Ракеты и хакеры КНДР: из стратегии выживания – в идеологию

Рокетмен

28 ноября 2019 года Северная Корея запустила два снаряда, которые приурочила к прошедшему в США Дню благодарения и тем самым дала понять о своем разочаровании отказом Вашингтона облегчить санкции против Пхеньяна. Этот запуск стал продолжением агрессивной позиции Северной Кореи, выражаемой в течение последних месяцев, поскольку переговоры с США зашли в тупик. Пхеньян дал понять, что терпение на исходе: официальный представитель МИД заявил, что Пхеньян готовит «рождественский подарок» для Вашингтона, и зависеть он будет от того, изменит ли администрация Трампа свое «враждебное» поведение до конца года. Вероятно, речь пойдет о возобновлении ядерных и ракетных испытаний дальнего радиуса, которые лидер страны Ким Чен Ын согласился заморозить после встречи с Трампом в Сингапуре в 2018-м. Кроме того, денуклеаризация снята со стола переговоров с Соединенными Штатами, сообщил посол Северной Кореи в ООН. В тот же день северокорейские государственные СМИ сообщили, что «очень важное испытание состоялось на испытательном полигоне Сохэ».

Отношения между странами ухудшились после того, как состоявшийся в феврале 2019 саммит в Ханое завершился без достижения соглашения о ядерном разоружении в обмен на смягчение санкций. Ранее Северная Корея обвинила Соединенные Штаты в «предательстве» из-за продолжившихся военных учений с Южной Кореей и заявила, что отныне не считает себя связанной предыдущими обещаниями.

Всего на данный момент, начиная с 2006 года, Северная Корея произвела шесть ядерных испытаний. В течение последних 25 лет северокорейская ядерная программа стала одной из самых серьезных проблем для международного сообщества и, в частности, для США, тесно сотрудничающих с Южной Кореей. С окончания Холодной войны северокорейский режим активно инвестировал в разработку надежного и независимого ядерного сдерживания. Этот путь проходил несколько этапов интенсивности, но остался постоянной чертой политики безопасности Северной Кореи, начиная с последних лет правления Ким Ир Сена, охватывая весь период руководства Ким Чен Ира, а теперь – и после прихода к власти Ким Чен Ына. Традиционно ядерную программу Северной Кореи рассматривают как наиболее эффективное с точки зрения затрат средство предотвращения другими крупными державами стратегии смены режима или его дестабилизации. Окончание Холодной войны поставило Пхеньян в опасное положение: Советский Союз был не только крупным торговым партнером и поставщиком экономической и энергетической помощи Северной Корее, но и гарантией от угрозы внешнего нападения. После окончания Холодной войны, с распадом Союза и исчезновением главного гаранта своего выживания, северокорейский режим сосредоточился на разработке ядерного сдерживающего фактора, который мог бы заменить советский и сдержать любое возможное военное нападение. Повышенный акцент на ядерную программу и результаты, достигнутые после первого ядерного испытания 2006 года, дали Пхеньяну возможность использовать ее в других аспектах, которые не менее важны для стабильности режима. Программа стала ключевым компонентом самой идентичности режима с началом политического курса Ким Чен Ына, который называется бёнчжин (одновременное развитие ядерного оружия и экономики), и с включением статуса страны как ядерной державы в Конституцию в 2012 году.

WannaCry?

Однако ядерная программа – не единственная угроза миру от Северной Кореи. Хакерской мощи страны в мире опасаются тоже довольно сильно. И если свое вооружение КНДР не скрывает, то причастность к хакерским атакам, за которыми, по некоторым данным, стоит до 17 000 активно работающих на благо Центрального банка хакеров, режим не признает и называет все обвинения вражеской пропагандой. В отличие от своих коллег в других странах, которые могут пытаться выявить уязвимые места в системе безопасности, красть корпоративные и государственные секреты и просто сеять хаос, северокорейские хакеры имеют единственную цель: заработать денег для страны, зажатой жесткими международными санкциями за свою ядерную программу.

