Неделю назад закончился показ седьмого, предпоследнего, сезона «Игр престолов». Преданным поклонникам самого популярного телесериала современности предстоит от 15 до 18 месяцев ожидания в преддверии нового сезона. Чтобы скрасить эти полтора года, «Vласть» предложила своему постоянному колумнисту, журналисту и историку-энтузиасту Мади Мамбетову, посмотреть на мир Вестероса глазами медиевиста. Впереди – много спойлеров, так что читать рекомендуется тем, кто посмотрел все уже вышедшие серии.
Жанр высокого фэнтези подразумевает помещение событий повествования в вымышленный мир, разумеется, но даже в фантастическом сеттинге существуют исторические эпохи. «Игры престолов» - не исключение. И если фауна и флора мира Джорджа Мартина указывают на первобытное прошлое, до последнего великого Ледникового периода, то исторически – это Средневековье, примерно 12-15 века. Соответственно, разбирая разные нюансы политической жизни Вестероса, можно опираться на исторические параллели и примеры. Отдельным удовольствием является поиск прототипов всем известных героев в реально существовавших исторических персонажах. Сегодня мы будем разбираться, кто имеет больше прав на Железный трон – среброкудрая Мать Драконов или суровый Король Севера? Не с точки зрения владения драконами, а с позиций законности.
Благо, нам есть на что опираться, учитывая, что сам автор «Песни Льда и Пламени» вдохновлялся работами Мориса Дрюона и событиями войны Алой и Белой розы. В средневековой Европе существовала сложная правовая система, опиравшаяся на разные базы (римское право, германское право и так далее), а одним из определяющих факторов был обычай – то есть, прецедент.
Итак, в последних сезонах мы узнали, что Дейенерис Бурерожденная является не единственной представительницей королевской династии Таргариенов, правивших Вестеросом почти триста лет. Джон Сноу, бывший лорд-командующий Ночного дозора, а ныне – Король Севера, оказался законным сыном первенца короля Эйериса II, Рейегара Таргариена от брака с Лианной Старк. Это делает его племянником Дейенерис и законным наследником Железного трона. Или нет?
В средневековой Европе вопросы наследования решались разными способами. Были обычаи очень специфические и локальные, были широко распространенные, - но надо понимать, что, во-первых, обычаи частного наследования и наследования короны и суверенной власти разнились. Во-вторых, наследование короны в целом можно свести к трем базовым принципам.
Первый: агнатическая примогенитура с правом представления. То есть, наследование по праву первородства исключительно по мужской линии с обязательной заменой (представлением) наследника в разных поколениях. Непонятно? Тогда так: королю наследует его старший сын. Если этот сын умер раньше короля, но оставил сына, внук заменяет отца и становится наследником. Если оставил дочь - право наследования переходит к ее дяде, следующему по старшинству сыну короля. Если у короля имеются только дочери и внучки (а женщины не имеют права как наследовать трон, так и передавать право наследования своим детям, даже если среди них есть сыновья), тогда корона переходит к следующему по старшинству брату короля (или дяде по отцовской стороне, если нет брата) и его мужскому потомству. Этот принцип с середины 14 века получил название «Салического закона», и чтобы его приняли как абсолютную данность, французам пришлось больше ста лет воевать с англичанами. В итоге Салический закон стал мощным инструментом укрепления королевской власти и независимости нации, хотя иногда приводил к курьезам: в 1589 году, например, после смерти последнего Валуа пришлось обратиться вспять на двести лет, и звать на трон десятиюродного дядю покойного короля, - потому что он был ближайшим родственником по мужской линии.
Второй принцип: примогенитура с преимущественно агнатическим наследованием по праву представления. Это значит, что первородство сохраняется, право заменять (представлять) умершего наследника его детьми сохраняется, но девочка может наследовать и передавать корону - правда, при отсутствии у нее братьев. То есть, любой, даже намного младше, брат заменяет в очереди наследования сестру - но не дядя. И если у короля было три сына, наследником, разумеется, был старший, но в случае его смерти следующей наследницей становилась бы его старшая выжившая дочь, внучка короля (при отсутствии братьев), а не следующий по старшинству сын короля. Эта династическая коллизия - повод для войн Роз в Англии 15 века, когда Ланкастеры отстаивали право на престол, будучи старшей мужской линией Плантагенетов (от третьего сына Эдуарда III), а Йорки упирали на происхождение по женской линии (их предок по мужской линии был всего лишь четвертым сыном, но прародительницей по женской линии была единственная дочь второго сына Эдуарда III).
Третьим принципом была «кровная близость» (proximity of blood), когда отрицалось право представления, и детей умершего старшего брата в качестве наследников заменяли выжившие сиблинги в порядке старшинства (и опять же, братья имели преимущество над сестрами). Там упор делался на то, что сын или дочь являются более близкими родственниками королю, чем его внуки.
Существовал еще и некий локальный обычай, применявшийся в регионе нынешнего Бенилюкса, так называемое «деволюционное право», когда детям от первого брака (независимо от пола) давалось преимущество в наследовании перед детьми от второго брака. То есть, единственная дочь первой жены предпочиталась в качестве наследницы сыну от второго брака.
Чтобы понять, кто из имеющихся в сериале Таргариенов имеет преимущественное право на Железный трон, надо понять, какой из этих принципов наследования применяется в Вестеросе.
