В прошлом году известный казахстанский архитектор Сакен Нарынов открыл в Алматы, за Атакентом, свое общественное пространство, где разместил студию, несколько макетов собственных проектов и библиотеку. Кроме того, часть помещений он сдал в аренду концептуальным магазинам и креативным проектам. Власть поговорила с Нарыновым об уникальности возведенного им здания, о связи этого строения с художественными практиками архитектора и работах, которые в нем размещены.
Сакен Нарынов родился в 1946 году в городе Иссык, Алматинской области. Он архитектор и художник, занимающийся как проектированием зданий, так и художественными экспериментами.
Нарынов начал практику после окончания архитектурного факультета Казахского политехнического института в 1970 году. Затем продолжил обучение в аспирантуре КазГАСА и на курсах повышения квалификации в Московском архитектурном институте (МАРХИ).
«Я учился по-разному: не вгрызался во все предметы, чтобы иметь пятерки, поскольку знал себе цену. Мне даже в коммунистическую партию удалось не вступить благодаря этому своему качеству. Выкручивался тем, что просто ходил на партийные собрания, и раз в несколько недель по вечерам участвовал в рейдах против хулиганов. Вот так вот: утром читал книги про архитектуру и искусство, а вечером хулиганов ловил. Это было смешное и прекрасное время».
Закончив аспирантуру, но без защиты диссертации, Нарынов в течение нескольких лет преподавал на кафедре теории и истории архитектуры КазГАСА. А в 2002 году решил начать эксперименты с художественной формой и пространством, для чего открыл в Алматы мастерскую «Көпқырлы» (Многогранность), которую несколько лет назад продолжил развивать в полноценное общественное пространство.
Сейчас большая часть шестиэтажного здания мастерской сдана в аренду организации из сектора креативных индустрий. К нему также примыкает другое недавно построенное трехэтажное здание. Несмотря на то, что визуально они выглядят самостоятельными, их связывают несколько коридоров. Общая площадь этих объектов превышает 1000 кв. м.
На первом этаже нового здания Нарынова расположена студия для молодых художников, которые занимаются здесь академическим рисунком. На втором этаже разместились шоурумы со светской и мусульманской одеждой казахстанского производства. А на последнем этаже архитектор организовал небольшое офисное пространство − из-за низких потолков это помещение трудно приспособить для чего-то другого. Самому же Нарынову остались подвальные помещения в обоих зданиях, тоже объединенные коридором.
«Это трехэтажное здание − художественный проект всей моей жизни. Я разрабатывал эскиз 20 лет, но перед началом строительства его пришлось осовременить и сделать более экономичным. До недавнего времени у меня тут был цех, а потом мы его частично сломали, соединив с новым зданием, которое построили за три года».
По словам Нарынова, на его возведение он направил собственные деньги, заработанные на выставках в 8 странах, в числе которых были Южная Корея, ОАЭ, Великобритания и Россия. Строительство могло начаться раньше и идти быстрее, если бы Нарынову удалось найти финансовую помощь. Однако все, кому он предлагал участие в проекте, сначала загорались идеей, но быстро передумывали.
Когда Нарынову удалось собрать первоначальную сумму, он пошел на строительный рынок и увидел как кто-то продавал арки из-под разобранного старого здания: «Их было невозможно продать. У них сложная конструкция и не понятно, что из них строить. А я вот так просто пришел, смотрю − арки. И у меня в голове, в темной половине мозга, что-то произошло. Я купил эти 200 арок почти за бесценок, и только потом начал думать что с ними делать».
Подготовка каркаса здания заняла у архитектора два года. И все же покупка арок стала для него хорошим решением, поскольку они задали рамки для организации пространства и выбора строительных материалов. Опыт их использования оказался настолько удачным, что Нарынов стал применять их в других проектах.
«Когда я делал эскизы, я руководствовался модернистской логикой: здание не обязательно должно быть удобным. Скорее, человек должен под него подстраиваться. Оно не может быть простым, потому что здесь сидят художники. Это делает его особенным, поэтому я решил не подстраиваться ни под чьи ожидания. А при его планировании я ориентировался на архитекторов советского периода: Ивана Леонидова, Владимира Татлина, Владимира Шухова, Якова Чернихова».
При этом облицевать свое пространство Нарынов решил плитняком, который предварительно разрезал на треугольники, создав тем самым визуальное подобие лоскуткам с казахских көрпе. Архитектор заметил, что обычно не работает с казахским орнаментом. Однако его всегда привлекает изящная простота предметов быта бедных казахов.
«У них всегда выделяется только два цвета, потому что если взять больше, то есть опасность уйти в безвкусный китч. И этим грешат те, кто обычно производит изделия для богатых».
В целом же построенное Нарыновым здание − за счет арок и округлых форм − продолжает его серию топологических экспериментов. С ним резонируют и две крупные скульптуры, установленные недалеко от входа.
Через них Нарынов рассуждает о том, что архитекторы часто отказываются от одномерности своей дисциплины, приходя к идее множественности искусств. Именно поэтому он пришел в поле современного искусства, обогатив его архитектурными подходами. При этом исходной точкой собственных практик он считает музыку.
«Не зря говорят, что архитектура − застывшая музыка. Более того, мы находим общее между звуком и архитектурой в математике: начало, конец, переходы между ними и связи. И если взять за основу единицу, в которую входят все вариации отрицательных и положительных чисел, а затем рассмотреть каждую из этих сторон, то мы увидим, что они не уходят в бесконечность, а переходят друг в друга. Иначе говоря, существует точка, в которой самые крупные отрицательные числа сливаются с положительными. Эта сложная философия лежит в основе моей работы “Разрез вселенной через микроскоп и телескоп”, которая как раз таки не имеет начала и конца».
