Давайте начнем с планетарного «аудита» темы. Читая о КСО, складывается ощущение, что идея ответственности бизнеса за соблюдение прав своих сотрудников адекватно воспринимается разве что в Европе и, может быть, еще в США. В других частях мира об этом не так много думают, или пока еще не думают. Это правильное впечатление?
На самом деле, данная тематика довольно адекватно и остро воспринимается повсеместно. Причиной этому служит деятельность транснациональных компаний по всему миру. А именно они теперь транслируют и распространяют эту идею. Безусловно, западное сообщество инициировало первым очень нужные и важные шаги в этом направлении, которые теперь претворяются в жизнь. С правозащитной точки зрения, защита прав человека бизнесом приобрела серьезное значение с принятия в 2011 году так называемых «Руководящих принципов по вопросам предпринимательской деятельности и прав человека» с подачи ООН. После чего проблематика обрела очевидно мировой масштаб. Так что сегодня это не только США и Европа, но и Латинская Америка и Юго-Восточная Азия, где присутствие транснациональных корпораций и крупного бизнеса повсеместно. Австралия и Новая Зеландия также стараются не отставать от темы соблюдения прав человека бизнесом. Другими словами, сфера бизнеса и прав человека сейчас представляет собой универсальный международный тренд и начинает восприниматься адекватно везде.
В исторической канве развития стран Европы, идеи прав человека вплетались в законы капиталистического общества, постоянно противоречили и уравновешивали друг друга. Как по-вашему, это могло логично привести к тому, что сегодня международные организации и госструктуры говорят бизнесменам: «вы должны озаботиться правами человека не менее, чем собственной прибылью». Это действительно так работает?
Отвечу коротко – Да! Именно так исторически сложилось, и именно так это работает.
Не отходя от планетарных масштабов, давайте обсудим те скандальные кейсы, которые внимание общественности на проблему. Чаще всего, это тяжелые условия труда на заводах, нарушение трудовых обязательств, использования детского труда – и все у компаний с мировыми брендами – Foxconn, Nike, Shell и т.д., правда на производствах, расположенных далеко за пределами стран, где сидят их СЕО. Это выглядело совершенно вопиющим и противоречащим тем ценностям, которые транслируют европейская и американская культуры.
Вы правы, общественности стали известны факты применения двойных стандартов в деятельности крупных и известных мировых брендов. Именно поэтому государства были вынуждены вмешаться во внутреннюю деятельность компаний через международные инструменты. Потому что эти компании своими действиями стали наносить ущерб репутации стран. Стран, которые давно и активно пропагандируют принципы соблюдения прав человека. Кейсы, упомянутые вами, возмутили не только государственный сектор, но и обычных людей. Это фактически поставило под вопрос право развитых стран продолжать транслировать и культивировать по всему миру идей свободы, равенства, верховенства закона и прав человека. Отрадно, что правительства решили вмешаться, чтобы искоренить подобную практику и игнорирование прав человека. И это вмешательство привело к созданию новых стандартов соблюдения прав человека в предпринимательской деятельности. Это пробудило и гражданскую активность: по всему миру прошла информационная кампания, призывающая не покупать продукцию компаний, которые допускают подобные нарушения в своей деятельности. И это приносит свои плоды.
Надо отметить, что все эти громкие скандалы позволили европейцам и американцам сформировать общественную и корпоративную культуры так, что компании всегда ощущают последствия несоблюдения прав человека. Например, на их плечи ложатся затраты на забастовки рабочих из-за несоблюдения их прав; судебные издержки от исков, связанных с нарушениями прав человека. В обществе формируется негативная репутация таких компаний, снижается мотивация сотрудников. Подрядчики с хорошей репутацией предпочитают не работать с социально «безответственными» бизнесменами, правительство может не пожелать выдавать им новые разрешения или лицензии, они так же имеют ограниченный доступ рынкам акционерного капитала.