Очевидно, это не Салический закон. Если бы его практиковали, Дейенерис могла бы вообще не утруждаться - никаких прав на корону она бы не имела. Однако ее признают за серьезную претендентку и Мартеллы с Тиреллами, и Баратеоны с Ланнистерами. Да и сама она уверена в легитимности своих притязаний.
Возможно тогда, что второй принцип? И верно, все знают (кроме Брана и Сэма), что Эйерис II погиб, его сыновья погибли, его внуки от брака Рейегара и Элии Мартелл погибли. Тогда Дейенерис и правда последняя представительница рода, и, соответственно, законная королева. Пол тут уже не помеха. Но при таком раскладе официальное объявление происхождения Джона разрушает всякую легальную основу для ее претензий - мужчины всегда предпочитаются женщинам.
Но это будет совсем не так, если базовым принципом является близость кровного родства. Рейегар погиб раньше своего отца, любые его дети лишаются права его заменить (нет представительства), Дэни является самой близкой родственницей последнего таргариенского правителя, Безумного короля, и Джон может быть хоть триста раз законным сыном, - ситуации это не меняет.
«Деволюционное право» в этой династической коллизии не актуально - оно бы вступило в игру, выживи кто-то из детей Элии Мартелл. В книгах Мартина, между тем, фигурирует претендент, который считает себя чудом выжившим сыном Рейегара и Элии, - но сериал о нем молчит, так что темы этой касаться мы не будем.
И вот теперь, чтобы точно решить, кто имеет больше прав на корону, - бывший бастард Винтерфелла или Мать Драконов, - нужно обратиться к истории наследования в доме Таргариенов.
Во всем Вестеросе в общем принята примогенитура – наследование от отца к старшему ребенку. Правда, единственный пример недискриминирующего по гендерному признаку наследования – абсолютную примогенитуру, когда власть наследует старший ребенок, независимо от пола, - мы находим только в Дорне. Остальные великие дома всегда отдают предпочтение мужчинам – яркий пример тому события шестого сезона, когда старшей законной дочери лорда Старка, Сансе, предпочли ее «незаконнорожденного брата» в качестве правителя Севера. Так было принято и в средневековой Европе. Но наследование короны в династии Таргариенов было куда сложнее.
Уже после смерти второго короля Семи королевств, Эйениса I, трон получил его младший брат Мэйегор I, а не один из сыновей. Это, казалось бы, говорит о практике «близости крови», - но многие сочли такой поворот событий узурпацией. Младший сын Эйениса, Джейхерис I в итоге все-таки занял престол после смерти дяди – но уже в конце его правления разразился новый династический кризис. Король пережил старшего сына Эйемона, и после его смерти назначил своим наследником второго сына, а не единственную дочь Эйемона. Когда при жизни Джейхериса скончался и новый наследник, принц Бэйелон, был созван Совет лордов королевства, чтобы понять, кому в итоге достанется трон – дочери старшего сына или сыну младшего. Совет решил, что Визерис, сын Бэйелона станет наследником. Это явный шаг в сторону Салического закона, но права женщин на корону уже были заявлены. Наконец, когда этот Визерис I Таргариен состарился, возникла новая кризисная ситуация: король объявил наследницей единственную дочь от первого брака, принцессу Рейениру, и когда вторая жена родила ему троих сыновей, отказался пересматривать уже решенный вопрос с наследованием. В итоге после его смерти началась опустошительная гражданская война, во многом предвосхитившая тот хаос, который творится в Вестеросе в течение последних семи сезонов «Игр Престолов». В итоге, трон оспаривали королева Рейенира и ее единокровный брат Эйегон II, война (названная «Танцем драконов») продлилась три года, в ее ходе погибли оба претендента, почти все драконы Таргариенов, несметное количество аристократов и простого люда, – и королем в итоге стал Эйегон III, сын Рейениры.
Погрузиться во все эти перипетии необходимо, чтобы понять ситуацию, которая возникнет в восьмом сезоне – не следует забывать про силу прецедентов.
Итак, итогом «Танца драконов» стало как решительное сопротивление большей части правящей элиты перспективе женского правления, так и принципиальное признание женских прав – поскольку именно наследник Рейениры стал королем. Дальше наследование происходило по мужской линии, тем не менее. Когда король Бэйелор Благословенный (строитель того храма, который королева Серсея взорвала в конце шестого сезона) скончался бездетным, никто не стал отстаивать права его жены и сестры Дейны, и корона перешла их дяде Визерису II. Казалось бы, Салический закон утвердился. Но он подразумевает, кроме отстранения женщин от власти, еще и отстранение незаконнорожденного потомства королей от наследования – а ведь уже поколением позже бастард Дэйемон Блэкфэйр оспаривал корону у своего законного брата Дэйерона II. Также строгое исполнение Салического закона означает, что законный наследник не может отказаться от своего места в очереди на престол – однако все зрители телесериала помнят мейстера Ночного дозора Эйемона, который был старшим братом короля Эйегона V, но короны не носил.
Так что, опираясь на прецеденты в доме Таргариенов, можно с большой долей уверенности утверждать, что право на стороне Джона Сноу, потенциального Эйегона VI Таргариена. Однако неясности в передаче престола Таргариенов, плюс издержки военного времени после узурпации Баратеонов и Серсеи Ланнистер, оставляют большое окно возможностей для Дейенерис. Невозможно предугадать, как разрешат эту ситуацию автор книг и сценаристы сериала, но в средневековой Европе такие коллизии решались легко и просто – браком между двумя претендентами.
Отсюда и тема следующего текста из серии: «Инцест в Вестеросе: табу или норма?»