Канат Бозумбаев: «Мы не уделяли достаточного внимания прогнозированию паводков»

Канат Алдабергенович, вы после назначения объездили все регионы, пострадавшие от паводков, насколько все плохо?

Ситуация более-менее устаканилась в некоторых регионах. Это в первую очередь в области Абай и Павлодарской области, где режим ЧС сняли. Уже купили квартиры тем, у кого подтоплены дома. На сегодняшний день 5 788 жилых частных домов в четырех регионах остаются подтопленными, 31 населенный пункт находится без транспортного сообщения. Они обеспечены продуктами питания, медикаментами. Падеж скота и птиц составил более 8 тысяч голов.

В восьми регионах страны продолжает действовать режим ЧС. Затоплены были 10 сибироязвенных захоронений: в Актюбинской – три, Западно-Казахстанской – три и Северо-Казахстанской – четыре. В Актюбинской уже служба химзащиты министерства обороны вышла, работает, в Атырау СЭС работает. Сейчас паводок пройдет в Западно-Казахстанской области, здесь тоже СЭС и химзащита отработают.

Нариман Турегалиев: У нас в регионе все нормально.

Канат Бозумбаев: Я имею ввиду обработку, дезинфекционные мероприятия. В целом никаких вспышек, связанных с этим, не произошло.

Сегодня по стране задействовано свыше 33 тысяч человек и более 5 тысяч единиц техники, в том числе 22 воздушных судна. Это сотрудники министерства обороны, национальной гвардии, МЧС, службы государственной охраны, местные исполнительные органы, волонтеры, частные компании.

В каждой области по-разному. Например, в Атырауской области много нефтяных компаний, я туда прилетал, встречался с ними, они очень хорошую помощь оказывают. В ЗКО направили порядка 800 единиц техники из Алматы и других южных регионов. Я попросил акимов, кроме того, частные компании совершенно бесплатно сюда приехали, отрабатывали. Ребята молодцы. Плюс 830 человек личного состава министерства обороны сейчас здесь находятся, около тысячи человек Нацгвардии, МЧС – не сосчитать. Недавно приехали и вечером еще 200 человек прилетит в ЗКО по линии Минобороны.

Что по ситуации сейчас?

В Актюбинской, Костанайской и Карагандинской областях ситуация в целом стабилизировалась. Пики половодья там прошли. В Карагандинской, Костанайской областях было подтоплено 60 и 762 дома соответственно. Сейчас вода уже откачана, проводятся работы по оценке, возмещению ущерба. Там, где пики прошли, акимы по моему поручению и поручению премьер-министра активно занимаются оценкой. Постановлением правительства определены правила того, как оценивать ущерб.

Это те правила, на разработку которых вы давали два дня?

В том числе. Я знаю, что премьер-министр подписал одно из постановлений, про которые я говорил. В Акмолинской области 43 дома еще подтоплены. Но пока еще на территории Атбасарского, Астраханского, в других районах и в Кокшетау режим ЧС не отменили. Но стабильный спад уровня воды есть, и вода уже ниже опасной отметки. Там работают порядка 1 000 человек, 223 единицы техники. Кстати, с Акмолинской областью очень хорошо помог аким Астаны – направил своего зама и почти 200 единиц техники. Можно прямо сказать, что благодаря поддержке Жениса Касымбека Целиноградский и Аршалинский районы практически не пострадали, так как за два-три дня окопали около 15 населенных пунктов.

В Актюбинской области – аналогично, 81 дом остается подтопленным, падеж скота составил 3 200 голов. Там опять потепление, но, кроме повышения воды в реке Торгай, в остальном все нормально.

В Северо-Казахстанской области самая тяжелая ситуация – 3 223 дома остаются подтопленными. В регионе проходит вторая волна половодья: все, что растаяло в Акмолинской области, из маленьких рек стекает в Есиль. Кроме того, Сергеевское водохранилище переполнено практически на 70% – 169% и перелив через гребень составляет 360 сантиметров. Это много. Из-за этого наблюдается подъем уровня воды на гидропостах сел Покровка, Новоникольск. Но при этом превышение опасных отметок еще остается. На гидропосту Петропавловска уровень пока остался без изменения – 1 265 сантиметров, опасный уровень – 960. Подтопленными остаются много сел Кызылжарского района и часть города Петропавловск.

