К этому году число рейсов в Жезказган поубавилось. Причина очевидна – рентабельность, хотя в оба конца самолеты летели без пустых мест. Аэропорт казался облагороженным. Два года назад внутри он почти весь был заставлен жестяными ведрами, куда, сквозь прохудившуюся крышу, стекала дождевая вода, снаружи же здание выглядит так, будто пережило несколько основательных эпох застоя.

Округа Жезказгана и Сатпаева этим летом страдала от зноя. Изможденная и потрескавшаяся земля добавляла апокалиптического шарма индустриальному пейзажу, который всю дорогу до Сатпаева проносился мимо нас. Вкупе с этим мелькали увядшие билборды о неизбежном расцвете государства, Нурлы жоле и другими обнадеживающими аффирмациями. Кажется, за два года вокруг поменялись только они.

Два года спустя

Не считая все еще преображающуюся центральную улицу Абая, за два года визуально Сатпаев мало изменился. Осматриваясь по сторонам, как и раньше, ты видишь символические границы пространства и времени, которыми корпорация Казахмыс окутывает Сатпаев. С неё, корпорации, город начинается и на ней же заканчивается. Формируя львиную долю городского бюджета (местные власти не называют точную цифру, говоря лишь, что Казахмыс обеспечивает больше половины промышленного производства города), предприятие запускает в нем шестеренки жизнедеятельности, активируя движение людей и денежные потоки.

Дома города, облик которых еще в зачатках губит веру в лучшее, специалисты до сих пор не признали аварийными. И, по мнению сатпаевцев, в уходе они нуждаются больше прежнего. В отдельных дворах, на фоне абсолютной разрухи, от солнечного света поблескивают свежие детские площадки, где резвятся дети. Во многих других - то же солнце ускоряет естественное разложение совсем старых турников и качелей, которые, по всей видимости, самоустранятся раньше демонтажа. Детей там уже нет.

Куски раздробленного асфальта на тротуарах некоторых улиц сменились более свежим покрытием, которое, впрочем, уже снова начало расползаться не то от климатической, не то от коммунальной безнадежности. В хаотичном порядке стали появляться клумбы и деревья, которые также иссыхают от жары. В других же частях города почти все осталось без изменений. Новых дорог здесь, кажется, не будет еще долго, не говоря уже о клумбах. Только ночное освещение, вроде как, работает исправно.

Досуг в Сатпаеве остается прежним. В основном он сводится к посещению концертов эстрадных певцов, спортивных секций и кафе, хотя люди стали тратить меньше и, соответственно, ходить туда реже. Помимо традиционных образовательных кружков и дворовых клубов, на площади возле здания акимата, в теплое время для детей ставят надувные аттракционы, организуют велопрокат и разные активности с призами. Это – самое оживленное место в городе, не считая городского рынка, где по-настоящему проявляется жизнь Сатпаева. На площадь вечерами стекаются горожане, садясь на закругленные скамейки рядом с фонтаном. И, чаще всего, понуро сидят рядом с ним – единственным источником влаги вокруг, который должен хотя бы слегка освежать людей, но в силу невиданных причин, не работает почти все время.

Рядом с акиматом строится первый торгово-развлекательные центр, но что конкретно из этого получится, пока неизвестно.

«У нас здесь кинотеатр раньше был, если вы помните», - напоминает мне о предыдущей поездке пресс-секретарь города Айым Бектас, показывая рукой в сторону дома культуры Шанболата Дильдебаева. «Фильмы в последнее время только на казахском показывали, и делали это не часто. А сейчас совсем прекратили. Мы предлагали предпринимателям что-нибудь открыть, говорили им про то, что в Караганде есть и люди у нас просят сделать, поскольку туда просто так не съездишь. Но они разводили руками и говорили: «Да кто в них ходить будет». Вот и нет у нас кинотеатра, как и многих других развлечений».

