Глобальное правило запретной темы, официально известное как «политика Мехико», запрещает официальное финансирование из американских фондов развития неамериканских организаций, которые предоставляют женщинам любые виды услуг, связанные с абортами, ‑ даже информацию или направления, ‑ независимо от того, как финансируются эти услуги. Организации, которые выступают за расширение доступности абортов в своих странах, также лишены финансирования из США.

Это означает, что если КМЕТ продолжит оказывать услуги по прерыванию беременности женщинам в Кении, где 30-40% госпитализаций женщин связаны с небезопасными абортами, то она потеряет финансирование, необходимое для того, чтобы выполнять столь же жизненно необходимую работу по обучению врачей методам лечения осложнений при родах. И неважно, что уровень материнской смертности по всему региону чрезвычайно высок. Какой бы вариант ни выбрала КМЕТ, она будет вынуждена сократить предоставление медицинских услуг в регионах, где она является их основным поставщиком.

Глобальное правило запретной темы не ново. Впервые оно было введено президентом Рональдом Рейганом в 1984 году, и с тех пор президенты так и играют с ним в политический футбол: демократы отменяют его, а республиканцы восстанавливают.

Но последнее воплощение этого правила имеет более далеко идущие последствия, чем это было прежде. В то время как предыдущие версии затрагивали американское финансирование планирования семьи, правило Трампа касается всей медицинской помощи от США, включая программы по ВИЧ, малярии, охране здоровья матери и ребенка, туберкулезу и питанию ‑ до 9 миллиардов долларов в год.

Чрезвычайный план президента по оказанию помощи при СПИДе (President’s Emergency Plan for AIDS Relief) включает в себя самую большую часть расходов США на здравоохранение в мире, составляющую в настоящее время $6,8 млрд в год. Организации, которые в течение длительного времени совмещают помощь от PEPFAR с поддержкой от других фондов для обеспечения комплексной охраны репродуктивного здоровья женщин, живущих с ВИЧ, и профилактики передачи ВИЧ от матери ребенку, теперь окажутся в безнадежном положении.

Даже более узкие предыдущие инкарнации глобального правила запретной темы, поддерживаемые предыдущими президентами-республиканцами, имели разрушительные последствия. При Джордже Буше это правило привело к вынужденному закрытию восьми клиник, большинство из которых были единственными поставщиками медицинских услуг в своих сообществах, ‑ и это в одной только Кении. Некоторые из этих клиник находились в ведении Ассоциации планирования семьи Кении, которая обслуживала 56 000 человек и не проводила абортов. Одна из клиник, которые были закрыты, обеспечивала комплексный послеродовый уход и уход за новорожденными.

Но глобальное правило запретной темы не просто разрушительно для здоровья женщин; оно действительно контрпродуктивно. Без услуг по планированию семьи, в том числе доступных контрацептивов, у женщин меньше возможностей избежать нежелательной беременности. Исследование, проведенное в Стэнфордском университете, показало, что в странах, которые в наибольшей степени затронуло глобальное правило запретной темы в эпоху Буша, количество абортов возросло.

Это правило в версии Трампа угрожает еще более разрушительными последствиями. За последние несколько десятилетий многие развивающиеся страны, ‑ такие как Колумбия, Непал, Эфиопия и Мозамбик, ‑ либерализировали свои законы об абортах, чтобы спасти жизни женщин и сократить расходы для бюджета здравоохранения за счет травм, вызванных опасными абортами. В этом смысле глобальное правило запретной темы подрывает политику местного правительства и препятствует демократическому обсуждению.

С восстановлением глобального правила запретной темы достигнутый с трудом прогресс в области охраны здоровья женщин может прекратиться или даже повернуть вспять, при этом будут нарушаться права женщин и права человека. Например, если КМЕТ примет американскую помощь, организация будет обязана скрывать от женщин информацию о важнейшей медицинской услуге, разрушая тем самым доверие между женщиной и ее лечащей организацией и нарушая фундаментальные права человека.

В Нигерии организация Education as a Vaccine («Образование как вакцина») ‑ партнер Международной коалиции по охране здоровья женщин ‑ может столкнуться с такой же неуправляемой ситуацией, если они согласятся принять финансирование по ВИЧ от США. EVA владеет старейшей в стране горячей линией по предоставлению молодежи информации о сексуальном и репродуктивном здоровье, и является одной из немногих платформ, где молодые люди могут задавать вопросы, не опасаясь быть опозоренными.

Аборты в Нигерии и так уже сильно ограничены, а те немногочисленные организации, которые производят их, сталкиваются с серьезным риском. С учетом того, что небезопасные аборты ‑ одна из основных причин материнской смертности, особенно среди подростков и молодых женщин, важность услуг, оказываемых EVA, невозможно переоценить. Неудивительно, что исполнительный директор EVA Фадекеми Акинфадерин-Агара опасается: глобальное правило запретной темы «будет большим ударом для Нигерии», потому что получение финансирования из США может помешать ее организации даже обсуждать медицинское обслуживание после аборта с молодыми женщинами, которые пользуются ее услугами.

Ежедневно 830 женщин умирают во время родов и беременности, и каждый год 6,9 миллиона женщин получают лечение от осложнений в результате небезопасных абортов, почти все они ‑ в развивающихся странах. Запрет на финансирование организаций, преданных делу предоставления качественного медицинского обслуживания и информации этим женщинам и девушкам, является карательным по своей сути и нарушает их права человека. Навязывание правила запретной темы, несмотря на ясные свидетельства приносимого им вреда ‑ это очевидная попытка контролировать тела женщин и их здоровье.

Во время своей кампании Трамп обещал наказывать женщин, сделавших аборт. Это само по себе было бы достаточно плохо. Но глобальное правило запретной темы заходит гораздо дальше, наказывая миллионы женщин во всем развивающемся мире просто за то, что они женщины.

Project Syndicate, 2017