Много проблем в связи с падением высоковольтных линий передач – столбов. Здесь по линии Минэнерго работу начали. Я проводил совещание, соответствующие службы работают. Там, где нужно, если это коммунальные компании, принадлежат акимату, мы из бюджета деньги выделим, если частные – будут сами восстанавливать. Потом в тарифах будет предусмотрен для них возврат.

Где-то уже спонсоры помогают. Например, в Северном Казахстане, я с Вячеславом Кимом разговаривал – Kaspi.kz, он, по-моему, миллиард тенге выделил только на восстановление электроснабжения. Поэтому, я думаю, здесь мы будем двигаться достаточно быстро. Надеемся, что в ближайшие три дня стабилизация в СКО наступит и будет снижение.

В Восточно-Казахстанской области пока два дома подтоплены. Вода в реках хорошо поднимается, но критического уровня нет. В Западном Казахстане мы считаем, что по реке Жайык от 11 до 15 млрд кубов воды пройдет в Каспий. В обычные годы это где-то 5-6 млрд кубов. Считайте, в три раза больше. Подтопление произошло 21 апреля 9 750 дачных домиков в пригороде Уральска.

А что будет с теми, кто живет в этих дачных домиках?

Сразу четко скажу: понятно, что владельцы дачных домов переживают. Но невозможно было защитить дачные дома. Изначально стратегия была выбрана – защищать город. Защищать именно индивидуальные жилые строения, где люди проживают постоянно. Потому что дачные массивы находятся в пойме и для того, чтобы их защитить, нужно построить вал высотой 8-12 метров и длиной более 200 километров, так как они низко сидят. Это невозможно, это вырубка леса. Если это делать, понадобится месяца два.

А что делать людям сейчас?

Что касается дачников: мы приняли решение, что для людей, у которых дачи являются жилищем, если на момент объявления ЧС у них на праве собственности нет другого жилища, если эта дача после обследования окажется неприспособленной для проживания, местный исполнительный орган предоставит им жилище, то есть купит дом или квартиру либо построит типовой дом. Ответ такой. Но этим людям придется отдать дачу акимату, акимат ее снесет. На этом месте больше ничего строить не будем. Передадим в лесхоз, и пусть там лес растет. Будем поступать таким образом.

Для тех, для кого дача – это дача, к сожалению, мы компенсировать, наверное, если что-то сможем, то в последнюю очередь. Потому что масштабы восстановительные – это очень большие деньги. Только на жилье по предварительным (оценкам – В.), а обследование мы еще не завершили по стране, нужно будет более 200 млрд тенге. Это предварительные подсчеты. Паводки еще не прошли и не все дома обследованы.

Для многих людей дача – это удовольствие: ягодки, конфетки, дети, шашлыки, спиртное, свежий воздух. Я прошу прощения, за это мы платить, наверное, не будем. Ну или в последнюю очередь. Здесь подход простой: закон нам говорит о том, что мы должны людей защищать, удовлетворять их минимальные требования. Минимальные требования – это, в первую очередь, жилище. Затем тех дачников, у которых это единственное жилище, мы отнесем к категории людей, которые потеряли ИЖС. Соответственно, если было потеряно имущество, мы компенсируем по списку постановления премьер-министра. Минимальный набор. Это то, что нужно для приема пищи: плита газовая или электрическая, стул, шкафы, духовка и так далее. Для сна и отдыха: диваны, кровати, холодильники и средства приема информации – радио, телевидение. Это мы все компенсируем. Это не более 150 МРП, или где-то 500 тысяч тенге. Это прилично. Либо деньгами, либо в натуральной форме (выдадим – В.). Например, владелец компании Sulpak Алмас Султангазин взялся дать технику в размере где-то на 400 млн тенге.

Погодите, вы сказали, жилье дадут тем, у кого разрушен дом и это единственное жилье. А у кого это единственное жилье, но оно не разрушилось, а требует ремонта? Им отремонтируют дачи и позволят остаться жить в этих зонах или все же тоже переселят?

Я еще раз хочу сказать: если это их единственное жилье, мы их отнесли как к владельцам ИЖС. Владельцам ИЖС жилье либо ремонтируют, либо построят. Дачникам, скорее всего, будем строить либо покупать.

Но если вы хотите их с дач вообще переселить и запретить там строиться, зачем оставлять их там жить?

