Участника группы «705» Марата Райымкулова я помню по постановке «Черная дыра», которую он привозил в Алматы год назад. Тогда зрители поделились на два лагеря: театральная публика фыркала, политизированная восторгалась. И те, и другие спрашивали: а вы не боитесь, что вас запретят?

«Черная дыра» - это моноспектакль (ну, как спектакль…), главный герой которого – брюзгливый и весьма противный «агашка». При всех сомнительных актерских способностях Марата Райымкулова и его чудовищной дикции, «Черная дыра» - это цельное и при этом многослойное произведение, манифест, позиция, однако поставленное с пониманием (или интуитивным ощущением) современных театральных процессов, хоть и «на коленке». Партнер главного героя на сцене – кассетный магнитофон, который и подает персонажу реплики. С ловкостью фокусника Райымкулов меняет и переворачивает кассеты, выстраивая логику спектакля. И если бы к этой симпатичной придумке добавить режиссуру и актерского мастерства, получился бы настоящий, качественный театр.

То же самое (формально) происходит в «Разбитых очках»: три актера на сцене отвечают на реплики, которые им подаются голосом из телефона. Пикантность спектаклю придает финальный телефонный разговор, когда из трубки доносится голос Максима Бакиева, сына свергнутого киргизского президента, запись разговора которого с дядей, Жанышем Бакиевым, просочилась в интернет во время событий в Киргизии в 2010 году.

После «Разбитых очков», когда артисты предложили немногочисленным зрителям обсудить спектакль, из зала возник ровно тот же вопрос: а вы не боитесь, что вас запретят? А чего нам бояться, отвечает Марат Райымкулов, мы всего лишь рассказываем о прошлом страны, о ее истории.

В современном искусстве Киргизии очень многое замешано на событиях 2010 года. Революция, смена власти, человеческие жертвы не могли не оставить следа на культурном поле. И пока прошло не достаточно времени для того, чтобы обращение к теме выглядело ее эксплуатацией. Политическая сатира на не так давно произошедшее пронизана болью. Да и какое оно, в общем-то, произошедшее. Оно, похоже, все еще происходящее.

Казахстанцам сложно осознать и принять позицию «мы всего лишь говорим о прошлом», потому как единственное прошлое, которое помнит большинство – советское. О нем же мы не стесняемся рассказывать.

И если вернуться к тому, какие впечатления оставляют постановки группы «705», то можно даже сказать, что по силе воздействия, искренности и манифестальности бишкекчане уже близки к российскому документальному театру, одному из сильнейших в мире. Есть у них, однако, и весомый минус.

Это, как говорится, не их вина, а их беда. У «705» масса креативных идей и находок, но катастрофический дефицит ресурсов для их реализации. Обоим спектаклям не хватает надежных опытных рук, постановки прихрамывают во всем, начиная от режиссуры и заканчивая работой художника по свету.

Ровно то же самое происходит в киргизском кино: рождаются грандиозные идеи, но для качественного воплощения их не хватает ни базы, ни средств, ни опыта.

Когда я думаю об этом, понимаю, что смотрюсь в кривое зеркало. Киргизская культурная действительность – прямая противоположность казахстанской. В Казахстане есть деньги, есть оборудование, есть опытные, образованные, умеющие качественно работать режиссеры, звукорежиссеры, художники, операторы. В казахстанском кино, равно как и в театре, уже давно есть достойная картинка, безупречный свет и звук. А креативных идей не появляется, хоть миллиарды на это трать.

Зато мы не боимся, что нас запретят.