всё так и должно быть, — говорит Рахимбай.
У Рахимбая нет четкой позиции по поводу строительства в Улкене АЭС. Он считает, что АЭС Казахстану нужна, но переживает о её безопасности и сомневается, что она будет построена, так как все большие стройки энергообъектов, которые запускались в поселке последние 30 лет, по неясным причинам сворачивались.
В разговорах многие улкенцы вспоминают о торжественном запуске строительства ТЭС в 2010-е годы. Тогда на промплощадку была подведена техника, а между Улкеном и Астаной был проведен телемост с участием бывшего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, который в прямом эфире дал старт строительству ТЭС. Спустя некоторое время стройка была остановлена, а стройматериалы были брошены прямо на площадке. Об этой истории помнит и Рахимбай:
— И где ТЭС в итоге? Сколько они денег ухлопали!? Про это молчат. Сегодня снова говорят про большую стройку: теперь АЭС хотят построить. Но я не верю, что она появится: обстановка в мире слишком сложная. Хотя если, конечно, построить АЭС, сделать всё аккуратно и надежно, это будет полезная штука. Но я переживаю, что может случиться авария. Что в результате неё Балхаш умрет, а жизнь в Прибалхашье уже будет не восстановить. Нет уверенности в том, что АЭС в Казахстане будет безопасной. У нас в стране крупные склады боеприпасов ещё совсем недавно взрывались, а тут целую АЭС собрались строить, — говорит Рахимбай.
Мы пробираемся дальше вглубь посёлка. Увидев впереди не «по-местному одетых» людей с камерой, прохожая женщина сразу признала в нас журналистов — частых гостей Улкена.
— Журналисты часто бывает у нас. Они снимают поселок, потом мы смотрим репортажи по телевизору, в которых Улкен называют городом-призраком, показывают только плохое. Я сижу потом и думаю: Господи, где я живу!? Кругом — заброшки, грязь и алкаши. Так обидно становится. Да, у нас много разбитых домов. Но мы уже привыкли и не замечаем разрухи. В поселке много бездомных собак, нет детских секций, кружков и дискотек. Но самые важные вещи доступны, полки в магазинах полные, в поселке тишина и спокойствие. И красивая природа. Но и минусы есть, конечно. Люди здесь выживают за свой счет, ремонтируют крышу за свой счет. В Улкене нет больницы, нет роддома. Но рождаемость всё равно не падает. Жизнь продолжается, — рассказывает женщина.
Отвечая на вопрос про строительство АЭС, женщина говорит, что не верит, что в Улкене она появится.
— Почти 40 лет уже ждем появления станции. Нам всё обещают её. Но мы уже не верим, что АЭС появится. Начинавших стройку компаний было много. Это всё мы уже проходили: и площадку для ТЭС подготовили, и дорогую аппаратуру пригнали, а потом всё забросили, собрали вещи и уехали. Может быть, и в этот раз получится похожая история. Например, Южная Корея выиграет тендер на строительство АЭС, поток денег опустится на поднятие площадки, потом на каком-то этапе работы наступит непорядок — тенге рухнет или в политике начнутся волнения, — корейцы сядут и уедут домой, а мы снова останемся с пустым местом, — говорит женщина.
***
На следующий день осень в Улкене дает о себе знать: резко похолодало. Мы гуляем по дворам, которые не успели посмотреть до вечера: в Улкене нет уличных фонарей, поэтому после наступления сумерек посёлок погружается в холодную тьму.
Перед моими глазами сменяются лица мужчин, копошащихся в капотах стареньких иномарок, припаркованных у дома, отдыхающих на лавочках стариков и бегущих со всех ног детей.
Кроме людей, в поселке есть несколько продуктовых и хозяйственных магазинов, школа, акимат, несколько гостиниц, расположенных в квартирах, новые детские площадки, кондитерская, несколько шашлычных и кафе. Но тут и там глаз цепляется за заброшенные дома и целые части улиц — остатки былого советского проекта моногорода.
Сегодня в Улкене идет обычная тихая жизнь типичная для самых далеких и покинутых уголков страны. Несмотря на то, что это поселок, здесь совсем нет частных домов, и, что сразу заметно, практически нет молодежи: молодые люди уезжают из Улкена сразу после окончания школы — поступают на учебу в казахстанские и российские вузы или уезжают на работу в город.
