Мади Мамбетов, специально для Vласти, фотографии со страниц группы в vk.com и facebook. com
В казахстанские кинотеатры пришел новый фильм неостановимого Аскара Узабаева, посвященный становлению нашумевшей поп-группы Ninety One. Понятно, что аудиторию составят несовершеннолетние поклонницы коллектива, - хотя снят он так, словно целевой аудиторией являются пожилые любительницы индийских мелодрам. Впрочем, даже они не одобрят – тут нет любви.
У непонятного здания, смахивающего на провинциальный дом культуры или студенческое общежитие, громкая, но не очень большая толпа школьниц с неистовым визгом встречает выходящих из гастрольного автобуса солистов популярного поп-квинтета 91. Полицейские с трудом удерживают заградительные решетки, подающиеся под напором фанаток, поп-звезды улыбаются и жмут протянутые сквозь прутья решеток руки. Возглавляющий шествие звезд молодой человек в очках и с тонкими усиками, в котором зритель телеканала Gakku признает экс-солиста коллектива Orda и продюсера группы 91 Ерболата Беделхана, сталкивается с мутным типком на входе, который бесцеремонно заявит, что концерт отменен. Никаких ответов вразумительных не даст, сунет под очки расстроенному продюсеру какую-то официальную бумажку, нахамит всем и отправит участников отмененного праздника музыки восвояси. В гастрольном автобусе участники группы, поникнув, рассядутся по местам, а продюсер впадет в легкую истерику и начнет лупить кулаком по спинке сиденья, причитая «Нет! Нет, Нет!». Оператор держит долгие планы на понурых лицах. Кадр выкрашен в холодные тона. За окном верные фанатки, как греческий хор в трагедиях Эсхила, в унисон замогильно стенают строками из какого-то хита группы 91.
На этих первых минутах сердце искушенного зрителя похолодеет. Потому что станет ясно, что интересной развлекательной музыкальной документалки не будет, а будет художественный фильм, причем драматический. Будет очень серьезная драма.
И не подводит сердце зрителя. Впереди – полтора часа драмы.
Фильм показывает как пятеро молодых парней пытаются построить музыкальную карьеру, и строят ее под неусыпным оком продюсера. Они слоняются по улицам Алматы, разговаривают со своими родителями, препираются с бывшими друзьями, которые упрекают их в измене идеалам юности. Под идеалами подразумевается все больше зарок исполнять гангста-рэп вместо попсы, - но такие уж идеалы. В эпоху инстаграма живем.
Основным – и, в общем-то, единственным, - препятствием на пути к цели является косное казахстанское общество, которое к пересадке K-pop (дико популярной нынче корейско-японской вариации старинной западной модели boys- и girls-bands) на родную почву не готово. Парней полощут в эфире телеканалов, интернете, срывают им концерты и пытаются, причем успешно, набить морду. Основная претензия: покрашенные волосы и серьги в ухе. Причин более глубоких нет – да и не может быть. Но об этом позже.
Ребятам достается небольшой кусочек радости – успешная сонграйтинговая сессия, хорошая репетиция или съемка клипа, - за которой немедленно следует очередной напряженный эпизод, связанный с оголтелыми казахами, которые хотят группу уничтожить. И там звучит печальная музыка, долгие планы печальных лиц, все, кто в кадре, проводят рукой по волосам в тяжком раздумье – как в лучших клипах Backstreet Boys и N Sync. Самое удивительное, что эта сюжетная конструкция «небольшая победа-вражеские выпады-пятеро солистов уныло сидят в разных углах и грустят» используется не раз, не два, а постоянно, от начала до финальных титров. И это явный признак, что с фильмом что-то не то.
Базовые правила драматургии требуют, чтобы по ходу действия ставки вырастали. Этого не происходит. Совершенно непонятно, почему каждый просмотр ругательных видео в сети солисты воспринимают одинаково остро, впадая в депрессию. Даже Гитлер привык бы к тому, что его ругают в соцсетях. Во-вторых, не ясно, чем парни рискуют в принципе – на кону контракт, деньги, расписанные на полгода гастроли, гонорары за съемки? Ничего этого нет в кадре – только ругань, угрозы физической расправы (и даже она не трагична, как мы пару раз увидим в фильме), сорванный концерт или два.
Это высвечивает вторую проблему: кто все эти люди? Наверное, фанатки прекрасно знают историю каждого из поющих и танцующих актеров этой картины, но сторонний зритель (или просто любой старше 25 лет, кто попадет в кинотеатр) не понимает, почему он должен переживать за этих ребят и чего ради они так мучаются?
Ни предыстории, ни сколько-нибудь раскрывающих характер сцен, ничего – единая масса мальчиков с покрашенными волосами и приличными вокальными данными.
Откуда они и почему живут на съемной квартире, а потом в совершенно гротескной загородной развалюхе? Чем занимались два года репетиций, если дебютный сингл записывается только сейчас, и хореография придумывается тут же, на ходу? Мечтают о успехе почему – хотят попасть на сцену? Но на сцене их показывают всего пару раз. Хотят денег? Но деньги парни получат только разок – несколько сложенных купюр из рук продюсера со словами «Нате, поешьте».
