Для того чтобы понять, как разгромить ИГИЛ раз и навсегда, нам сначала нужно понять его стратегию. И не следует заблуждаться: даже если имеющие отношение к ИГИЛ международные теракты выглядят на первый взгляд беспорядочно, у глобальной войны этой группировки есть своя стратегическая логика.

ИГИЛ борется за выживание. У него нет ни денег, ни человеческих ресурсов для ведения чего-то подобного традиционной войне против возглавляемой США коалиции и её местных союзников (по крайней мере, в течение длительного времени). Зато у него есть идеи, которые находят отклик у определённых групп населения. Как правило, это маргинальные, разочарованные, страдающие молодые мужчины, причём из самых разных стран – ближневосточных, европейских и так далее. ИГИЛ очень хорошо научился пользоваться этими источниками людской силы.

Представители этой группировки постоянно призывают её последователей и сторонников во всём мире наносить удары по врагам, в первую очередь на Западе. Подталкивание одиноких волков и тайных поклонников или же сплочённых местных ячеек к терактам в географически удалённых, непредсказуемых местах – это самое мощное оружие в руках слабого участника ассиметричных конфликтов. Оно позволяет ИГИЛ получать все выгоды от терактов, не неся при этом никаких затрат.

А выгоды значительны. Подобные атаки отвлекают внимание от поражений ИГИЛ в Сирии и Ираке, они могут даже создать впечатление, будто группировка становится сильнее. А это не просто расширяет возможности ИГИЛ вербовать и вдохновлять новых террористов, но и влияет на мнение граждан в странах коалиции. ИГИЛ рассчитывает, что, если человеческие и экономические издержки борьбы против ИГИЛ будут накапливаться в этих странах, в первую очередь в Европе, общественное мнение там настроится против продолжения военной операции в Ираке и Сирии.

С ростом давления на ИГИЛ – особенно в Мосуле, втором по величине городе Ирака, и в Ракке, сирийском городе, ставшем фактической столицей самопровозглашённого халифата, – призывы к терактам будут становиться всё более интенсивными. Учитывая широкую географическую готовность – от Сан-Бернардино до Ниццы – внять этим призывам, результаты могут оказаться крайне разрушительными.

Разумеется, ИГИЛ не полагается исключительно на пропаганду. Он также вербует опытных боевиков, причём практически со всего света, в том числе из Туниса, Марокко, Ливии, Иордании, Турции, Франции, Бельгии и Британии, а затем отправляет их проводить показательные операции, подобные терактам в Стамбуле, Брюсселе и Париже. Имеются достоверные сведения, что ИГИЛ даже создал внешнее подразделение, ответственное за планирование террористических операций за рубежом.

Если Мосул и Ракка падут в следующем году, что представляется вероятным, тогда тысячи выживших боевиков ИГИЛ вернутся в родные страны, где они, скорее всего, продолжат вести свою войну в формате терактов. В результате, следующий год станет, по меньшей мере, таким же кровавым, как и предыдущий.

На кого придётся основной удар отчаяния ИГИЛ? Список врагов ИГИЛ возглавляют Соединённые Штаты. Но отправке туда боевиков с Ближнего Востока препятствуют проблемы с логистикой. Кроме того, в ИГИЛ воюют всего лишь около ста американцев, а это означает, что главной тактикой ИГИЛ в США будет подстрекательство.

Европейские и мусульманские страны – это намного более удобные мишени, и не только в географическом смысле. Большинство боевиков ИГИЛ – выходцы из арабских стран; участниками группировки являются также 4 000 европейских мужчин и женщин.

Среди европейских государств наиболее уязвима Франция, взявшая на себя роль лидера в борьбе против ИГИЛ. Она уже понесла больше потерь, чем все соседние с ней страны вместе взятые – за последние 18 месяцев здесь были убиты 235 человек.

Одна из причин этого в чувстве изоляции и отторжения, которое испытывает значительная часть мусульманской диаспоры во Франции, благодаря чему ИГИЛ стало проще вербовать сторонников в этой стране. Примерно 1200 французских граждан присоединились к группировке в качестве боевиков. Это самый крупный контингент жителей Запада в ИГИЛ. Добавьте к этому серьёзные пробелы в системе внутренней безопасности Франции, и вероятность продолжения терактов начнёт выглядеть как весьма высокая.

Но как бы сильно не хотел ИГИЛ навредить Западу, его первоочередной мишенью остаются страны Ближнего Востока, особенно шиитские режимы Ирака и Сирии плюс их иранский союзник. Дело в том, что стремление ИГИЛ к созданию халифата требует от него контроля над определённой территорией. Битва против Америки, Европы и даже Израиля должна быть отложена до тех пор, пока не создано суннитское Исламское государство в сердце Аравии.

В этой связи критически важно, чтобы угрозы безопасности в виде терактов не затмевали – особенно в глазах западных лидеров – приоритетность демонтажа псевдогосударства ИГИЛ в Ираке и Сирии. Впрочем, даже когда эта задача будет выполнена, ИГИЛ будет по-прежнему применять идеологию в качестве оружия, чтобы привлекать боевиков к участию в партизанских действиях в Ираке и Сирии и к терактам за границей.

Именно поэтому нужно ещё и перекрыть социальный и идеологический кислород, ставший питательной средой для поразительного подъёма ИГИЛ. Это означает, что надо заняться проблемой политического кризиса на Ближнем Востоке, причём как его причинами (например, геостратегическим соперничеством межу управляемой суннитами Саудовской Аравией и возглавляемого шиитами Ираном), так и симптомами (в том числе гражданскими войнами, охватившими основные арабские страны). Лишь тогда арабо-исламский мир и международное сообщество смогут разгромить ИГИЛ и всех ему подобных.

Project Syndicate, 2016