Чтобы поговорить с молодыми улкенцами о жизни в поселке, мы отправляемся в школу.
Школа
Единственная школа в Улкене находится примерно на окраине посёлка, но на центральной улице, на которой собраны все местные достопримечательности: аллея, недостроенный банк и заброшенное кафе «Чайка» с необычной крышей треугольной формы.
Обширную территорию школы окружает высокий забор. Во дворе снуют старшеклассники и учителя, занятые субботником. В воздухе пахнет костром и жжеными листьями.
Школа — трехэтажное здание со свежим ремонтом. Внутри — светлые коридоры, библиотеки и классы, широкий спортзал с надписью «Улкен».
Школа оставляет приятные впечатления. С виду она ничем не хуже почти любой средней школы Алматы.
В коридорах я не встречаю свободных от уроков старшеклассников, зато со мной соглашается поговорить молодая учительница математики Лана Олеговна. Со стороны видно, что она просто не может сидеть на месте и всех вокруг заряжает тем же самым настроем.
Лана выросла в Улкене. Закончила университет в Томске, а потом решила вернуться в поселок, чтобы работать учителем. Для этого она прошла курсы переквалификации. Девушка уже второй год работает учителем в школе, в её планах — набраться стажа и получить повышение. Но глобально свою цель она видит в развитии Улкена.
— Посёлок у нас маленький. Перспектив немного. Поэтому детям нужно рассказывать, что за пределами поселка есть большая жизнь, чтобы они, получив образование, могли вернуться в Улкен, чтобы развивать его. В этом я вижу свою цель. А АЭС, которую планируют построить, пойдет только на пользу нашему поселку, — уверена она.
Золотой
На выходе из школы мы замечаем отдельную группу старшеклассников. Они учатся в 11-м классе, готовятся к сдаче ЕНТ и поступлению в вузы.
Школьники предлагают прогуляться до побережья Балхаша, куда ходят купаться летом. Мы снова идем по пыльной дороге к синей полоске озера на горизонте — только теперь к другому берегу, который местные называют Золотым: из-за вязкого и сыпучего песка, золотящегося летом под жгучим солнцем.
— Живется в поселке отлично. Все знают друга друга, все общаются между собой. Складывается впечатление, что мы — одна большая дружная семья. Даже когда я ненадолго уезжаю из Улкена, мне всегда хочется поскорее вернуться домой, — говорит одиннадцатиклассница Анара.
Она рассказывает, что молодежь в Улкене активная: летом школьники подрабатывают в кафе, сдают металлолом, ловят и продают балхашскую рыбу. Они организуют вместе с родителями субботники на Золотом: раз в неделю убирают замусоренный берег.
Сегодня на берегу Балхаша чисто и не видать ни души. Небо над головой всё так же сияет — чистое и далекое. Голубая стена озера впереди блестит и сливается на горизонте с белой полосой небосвода. Со стороны Балхаша доносится крик чаек. Но само озеро — спокойное, тихое и ласковое.
— Чаще всего молодежь проводит время здесь на пляже. Больше собираться особо негде. В поселке не хватает развлечений, потому что здесь мало молодежи: большая часть уезжает в Алматы или Россию. Я тоже планирую поступить на учебу в Алматы, — рассказывает девушка.
Анара говорит, что некоторые улкенцы считают, что если на этом месте начнут строить АЭС, то стройка наверняка затянется.
Она рассказывает, что при этом многие жители верят, что с появлением АЭС в поселке «станет больше радости» и появится работа. Если всё действительно будет так, то это, по словам девушки, будет очень хорошо. Но если АЭС будет вредить экологии Балхаша, улкенцы вряд ли смогут принять это.
— Многие жители говорят, что если в Улкене появится АЭС, то все будут рады этому, потому что появится работа и больше поводов для радости. Я думаю, что наших жителей возьмут работать на стройку на первое время, но на уже построенной АЭС будут работать специалисты. Я отношусь нейтрально к АЭС: если для Улкена это будет хорошо, то пускай она будет. Но если она будет вредить озеру, мы не сможем принять это, — тихо говорит Анара.
Аким
С акимом Улкена Кенжемуратом Касеновым мы созваниваемся за несколько дней до встречи, и он сразу соглашается на разговор.
