Первой проблемой Сатпаев обозначил транзит власти: «Все назначения прошлого года свидетельствуют, что глава государства будет делать ставку на проверенных игроков во время транзита. При этом в Казахстане есть три «сумеречные зоны», которые будут участвовать в борьбе за власть. Передняя часть бюрократического класса будет заинтересована в бесконфликтном транзите власти. Следующая группа, так называемые реформаторы, которые есть и в обществе, и в элите, и в бизнес-сообществе, также будут выступать за бесконфликтные изменения. И третья сторона – радикальные группы, они также есть везде, но они будут выступать за разрушение действующей политической системы. Было бы наивно полагать, что эти радикальные группы состоят из маргиналов и аутсайдеров, которые находятся где-то на задворках политической системы или входят в радикальные террористические ячейки. Наличие радикальных идей существует и внутри элиты, которые захотят переломать существующий статус-кво, чтобы поменять свои места. Подобные интересы есть и среди представителей общественности, которые считают, что систему нужно менять очень быстро и кардинальным образом».

Идеологическая фрагментация общества – второй риск, выделенный политологом. По его мнению, этот вопрос обсуждается не часто и не так много, хотя это большой риск для Казахстана. Он утверждает, что сейчас водораздел между этническими, социальными, политическими и демографическими группами Казахстана проходит по разным линиям – от проблемы государственного языка, до интерпретации исторических событий; от отношения к Евразийскому экономическому союзу, до страха перед китайской угрозой. «Вроде бы под внешним более ли менее спокойным покрывалом казахстанского общества происходят нешуточные страсти и большой конфликт разных ценностных ориентиров. Это то, что я называю – идейный сепаратизм», - подчеркнул он.

Еще одна проблема, сопряженная с фрагментацией общества – ловушка самоидентификации населения. По словам Сатпаева, до сих пор многие граждане не могут определиться кто они – граждане Казахстана, граждане России и на какой основе эта самоидентификация должна происходить – этнической, религиозной, гражданской. «Споры еще идут, хотя с точки зрения официальной позиций, недавно была принята концепция о национальной идентичности Республики Казахстан, эта идентификация должна идти на основе гражданской идентичности. Но поверьте, не все с этим согласны в обществе и есть много оппонентов по этому поводу. Это не очень хорошо, точки в этом до конца не поставлены. И в будущем транзите власти эти проблемы опять всплывут», - полагает он.

Третий риск – это кризис институтов социализации, которые должны формировать универсальные ценности у граждан и помогать им в решении собственных социальных проблем. «Но у нас все институты социализации находятся в состоянии анабиоза: начиная от семьи, заканчивая вторичными формальными институтами – государственными структурами, религиозными институтами, политическими партиями, неправительственными организациями. Они эффективно не работают, чтобы наших граждан, особенно молодежь, подключать к решению экономических и политических вопросов», - считает Сатпаев.

Демографический процесс тоже очень важный, по мнению политолога, фактор. Он указал на циклы историка Артура Шлезингера младшего, который считал, что важным социобиологическим фактором, который определяет вектор любого политического развития – это естественная смена поколения. «Когда мы видим, что каждое поколение становится политически совершеннолетним, в течение первых 15 лет оно будет бросать вызов ныне властвующему поколению. Важным моментом является вопрос нашей молодежи, какой в ней потенциал, есть ли в ней агрессивный потенциал, который могут использовать политические игроки. Есть также географический тренд, связанный с исторической ретроспективой, с активным усилением патриотических настроений или религиозных. Процент молодежи у нас около 27-28% и среди них сейчас идет активный религиозный ренессанс. Слабости контроля государственных структур и официальных органов присутствует», - объяснил он.

Следующая проблема, на которую обратил внимание Сатпаев - это урбанизация. По его мнению, в Казахстане она приобрела довольно негативный характер. Он также отметил, что в статье 6 закона «О национальной безопасности Республики Казахстан», неконтролируемые миграционные процессы были отнесены к категории основных угроз нацбезопасности страны. «На официальном уровне рост городского населения у нас подается, как процесс урбанизации. Но фактически это не так – люди бегут в города не потому, что им плохо живется в регионах, а потом что им живется там очень плохо. И они пытаются найти альтернативы. Но города не могут всех адаптировать, поэтому возникают понятия маргинализации городской культуры и т. д. Их увеличение, рано или поздно может привести к большому взрыву», - пояснил он.

Шестая проблема для Казахстана – это вопросы здравоохранения и распространения эпидемий. «Учитывая не очень хорошую систему казахстанского здравоохранения, а также учитывая, что на официальном уровне Казахстан намерен стать транспортным хабом, через который должны идти мощнейшие пассажирские и грузовые потоки, можно предположить, что при определенных условиях этот риск для нас очень актуален», - отметил Сатпаев.

Седьмая проблема, по словам политолога, связана с климатическими изменениями и природными катастрофами. «У нас часто говорят, что в Казахстане хорошие климатические условия для производства экологически чистой продукции. Опять же, не факт, что с учетом глобальных тенденций эти условия у нас сохранятся», - говорит Сатпаев. Из-за глобального потепления, по утверждению политолога, в 2050 году средняя темпераура в Казахстане может увеличиться на 3 градуса. В результате площадь пустынь может перекинуться к Северу на 300-400 километров, что поставит под угрозу нашу продовольственную безопасность – в частности производство зерновых и мяса.

«Еще нужно затронуть эту тему: ущерб от урагана Катрина был оценен Национальной метеорологической службой США в 725 млрд долларов. В Японии правительство оценило ущерб от разрушительного землетрясения 11 марта 2011 года в 210 млрд долларов. Однако я ни разу не видел цифр со стороны нашего правительства или каких-то структур, которые бы оценили экономический ущерб Казахстана от сильного землетрясения в городе Алматы. Хотя в принципе наш город – один из крупнейших доноров в госбюджет, здесь мощнейшая демографическая база, очень много молодежи, научный центр. Если здесь произойдет катаклизм подобного рода, то, понятно, что это нанесет серьезный удар по многим нашим экономическим программам. И опять же возникает вопрос – будет ли правительство реанимировать город, вкладывать гигантские ресурсы, чтобы восстановить его. Пускай это и непредсказуемые риски, но гораздо хуже, если еще и последствия не будут оценены хотя бы примерно», - выразил свою точку зрения Сатпаев.

Среди рисков регионального уровня Сатпаев выделил риск неопределенности по поводу механизма и последствий транзита власти в Узбекистане. Это одна из важных проблем внутри аналитического сообщества в Казахстане. Этот вопрос – один из ключевых в сфере безопасности Центральной Азии. Сложно представить что будет, если процесс будет неконтролируемым. Если внутри Узбекистана начнутся конфликты разного рода, то тогда наш регион может превратиться в большую кашу.

В качестве другого риска он отметил дефицит водных ресурсов. Во многом именно из-за них могут начаться военные действия в Центральной Азии. В частности, этого не исключил президент Узбекистана Ислам Каримов. Другой риск – спорные территории и границы стран региона, а также афганские радикальные группы, которые имеют потенциальную возможность выхода к Каспийскому морю.

Основным глобальным риском для Казахстана Сатпаев обозначил передел влияния на постсоветском пространстве между четырьмя игроками – США, Китаем, Россией и Турцией, также активность проявляет Иран. Из-за этого Казахстан поступает в неловкую ситуацию – как обеспечить долгосрочную безопасность, сохранив при этом суверенитет. «При этом мы пытаемся угодить каждой стороне, но это не всегда хорошо. Хотя альтернативы многовекторной международной политики я не вижу».