«Все голодны до искусства»

Люди стали относиться к экспонатам бережнее

По словам директора Almaty Museum of Arts Татьяны Ходжаевой, перед открытием ожидалось, что ежегодно музей будут посещать 300 тысяч человек, однако после двух месяцев работы можно утверждать, что их будет от 500 тысяч и больше.

«Это, конечно, фантастический результат для нового музея. Мы ожидали интереса, но не такого мощного наплыва. Самым приятным открытием для нас стала возрастная структура посетителей. Почти 42 % это дети, школьники и молодежь до 25 лет. Для нас это огромная гордость, значит, мы смогли сделать музей действительно привлекательным для нового поколения. Плюс ко всему мы теперь точно знаем, куда по утрам едут все пенсионеры на автобусах (смеется). Они приходят к открытию в 11:00, занимают первые ряды на экскурсиях и это очень дисциплинированная и благодарная аудитория».

Через четыре дня после открытия музей сообщил о случаях вандализма: пострадали двери и стены, скульптура Ричарда Серры «Перекресток». Директор музея отмечает, что после публичного обращения к посетителям подобное не повторялось: «Когда новость о вандализме разлетелась, люди сами начали проявлять невероятную бдительность. Подходили, сообщали сотрудникам, если что-то казалось подозрительным. Получился настоящий «асар». Наши посетители сплотились вокруг музея и мы им благодарны. Что касается поиска виновных: у нас изначально не было цели кого-то наказывать. Главной задачей было через этот неприятный кейс еще раз проговорить правила поведения в музее, рассказать о культуре посещения современного музейного пространства. И, судя по обратной связи, нам это удалось, люди стали относиться к экспонатам еще бережнее».

Сейчас в музее работают восемь экскурсоводов, и их число будут увеличивать. Параллельно запускается программа лицензирования для внешних профессиональных гидов, которые будут проходить обучение и получать право проводить экскурсии в музее. Это позволит гибко реагировать на запросы посетителей и в пиковые дни.

Постоянная экспозиция из фонда музея «Қонақтар» рассчитана на полтора года, но внутри нее будет регулярная ротация. Каждые три месяца часть работ будут менять для того, чтобы постоянные посетители видели что-то новое.

Это же касается временной выставки Алмагуль Менлибаевой «Я все понимаю»: уже в феврале там появятся новые видеоработы.

По словам Ходжаевой, у музея уже сформирован и утвержден выставочный план на ближайшие пять лет. Периодичность временных выставок составляет шесть месяцев.

В следующем году в музее откроется реставрационная мастерская с дорогостоящим оборудованием: реставрационным вакуумным столом, климатическими камерами, прессами. Гости музея смогут увидеть, как проходит процесс реставрации сквозь стекло.

«Что такое сеансы?»

Айрис Каримова — администратор музея. Ее имя в переводе с английского означает ирис и она шутит, что в музеях всегда ищет картины с этими цветами. В Almaty Museum of Arts — это работа Жанатая Шарденова «Ирисы ночью».

В музей Айрис Каримова пришла из IT — она работала тестировщиком. А до этого окончила Алматинское хореографическое училище имени Селезнева по специальности артист балета, затем изучала международное право.

«Иногда хочется попробовать что-то новое, и как раз открывался музей и мне было очень интересно попасть сюда», - вспоминает Айрис.

Ее мама увидела объявление и девушка пришла работать в Almaty Museum of Arts в сентябре — прямо перед открытием.

Сейчас в музее два администратора, они работают по два дня, затем отдыхают.

Если не считать охрану, то Айрис одна из первых сотрудниц музея, с кем взаимодействуют посетители. Она приветствует гостей, отвечает на них вопросы: как работает музей, где гардеробная, туалет и т.д.

В первые дни после открытия в Almaty Museum of Arts приходило более трех тысяч человек в день и люди проводили в среднем 40 минут в очереди. Сейчас ажиотаж немного улегся: сюда приходит около 1500 посетителей ежедневно. Обычно самый первый вопрос, который они задают: «Что такое сеансы?»

Над ресепшен висит табло, и там указаны сеансы — это временной промежуток в полтора часа, в который люди могут прийти. Это делается для того, чтобы контролировать поток людей.

«На сайте мы продаем около 300 билетов на определенный сеанс, и на кассе у нас 100 билетов. С 11 до 12.30, с 12.30 до 14.00 и так каждые полтора часа. Но тут важно отметить то, что билет активируется за полчаса до начала и действует он в течение одного часа. То есть важно его отсканировать, внутри уже время нахождения в музее не ограничено. Но если вы опаздываете на свой сеанс, билет сгорает и нужно приобретать новый. Сейчас у нас проблема состоит в том, что люди немножечко не понимают этого, и до них нужно донести эту информацию, чтобы они приходили вовремя», - объясняет Айрис.

