Смена лидера Узбекистана в 2016 году начала процесс перезагрузки отношений этой страны со своими соседями. Новый президент Шавкат Мирзиёев отказался от старых обид и претензий и попытался стать «новым интегратором» Центральной Азии. Сегодня Узбекистан ведет активную внешнюю политику и все быстрее движется к тому, чтобы, наряду с Казахстаном, стать инвестиционным магнитом региона. Но привели ли изменения в Узбекистане, а в начале 2019-го и в Казахстане – к обновлению региона? Существует ли Новая Центральная Азия и как будут развиваться отношения стран центрально-азиатского региона? Эти и другие вопросы обсудили политологи и экономисты на встрече Expert Update «Новая Центральная Азия», организованной интернет-журналом Vласть и группой компанией «Верный Капитал».
По словам политолога Аскара Нурша, называть регион «Новой Центральной Азией» можно только с точки зрения произошедших в двух странах транзитов власти и развития гражданского общества. Несмотря на то, что региональная интеграция Центральной Азии стоит на месте, появились тенденции, указывающие на возможность расширенной евразийской интеграции, однако осуществятся ли они, зависит только от дальнейших экономических решений узбекских властей.
После смерти Ислама Каримова, по словам политолога Рустама Бурнашева, в Узбекистане перестали говорить о Центральной Азии в традиционном ключе, потому что власти чаще рассматривают сотрудничество с пограничными странами. «Меняется ли Центральная Азия с точки зрения Казахстана? Да, конечно. Но тут есть и другие более ранние процессы: создание ЕАЭС, таможенного союза. Казахстан уже находится в пространстве ЕАЭС, не в Центральной Азии. Мы можем говорить о Новой Центральной Азии, но только для каждой страны, которые мы традиционно относим к региону, она будет совершенно другая. В этом и состоит новизна. Страны Центральной Азии, начинают строить собственные Новые Центральные Азии», – отметил Бурнашев.
В 2018 году Boston Consulting Group представила отчет «Инвестиции в Центральную Азию: Один регион – множество возможностей», в котором оценила инвестиционный капитал региона в 170 млрд. долларов, из которых 100 млрд. отдали Казахстану. Экономист Алмас Чукин считает, что Казахстану удастся сохранить существующую инвестиционную привлекательность, даже несмотря на активное развитие экономики Узбекистана. Главными причинами, по его мнению, можно назвать тяжелую ситуацию с транспортной системой Узбекистана и отсутствие человеческих ресурсов: «Хуже страны нет в плане транспортной доступности. Чтобы в нее попасть, нужно пробираться через другие страны. Тут Узбекистану есть смысл вплотную работать с Казахстаном с дорогой Китай-Европа, ее значение недооценено. Кроме того, за 25 лет [правления] Каримова у меня нет ощущения, что в Узбекистане появились хорошие школы и детские сады с качественным образованием. В результате появилось поколение, не очень подготовленное к жизни. Это вызов, с которым надо что-то сделать».
Эксперты также затронули тему возможного вхождения Узбекистана в Евразийский экономический союз, окончательное решение о котором ожидается вскоре. Политолог Досым Сатпаев предположил, что вопрос вхождения Узбекистана в ЕАЭС – желание не только узбекистанских властей, но и России. С этим согласился и Бурнашев, однако он отметил, что мнение Казахстана и Кыргызстана Мирзиёев тоже не оставит без внимания.