Я не сказал, что будем. Я сказал, что мы их переводим в категорию ИЖС, и перечислил, что мы можем сделать для ИЖС. Мы можем построить или купить. Но если жилье подлежит ремонту, мы можем отремонтировать. Всеми этими опциями могут воспользоваться граждане, которые проживали на дачах и для которых на момент объявления ЧС эти дачи являлись единственным жильем. Точка. Я думаю, они скажут «бинго».

Мы подъезжаем к району Курени, вице-премьер и аким области делают обход дамбы. Канат Бозумбаев продолжает приводить цифры, сколько в регионе работает техники и людей, которые приехали из 10 регионов страны.

Турегалиев (показывая нам дамбу): Это в городе при отметке почти девять метров какую мы дамбу построили, а в поймах – не то что 12 метров, не знаем, сколько надо. Это невозможно.

Бозумбаев: Нереально. Дачники все дамбы построили с помощью города.

Турегалиев: Город им дал технику, город помогал. Неделю назад техники не было, потому что мы на город и на все 84 населенных пункта бросили силы. Там ИЖС, там крупные населенные пункты. А потом, когда начали освобождаться (люди и техника – В.), где вода уже пошла на спад, мы оттуда бросили технику на дачи. Поэтому одновременно все дачники участвовали. Понимаете, при отметке 650 сантиметров дачи уже топит. Город поделили на 24 участка, а это – люди, которые ночью дежурят. В случае резкого подъема они сразу здесь с техникой и сразу бросаются защищать, грубо говоря.

Когда вы ожидаете пик?

Турегалиев: Пик еще не прошел. Сегодня ночью ясно будет. Утром был уровень 862, на сегодняшний вечер – 864 при критической отметке 850. А дачи при 650 начинает топить. Мы на 850 смотрите какую дамбу соорудили, на 850!

Почему именно ночью будет видно?

Турегалиев: Обычно вода ночью поднимается – закон природы.

Бозумбаев: Вот тут такую мощную дамбу построили. Здесь низкая часть города, и, если посмотреть уровень воды, который за дамбой, дома бы были уже затоплены. Вокруг города построено 45 километров таких трех-четырехметровых дамб.

Турегалиев: И дальше продолжаем.

Бозумбаев: Сейчас техника и люди продолжают поднимать уровень дамб. Дамбы капитальные, есть планы потом их облагородить и сделать как набережную (пешеходную зону – В.), которая также будет защищать город от подъемов воды. Вообще, когда мы говорим, что наша страна единая и нам делить нечего, – это большой символ, когда ребята с 10 регионов приехали и помогают: волонтеры, техника. Много моих друзей – средний, малый бизнес, которых акимы попросили, – дали бесплатно транспорт с водителями и отправили сюда. Все понимают, что людям сложно, – 118 тысяч в стране сегодня, пусть временно, но остались без крова.

Это катастрофа….

Это не катастрофа, это большая проблема. Но это не катастрофа. Катастрофа – когда ничего не сделаешь. У нас мощная страна, мы по инициативе президента провели работу, и на сегодняшний день порядка 180 млрд тенге крупный и средний бизнес взял на себя обязательства помочь нуждающимся людям в постройке и ремонте их жилищ, а также в возмещении их потерянных вещей.

Получается, практически бизнес закрывает жилищный вопрос пострадавшим?

Он полностью не закроет.

Ну вы говорите предварительно ущерб составляет 200 млрд.

Я сказал – предварительно. Может быть, цифра будет в два или три раза больше. Может, нет. После оценки будет понятно. Я на глазок вам сказал. Поэтому бизнес очень хорошо помогает нам сегодня. Но в людом случае, у нас же еще есть вопрос инфраструктуры: у нас десятки мостов, сотни километров линий электропередачи, подстанции и так далее. И паводок еще здесь и в Атырауской области не завершен. Не дай бог где-нибудь на узловые подстанции или на НПЗ попадет вода – представляете, какой может быть ущерб?

Почему мы такое внимание уделяем этим двум областям? Потому что здесь ущерб будет несоизмерим и может быть выше. Особенно в Атырауской области – это наша кормилица, кузница. Нефтяная столица. Для нас без разницы какой регион, но в целом на данном этапе эти два западных региона (важны – В). Ну и за ВКО внимательно наблюдаем.

Про район Курени местные говорят, что если дамбу прорвет, то фактически утонет Уральск. Это так?

Турегалиев: Здесь историческая часть города. Но вы видите, насколько мы подняли дамбу. При критической отметке 850 мы дамбу подняли на 12 метров. Не дай бог, конечно, мы же не знаем, сколько воды будет. Но пока прогнозы, расчет у нас есть. Сегодня на Январцево уровень воды упал на два сантиметра, а за три дня – на пять. В целом в Уральске мы ожидаем максимум девять метров.