В выходные дни она советует покупать билеты заранее онлайн, чтобы не стоять в очереди. Музей работает с 11 утра до 8 вечера. При этом касса открыта до 7 вечера — это еще один резон покупать билеты на сайте.

Кроме того, есть категория билетов weekend, они стоят чуть-чуть дороже, но вы можете выбрать прийти в субботу или воскресенье, но там нет привязки ко времени, то есть музей можно посетить в любое время.

Еще один важный вопрос, который задают посетители: можно ли фотографировать. «Можно, но только без вспышки, потому что она может влиять на работы, например, цветные пигменты в красках могут меняться», - говорит Айрис.

Кроме того, в музее запрещены коммерческая съемка, свадебные фотосессии и love story. В начале работы музея его использовали как фотостудию и это была большая проблема. Сейчас в музей можно принести свой профессиональный фотоаппарат, но его нужно аккуратно использовать, не мешая другим посетителям, и не используя вспышку и только для себя, без дополнительной аппаратуры, без стабилизаторов, без света.

Айрис рассказывает, что бывает, что посетители задают неожиданные вопросы: «Где здесь проходят выступления, когда будет “Король-лев”». Сотрудники музея объясняют, что Almaty Theatre находится по соседству.

Кроме того, некоторые посетители считают, что это государственный музей. И когда им не нравятся какие-то предметы искусства, они идут к администратору и просят их убрать, приходится объяснять, что это частная коллекция.

С сотрудниками музея проводили тренинги, где обучали как вести себя в ситуациях, когда посетители музея ведут себя некорректно.

«Нас учили, что не нужно воспринимать это на свой счет, важно понимать, что это не связано с тобой, а, возможно у человека есть какие-то личные проблемы, и он хочет их решить, выплеснуть через этот конфликт. У нас есть книга жалоб, форма обратной связи, поэтому люди могут оставить свой фидбэк, мы всегда рады любым отзывам и будем обрабатывать их».

«Иногда бывает так, что гости формулируют лучше, чем я»

«Дети, вы любите динозавров?»

«Да!»

Экскурсовод Полина Пинских показывает на ракушечник, которым отделан музей снаружи и внутри и рассказывает, что этот материал ровесник вымерших животных и если приглядеться, то в рисунке можно разглядеть останки древних микроорганизмов.

Дети с удивлением проводят по гладкой поверхности ракушечника.

Полина Пинских работает в музее с конца августа. По образованию она искусствовед-арабист и арт-менеджер, училась за рубежом, окончила там университет, магистратуру, работала в европейских музеях, вернулась в Казахстан, и ей попалась на глаза вакансия экскурсовода в Almaty Museum of Arts.

Здесь она работает 5 дней в неделю, загруженность зависит от количества экскурсий. В среднем проводит 3-4 экскурсии ежедневно. Стандартная экскурсия длится час, но Полина смеется, что всегда закладывает еще 10-15 дополнительных минут.

«Мне нравится выстраивать экскурсию больше как диалоговый план, рассказывать интересные, завораживающие истории, ведь мы ходим в музей, на экскурсии, чтобы немножко транспортироваться, чтобы как будто побывать где-нибудь еще, а потом вернуться к реальности. Поэтому многие гости хотят побеседовать о жизни, о смыслах, о видениях, а у современного искусства есть такое свойство, что очень часто разговор переходит в дискуссионный формат. Бывает, что в некоторых залах мы проводим больше времени, что запланировано теряемся. Часто такое происходит в "Қонақтар" и на выставке Алмагуль Менлибаевой, — особенно иностранные гости могут там остановиться надолго, потому что там нужно чуть больше контекста».

Пинских всегда внимательно наблюдает за тем, как публика реагирует на работу Ансельма Кифера «Когда эти сочинения сгорят, они, наконец, дадут немного света». Во время стажировки в европейских музеях она заметила, что люди делятся на две группы: тех, кто понимает Кифера и тех, кто — нет.