На данный момент ООН сообщает о расследовании как минимум 35 случаев кибератак в 17 странах, которые Северная Корея использует для незаконного сбора денег на финансирование своих программ с участием оружия массового уничтожения. Для этого она освоила взлом как старых, так и новых финансовых систем. На данный момент известно о двух миллиардах незаконно выведенных из этих стран долларов. При этом для северокорейских хакеров совсем не важно, в каких отношениях находится их государство со страной, на которую совершается кибератака: в их числе Индия, Бангладеш, Чили, Коста-Рика, Гамбия, Гватемала, Кувейт, Либерия, Малайзия, Мальта, Нигерия, Польша, Словения, Южная Африка, Тунис и Вьетнам, некоторые из которых имеют у себя северокорейские представительства. Сообщается, что Южная Корея пострадала больше остальных, став жертвой 10 северокорейских кибератак, за которыми последовали Индия с тремя атаками и Бангладеш с Чили – по две атаки на каждую. Четыре основные причины, по которым Северная Корея занимается кибератаками, – это цена (для хакинга не требуются большие затраты: достаточно хакера, ноутбука и доступа в интернет), широкий выбор возможных жертв, недоказуемость (отследить и доказать, кто совершил кибератаку, непросто), а вследствие нее – небольшой риск получить наказание. В последнем докладе ООН также приводятся три основных способа, которыми действуют северокорейские хакеры: атаки через Общество всемирных межбанковских финансовых каналов связи – систему, используемую для перевода денег между банками, посредством компьютеров банковских служащих, на которые отправляются мошеннические письма с возможностью уничтожения доказательств; кража криптовалюты посредством атак на биржи и отдельных пользователей; криптоджекинг, или вредоносный майнинг криптовалют, как источник средств для военной отрасли.

Из запомнившихся миру северокорейских кибератак можно назвать сетевого червя WannaCry, который в течение нескольких дней заражал и шифровал компьютеры по всему миру, требуя от организаций заплатить выкуп в биткоинах, чтобы разблокировать данные. Массовое распространение WannaCry началось 12 мая 2017 года, и за короткое время от него пострадало 500 тысяч компьютеров, принадлежащих частным лицам, коммерческим организациям и правительственным учреждениям в более чем 200 странах мира. Основным подозреваемым считается хакерская группировка Lazarus, предположительно связанная с правительством КНДР. Другим известным случаем взлома стала произошедшая 24 ноября 2014 года атака на Sony Pictures Entertainment. Считается, что именно Северная Корея украла личные данные сотрудников SPE и членов их семей, содержимое внутренней электронной почты, информацию о заработной плате, копии неизданных фильмов Sony и другую информацию. Похищенные материалы были опубликованы группой хакеров Guardians of Peace. Во время взлома группа потребовала, чтобы Sony отозвала свой фильм «Интервью» – комедию Сета Рогена о заговоре с целью убийства Ким Чен Ына, угрожая террористическими атаками в кинотеатрах, которые покажут фильм. После того, как многие крупные киносети США решили не показывать «Интервью», Sony отменила официальную премьеру фильма и массовый релиз.

Одно государство-член ООН сообщило, что сотни северокорейцев размещены в Европе, Азии, Африке и на Ближнем Востоке, работая программистами и разработчиками программного обеспечения. Они зарабатывают от 3000 до 5000 долларов в месяц и выплачивают большую часть своей зарплаты организациям, контролируемым Северной Кореей. Эти утверждения были изложены в проекте доклада, представляемого дважды в год комитету ООН, которому поручено обеспечить соблюдение санкций в отношении Северной Кореи. Эту информацию подтверждает история Джонга Хека (имя изменено), который до перебежки в Южную Корею находился в хакерской армии Северной Кореи. Большую часть времени, которое Джонг провел в составе этой армии, он жил и работал в переполненном трехэтажном доме в северо-восточном китайском городе. Хакеры, с которыми он делил участь, должны были зарабатывать до 100 тысяч долларов в год любыми доступными им способами, при этом им разрешалось оставлять себе менее 10% от этой суммы. Последствия обещали быть очень серьезными, если хакеры бы решили ослушаться правил. Два других перебежчика подтвердили рассказ Джонга, хотя их работа несколько отличалась от его. Они тоже должны были зарабатывать около 5000 долларов в месяц для правительства, работая до 15 часов в день и действуя под тем же давлением и угрозами, что и Джонг с его коллегами.

Каждое подразделение контролировалось «главой делегации», который не был кодером, но организовывал транзакции и собирал платежи. Отдельный надзиратель из государственной полиции Северной Кореи решал вопросы безопасности. Некоторые хакеры едва могли прокормить себя и были счастливы любому заказу на работу, рассказал Джонг. Один из них лечился от туберкулеза, другому потребовалась медицинская помощь после того, как он проснулся с тараканом, застрявшим в ухе. Другие программисты рассказывали Джонгу не менее ужасные истории. Он слышал о молодом программисте с элитным образованием, работающим в Пекине, чьи коллеги жестоко избили его, раздробив ему ребра, узнав, что тот получал кимчи от южнокорейского бизнесмена. Хакер в Гуанчжоу умер от лихорадки денге через год после вступления в хакерскую армию. Босс этого человека решил, что репатриировать тело будет слишком дорого, потому его кремировали, и через полгода другой программист отвез прах на родину. Хакеры мрачно шутили, что, пребывая в виде белка, они могут вернуться домой порошком.