Одно из самых больших изменений, с которым к концу следующего года столкнется Сатпаев - переезд жителей сел Рудник, Жезказган и других прилегающих к ним территорий. На их месте собираются разрабатывать рудные месторождения, продлевая их жизнь еще на полтора десятка лет, что воодушевляет корпорацию, сотрудников акимата и самих шахтеров тоже. Всего в Сатпаев должно переехать 6075 человек. Формально они не увеличат население города, поскольку уже учтены в официальной статистике, но, физически все же пополнят количество его жителей.

Для переселения людей из Рудника уже построен коттеджный городок из 48 частных домов, каждый из которых рассчитан на две семьи. Расположен он почти на окраине Сатпаева. Издалека эти дома кажутся кучкой грибов, утопающих в толще пыли безжизненной равнины. Вокруг - гробовая тишина: ни машин, ни людей, ни шума строительных работ. Перед домами только горы строительного мусора, бетонных плит, хаотично разбросанной спецтехники и прицепов, в которых живут местные строители.

«Дома уже больше года стоят», - рассказывает охранник городка, показывая нам один из них. «Они хорошие, вроде. Заезжай, живи. Но люди заходят в них, видят трещины на стенах и сразу в слезы. Но они же из-за отсутствия воздуха появляются. Жить в них можно уже, зимой отопление здесь хорошее. Воды только нет, но это лишь пока никто не заехал - всего пара семей сейчас делает ремонт».

Виктор, будущий житель одного из домов, говорит, что не все до конца ясно с их качеством: «Мы еще не живем здесь, доделываем за строителями. Как дождь прошел, тут все побежало, пришлось дорабатывать. Но фундамент клали и в целом строили здесь по правилам». Группе переселенцев, в которую входит Виктор, изначально предлагали деньги или квартиру в одном из домов. Кроме того, обещали выплатить компенсации за пристройки, которые были у них в селах, но вскоре акимат отказался от этой затеи. У Виктора их было три, не считая гаража. И в строительство новых пристроек пришлось вкладывать уже свои средства, почти миллион тенге. Компенсация, по его утверждению, и есть главная причина, почему жители Рудника не хотят переезжать сюда.

Для переселения других семей в городе началось строительство нового микрорайона, состоящего из девяти пятиэтажных домов. Пока за заборами жилого комплекса не видно никаких признаков жизни, но акимат обещает закончить его к концу этого года. После него в Сатпаеве возведут еще 36 домов. Целиком проект по переселению, стоимостью в 35,4 млрд тенге, планируется завершить к концу 2016 года.

Есть от чего уезжать

Сатпаевцы уверяют: им есть, что рассказать об изменениях в жизни города, только выслушать некому. Но при виде диктофона оказываются менее словоохотливыми, объясняя нежелание говорить страхом навлечь на себя проблемы. «Что вам рассказать? Что город умирает? Люди уезжают, работы для них толком нет. Платить многим тоже в последнее время стали неважно. Я работаю в магазине и, уж поверьте, вижу все это по покупательскому спросу», - поспешно удаляясь, ответила на наш вопрос Галина, продавец одного из продуктовых магазинов.

Молодые люди, которых мы встречали в городе, нехотя и односложно говорили о симпатии к Сатпаеву и удовлетворительно отзывались о его перспективах на будущее. Правда, следом они выражали стойкое желание уехать. Основной причиной называли работу, которую с каждым днем найти все сложнее.

Талгат, полковник МВД на пенсии, тоже не стал отрицать, что с работой у людей есть проблемы. «Сам я пенсионер, но люди говорят, что труднее стало устраиваться, особенно в корпорацию. Слухи ходят о сокращениях, но кто его знает, может это и неправда». Сам же он не выразил недовольства своей жизнью. Образование, медицина, цены, жилье, которые предлагает Сатпаев, ему вполне по нраву.

