Пять уроков акции «От правды не убежишь»

1. Агрессивность – признак страха. Некомпетентность – признак еще худший.

Та стремительность, с которой были сфабрикованы процессы против Аси и Бейбарыса, а также остальных привлеченных к делу ребят, сигнализирует – и очень четко, - об одной простой и важной вещи. А именно о следующем: их действия были восприняты системой как серьезная угроза.

Мы все вменяемые взрослые люди, у большинства из нас есть аккаунты в соцсетях, мы прошли через разные передряги и знаем, что в большинстве случаев негативной реакции на те или иные наши действия надменное молчание и игнорирование являются наиболее эффективным оружием. Право, если кто-то оставляет ядовитый коммент, или не соглашается с нашей позицией, мы всегда можем отмолчаться и сделать вид, что не слышим, не видим, - через день-два поток информации размоет все неприятное, и можно будет двинуть в будущее незапятнанным. Будь я государственным мужем и политтехнологом, я бы посоветовал всем в правящей элите to chill the fuck out and wait, doing nothing. Разве что пригрозил бы прикрыть марафон, аргументируя тем, что на нем не соблюдаются правила безопасности. То, что говорил невнятно министр МВД, я бы сказал четче и увереннее, и свалил бы вину на организаторов марафона. И, может быть, на какое-то подразделение полиции Южной столицы, - памятуя о том, насколько упала там популярность полиции после гибели Тена.

Я бы стоял на своем до последнего и был бы прав: мимолетный хайп удалось бы обратить в гнев тысяч участников марафона в адрес жалких людишек, трясущих на обочине плакатами, за этими тысячами пошли бы десятки других тысяч, огонь удалось бы потушить силами самой популяции Алма-Аты, не прилагая никаких особых усилий. Я бы продемонстрировал силу и уверенность, показав, что какие-то полдюжины так называемых активистов мне не помеха и не заслуживают никакого внимания. Бросьте их толпе – их свои же заклюют. А вы сможете стоять на вершине олимпа в белых пальто и выглядеть небожителями.

Но это я – я неглупый, и свое место под солнцем выбивал не в чиновных кабинетах, а своим умом. Таких, как я, в тех кабинетах не бывает.

И слава Богу.

А так стало видно, что принимающие решения перепугались до паралича мозга и сработали по заведенному сценарию, демонстрируя для всех, даже доселе наивных и невежественных, всю продажную суть государственной машины, подрывая веру в какую-никакую законность. Облажались на весь мир, сорвали даже фиговый листок со своих чресел. Это то, что называется десакрализацией власти (а священная суть власти базируется, в первую очередь, на милосердии, - особенно когда все знают, что в ее руках все возможные орудия подавления). Браво.

Неумение адаптироваться под постоянно меняющуюся ситуацию зовется просто и ясно – это некомпетентность. В наш век отточенного и четко-нишевого профессионализма это непростительный грех. Двойка, министры-генералы, садитесь!

2. Наша власть – патриархальна.

Даже не просто патриархальна, - она первобытно-примитивно патриархальна. От того она и впала в изумление, мгновенно сменившееся питекантропской яростью: угрозы и удара ждали от пассионарных джигитов юга или запада (или центра и севера, или востока, кто там уследит за державной мыслью), а тут – атака из глубин креативного класса южной столицы, про которую все знают, что народ там с голоду не мрет, и чего еще им надо? - и возглавили ее девчонки. Я искренне восхищаюсь Бейбарысом, который встал в сердце этой акции, - но даже его фигура работает на размывание стереотипа: двадцатилетний юноша, из тех, кого нынешняя власть считает несмысленышем, объединился с девушками и что-то там возражает… Система кинулась на него и сожрала с костями, дав максимально возможный срок по натянутой за уши (неконституционной) статье, - но ей еще предстояло икнуть. Не раз и не два, - поскольку дальше пришлось с костями пожирать девушек. А это тоже задача со звездочкой – Ася внезапно оказалась потомком Жандосова и Жансугурова, в честь которых в первой столице независимого Казахстана, вообще-то, большие улицы названы; Суинбике оказалась не только умницей и красавицей, а еще и дочерью крутейшей, на весь мир известной, художницы Сауле Сулейменовой, да к тому же беременной на четвертом месяце… И так далее. Девушки навели шороху, - и система, давясь и задыхаясь, поедала их с трудом. А уж сколько длиться этой изжоге…