Санкции: быть или не быть

Резолюция 1718 Совета Безопасности ООН была единогласно принята пятнадцатью голосовавшими странами 14 октября 2006 года. Резолюция ввела ряд экономических и торговых санкций в отношении КНДР после проведенного ей за пять дней до этого ядерного испытания. Совет Безопасности запретил целый ряд импортных и экспортных поставок в Северную Корею. Государства-члены ООН обязались заморозить зарубежные активы физических и юридических лиц, причастных к оружейным программам КНДР. Международный запрет на поездки распространяется на сотрудников программ и их семьи. Торговый запрет включает боевые танки, бронированные боевые машины, крупнокалиберные артиллерийские системы, боевые самолеты, ударные вертолеты, военные корабли, ракеты и ракетные системы. Постановлением также запрещен ввоз в страну предметов роскоши. Крупномасштабные вооружения, ядерные технологии и связанная с ними подготовка по вопросам разработки ядерного оружия были запрещены Северной Корее. Все государства должны сотрудничать в инспектировании грузов, подозреваемых в контрабанде ядерного, химического или биологического оружия в страну.

На практике не все государства придерживались постановления. Например, Китай, союзник Северной Кореи, не досматривал грузы в страну и из страны, продолжая поддерживать северокорейский режим. Теперь с этим становится строже: лодки и машины, направляющиеся в Северную Корею, досматриваются, а в отношении людей или компаний, нарушивших постановление, вводятся отдельные санкции. Однако и северокорейцы становятся хитрее, придумывая новые логистические схемы, которые не нарушают законов ООН: поставки совершаются не из пункта A в пункт B, как прежде, а из пункта A в B, из B в C, из C в D. Кроме того, поскольку все гастарбайтеры из Северной Кореи работают на государство (без официального разрешения выезд из страны запрещен) и заработанные деньги отправляют не своим семьям, а в Центральный банк, правительства ряда стран (Россия, Монголия, африканские страны) обязались выслать домой всех северокорейских рабочих до 22 декабря 2019 года.

Ким призвал к освобождению от международных санкций, которые мешают его экономике, но Соединенные Штаты ответили, что Северная Корея не предприняла достаточных шагов в области разоружения, чтобы оправдать ослабление давления. Власти считают необходимым сохранять давление посредством санкций, а также просить дипломатов, в чьих странах есть представительства Северной Кореи, попытаться убедить КНДР переговорить с Америкой. При этом для ООН санкции – решение, принятое, чтобы избежать войны. Без них, считается, не получилось бы назначить все прошедшие встречи лидеров Северной Кореи и США. Каждое новое ядерное испытание влечет за собой новые санкции. При этом режим винит в низком уровне жизни санкции, тогда как на самом деле обычные люди в стране больше страдают именно от режима, который запрещает им работать без специального разрешения, отчего страдает экономика и становится якобы невозможным разоружение, хотя деньги на испытания все равно (тут можно вспомнить о хакерских атаках) постоянно находятся. По этой причине санкции останутся до полного разоружения.

Однако не все согласны, что санкции – единственное решение проблемы с ядерным вооружением, поскольку в дополнение к военной безопасности, должна быть рассмотрена экономическая безопасность Северной Кореи. Хотя экономическое положение страны улучшилось в последние годы, санкции серьезно подорвали ее возможность устойчивого экономического роста. По этой причине переговоры должны быть направлены на устранение существующих угроз экономической безопасности Северной Кореи. Эти потребности могут быть удовлетворены путем оказания помощи и содействия, особенно в таких областях, как продовольственная и энергетическая безопасность. Однако экономическая безопасность может быть обеспечена только за счет международного торгово-экономического сотрудничества. Экономическое сотрудничество может привести к притоку инвестиций и технологических ноу-хау в страну, что позволит поддерживать более высокие темпы экономического роста. Это возможно только благодаря смягчению действующих в настоящее время санкций и интеграции Северной Кореи в региональную и международную систему. Процесс идеологического сдвига был успешно предпринят другими авторитарными режимами в регионе – Китаем и Вьетнамом – и может представлять собой жизнеспособный вариант для северокорейского режима.

Му Джин-ха, директор департамента международного сотрудничества при министерстве объединения Республики Корея также считает, что без дипломатического диалога и попытки принять позицию соседней страны не обойтись: «Мы должны больше взаимодействовать с Северной Кореей. Санкции могут быть полезным инструментом борьбы с ядерной программой Севера, но они далеко не единственный способ денуклеаризации. Некоторые полагают, что Север никогда не откажется от оружия по своей доброй воле. Но мы в министерстве считаем, что у него не останется поводов держать это оружие в случае, если гарантировать ему экономическую и геополитическую безопасность. Для нас куда важнее взаимодействие и диалог».