Первая тенденция касается Леванта. Пост-османский порядок, возникший столетие назад и основанный на светском арабском национализме, уже развалился. Два государства, придававшие этой системе вес, Ирак и Сирия, утратили центральную власть, они будут оставаться политически фрагментированными и социально поляризованными странами на протяжении ещё, как минимум, жизни одного поколения.

В Ливане сектантство остаётся ключевой характеристической политической жизни. Иордания достигла предела возможностей приёма беженцев, но поток людей не прекращается, что создаёт повышенное давление на ограниченные ресурсы страны. В израильско-палестинском конфликте на горизонте не видно новых инициатив или обстоятельств, которые бы позволили выйти из тупика.

Ближний Восток определённо может ожидать продолжения процесса переселения больших масс людей: сначала в более спокойные зоны в регионе, а затем – во многих случаях – за его пределы, в первую очередь, в Европу. Кроме того, регион, скорее всего, столкнётся с обострением борьбы за национальную идентичность и, может быть, даже с перекройкой границ – этот процесс может спровоцировать дальнейшую конфронтацию.

Вторая важная тенденция связана с Северной Африкой. Наиболее густонаселённые государства региона – Алжир, Египет и Марокко – сумеют сохранить социальный и политический порядок, которые сложился за последние шесть десятилетий их постколониальной истории. Правящие структуры этих стран опираются на широкое народное согласие и поддержку влиятельных учреждений, например, трудовых и фермерских союзов. Кроме того, в их распоряжении имеются эффективные рычаги принуждения, которые служат опорой сравнительной стабильности.

Но всё это не гарантирует этим правительствам спокойного плавания. Наоборот, они обречены решать проблему мощного молодёжного демографического взрыва: в период до 2025 года на внутренний рынок труда стран Северной Африки выйдут более 100 млн человек младше 30 лет. Подавляющее большинство этой молодёжи – это продукты некачественной системы образования, поэтому они будут совершенно не готовы занять рабочие места, дающие шанс на социальную мобильность.

Наиболее подходящими отраслями экономики для трудоустройства этой арабской молодёжи являются туризм, строительство и сельское хозяйство. Но процветающего туристического сектора в этих странах нет, в первую очередь, из-за подъёма воинствующего исламизма, который будет грозить Северной Африке терактами ещё долгие годы.

Кроме того, снижение доли на европейском рынке продовольствия и уменьшение инвестиций в недвижимость сокращают возможности сельскохозяйственных и строительных предприятий принимать на работу молодёжь. Тем самым, вероятными последствиями молодёжного демографического взрыва в Северной Африке станут возобновившиеся социальные беспорядки и потенциально значительный миграционный поток в Европу.

Ещё недавно страны Персидского залива играли роль своеобразного регионального клапана безопасности. За полвека с лишним страны Залива трудоустроили миллионы работников, в первую очередь, выходцев из нижнего среднего класса соседних арабских государств. Страны Залива являлись также основным источником инвестиционных капиталов, не говоря уже о десятках миллиардах долларов денежных переводов, отправленных мигрантами на родину. Наконец, многие арабские государства воспринимали страны Залива как кредиторов последней инстанции.

Однако – и это третья ключевая тенденция – экономика стран Залива переживает сейчас процесс обновления, её место в различных промышленных цепочках создания стоимости повышается. В результате, снижается зависимость этих стран от низкоквалифицированных иностранных работников. В ближайшие годы страны Залива, как ожидается, станут импортировать меньше работников из других государств арабского мира и снизят объёмы экспорта капиталов в эти страны.

В государствах Залива может даже возникнуть нарастающая дестабилизация. Несколько стран Залива и Иран вовлечены в почти сектантскую прокси-войну в Йемене, которая в обозримом будущем не прекратится. А недавно пять суннитских держав объединились против одного из своих – против Катара, который проводил собственную региональную политику на протяжении нескольких десятилетий. Напряжённость, возникшая на всём юге Арабского полуострова, способна спровоцировать новые политические шоки.

Они становятся ещё более вероятными из-за растущего внутри этих стран требования реформ со стороны технологически продвинутых и глобально интегрированных молодых граждан. Реформировать социальные и политические структуры, существовавшие столетиями, будет столь же трудно, сколь и необходимо.

Четвёртая тенденция касается всех стран арабского мира, а также Ирана и Турции: социальная роль религии становится всё более спорным вопросом. Войны и кризисы последних шести лет отменили значительную часть прогресса, который был достигнут политическим исламом за десятилетие, предшествовавшее так называемой Арабской весне 2011 года. А поскольку, с одной стороны, радикализм проникает всё глубже, а с другой стороны, молодые мусульмане начинают отстаивать своё просвещённое понимание религии, постольку битва за душу ислама становится всё более яростной.

Все проблемы, порождаемые этими четырьмя тенденциями, лидерам стран внутри и вне арабского мира невозможно будет решить одновременно, особенно в условиях, когда на Западе набирает силу популизм и национализм. Но действовать можно и нужно. Главное при этом – фокусироваться на социально-экономических вопросах, а не на геополитике.

Запад не должен поддаваться иллюзиям по поводу перспективности перекройки границ или создания новых стран. Плодом подобных усилий станет только катастрофа. Есть один многообещающий вариант – разработать полноценный План Маршалла для арабских стран. Но в наше время политики сокращения госрасходов у многих западных стран нет ресурсов, и уж тем более общественной поддержки, для подобного проекта. В любом случае большинство арабских стран сегодня не в состоянии воспользоваться подобным планом в полной мере.

Однако у лидеров стран как внутри, так и вне региона, есть возможность заняться крупномасштабными и хорошо продуманными инвестициям в начальное и среднее образование, в малый и средний бизнес (это хребет экономики арабских стран), в возобновляемые источники энергии (они могут стать опорой для совершенствования региональных цепочек стоимости).

Осуществление такой программы не остановит распад современного арабского государства в Леванте, не установит долгосрочный социальный контракт в Северной Африке и, конечно, не примирит религиозное со светским. Но, смягчая социально-экономическое недовольство молодёжи, эта программа позволит предотвратить многие негативные долгосрочные последствия перечисленных тенденций.

Project Syndicate, 2017
www.project-syndicate.org