Система ждала отпора от мужчин – и она готова к этому повороту событий. Не в первый раз – в конце концов, вспомним Жанаозень 2011 года, когда демонстрантов расстреляли и в списке жертв были сплошные мужчины, пусть даже и несовершеннолетние. Мужчины, в ее глазах, самые главные – и с ними разговор короткий.

А тут – девушки. Непривычно. Впору растеряться.

А ведь суть в том, что Казахстан ничуть не отличается от любой другой страны мира, и у нас великое множество образованных, профессиональных, строящих серьезную карьеру молодых женщин. И они вовсе не желают, чтобы их слушали только раз в году и только в Акорде, - восьмого марта, где им отведена роль восхищенно аплодирующих слушательниц Назарбаева.

3. Наше поколение все просрало… Давайте исправим!

Медина Базаргалиева, художница, говорит четко и сдержанно, но при этом стесняется и поддается эмоциям, что нормально для ее семнадцати лет, - но говорит-то она правду. Беспощадную и жестокую. Она говорит (во время общественной дискуссии 23 апреля в «Артишоке») вещи, которые нас всех касаются: я не хочу в сорок лет разгребать тот хаос, который помогала создавать в 17 лет… Примерно так, не дословно. Но это цепляет. Возможно, только меня.

Я думаю об этом последние несколько лет. Эта мысль прорывается в мои колонки и посты в фб, от нее никуда не деться. Эта мысль убивает – и она же дает силы сопротивляться дальше.

Наши старшие проглядели страну. Могли бы начать сопротивляться тирании, но не стали – уж слишком были увлечены накоплением богатства или хоть сколько-нибудь приличного базиса для потребления. Кто мог, те ездили за границу и шопились. Кто не мог, просто наслаждались возможностью поесть вдоволь и своих присных избавить от голода – голод был спутником как 80-х, так и 90-х. В те далекие нынче года задачи были просты – наесться вдоволь и дать своим младшим ощущение сытости. Тут был и минус (мое поколение, те, кому сейчас от 30 до сорока, все еще ценит сытость как главное благо), - но тут были и плюсы. Нынешние двадцатилетние не считают свободу от нищеты каким-то особым достижением, - и это очень правильно! Нищета является позорным отклонением от нормы. Нормой являются спокойствие и общее благосостояние и всеобщий мир.

Это норма, не отклонение. Наша власть сует нам под нос концепт «стабильность-сосуществование разных наций-отсутствие войны». Ребята, люди добрые, гайс, - это не какое-то невероятное достижение, которому можно посвятить тридцать лет и быть довольным в итоге, - это норма! Мы все – добрые и умные люди, мы и без нечеловеческих усилий власти будем способны поладить.

Строить такую жесткую политическую систему, которая у нас сложилась, на века – невозможно без идеологии. Выдавать в качестве идеологии абсолютную общественную норму (не режем друг друга, с голода не мрем) – признак абсолютной безыдейности. Затыкать эти прорехи квази-религией поклонения идолу первого президента и строить общество вокруг этого символа – признак идиотизма. Такое было возможно двадцать пять лет назад, когда любой вариант был лучше совка. Такое было возможно в нулевые, когда сытость была самоценна и все было лучше «лихих» девяностых. Но сейчас это не работает.

И сейчас мое поколение, те thirty-somethings, которые были слишком юными, чтобы принимать участие в решении судеб страны тогда, когда только укреплялась автократия, с ужасом понимает, что оказалось в ловушке. Мы были аполитичны до неприличия, и платой за это все вокруг: некомпетентное управление страной и ее ресурсами, беззаконие, полицейский произвол, всеобъемлющая коррупция и перспектива закрепления этого режима на десятилетия вперед. Можно сколько угодно винить наших 60-летних родителей в том, что они проспали страну – но чем мы лучше?