Акимат Улкена находится в полуразрушенном здании в центре поселка. Внутри — узкий коридор и несколько светлых кабинетов, из которых доносится глухой рабочий гул.
Глава поселка говорит, что акимат арендует помещения в этом здании, поэтому он не имеет права здесь что-то менять, имея в виду невозможность провести даже косметический ремонт в кабинетах. По словам Касенова, раньше офисом для акимата служила обычная квартира в жилом доме. Но пожилым людям было непросто подняться на четвёртый этаж, поэтому акимат переехал сюда.
Касенов работает акимом Улкена чуть больше года. Летом 2021 года он выиграл местные выборы, а до этого работал акимом другого посёлка в Жамбылском районе Алматинской области.
Он рассказывает, что Улкен находится в 380 км от районного центра. По последним подсчетам, здесь официально проживает 1464 человека. А 99% населения трудоспособного населения заняты работой.
— Люди в поселке в основном работают на рыбозаводах, вахтах, на баритовом заводе и в шахте за пределами Улкена. Можно уверенно сказать, что 99% трудоспособных людей имеют работу. В поселке, по последним подсчетам, проживает 1464 человека, но реальная цифра жителей выше — она более 2 тысяч. 51% населения Улкена составляют русские, 47-48% — казахи. Но здесь живут и турки, украинцы, корейцы. Вообще изначально Улкен был рассчитан на 20 тысяч человек. Но после застоя люди стали массово уезжать. Поэтому сегодня некоторые дома здесь заселены лишь на 30-40%. Все пустующие квартиры и заброшенные здания были приватизированы и перешли в частную собственность — у них есть хозяева.
По словам Касенова, если бы заброшенные здания в Улкене не были приватизированы, сегодня их можно было бы незадорого восстановить и преобразовать в важные объекты инфраструктуры — в Улкене появилась бы своя амбулатория, которой в посёлке очень не хватает, почта, детский сад. Тогда, по мнению акима, отток молодежи остановился бы, и в поселок потянулись бы новые жители.
Глава поселка рассказывает, что сегодня электричество в Улкене стоит 15 тенге за киловатт. Больше половины от этой суммы (8,63 тенге) за улкенцев выплачивает государство. А практика предоплаты за отопление, о которой «Власти» рассказали улкенцы, это не решение акимата, а личные инициативы жителей этих домов, чтобы не иметь задолженностей по теплу и платить дешевле.
— Государство поддерживает дотациями: с оплатой за электричество в посёлке стало легче. Но хорошими делами я пока не могу похвастаться — мы пока ничего не сделали. Хотя планов много. Мы хотим обеспечить поселок уличным освещением, построить внутрипоселковую дорогу, детский садик, футбольную площадку, небольшой дом культуры, и переоборудовав заброшенное здание детского сада, разместить в нём сразу амбулаторию, полицейский и почтовый пункты и акимат для удобства жителей. Для этого мы направили бюджетные заявки в отдел экономики района. Это поэтапный небыстрый процесс. Если область даст деньги, мы все построим.
Отвечая на вопрос о строительстве АЭС, Касенов говорит, что станция очень важна для энергетической безопасности Казахстана и в том числе маленького Улкена, который изначально создавался как город, зависимый от производства электроэнергии. По мнению акима, когда с появлением АЭС в поселке появится новая инфраструктура и рабочие места, местные жители заживут лучше. Поэтому атомная электростанция пойдёт на пользу стране и будущему Улкена.
При этом о безопасности АЭС для жителей Алматинской области и экологии Касенов не переживает, так как на пригодность АЭС улкенскую площадку оценивают целые институты специалистов, а над большим проектом работают научные сотрудники.
— Не может ведь быть такого, чтобы люди просто взяли и построили АЭС на любом месте, предварительно не оценив ситуацию и не изучив прилегающую территорию. Такие объекты появляются в результате точных расчетов целых институтов, а не решением одного человека.
***
В октябре 2022 года стало известно, что строительством АЭС в Казахстане будет заниматься консорциум международных компаний. Окончательное решение по формату строительства АЭС, месту, мощности и условиям финансирования в стране примут в 2023 году. Предположительно, строительство объекта займет 10 лет. Стоимость одного энергоблока в среднем может составить 5 млрд долларов.