Другая скульптура Нарынова, выставленная на улице, называется «Большое узелковое письмо». Он делает отсылку к легенде об одном из доброжелательных знаков древних индейцев, признаки которого можно обнаружить и в казахской культуре.
«Год назад мы сделали эту работу для Шымкента. Но у города нет денег из-за разных политических потрясений, поэтому они от нее отказались. Теперь она стоит у нас здесь. Но это не моя территория, их скоро нужно будет перенести. Мы очень надеемся, что у нас ее купит администрация Алматы и поставит где-то на улице аль-Фараби».
В целом работы архитектора можно разделить на три группы: топологические эксперименты; проекты мемориальных, религиозных, общественных и жилых зданий, а также футуристические проекции. Для их разработки архитектор изучает культуру и традиции Казахстана, а вместе с ними научные теории в области математики, физики, геометрии, философии, графики и других дисциплин.
Макеты некоторых своих проектов Нарынов выставил на первом этаже общественного пространства. Среди них есть архитектурные объекты, например, «Детско-юношеский образовательный центр мировых цивилизаций» и мечеть, спроектированная для столицы Татарстана. Они были созданы для участия в конкурсах, но не прошли по ним.
«На постсоветском пространстве у нас в основном выбираются работы, которые отвечают политическим запросам или были созданы по теневой договоренности сторон. Но я на этом не фиксируюсь. Я верю, что хорошие проекты пробьют себе дорогу. Честность и мастерство способны победить даже самую дремучую коррупцию».
Среди макетов выделяется скульптура «Адам и Ева», входящая в серию «12 документов любви». В ней Нарынов подчеркивает главенствующую роль женщины, которая характерна для древних матриархальных обществ. Поскольку женщина могла давать жизнь новым людям и обеспечивать первичные потребности своего рода, это породило образы «родины-матери» и «матери-природы».
«Гипертрофированность фигуры женщины указывает на то, как ее почитали в эпоху палеолита. А еще есть пословица “острые углы семейного круга”, и на нее указывает механический элемент работы, символизирующий мужскую часть мира. Я пытался уравнять мужчину и женщину, но это спорный момент, поскольку фигура мужчины часто оказывается эксплуататорской − она подчиняет себе и природу, и женщин, как их неотъемлемую часть. Мужчины − это те, кто придумал новые механизмы подчинения, которые сегодня приобрели форму “накопления прибыли”».
Во внутреннем дворе пространства Нарынова находится серия «Шесть настроений куба», включающая шесть скульптур, выполненных из металлических прутков.
Первый куб, прутки которого соединены без каких-либо искажений, олицетворяет порядочного человека, делающего все правильно и по закону. Второй − это молодой юноша, выбивающийся в своем взрослении из общих правил и моральных предписаний. Третий деформирован внутри, отражая лицемерие, завернутое в изысканную людскую оболочку. Четвертый показывает усталость и отчаяние человека, а пятый − его злость и неудовлетворенность. Шестой, по словам архитектора, вышел безобразным случайно, но в этом, вероятно, и заключалась их цель.
Рассказывая о своих произведениях, Нарынов подчеркнул, что не стремится к прямому политическому высказыванию в своих работах, которое характерно для современных художников Казахстана.
«Мне всегда ставят в упрек то, что я аполитичный. Хотя это не совсем так. Просто мне кажется, что в такой форме теряется чувственность, идеи и философия. Проблема с политическим искусством всегда была для меня в том, что предмет восхваления и критики один и тот же − руководящая фигура, из-за чего высказывания размываются. А философия тем хороша, что из нее вырастают и политические линии. Думать о больших вещах кажется мне более необходимым».
Динамика произведений Нарынова включает в себя события с момента большого взрыва и до появления человека. При этом он стремится рассказывать о них не научно, а эмоционально.
Архитектор признается, что уже давно не производит свои работы самостоятельно. Для этого он нанял большую команду, а сам готовит ей эскизы: «До 40 лет, когда у меня не было денег и собственной мастерской, я делал все самостоятельно. Потом у меня был период, когда я стал сравнительно богат и смог набрать команду. То есть сам стал диктатором, хотя все равно стараюсь никого не обижать. А сейчас мне 77 лет, и я все еще хочу многое успеть».
Нарынов шутит, что даже в его возрасте еще не поздно разбогатеть. Он уже стал полноценным предпринимателем, управляющим инфраструктурой для креативных инициатив. Однако более крупные проекты ему уже не получается найти. Но если ему удастся заработать деньги, он намерен освободить все коммерческие площади и развернуть на них полноценный музей и библиотеку, в которой к нынешнему моменту накопились сотни книг по искусству, архитектуре, истории и точным наукам.
Пока же в его ближайшие планы входит обустройство прилегающей к зданию территории. Он планирует засеять ее травой и разбить клумбы с цветами. В некоторых местах он также собирается установить небольшие абстрактные скульптуры и родовые тамги казахского народа.
«Но в идеале я вообще хотел бы продать свое пространство архитектурному институту или сделать из него постоянно действующую площадку для художников. А мне самому хватит одного этажа, причем временно − чтобы было где делать свои работы до самого последнего дня своей жизни».
Поддержите журналистику, которой доверяют.