Школьная преподавательница Тамара Новикова уже пробовала перебраться в Россию, но около трех лет назад вернулась из-за семейных обстоятельств: «После нескольких лет здесь мы опять думаем уехать. Снова в Россию. Кажется, мы уже готовы. В последние два года люди стали уезжать чаще. Читаешь на улице объявления о продаже квартир – они постоянно пополняются. Возможно, кто-то и приезжает сюда, но чаще слышишь об обратных примерах». С работой, по её словам, сейчас действительно есть проблемы, на бирже труда в основном объявления о найме врачей и учителей, особенно младших классов, а условия в этих сферах сложные и предложения по зарплате небольшие - от 30 до 60 тысяч тенге, поэтому они и в дефиците. «Но город продолжает жить и строиться, хотя и не так масштабно», - со смущением продолжила она, пытаясь как-то поправить тональность своего рассказа.

Условия жизни в Сатпаеве, по её словам, зависят от достатка каждой семьи. Чем его больше, тем лучше себя чувствуют люди. Но после перевода корпорацией Казахмыс 10 детских садов на баланс города, многим семьям, кто не работает в корпорации, стало легче – для них с 20 до 8 тысяч тенге снизилась оплата за детский сад. Хотя многие из них все равно не могут попасть в младшие группы из-за очередей и дефицита преподавателей. Сказав, что с медициной и образованием все более ли менее нормально, Тамара, как и многие жители, пожаловалась только на коммунальные расходы - сначала на растущую стоимость электроэнергии, а потом на новый вид платежа – эксплуатационные расходы: «Каждый месяц мы платим около 1000 с лишним тенге. Нам сказали, что средства эти идут на ремонт домов, но на что именно расходуются, никто так и не объяснил. Никаких работ мы не заметили. Единственное, подкопали деревья, и раз в неделю стали подметать подъезд – вот и вся разница». О работе акимата с гражданами она мало чего знает, в основном только то, что показывают по телевизору. О каких-то публичных мероприятиях, кроме официальных праздников и регулярных субботников по четвергам, она тоже не слышала, поэтому ей тяжело оценить степень взаимодействия акимата и горожан.

Движение капитала

Эрик - один из торговцев городского рынка, торгующий шапками, очками и другими товарами. Он обосновался в Сатпаеве после развала Советского Союза и практически сразу занялся коммерцией. «Смешно, конечно, но раньше торговля была лучше. Шахтеры получали больше и оставляли хорошие суммы на базаре. Сейчас рынок насыщается, открываются большие магазины и становится тяжелее. Да и кризис заметен, люди зарабатывать стали меньше или просто стараются экономить», - делится он впечатлениями о своей работе в последнее время. Затем он поправляет себя и говорит, что дело, в общем-то, не только в кризисе, но и в кредитах, которые люди стали брать, не особо разбираясь в деталях и условиях.

Сам он, как бизнесмен, кредитами старается не пользоваться: «Я занимаю у людей под реализацию, продаю и возвращаю долги. Брал один раз кредит в Казкоммерцбанке, но всего лишь на 200 тысяч тенге, не больше». Местные отделения банков, считает он, часто обманывают людей, плохо объясняя, сколько нужно отдавать и какие комиссии платить. Госпрограммами он тоже не интересуется, во-первых, мало что о них слышал, акимат, по словам Эрика, не так широко афиширует их, во-вторых, старается рассчитывать исключительно на себя.

Кредитование – одна из основных тем, которая обсуждается предпринимателями Сатпаева. Скорее даже не само кредитование, а взаимоотношения с банками в целом. По рассказам руководителя отдела предпринимательства и сельского хозяйства Абдикера Тугельбаева, порой кредиты в них тяжело получить из-за долгого рассмотрения заявок и больших залоговых требований. «Часто у людей стоимость квартир не дотягивает до нужного под кредит коэффициента и банки отказывают в кредитовании. Под совсем большие суммы залог никто найти не может. У нас по Дорожной карте бизнеса 2020 есть гарантирование вкладов, но пока никто к нам не приходил и не интересовался услугой», - говорит чиновник.

Из других источников фондирования в Сатпаеве доступно кредитование по госпрограммам Дорожная карта бизнеса 2020 и АгроБизнес 2020, а также предприниматели могут подать заявку на безвозмездный грант по проекту Развития моногородов до 2020 года, который недавно переименовали в программу Развития регионов. Тугельбаев рассказывает, что большие проекты по всем этим программам реализовать тяжело и дело далеко не в доступности финансовых средств: «Инфраструктура у нас не так развита, как хотелось бы. Электричество, вода, та же железная дорога, например. Либо этого нет, либо далеко. Но небольшие проекты кто хочет делать, тот делает их и в нынешних условиях», - объясняет он.