А в России уровень воды тоже падает?

Турегалиев: Падает. Оренбург, река Сакмара впадает в Урал. Вообще, в Урал впадают 82 реки. Представляете, сколько? Так что при отметке в 12 метров, я думаю, мы не допустим этого (затопления города – В.)

То есть подняться она не должна?

Бозумбаев: Сакмара падает, она со вчерашнего дня начала снижение. Ее вода не пришла на территорию Казахстана.

Ее хвост сейчас находится в Январцево, а голова уже практически дошла до Чапаево. Это примерно 300 километров в длину вода и от 3 до 10 километров в ширину, представляете? Эта вода идет по пойме.

Турегалиев: Это мы в среднем берем.

Бозумбаев: Просто ландшафт и наша великая степь – овраги, низменности и пойма – позволили размазать и понизить гребень, который шел. Единственное, вода будет по времени идти дольше, потому что ее уровень снизился. Ну и ладно. Зато 84 населенных пункта, которые в низине, относительно безболезненно, но с усилиями мы приготовили все практически на 12 метров.

Турегалиев: Если бы этих дамб не было, мы тогда потеряли бы несколько населенных пунктов.

Бозумбаев: Работа в области проделана очень большая. Но возвращаясь к дачникам: дачи спасти практически невозможно. Потому что это очень большой объем работы. Ну нереально поднять дамбы там, где строения стоят низко от критической нормы. Это нужно делать не за 18 дней, как мы сделали свыше 140 километров по области, а в три раза дольше.

Вы сказали про ландшафт Казахстана и про то, что вода разливается по степи и идет не таким высоким гребнем. Можно ли сказать, что в таком случае угроза для Атырауской области снижается и много воды там не будет?

Бозумбаев: Нет, нельзя. Вся эта вода идет из поймы.

То есть потом она пойдет дальше?

Бозумбаев: Какая-то часть воды впитывается в почву, и это благодатно скажется на местной флоре и фауне. Для крестьян это будет замечательно, потому что сенокос, пастбища и так далее. Для животных хорошо, для рыб. Но значительная часть воды придет в Атыраускую область. Я прямо из вертолета позвонил акиму региона и сказал: готовьтесь, послезавтра голова этой змеи будет у тебя уже в Индере. Они готовятся. Но, самое главное, они должны сделать расчет, что вода придет не просто по руслу, а она придет по пойме широким фронтом. И Атырау должен встречать. Там, может, поймы такой нет возле Атырау, но в низкой отметке должен как бы смоделировать. Цифровой ландшафт у него есть, мы добились, что у него есть цифровой ландшафт. Мы за эти 18 дней очень сильно продвинулись с цифровизацией в прогнозировании паводков. Привлекли специалистов из Голландии, Германии, получили от нескольких европейских компаний аэрокосмические снимки с хорошим разрешением нашего ландшафта. Поэтому уже можем примерно прогнозировать, на каком уровне и где вода пройдет.

Вот по Уральску мы более-менее были спокойны, понимая, на какой мы отметке. Военных взяли, карты, пробили отметки по высотам и понимали, где может подтопить. Аким работал со своими службами по низкой части Уральска, по всем населенным пунктам Западно-Казахстанской области.

Турегалиев: Мы провели геодезию. Геодезические отметки по балтийской системе нам отметили, и мы по ним точечно работаем. Вот в итоге мы такие дамбы построили.

Далее разговор продолжается с вице-премьером.

Канат Алдабергенович, сейчас большое количество людей проживают в эвакуационных пунктах. Сколько времени вы даете местным властям на то, чтобы они полностью закрыли вопросы с жильем для людей?

Мы будем восстанавливать все лето. С министерством промышленности и строительства разработали типовые дома – 80 и 160 квадратных метров. 160 квадратов – на двух хозяев. Их стоимость от региона разнится примерно на 10%. В среднем – 22,5 млн тенге. Мы построим такие дома на возвышенностях. Запретим протокольно решением штаба строить на прежних местах, где утонули, вне зависимости, хотят люди или не хотят. Может, они хотят каждый раз, когда утонули, чтобы государство им строило. Такого не будет. Мы построим дома на возвышенностях и вблизи с инфраструктурой. Это первое.

