Двумя фаворитами предвыборной кампании являются Марин Ле Пен из ультраправого Национального фронта и Эммануэль Макрон – он работал министром экономики в социалистическом правительстве президента Франсуа Олланда, но участвует в выборах в качестве независимого кандидата. Если, как ожидается, Ле Пен и Макрон встретятся во втором туре выборов 7 мая, для Франции это будет поворотный момент: впервые за 60 лет две главные партии страны – левая и правая – не будут представлены во втором туре президентских выборов.

Франция не испытывала подобной политической встряски с 1958 года, когда во время Алжирской войны к власти пришёл генерал Шарль де Голль, создатель конституции Пятой республики. Данная перемена, как и любое крупное политическое событие, была обусловлена комбинацией глубоких фундаментальных факторов и конкретных, сиюминутных обстоятельств.

И сегодня ситуация аналогична. Сначала фундаментальные факторы. Во Франции, как и в большинстве развитых стран, сейчас наблюдается рост недоверия народа к элитам, люди чувствуют, что теряют власть, они испытывают страх перед экономической глобализацией и иммиграцией, недовольны тем, что социальная мобильность направлена вниз, а неравенство растёт.

Эти настроения, вкупе с исторически высокой ролью французского государства в развитии национальной идентичности и стимулировании экономического роста, привели к росту поддержки Национального фронта. Но националистическая, ксенофобская риторика Ле Пен и её популистская экономическая программа схожи с идеями, которые продвигает и ультралевый кандидат Жан-Люк Меланшон.

Уровень поддержки Национального фронта растёт уже больше десятилетия, однако до сих пор этой партии не удавалось прийти к власти во Франции, поскольку избирательная система с двумя турами даёт избирателям возможность голосовать против этой партии во втором туре. Кроме того, Национальный фронт неспособен создавать альянсы, поэтому власть сохраняется в руках основных партий левого и правого фланга, даже несмотря на то, что Франция фактически движется к трёхпартийной политической системе.

Макрон пытается воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы разрушить эту трёхпартийную систему. Важное открытие Макрона, которое изначально немного поняли, заключается в том, что деление на левых и правых блокировало прогресс. Президентские выборы дают «золотой шанс» выйти за рамки этой системы, не прибегая к помощи организованного политического движения. Поскольку французский народ сейчас всё активней отвергает традиционную партийную систему, изначальная слабость Макрона быстро превратилась в его сильную сторону.

Как признаёт сам Макрон, ему оказалась выгодна фрагментация левых и правых, усилившаяся в последние годы. Это особенно верно в отношении левых сил. Здесь возник явный раскол между реформистским течением во главе с бывшим премьер-министром Мануэлем Вальсом и традиционалистами, которых представляет официальный кандидат Социалистической партии Бенуа Амон. Проблемы социалистов усугубляются из-за существования радикальных левых сил, которые активно пытаются их уничтожить. В Испании таким же образом ультралевая партия «Подемос» пыталась подменить собой Социалистическую рабочую партию Испании.

Причины проблем у традиционных правых менее ясны. Они в целом сохраняют единство по экономическим и социальным проблемам. Более того, ещё буквально несколько месяцев назад ожидалось, что правый кандидат в президенты – республиканец Франсуа Фийон – выиграет в первом туре с большим отрывом. Однако скандал с его личным делами (якобы он платил зарплату своей жене и детям за фиктивную работу, будучи депутатом парламента) нанёс ущерб его кандидатуре и, по всей видимости, фатальный.

Какими бы ни были причины упадка правых, Макрону этот упадок принёс большую пользу, как и раздоры в лагере левых. Сейчас существует реальный шанс, что этот молодой, независимый кандидат 7 мая станет президентом Франции, перевернув политическую систему Пятой республики.

Но победа на выборах – это только первый шаг. Для управления гибридной президентско-парламентской системой Франции Макрону понадобится большинство в Национальной ассамблее. И здесь могут быть два возможных сценария.

В первом сценарии Макрон быстро получит парламентское большинство, поскольку французские избиратели захотят поддержать его сторонников на июньских выборах в Национальную ассамблею. Это вполне реальный сценарий, но не гарантированный: именно тут отсутствие организованного политического движения на местах может стать главной слабостью Макрона.

И именно поэтому результатом июньских выборов может стать второй сценарий: «сосуществование» президента с парламентской коалицией, которая будет состоять из небольшой ультраправой фракции, крупной центристской фракции и безнадёжно расколотой фракции крайней левых. Такая ситуация знакома многим европейским странам. Но для Франции, чья республиканская система стала источником того идеологического деления на левых и правых, которым сегодня определяется политика в странах Запада, это будет настоящая революция. Она может привести к краху Социалистической партии.

Из-за символического значения деления на левых и правых французские избиратели и политические лидеры уже давно рассматривают любые проблемы страны исключительно с точки зрения идеологии. У общества и политиков очень мало опыта с правительствами, которые опираются на соглашения о широкой коалиции. Отчасти именно этим объясняется, почему политическая система страны иногда оказывается в тупике, затрудняющем проведение реформ, и почему программа Макрона, содержащая чёткий план реформ, настолько необычна для Франции.

Если каким-то образом на первое место выйдет Ле Пен, тогда французскую политику, не говоря уже о Евросоюзе, ждёт переворот. Но даже позиции умеренного на вид Макрона в реальности по-своему не менее радикальны. А поскольку оба кандидата, скорее всего, пройдут во второй тур, Франция окажется на пороге политической революции вне зависимости от того, кто из них выиграет.

Project Syndicate, 2017