Одно из предприятий, которое воспользовалось программой ДКБ – ИП Жармухамбетов, пекарня хлебобулочных изделий, производящая 800-900 изделий в день. Заместитель директора Кайрат Рахметов поделился, что кредит в 40 млн. тенге был взят под 14%, 10% из которых субсидировались государством. Срок окупаемости проекта – 3 года. «С доступностью кредита проблем никаких не было. Сейчас только ленивый его не получит. Единственное, у человека должна быть определенная цель, на что его брать. Иногда у людей её просто нет», - делится предприниматель. Замечаний по условиям госпрограммы и доходности предприятия он не высказал. Рынок охарактеризовал как маленький, но конкурентный, работа на нем его не пугает, даже в случае массовой миграции людей из города. Единственная отмеченная им сложность – техническая сторона производства и кадровый вопрос. Текучку работников, по словам Рахметова, остановить почти невозможно.

Своим аргументом беседу тут же дополнил Тугельбаев, высказавшись о критичности недостатка профессиональных кадров. «Возьмем даже производство хлеба – технологов у нас традиционный дефицит, а если смотреть дальше, к примеру – в агросектор, там еще больше сложностей. Люди уезжают из Сатпаева учиться в вузы, а после окончания почти не возвращаются. В 2012 году я был на ярмарке студентов и с 8 специалистами заключил договор. Переезд оплачивало государство, подъемные выделялись, социальный пакет был обеспечен. Приехал только 1 человек, да и тот через год уехал», - рассказывает работник акимата.

«Еще бывает такое, - продолжил он, - что людям предлагают первое время поработать за небольшие деньги – 50-60 тысяч тенге. Они отказываются, не веря в перспективы, а потом устраиваются работать еще за меньшую цену и надолго. Вот такой менталитет у нас сложился». Тот же менталитет, по его наблюдению, проявляется и в боязни предпринимателей взаимодействовать друг с другом. Он рассказал про случай, когда пытался объединить 3-4 мелких сельскохозяйственных предприятия, которым было тяжело выживать по отдельности и платить зарплаты своим сотрудникам: «Я предлагал им объединиться и для этого процесса выбрать одно ответственное лицо, его они выбирать отказались. Потом просил приехать разом всех вместе в одной машине, но каждый приезжал по отдельности и в разное время. Никто не хотел работать на другого, хотя этого и не предполагалось».

Грант по программе развития регионов в 3 млн. тенге получил другой предприниматель – Сырым Рахышев, который учредил предприятие по заготовке картона и полиэтилена. Идея проекта, по его словам, была продумана основательно: продавать заготовки они будут в город Жезказган и предприятию «Казахстан Кагазы», а в случае увядания рынка, займутся производством стеклотары. Окупаемость этого предприятия наступит через 1,5 года. «Проблем со стартом у нас никаких, к счастью, не было. С акиматом и фондом «Даму» у нас хорошие отношения, они помогают всем, чем могут. Если бы что-то было не так, я бы вам без стеснения сказал, но тут обманывать незачем», - с абсолютной уверенностью сказал предприниматель. О жалобах на кредитование в банках он тоже наслышан, но сам лично пока не сталкивался, хотя в скором времени определенная сумма Рахышеву понадобится. В ближайших планах у него приучить горожан к сортировке мусора. «Мы уже совсем скоро установим специальные контейнеры в самых оживленных местах, к примеру – на площади возле универсама», - с осторожным воодушевлением говорит предприниматель.