Второе: из быстрых побед – для людей, у которых инвалидность, многодетные, преклонного возраста, мы купим жилье, которое имеется на рынке. Это как частные дома, так и квартиры. Допустим, в Торгае многие люди изъявили желание жить в Аркалыке, и аким им купил квартиры. И вот как раз за счет средств ЧС, резервного фонда.

То же самое мы будем делать за счет средств как бюджета, так и наших неравнодушных представителей бизнеса – крупного и среднего, которые откликнулись на призыв президента. Это очень важный момент в истории нашей страны. Такого не было никогда. Кто бы мог себе представить, что эти крупные акулы бизнеса, не могу их назвать очень добрыми или щедрыми людьми, откликнутся. Это означает, что ничто человеческое никому не чуждо. Ни Вячеславу Киму, ни Тимуру Кулибаеву, ни Эдуарду Огаю и всем тем людям, у кого есть средства. Им тоже, наверное, эти деньги нужны для каких-то своих целей, особенно они нужны производственникам. Но тем не менее они понимают, что в стране должна быть социальная стабильность, спокойная обстановка, и сейчас они инвестируют в это.

Вопрос по паводкам, которые повторяются бесконечно. Возможно, это заезженная фраза, но мы каждый раз «тушим пожары». Понятно, что этот беспрецедентный, но у нас паводки повторяются постоянно. Расскажите про паводки, которые бесконечно были за годы независимости: 1994, 2005, 2014, 2017…

Нет. Я знаю, такой паводок в данной местности был в 1994 году. Если взять, допустим, Торгай, там такой паводок был в 1949 году.

То есть к такому паводку было бесполезно готовиться?

Про бесконечность. Это же такое выражение – «бесконечные паводки». Паводки – это плохо и хорошо. Вода – это же всегда хорошо. Вода – это жизнь. Другой вопрос, что мы не уделяли значительного внимания прогнозированию такого явления, как паводки. И не уделяли значительного внимания по удержанию этой воды. То есть снегозадержание не проводилось, точнее, слабо проводилось. По крайней мере, там, где сельское хозяйство развито.

Раньше возле любой деревни был пруд, помните? А как наполнялся пруд? Либо ключевой водой, либо талой. Поэтому мы, во-первых, будем предусматривать дешевые варианты, обычные стандартные варианты: везде вокруг паводкоопасных населенных пунктов будем возводить защитные дамбы и сооружения. Они недорогие. Постараемся их окультурить, чтобы это хорошо сработало. В 2017 году один из акимов Карагандинской области укрепил капитальными дамбами несколько десятков населенных пунктов. Ни одна деревня не пострадала. Я сам приземлялся, своими ногами ходил – вода была выше на метр-полтора, чем эти деревни вдоль Нуры, а вот вода туда не попала.

Ну значит в Карагандинской области после 2015 года извлекли уроки.

Поэтому надо понимать, что мы должны построить недорогие, но эффективные защитные сооружения. Потом мы должны улавливать и оставлять эту влагу. Для этого мы тоже построим элементарные сооружения. То есть сбросные каналы. Везде есть естественный уклон, выше по рельефу будем строить сбросные каналы, где в конце будет какой-то пруд или небольшое водохранилище. Постараемся, чтобы это было безопасно для населения ниже по течению.

Я сейчас пока цифры не буду называть, мы их еще обсуждаем. В любом случае это займет какое-то время, нужно обоснование. Потому что водохранилище, с одной стороны, выполняет хорошую функцию. С другой стороны, опасная штука, когда паводки или если вдруг за плотиной недосмотрел, или если шандоры не открываются. Поэтому мы это все будем в течение этого года (изучать – В). Я лично – куратор водной отрасли, президент мне это поручил, я этим займусь. Я обещаю капитально (решить вопросы – В.)

Сколько минимум водохранилищ должно появиться?

У нас был план построить 20 водохранилищ построить. Я думаю, теперь – больше.

А может ли идти речь о возврате в госсобственность частных водохранилищ?