Политолог Рустам Бурнашев
Экономист Алмас Чукин и политолог Аскар Нурша
Политолог и общественный деятель Досым Сатпаев
В последние несколько месяцев в Казахстане возрастают антикитайские настроения. Жители выступают против китайской экспансии и призывают бойкотировать произведенные в Китае товары. Алмас Чукин выразил непонимание подобным акциям протеста и отметил, что в истории Казахстана не было никаких столкновений с жителями Китая. Он уверен, что Казахстану очень выгодно сотрудничать с Китаем как минимум потому, что Хоргос – это прямой доступ к мировому океану. «Мы производим товары низкой степени переработки, которые можно поставлять Китаю на самый крупный в мире рынок, он находится в 300 километрах от нас. У Китая и Казахстана взаимодополняемые экономики. Россию, при всем уважении, Китай по количеству инвестиций уже обогнал, эта цифра продолжит расти, а российских инвестиций у нас практически нет. Сейчас идет большая борьба за Центральную Азию. Интерес Китая очень простой: все его морские пути проходят либо в Сингапур, либо в США. Оба направления контролируют США. Китайцы поняли, что полагайся они только на морские пути – их могут задушить. В результате китайцы решили пробить окно напрямую – через центрально-азиатский регион. Они хотят перенести центр цивилизации в Азию. Нас, с точки зрения ресурсов, им хватит на полдня, их не интересуют ресурсы», – поделился экономист. По словам Чукина, Китай не вмешивается во внутреннюю политику стран, поэтому не стоит бояться сотрудничать с Пекином.
Вторым главным партнером для Казахстана после Китая является Россия. По мнению Аскара Нурша, на сегодня власти России заинтересованы не только в сохранении единого экономического пространства в центрально-азиатском регионе, но и единого военно-политического пространства: «Когда Казахстан заявляет о том, то нам нужна только экономическая интеграция – в Москве это воспринимается с удивлением и отторжением, потому что для России этого мало. У нас в регионе «шизофреническое» отношение к России: она нам нужна, потому что мы слабые в военно-политическом плане, но в то же время нам не слишком сильно нужна та Россия, которая могла бы навязывать свое мнение. Китай будет развиваться сильнее, Россия – слабее. Россия скоро станет привлекательнее в плане партнерства».
Важнейшим вопросом во взаимоотношениях России со странами Центральной Азии политолог считает «Большую Россию». Сегодня в России сосредоточены трудовые мигранты со всех стран центрально-азиатского региона, часть из которых уже получила гражданство России и не планирует возвращаться на родину. По словам Нурша, сейчас на территории России формируется своя «Новая Центральная Азия». Эти диаспоры через несколько лет страна будет использовать либо как канал взаимодействия, либо как инструмент влияния на политику региона.
Получится ли у стран Центральной Азии наладить отношения друг с другом? Рустам Бурнашев считает, что в регионе существует ряд серьезных ограничений, например, нахождение только двух из пяти стран в Евразийском экономическом союзе – Казахстана и Кыргызстана. «Встает вопрос: нужна ли нам Центральная Азия вообще? Мы работаем в рамках мифа, который мы сконструировали вокруг Центральной Азии в 80-х годах. Но мы дальше словесной формы сейчас никуда не двигаемся и, вероятнее всего, двигаться уже не будем. Если мы хотим видеть региональный формат взаимодействия, то мы должны строить формат «Новой Центральной Азии», то есть деконструировать ту концепцию, которая случайно сформировалась во время распада Советского Союза», – отметил политолог. Его поддержал Аскар Нурша: «Вопрос не о том, есть Центральная Азия, или же нет. Чтобы иметь хорошую фигуру, надо заниматься спортом. Мы в рассуждениях о Центральной Азии хотим иметь хорошую фигуру, но не занимаемся спортом».
Досым Сатпаев отметил, что сейчас странам Центральной Азии тяжело наладить конструктивный диалог по трем причинам: во главе стран все еще находится старое руководство; страны окружены старыми геополитическими игроками с четкими интересами; у региона нет единой региональной самоидентификации. «Организаторам (встречи Expert Update – V) нужно было поставить вопрос и назвать встречу: «Существует ли Новая Центральная Азия?». Судя по нашей дискуссии, мы еще даже не подошли к тому, как должна выглядеть Новая Центральная Азия. Но экономические тесные взаимодействия рано или поздно разрушат многие стены. Европейский союз создавался странами, которые столетиями воевали друг с другом. Смогли же все войны преодолеть. Почему? Потому что на первый план поставили экономику, а потом уже начали наращивать политический интерес. А мы чаще всего на первый план выдвигаем политику», – подытожил Сатпаев.
Поддержите журналистику, которой доверяют.