Два года назад Лариса Гелисханова, руководитель нескольких промышленных производств, открытых совместно с корпорацией Казахмыс, встречала нас в Жезказгане. Тогда в Сатпаеве у неё был лишь небольшой цех, сейчас же почти все производство базируется здесь. С того момента количество изделий, выпускаемых её предприятиями, превысило 500 наименований, а валовый товарооборот вырос до 300 млн. тенге за 2014 год. «Из-за ситуации с ценами на сырье и некоторыми сложностями у корпорации Казахмыс мы, как одна из подрядных организаций, с особыми проблемами не сталкиваемся. Есть некоторые заминки с оплатой, но это не приводит к сокращению объемов производства. Корпорация держит производителей на плаву и старается, чтобы производство не встало, и не потребовалась оптимизация персонала. И даже несмотря на понижение рубля, мы можем продолжать работать как прежде, не уменьшая зарплат. Но если вдруг с корпорацией что-то случится, мы сможем переориентировать наши производства».

О перспективах Гелисханова говорит осторожно, но уверенно. Сейчас она считает нужным сосредоточиться на расширении продуктовой линейки и окончательной отладки технологий выпуска продукции. После этого речь может пойти об экспорте, прежде всего, в Россию. На рынок, благодаря качеству изделий, доступ есть, даже несмотря на более высокий уровень цен.

Впрочем, Гелисханова заметила, что общий предпринимательский фон в Сатпаеве немного сдает в последнее время. В этом году, во многом из-за пассивности акимата, по программе развития регионов предприниматели не получили ни одного гранта на развитие проектов. «Меня в прошлые годы наделили обязательствами по помощи другим предпринимателям с их проектами, и сейчас должны были ставить в известность о том, есть ли какая-то активность. Ко мне все это время обращаются предприниматели, и я даже не знаю, что им сказать. В прошлые годы мы работали эффективно, а в 2015 ничего уже нет», - делится она. Несколько собеседников из числа общественности и предпринимателей, попросивших не называть их имен, вслед за Гелисхановой подтверждали, что сложностей с документацией по госпрограммам, как и барьеров у предпринимателей сейчас достаточно.

Но основная проблема города, пожалуй, не в этом. Сотрудники акимата, как и бизнесмены, много рассказывали об отрешенности людей, которые имеют большой капитал или получают достаточно существенные зарплаты в корпорации (в прошлый раз мы писали, что в Сатпаеве немало людей, получающих более 300 тыс. тенге), но не вкладывают их в предприятия на территории города. Чаще всего они либо тратят деньги на развлечения и автомобили, или же покупают недвижимость и открывают бизнес в Алматы, Астане и Караганде, чтобы в будущем перебраться туда самим. В сам Сатпаев мало кто верит, выражая убежденность, что он существует, пока жива корпорация. «Есть один предприниматель, который развивает бизнес только в Сатпаеве», - рассказывает пресс-секретарь акимата Айым Бектас. «Но таких очень мало. При всем этом мало кто задумывается, что они могли бы помочь городу и сохранить его, даже в случае закрытия корпорации».

«У нас тут никого не увольняют»

Председатель независимого профсоюза «Достойный труд» Канатбек Мурзатов, как и в прошлый раз, сразу же согласился поговорить. Уже несколько лет, независимо от корпорации, на средства от членских взносов более 800 человек, он помогает защищать трудовые права шахтеров.

Не сгущая красок и опровергая всевозможные слухи о сокращениях людей, он сказал, что все работники корпорации остаются на местах, а зарплаты были уменьшены только у начальников шахт и вышестоящих сотрудников: «Если у нас идут какие-то реорганизации или закрываются мелкие дочерние компании, все равно для людей что-то создают и обеспечивают их работой. Раньше ходили слухи о скорой остановке работы ТОО «Жезказганцветмет» (дочерней структуры корпорации Казахмыс - V) и последующем закрытии рудников из-за нерентабельности. Но этого не случилось. Была лишь оптимизация техники, но людей не сокращали». По его рассказу, кроме систематических нарушителей рабочего режима, только работники северо-жезказганского рудника были отправлены в отпуска из-за его нерентабельности и отсутствия фронта работ. Сейчас они в «спящем режиме» и корпорация оплачивает им 50% месячной заработной платы, но после появления фронта работ они вернутся на свои места.