Как вам кажется, эти кейсы говорят нам, что транснациональные корпорации уже не слишком желают ассоциироваться со странами – защитницами демократии? Но правительства все-таки вернули их в лоно, и заставили соблюдать права человека.
В условиях глобализации за последние десятилетия транснациональные корпорации приобрели более весомое значение на международном, национальном и местном уровнях. Их возросшее влияние на фоне вышеупомянутых кейсов спровоцировало дискуссию о том, какую позицию должен занимать бизнес в отношении прав человека. Хотя раньше традиционно права человека считались сферой работы правительств.
В связи с новой ролью коммерческих структур на национальном и международном уровнях, ООН включила в повестку дня вопрос о влиянии бизнеса на реализацию прав человека. Из этого со временем родилась концепция профессора Рагги – спецпредставителя при ООН по вопросу предпринимательской деятельности и правам человека. Он в своей работе поместил главные международные стандарты и руководящие принципы в контекст взаимоотношений бизнеса и людей, с этим бизнесом взаимодействующих. Влияние концепции Рагги можно увидеть в Руководящих принципах ОЭСР, Стандартах Международной финансовой корпорации Группы Всемирного банка, т.е. в тех международных финансовых институтах, которые бизнес уже не может игнорировать. Игнорирование Концепции Рагги будет большим риском для компаний.
Почему? Какой «карательный инструментарий» имеется у правительств или международных организаций?
С точки зрения государства — это стандартный набор административной и уголовной ответственности, если бизнес нарушает конституционные права граждан, которые по сути и представляют собой универсальные права человека. В зарубежных странах хорошим стимулом к соблюдению является уголовная ответственность юридических лиц. На сегодня в Казахстане отсутствует такая форма уголовной ответственности. Опираясь на силу государства, суды могут устанавливать штрафы, соизмеримые с нанесенным ущербом и предотвращать будущие случаи причинения вреда. В целом же несоблюдение принципов КСО в значительной степени затрудняет взаимодействие компании с правительством и с международными фининститутами. Но и стоит сказать, что по крайней мере крупный бизнес во всем мире сейчас достаточно позитивно воспринимает тенденцию ответственного отношения к правам своих сотрудников. Ярким примером этого может служить Глобальный договор ООН. Это добровольный проект в области социальной ответственности бизнеса. Он был инициирован Генеральным секретарем ООН еще в 2000 году. В нем 10 принципов, касающихся прав человека, трудовых норм, окружающей среды и борьбы с коррупцией. В настоящее время тысячи компаний, включая множество крупных транснациональных корпораций со всех континентов, присоединились к Глобальному договору. Среди них есть и казахстанские компании. Кроме того, Концепцию Рагги, о которой я уже говорила, приняли Международная торговая палата (МТП), Всемирный предпринимательский совет по устойчивому развитию (ВПСУР) и некоторые из крупнейших корпораций, в том числе действующих в Казахстане, например, ENI, Total, Chevron, Total и Arcelor Mittal.
Хорошо, давайте обсудим механизм того, как компании, например, в Европе, откуда истоки нашего вопроса, отчитываются перед правительством о том, что они не нарушают права человека.
Такой отчетности, к сожалению, не существует. Правительства не имеют возможности требовать такой отчет от компаний. Они могут лишь рекомендовать компаниям в должной мере заботиться о правах своих сотрудников и соблюдать минимальные стандарты прав человека. Но вот уже те компании, которые присоединились к Глобальному договору, должны подавать отчетность о соблюдении прав человека в рамках своей деятельности. Кроме того, компании стали проводить регулярные аудиты по правам человека и информировать об этом правительства, международные финансовые институты, своих клиентов и потенциальные рынки сбыта. Такого рода отчеты компании готовят, если вступают или сотрудничают с разными международными организациями или инициативами, например, Глобальной Инициативой по Отчетности (GRI) или Международной финансовой корпорацией Группы Всемирного банка (IFC). То есть практику отчетности инициируют крупные финансовые институты, которые являются самыми крупными инвесторами на рынках. И этот стимул, я считаю, гораздо действеннее, чем обязательство отчетности перед государством.
