Однако есть одна ключевая область, где создается впечатление, что прогресс отстает: инфляция. В то время как индекс потребительских цен США в октябре достиг 2,2%, Европейский центральный банк и Банк Японии так и не смогли достичь цели – примерно 2%-ной инфляции: средний ежегодный рост цен в еврозоне составлял около 1,5%, а в Япония твердо обосновался на уровне 1%.

Для стремления к плановому уровню инфляции есть веские причины. Финансовые рынки избавятся от практически нулевых процентных ставок. Утихнут волнения по поводу роста курса валюты, наносящего ущерб экспортной конкурентоспособности, в то время как глобализация и искусственный интеллект продолжают создавать конкуренцию для рабочих. И экспансионистская денежно-кредитная политика, проводимая в последние годы крупнейшими центральными банками мира, окажется оправданной.

Однако, что касается благополучия простых людей, достижение планового показателя инфляции – не всегда лучший вариант. Конечно, поддержание высокого уровня инфляции выгодно, поскольку сохраняет ценность имеющихся в обращении денег. Но повышение минимального целевого уровня инфляции до 2% ухудшает положение людей, поскольку приводит к постоянному обесцениванию их сбережений, тем самым подрывая их благосостояние.

Покойный Артур Оукен, преподававший у меня в Йельском университете, прежде чем занять пост председателя Совета экономических консультантов при президенте США Линдоне Джонсоне, разработал так называемый индекс бедности, который дополняет общеизвестные показатели роста ВВП или уровня безработицы, давая представление о том, как чувствует себя средний гражданин с экономической точки зрения. Индекс Оукена – сумма уровня инфляции и безработицы – основывается на предположении, что рост инфляции, как и рост безработицы, ведет к экономическим и социальным издержкам для страны.

Реальность такова, что плановый показатель инфляции есть средство для достижения цели, – обеспечить полную занятость и более быстрый рост ВВП, – а не самоцель. И, по крайней мере в Японии, был достигнут существенный прогресс в этом направлении, несмотря на то что целевой уровень инфляции, заданный Банком Японии, не был достигнут. Признаки полной занятости на рынке среди постоянных работников могут создать предпосылки для умеренного роста заработной платы. Дело обстояло не так до 2013 года, когда реализация программы экономических реформ Японии премьер-министра Синдзо Абэ, так называемой «Абэномики», окончила период жесткой экономии в денежно-кредитной политике.

Но это не мешало критикам «Абэномики» придираться к тому, что целевой уровень инфляции не был достигнут. Вопрос в том, почему так вышло.

Не так давно я задал этот вопрос одному должностному лицу в денежно-кредитной сфере (чье имя я не имею права разглашать). Вместо ответа по существу он заговорил о том, что это «сложный вопрос», в конце концов остановившись на утверждении, что, независимо от того, насколько низок уровень безработицы, к плановому уровню инфляции нужно стремиться.

Такое мышление распространено среди экономистов, особенно среди поколения, заставшего революцию «рациональных ожиданий» в макроэкономике. Эти люди рассматривают экономику как исследование моделей, в которых ожидания операторов можно считать рациональными и совместимыми с моделью. С этой точки зрения инфляционные ожидания можно считать либо идеальными, либо, по крайней мере, рациональными предсказаниями будущего, причем их достоверность и точность ограничены только наличием информации у субъектов экономики.

Экономисты прежних времен думали иначе, полагая, что большинство экономических результатов в реальном мире являются результатом поведения, которое хотя бы отчасти иррационально, а это означает, что ожидаемый результат следует рассматривать как возможный, а не как почти гарантированный. Поскольку я принадлежу к поколению, которое учили мудрецы прошлого – Лоуренс Кляйн, Франко Модильяни и Джеймс Тобин, – я думаю, что это мнение заслуживает внимания и должно быть применено к сегодняшним дискуссиям о денежно-кредитной политике и инфляции.

Хотя нельзя не признать, что таргетирование инфляции имеет определенную ценность, индекс бедности также помогает нам оценить состояние нашей экономики – и успех нашей политики.

Project Syndicate, 2018