Ровно неделю назад редакция Vласти обратилась в Генеральную прокуратуру с официальным запросом, в котором попросила главный надзорный орган страны ответить на вопросы, связанные с ситуацией вокруг слухов о якобы надвигающейся девальвации. Напомним, 1 августа Генеральная прокуратура распространила пресс-релиз, в котором недвусмысленно предупредила об уголовной ответственности, которая ждет любого, кто продолжит распространять тревожные слухи. Полученные ответы от Данияра Усенова, и. о. начальника первого департамента Генеральной прокуратуры, прокомментировали известные юристы страны.

Каким образом Генеральная прокуратура Республики Казахстан сможет зафиксировать распространение информации, не соответствующей действительности, о корректировке курса тенге?

Г.П.: «В начале августа текущего года имели место факты распространения в СМИ, открытых источниках и иных средствах коммуникации сведений о возможной предстоящей девальвации национальной валюты»

Игорь Лоскутов, юрист, генеральный директор ТОО «Компания «ЮрИнфо», считает весьма странным, что в данном случае высший надзорный орган страны использует терминологию, не соответствующую действующему законодательству. «Поэтому остается только догадываться, что там понимают под «открытыми источниками и иными средствами коммуникации», — отмечает эксперт. Роман Подопригора, доктор юридических наук, профессор Каспийского общественного университета, убежден, что Генеральную прокуратуру и вовсе не должны были беспокоить слухи о девальвации. «Прокуратура — высший надзорный орган страны, и её главная задача — следить за соблюдением законности, а не реагировать на слухи и разговоры, даже при кажущейся важности таких слухов и разговоров», — подчеркнул спикер.

Каким образом Генеральная прокуратура Республики Казахстан зафиксировала угрозу дестабилизации ситуации на внутреннем валютном рынке?

Г.П.: «Среди населения наблюдался определенный ажиотаж, который, в том числе был вызван отсутствием возможности приобретения иностранной валюты в некоторых обменных пунктах валют, что, в свою очередь, в некоторой степени создавало неверное впечатление о действительности данной информации»

Роман Подопригора считает, что полученный редакцией ответ из Генеральной прокуратуры достаточно стандартен для ответов из государственных органов. «Вроде и есть ответ, но он обтекаемый и не совсем по существу поставленных вопросов», — говорит юрист. По мнению эксперта, надзорный орган попросту описывает ситуацию, в связи с которой «поставлены вопросы с включением некоторых нормативных правовых актов». Между тем, Подопригора считает, что ответить на поставленные перед Генпрокуратурой вопросы сотрудникам было трудно — «поскольку ответов либо нет, либо они будут звучать не очень убедительно».

Какие именно государственные органы уполномочены распространять информацию о корректировке курса тенге? Означает ли это, что информация всех остальных государственных органов, касающаяся корректировки курса тенге, считается не соответствующей действительности?

Г.П.: «В соответствии со статьей 7 Закона Республики Казахстан „О национальном Банке Республики Казахстан“ разработка и проведение денежно-кредитной политики государства, а также содействие обеспечению стабильности финансовой системы являются одними из ключевых задач Национального Банка Республики Казахстан. Установление и публикация официального курса национальной валюты к иностранным валютам относится к функциям и полномочиям Национального Банка Республики Казахстан. Полагаем, что вышеуказанный государственный орган уполномочен давать какие-либо комментарии, касающиеся официального курса национальной валюты и (или) его изменений»

Лоскутов отметил, что на вторую часть вопроса Генеральная прокуратура ответа не дала — «вопрос сложный, и ответ на него получается неоднозначный». При этом юрист все же высказал свою точку зрения: «Считаю, что если какой-то госорган не уполномочен прямо законодательством распространять информацию по тем или иным вопросам, но распространил ее, это не влечет автоматически несоответствие этой информации действительности».

Могут ли прогнозы и мнения экспертов в области валютной политики государства о корректировке курса тенге согласно законодательству являться «заведомо ложной информацией» и преследоваться в уголовном порядке? Если да, то, на каком основании?

Г.П.: «Способы сбора, исследования, оценки и использования доказательств с целью установления обстоятельств, имеющих значение для законного, обоснованного и справедливого разрешения дела, определены нормами Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан»

Несмотря на то, что в данном случае Генеральная прокуратура ответила на вторую часть вопроса, «для понимания сути проблемы это ничего не дает», отмечает Лоскутов. Эксперт полагает, что прогнозы и мнения не могут быть заведомо ложными. «Заведомая ложность мнения или прогноза предполагает, что эксперт располагает информацией, соответствующей действительности, но умышленно скрывает ее, распространяя ложную», — поясняет он. В таком случае действия эксперта действительно могут подпадать под уголовную ответственность.

«Прогноз или мнение подразумевают, что у эксперта нет всей полноты информации, которая позволяла бы ему претендовать на истину, поэтому он говорит только о вариантах развития ситуации или о том, как ему лично видится на текущей момент положение вещей по тому или иному вопросу», — продолжает Лоскутов. По его мнению, такая личная оценка никак не может быть признана заведомо ложной.

Юрист и правозащитник Сергей Уткин обращает внимание на то, что если буквально трактовать запрет на распространение не подтвержденной официальными источниками информации, то распространять мнения и прогнозы относительно курса тенге на краткосрочную и долгосрочную перспективу является недопустимым. «Также Генеральная прокуратура фактически запрещает распространение критической информации относительно курса тенге, которая содержится в официальных данных», — добавляет он.

«Очевидно, что Генеральная прокуратура в данной ситуации не права», — отмечает Уткин, ссылаясь на закрепленную в Конституции свободу слова. «Если человек имеет мнение, отличное от мнения официальных госорганов (в том числе, Национального банка), то наказывать его за это нельзя и запрещать ему распространять свое мнение тоже нельзя», — подчеркивает правозащитник.

При этом юрист оговаривается, что журналистам и экспертам в своих высказываниях все же следует избегать «утвердительных высказываний, которые можно расценить не как мнение, а как распространение заведомо ложных утверждений о факте, которого на самом деле не было».

Уткин считает, что Генеральная прокуратура в ответе на этот вопрос решила поосторожничать:

«Генеральная прокуратура побаивается прямо сказать, что прогнозы и мнения можно распространять без каких-либо последствий, больше заботясь о стабильности курса тенге вместо Нацбанка, а не о соблюдении законности».

Подопригора напоминает, что прокуроры по закону все же имеют право выносить предостережение о недопустимости распространения заведомо ложной информации при прогнозировании определенных последствий. При этом Генеральная прокуратура должна иметь неопровержимые доказательства этой самой «ложности». «В противном случае у нее не хватит ресурсов для реагирования на каждый слух: землетрясения, повышение цен, смена правительства и т.д.», — заключает юрист.

Лоскутов напоследок заметил, что Генеральная прокуратура в ответе на официальный запрос от редакции Vласти «постаралась всячески избежать формулировок, которые позволили бы сказать, что она в описанной ситуации с распространением слухов о девальвации увидела преступные цели».

«Думается, однако, что определять преступность того или иного деяния у нас в стране может только суд, и подобная деятельность будет означать присвоение его функций», — объяснил Лоскутов логику Генеральной прокуратуры.