Да, президент дал поручение. Вы, наверное, слышали о том, что мы, акиматы должны создать в каждой области соответствующие организации, которые будут эксплуатировать эти водные объекты. У нас примерно в половине регионов аналогичные организации есть, в половине – нет. Поэтому они бесхозными во многом являются, даже если у них есть владелец. Кроме того, в рамках водного комитета мы собираемся создать соответствующую организацию, которая будет заниматься надзором. Решение примем буквально через неделю-две. Либо это будет в составе специального комитета ЧС, который будет заниматься надзором. Допустим, я за то, чтобы надзором занималось другое ведомство, не водники. Чтобы одна рука не мыла другую. Я за то, чтобы это было министерство по ЧС. Поэтому, я думаю, в комитете по ЧС мы эту функцию распишем. Поручение уже есть, в принципе, создать контрольно-надзорный орган при МЧС, который будет специализироваться как раз на контроле, надзоре по стихийным бедствиям.

Я так понимаю, что сейчас МЧС будут усиливать и ведомство получит много новых полномочий?

Модернизироваться. Он будет усилен техникой, специалистами, получит дополнительные полномочия.

Вопрос по поводу жертв. Почему правительство продолжает повторять, что нет жертв, когда погибли семь человек?

Статистика, конечно, есть. Прямых жертв паводка пока, тьфу-тьфу, бог миловал. Прямых жертв паводков (нет – В.). Но есть случаи, когда за этот период, а паводки длятся уже месяц, люди погибали. Вследствие паводков или нет – должны ответить правоохранительные органы после того, как проведут расследование. Потому что различные случаи были. Кто-то на тракторе поехал свои личные вещи посмотреть, проведать. Двое людей погибли в Атырауской области, мы знаем. В других регионах. Но в целом сказать, что во время паводков, во время спасательной операции на дачах, массивах и так далее (погибли люди – В.), я думаю, пока, слава богу, бог помиловал.

Возвращаясь к вопросу о разрушенной инфраструктуре. Сколько денег и времени понадобится, чтобы все восстановить?

Должны в этом году это сделать.

А по деньгам?

Мы сейчас считаем: министр энергетики – по своей части считает, водники – по своей части, министр водных ресурсов – по своей части. Поручения мои они получили, мы посчитаем и в начале мая скажем.

И я от вас не услышала ответа, когда все казахстанцы, пострадавшие от паводка, получат новое жилье? До сентября? До октября?

Мы считаем, что до холодов мы всех должны расселить. Задача поставлена президентом – вселить людей в новые дома, приспособленные дома, отремонтированные дома. Ну приспособленные – это плохое слово. Отремонтированные, либо новые, либо купленные дома. До холодов. Точка.

До этого времени они будут жить в эвакуационных пунктах или государство будет снимать им жилье?

Государство не будет снимать жилье. Есть эвакопункты, есть родственники, есть другие люди. И мы будем работать над тем, чтобы люди умели страховать свою собственность. Имеешь дачу, имеешь удовольствие отдыхать на даче – будь добр, плати страховой компании. Если ты в опасной зоне в пойме реки, понимая, что эта река регулярно, ну или не регулярно, поднимается и может уничтожить или испортить твое имущество, будь добр – застрахуйся и не проси у государства. Я был акимом Павлодарской области, там каждый год в пойме Иртыш разливается. То есть там сбрасывает ГЭС выше по течению. Ни у одного павлодарца, даже если он будет в нетрезвом состоянии, у всех хватает ума, ничего не строить в пойме. Все строят на возвышении, может, недалеко от набережной, но в Павлодарской области никто в пойме не построил. Потому что все понимают, что пойма – это кормилица для скота, для животных, для экологии. Но, к сожалению, в Западно-Казахстанской, Костанайской, Северо-Казахстанской и в Акмолинской области очень многочисленные нарушения.

Мы сейчас, допустим, столкнулись с тем, что контррегулятор, который под Астанинским водохранилищем, рассчитан на 450 млн кубов, не смогли наполнить, потому что подтапливает новые дома поселка Жибек Жолы. А где их построили? В пойме реки построили, на территории контррегулятора. Конечно, мы дамбами их закрыли, но есть вопросы. Там отвели еще несколько сотен участков прямо к воде, сейчас это приостановили. Я думаю, после окончания всех этих работ у правоохранительных органов будет много интересной работы и это будет справедливо.

Когда это все закончится? Когда вода уйдет?

Я думаю, эта неделя – и в Западно-Казахстанской области пик паводка пройдет, тогда регион спокойно вздохнет. Также на этой неделе, мы думаем, пик паводка пройдет в Северо-Казахстанской области. На следующей неделе мы ожидаем пик в Атырауской области и будем внимательное следить за Восточным Казахстаном. Там – две недели, наверное. Всё. Больше с точки зрения паводков мы ничего серьезного не ждем.