Подконтрольные правительству турецкие СМИ и значительные сегменты населения винят гнусную руку Запада в развале страны. Эксперты же обычно возлагают вину за усугубление трудного положения турецкого государства на его неспособность примирить традиционный ислам с тенденциями западной модернизации, а также на внешние события, в том числе конфликт в Сирии. Однако росту уязвимости Турции перед терроризмом способствовали ещё и решения её президента Реджепа Тайипа Эрдогана.

Первым таким решением Эрдогана, вызванным его желанием добиться краха режима сирийского президента Башара Асада, стало согласие на свободное перемещение боевиков, в том числе наёмников Исламского государства, в Сирию через южную границу Турции. Он не понял в полной мере той угрозы, которую эти боевики создают для безопасности самой Турции, ведь многие из них были членами исламистских группировок, настроенных в равной степени враждебно и против Турции, и против Асада.

Вторым роковым решением Эрдогана стало возобновление гражданской войны с курдским населением Турции. В первые годы своего президентства Эрдоган протянул курдам руку и в какой-то степени сумел прекратить активные боевые действия.

Но в июне 2015 года партия Эрдогана – Партия справедливости и развития (ПСР) – потеряла парламентское большинство, что подтолкнуло президента к идее возобновить боевые действия против повстанцев из Рабочей партии Курдистана. Гамбит Эрдогана помог ПСР восстановить большинство в парламенте после досрочных выборов в ноябре того же года, однако ценой этой победы стал вновь открытый ящик Пандоры – гражданская война.

Несмотря на эти два решения, турецкие силы безопасности могли бы и дальше защищать страну от терроризма, как исламистского, так и курдского. Однако третье решение исключило такую возможность. Эрдоган решил разорвать отношения с Фетхуллахом Гюленом, эмигрировавшим религиозными деятелем, чьи влиятельные последователи (так называемое движение «Хизмет») многие годы являлись важнейшими союзниками Эрдогана.

На протяжении примерно шести лет гюленисты помогали Эрдогану вытеснять со своих постов военных и полицейских (а также многих других госслужащих), лояльных светским и националистическим идеалам Турции, а не идеям мягкого исламизма Эрдогана. Однако в 2013 году, заподозрив, что гюленисты готовит против него заговор, Эрдоган начал их преследовать.

Неудачная попытка государственного переворота в июле прошлого года побудила мстительного Эрдогана организовать массовую чистку в армии и службах безопасности. Хотя наказание правительством тех, кто пытался его свергнуть, выглядит разумно, Эрдоган пошёл намного дальше и начал преследовать всех, кто имел хоть малейшее потенциальное отношение к Гюлену. В ходе этого процесса он значительно ослабил полицию и армию Турции.

Это было последнее, в чём нуждалась Турция на фоне растущей угрозы со стороны исламистских и курдских группировок. Возможно, Эрдогану стоило бы вспомнить о чистке офицерского корпуса Красной Армии Иосифом Сталиным в конце 1930-х годов: Советский Союз оказался практически беззащитным, что открыло путь для нападения Адольфа Гитлера в 1941 году.

Турция сейчас находится под полным политическим контролем одного человека, и она не способна справиться с множеством кризисов, которые на неё обрушились. Даже в самом лучшем сценарии Турция серьёзно ослабнет и не сможет больше сохранять роль регионального лидера, которую она выполняла на протяжении почти столетия. В худшем же сценарии экономика Турции рухнет, а огромное количество беженцев, включая находящихся сейчас в стране сирийских и других беженцев, а также собственно турецкое население, хлынет в Западную Европу.

Не все огорчены несчастьями Турции. Президент России Владимир Путин, наверное, очень доволен переменами в этой стране. В соответствии с путинским взглядам на мир, самыми опасными для него являются успешные демократические страны, находящиеся в союзе с Западом. Именно такой страной была Турция – демократическим и достаточно процветающим государством, давним членом НАТО, быстро углублявшим связи с Западом.

А сейчас Турция превращается в экономически слабую, авторитарную страну, которую разрушает терроризм и которая неспособна себя защитить, не говоря уже о том, чтобы помочь НАТО демонстрировать свою мощь. Для Путина это всё – мечта, ставшая явью. (И это хорошая новость для российского союзника Ирана, который может лишь приветствовать дестабилизацию своего главного, неарабского суннитского соперника в регионе). Если ухудшение ситуации в Турции спровоцирует новую волну беженцев, которые решат направиться в Европу, тем самым, ещё сильнее дестабилизируя Евросоюз, ему будет только лучше.

Это не значит, что Путин запланировал крах Турции. Ему этого и не надо было делать. Лидеры, подобные Эрдогану, оказываются падки на путинский вариант современного диктатора, который полагается на дезинформацию и внешние атрибуты демократии для расширения своей личной власти. Всё, что требуется от Путина – вдохновение и, возможно, парочка советов время от времени.

За пределами Турции президент США Дональд Трамп, похоже, увлечён Путиным не меньше. И теперь нам предстоит увидеть, окажутся ли Соединённые Штаты – с их экономической мощью, сравнительной географической изолированностью и сильными институтами – защищены от влияния дурного примера Путина лучше Турции.

Project Syndicate, 2017