В Алматы, к ее удивлению, посетители сразу же считывают посыл произведения: «Обычно для школьников, особенно младших классов, довольно тяжело бывает вести экскурсии, потому что им сложно удерживать внимание длительный срок. И каждый раз, когда мы заходим к Киферу, я чувствую, что отдыхаю, потому что они все понимают. Для меня это было неожиданное открытие. Многим из детей ничего не нужно объяснять, они видят Кифера, и говорят: “Ну это о войне”, видят работу Алмагуль Менлибаевой про Курчатов22: “Ну понятно, это Хиросима-Нагасаки, только зачем люди это до сих пор делают?”

Кроме того, помогает перевести дух и сама архитектура здания и между переходами в залы, Пинских делает для посетителей небольшую передышку в Артстрите: «Там солнце, не так много произведений искусства, и можно немного визуально отдохнуть».

Она признается, что еще до открытия Almaty Museum of Arts немного переживала насчет реакции посетителей на видео арт американского художника Билла Виолы, в которой есть обнаженные тела. Она вспоминает, как в первые дни работы музея нервничала, когда проводила экскурсию для людей пенсионного возраста.

«Когда мы вышли из зала, кто-то из них сказал: “Ну это как ребенок в утробе матери, образ того, что мы все происходим из воды еще до того, как мы можем вдохнуть воздух”. Подсознательно я тоже это видела, но я не смогла это так сформулировать. Иногда бывает так, что гости формулируют лучше, чем я».

Как экскурсоводу ей импонирует, когда люди готовы послушать, посмотреть, открыться чему-то новому.

«Каждого человека мы не можем взять за руку, но все же ситуация становится лучше»

Дидар Бейсенгазы — медиатор в Алматы Museum of Arts. Работает здесь с самого открытия. Его образование не связано с искусством, он окончил бакалавриат по специальности международные отношения, учился в Казахстанско-Немецком университете, после обучался в Германии. Говорит, что во время учебы появился интерес к искусству, как к классическому, так и к современному. Поэтому, когда он увидел вакансию и возможность работать в музее, то буквально «уцепился за нее».

Медиатор находится в зале с утра до вечера. Его работа заключается во взаимодействии с посетителями: «Каждый из нас, медиаторов, является тем самым мостиком, проводником между искусством и обычными жителями нашего города. Например, не каждый знает, что такое техника граттаж. Я стою в определенном зале, и гости подходят и интересуются той или иной работой или тем или иным автором. Если я вижу, что у гостей существует интерес, то я к ним подхожу и задаю вопрос: могу ли я вам чем-то помочь или могу ли я вам рассказать о той или иной картине?. Кроме того, медиатор следит за сохранностью экспонатов, залов».

Вскоре после открытия музей заявил о случаях вандализма, в частности, люди оставляли надписи на работе Ричарда Серры «Перекресток». Бейсенгазы считает, что это связано с тем, что посетители не понимают, что это «дорогостоящее искусство и частная коллекция Нурлана Эркебулановича, и что у каждого человека, у каждого гостя должна быть ответственность»:

«Мы не виним наших гостей в том, что они проявляют свое любопытство в таком виде действий, но все-таки мы их предупреждаем, что не стоит трогать работы руками. Есть любопытство, есть новизна, есть отклик, хоть такой, но отклик, но все-таки мы надеемся на понимание и что больше такого повторяться не будет».

С работой Серры в итоге все хорошо: надписи убрали и утром в понедельник - единственный нерабочий день, когда мы записывали интервью, сотрудник музея обрабатывал стальные листы водой. Такая обработка делает материал еще более сильным.

Бейсенгазы говорит, что «Перекресток» особо любим молодым поколением и не только в качестве места, где можно сделать интересные фотографии, но и в качестве и философского понимания: «В этом зале у нас более строгий регламент того, что нельзя трогать скульптуру, не стоит перегораживать пространство для других гостей. Но каждого человека мы не можем взять за руку, но все же ситуация становится лучше».

«Для меня было поразительно то, насколько все – от маленьких детишек до старшего поколения, все-таки голодны до искусства. Есть интерес, любопытство, они с интересом спрашивают у нас об авторах и их работах».

Дидар Бейсенгазы рассказывает, что у сотрудников музея различаются подходы к разным поколениям посетителей: «Если приходят школьники, студенты, то это диалоги на более простом, понятном языке, с интерактивами, с тем, чтобы у детишек, особенно младших классов, было восприятие через визуальную составляющую. То есть это работы с видео, кинопоказами, с театральными постановками, которые у нас представлены в зале Аль-Фараби. Если речь о поколении моего возраста, то есть от 25 и старше, людях средних лет, то это уже диалог более серьезный, о философских темах, о мировоззрении того или иного художника. Более старшее поколение заинтересовано в открытых лекциях, дискуссиях, которые у нас проходят».