Мы восхищаемся Бейбарысом, Мединой, Асей, Суинбике, другими ребятами, - но мы и горько завидуем. Завидуем молодежи, которая смелее и эффективнее. Из них только Ася Тулесова из нашего поколения. Из всех миллионов нас только она одна сделала что-то.

4. Делать!

Восхищаться (и завидовать) – мало.

Весь казахстанский сектор фэйсбука оделся в обновленные аватарки, повторяющие хэштеги акции, выражая солидарность. Это хороший первый шаг, но он не должен стать последним. Просто одобрять, даже отваживаясь на протестные посты в соцсетях, - этого мало. Необходимы действия. Перефразирую комментарий адвоката Джохара Утебекова, полиция подавляет митинги только пока там единицы – когда выходят 30 000 человек, полицейские начинают снимать форму. Митинги в нашей стране де-факто запрещены, что тоже надо четко осознавать и понимать, что у нас отнято неотъемлемое конституционное право, и мы все хотим оставаться в рамках законности – но любые другие действия не просто полезны, они необходимы. Правильное направление мысли подсказывают сами граждане Казахстана, без подсказок со стороны оппозиции или лидеров мнений – одиночный пикет в Караганде, например, очень крутой шаг. Возникшая активизация организаций, обеспечивающих наблюдение за честностью выборов, вызывающая все больший интерес у казахстанцев – тоже хороший признак. Правда, следить за честностью выборов можно только тогда, когда есть хоть какая-то альтернатива, - а с этим пока туго. Но подождем, пока составят списки кандидатов, посмотрим. Никто не мешает народу Казахстана оказать поддержку какому-то претенденту, который своими цифрами подпортит ожидаемую благостную статистику потенциального президента Токаева. Никто не мешает массово отказаться от явки и создать условия для опротестования этих выборов. Тут надо думать, решать, достигать общественного консенсуса – понимать, что будет лучше в долгосрочной перспективе. Главное же то, что дальше сносить текущее положение дел невозможно.

5. Единение

Вообще, главное, чему нас учит день сегодняшний – необходимость объединять свои усилия. Власть находится в отрыве от реальности, тому есть возможные доказательства. Похоронив свободу слова и независимые СМИ, отгородившись имитациями нормальных институций от народа, власть потеряла возможность сколько-нибудь адекватно воспринимать информацию об актуальной повестке дня, о том, что на самом деле думают и чувствуют граждане. Единственным способом пробиться через этот щит могут быть только массовые акции протеста. И если невозможны митинги, демонстрации и пикеты, остаются другие способы. Что, если в какой-то день сотни тысяч казахстанцев не выйдут из дома, пропустят работу, откажутся от похода в магазин или бар? Смогут ли привлечь этих граждан к ответственности и по какой статье? Смогут ли проигнорировать опустевшие улицы? Что, если десятки тысяч казахстанцев выйдут на улицы в майках с «запретным» хэштегом и заполонят своими фотографиями инсту? Будут ли судить каждого за одиночный пикет? Или потащат все десятки тысяч за коллективную демонстрацию? Что, если сотни казахстанцев подадут на президента, парламент, полицию судебные иски, требуя соблюдения наших конституционных прав и аннулирования неконституционных поправок и нововведений? И, потерпев ожидаемое поражение, обратятся в инстанции выше и выше, и потом отправят свои иски в условный Европейский суд по правам человека?

Поэтому нас и боятся.

И пока вы читаете эти строки, держите в памяти, что одна смелая молодая женщина и один совсем юный молодой мужчина продолжают сидеть в камере за преступление, которого не было. Держите в памяти, что сейчас переломный момент в нашей истории и за все, что случится позже, с нашего молчаливого согласия, придется отвечать перед нашими детьми и внуками. Думайте, решайте, определяйтесь. Отсидеться в своем маленьком мирке уже не получится.

То, о чем о нас предупреждал старый пройдоха граф Монталамбер, уже случилось. Мы не занимались политикой – и вот теперь она занялась нами.