Тем не менее, слабой стороной остается техника безопасности. Он пытался узнать с чем это связано, в феврале даже спускался в шахту № 67 рудника «Степной», несмотря на запрет из-за инвалидности. Со стороны работодателя он не заметил особых нарушений. Мурзатов предполагает, что виной всему человеческий фактор, но продолжает работать с шахтерами и корпорацией по этому вопросу. В копилку личных побед он добавил отмену листа 5 шагов до начала работы, через который работодатель пытался снять с себя ответственность за травмы сотрудников. Также он участвовал в 7 судебных разбирательствах из-за травм и незаконных увольнений, и проиграл только в одном, которое длилось больше 2 лет.

Один из жителей Сатпаева Сабырхан, чья супруга работает в корпорации, говорит что смертность и травмы на производстве – дело обыденное: «Тут недавно на обогатительной фабрике человек умер. Он был проверяющим, залез что-то показать сварщику и упал с 7 метров. Часто у нас такое бывает. За июнь вот два ЧП было. А сколько травм люди получают – ноги и руки ломают, калеками становятся, я вообще не представляю. Многие из них просто молчат об этом». Подтверждает его слова и заместитель главного врача центральной больницы города Фаррух Рахматулаев: «Профессиональные заболевания тут очень распространены. Многие страдают силикозом, бронхиальной астмой, хроническим бронхитом, не считая грыж, остеохондроза и протрузий».

Другое частое явление в среде шахтеров – трудовые конфликты с корпорацией и её подрядчиками. Виктор, сотрудник ТОО «KM Tranco», обратившийся к Мурзатову в день нашего приезда, рассказал, что 26 июня он и еще 13 сотрудников компании получили уведомление об увольнении, где говорилось, что через 4 дня они должны покинуть рабочее место. Договор был заключен на 1 год 18 июня 2014 года и работодатель не захотел продлять его, хотя дал проработать больше предусмотренного им срока. «Мы начали разговаривать с руководством и подняли шум, потом подошли к нашему профсоюзу, он сказал, что ничего не знает, после чего мы обратились в «Достойный труд». 30 июня из Караганды приезжало вышестоящее начальство на собрание в областном акимате. Мне говорили, что на меня поступали различные жалобы, хотя я ни разу не был лишен премии и не получал выговор. Единственное, по семейным обстоятельствам я два раза не посещал занятия по ТБ, но я писал объяснительные», - попытался объяснить ситуацию Виктор. Сам он видит причину увольнения в своем непосредственном начальнике, с которым у него возникло недопонимание, из-за которого поступали и угрозы увольнения. После разговора с руководством и сотрудниками акимата Карагандинской области, всех 14 человек решили восстановить, но Виктору на первый месяц, в качестве испытательного срока, предложили должность ниже, что сократило его зарплату почти вполовину.

Следом Мурзатов пожаловался на то, что о таких конфликтах тяжело распространить информацию, потому что городские издания обходят подобные темы стороной. Айнур Кулашева, ответственный секретарь газеты «Шарайна» рассказала нам, что региональному изданию, выживающему только за счет государственного бюджета, практически не дают писать на подобные темы: «В последнее время в корпорацию, как и на её объекты, попасть очень трудно. У нас с ними нет тесного контакта. Даже освещение праздника День металлурга нужно согласовывать с руководством корпорации, не говоря уже об упоминании его участников в этом материале. И мы можем писать только про то, что нам разрешат. Трудовые конфликты мы не освещаем по той же причине».

********

По прошествии двух лет после первого приезда сюда, заметной смены эмоциональной обстановки в Сатпаеве не произошло. Как и прежде, кажется, что он – лишь одно из множества предприятий, обслуживающих корпорацию, а корпорация – и есть сам город. Её присутствие чувствуется здесь во всем: в разморенных жарой горожанах, в скитающихся по пустынным улицам новых и старых автомобилях, в балконах домов, на вывесках больниц, магазинов и немногочисленных банковских отделений. Оно деморализует людей, обеспечивая первичными благами сегодня и делая нежелательными мысли о завтра.