Вообще, это удивительный фильм еще и в том смысле, что за полтора часа он умудряется раз пять провернуть один и тот же набор сцен, но при этом практически ничего не говорит нам о том, как коллектив пришел к своему успеху и что он в итоге решил делать с категорическим неодобрением некоторых групп казахстанского общества. Ничего толком не рассказать о своих героях. Даже о продюсере, что особенно интересно — поскольку господин Беделхан получил какое-то совершенно неадекватное количество экранного времени. Он один занимает кадр чаще, чем все пять участников 91, - причем совершенно бесполезно. Актерский диапазон актера/продюсера ограничивается только двумя выражениями лица – глубокой озабоченности и светлой улыбки. Причем оба режима являются вариациями одной и той же мимической формы – непроницаемой безэмоциональности. Такие лица любит Голливуд средней руки, используя стереотипный образ азиата – главы якудза или шаолиньского сенсея. Беделхан истово создает именно этот образ – говорит медленно, через длинные паузы, афоризмами сомнительной ценности. Каждое слово чеканит и роняет, двигается ходульно, словно глава преступного синдиката. Много страдает с почти неизменным выражением лица. И ничего ровнешенько не делает. В жизни-то он и хореограф талантливый, и, кажется, композитор, и в шоу-бизе уже лет 15 минимум трудится, то есть, профи экстра-класса - но в фильме этого ничего нет и в помине. Выбрал ли он сам себе такой образ, или это сценаристы удружили, сказать сложно, - но получилось трагично. И если на этапе сценария, или съемок, или монтажа никому в голову не пришло, что что-то с этим образом не так, то может, хоть здесь создатели фильма прочитают: вы не премудрого продюсера создали, а мастера Угвэя из «Кунг-фу панды».
Ведь даже целевой аудитории фильма, девочкам-фанаткам, куда интереснее посмотреть на своих кумиров, на то, как они взаимодействуют между собой, как поют, танцуют, да просто держатся в кадре, чем наблюдать занимающие половину времени непонятные страдания продюсера.
Самая же большая проблема картины заключается в том, что фильм о музыкальной поп-группе оказался совершенно немузыкальным. Пара репетиций, пара а-капельных номеров в странноватых локациях, и одно – всего одно на весь фильм! – полноценное музыкальное выступление (и то снятое впотьмах и на крупных планах), - это все. А ведь жанр фильмов о музыкантах – почтенный, популярный и старый. Самый привычный формат – это документальная картина, в которой архивные съемки перемежаются интервью музыкантов и фрагментами концертных выступлений. Формат привычный – и самый успешный. Но такие фильмы снимаются долго, это надо ездить с исполнителями на гастроли, ловить интересные моменты, обрабатывать огромный объем отснятого материала. Режиссер Узабаев пошел другим путем и занял солистов 91 в сильно беллетризованной версии реальных событий. Тоже вариант – экономит и время, и силы, и фантазии позволяет разгуляться. The Beatles так снимали «Вечер трудного дня», а Spice Girls – свой «Спайсуорлд».
Но тут возникает еще одна проблема – режиссер Узабаев. Талантливый комедиограф, он давно пытается выбраться из рамок жанра и тени КВНа, добавляя в свои фильмы все больше драмы. Тут он решил окончательно выбраться с прокрустова ложа комедии – и, кажется, чувство меры отказало ему совершенно. Фильм снят очень качественно – операторская работа прекрасна, камера держит фокус на искаженных печалью лицах стоически, по полминуты, картинка покрашена в холодные тона и слегка зернит, придавая то ли винтажный, то ли псевдодокументальный флёр, исполнители ролей отчаянно дают драму - но зачем? Это фильм не про Актабан шубырынды, это биография поп-группы!
И, что самое обидное, когда мальчишек оставляют одних в кадре, и позволяют заняться тем, что они явно любят и могут – петь, танцевать, перекидываться шуточками, - фильм оживает. Получается и естественно, и свежо, и смешно. Узабаев, блестяще дебютировавший в большом кино как раз-таки с комедии о казахстанском шоу-бизнесе («Коктейль для звезды»), мог бы снять очень крутую картину.
И очень жаль, что она не появилась. Ninety One на самом деле является одним из самых интересных коллективов на эстраде; музыка, хореография, вокал и сценический образ у группы на самом деле заслуживают всяческих похвал. Плюс им удалось, благодаря этим нелепым протестам в разных регионах Казахстана, вырваться из своей ниши и обратить на себя внимание широчайшей аудитории – и русскоязычной публики, и всех, кто старше школьного возраста. Потенциал колоссальный. Но весь потрачен на самоповторяющуюся унылую драму о продюсере и его безликих подчиненных.
Единственный плюс – после просмотра фильма скандалы, сопровождающие коллектив, должны угаснуть. Пусть никого не путают крашенные волосы, хипстерские стрижки и серьги в ушах – это обычные казахские парни. Такие же, как все. Так же, как все, любят фаст-фуд, так же, как все, под стрессом начинают, набычившись, пихать друг друга в грудь, так же, как все, раздражаются на слишком требовательных подружек. Так же, как все, автоматически выстраиваются в послушный ряд перед начальством.
Расходимся, народ. Все нормально.