А есть ли исследования об эффективности этих механизмов? Мониторинги ситуации есть? Сократились ли жалобы со стороны сотрудников, например?
Главным результатом можно назвать то, что компании начали проводить внутренние оценки, аудиты рисков по соблюдению прав человека. Это одновременно позволило разработать эффективные процедуры возмещения ущерба, в случае обнаружения фактов нарушения прав человека. Оттуда родилась и система раннего реагирования на случаи нарушения прав человека. Это непростой механизм, и если кратко, то какие-то вещи компания исправляет сама, по другим вопросам консультируется с правительством. Мониторинг жалоб в большинстве крупных компаний тоже ведется, уже как элемент обратной связи. То есть существует отдельный механизм для жалоб от сотрудников, и отдельный – для клиентских жалоб. Их рассмотрение идет по-разному и на разных уровнях. Но дать конкретную статистику о том насколько сократились жалобы со стороны сотрудников возможно лишь изучив мониторинговые отчеты конкретных компаний.
Какую роль в этом процессе играют профсоюзы? Участвуют ли они в продвижении стандартов КСО?
Роль профсоюзов в деятельности компании масштабна. Их позиция и оценка того, соблюдает ли конкретная компания права человека, очень важны. Например, в ходе прикладных исследований, связанных с деятельностью бизнеса, в том числе в части продвижения стандартов КСО, оценка, даваемая профсоюзами, имеет равную силу с оценкой, даваемой другими заинтересованными сторонами – инвесторами, представителями бизнеса и др.). Одним из ярких примеров участия профсоюзов в продвижении таких стандартов является Глобальная инициатива по отчетности, которую я уже упомянула.
И все же, почему это в конечном счете выгодно для самого бизнеса? И выгодно ли? Как вы считаете, странам ЕС удалось убедить своих предпринимателей именно на уровне ценностей, что соблюдение прав человека – это забота не только государства, но и бизнеса?
Компании сейчас прекрасно осознают растущий публичный интерес в отношении того, как они ведут свою деятельность. Обществу становятся небезразлично то, где компании производят свои товары и в каких условиях, безопасны ли они, какое влияние на окружающую среду они имеют, а также какие рабочие условия в компаниях их поставщиков. Все эти вопросы уже давно являются предметом озабоченности потребителей. Об этом постоянно пишут крупные издания. Телевидение в своих передачах расследует влияние деятельности компаний на общество и окружающую среду, набирая при этом высокие рейтинги просмотров. Все эти оценки вместе очень важны для глобальных компаний с известной торговой маркой. Это одно уже составляет основу их репутации, поэтому бы социально ответственным бизнесу выгодно. Кроме того, если владельцы бизнеса соблюдают права своих сотрудников, они становятся более мотивированы, что ведет к росту производительности и более высокому коэффициенту устойчивости кадров. Компания, которая уважает права человека, является привлекательным работодателем на рынке труда, имеет большие возможности для финансирования, более привлекательна для инвесторов и для подрядчиков, потому что имеет положительный рейтинг. В этом и кроется заинтересованность бизнеса быть «правильным» с точки зрения КСО.
Если перенесемся в казахстанские реалии, какую ситуацию мы увидим? Вы, наверняка, отслеживаете ситуацию?
Ситуация с предпринимательской деятельностью компаний, в том числе международных, работающих в нашей стране в части ответственного ведения бизнеса, как будто, благоприятная. В политике многих компании с недавних пор присутствуют понятия КСО и ведения социальных проектов. Однако на деле мы видим, что комплексный подход к соблюдению прав человека компаниями отсутствует. Мало кто из местных компаний проводит оценку рисков по правам человека. Большинство ограничивается интеграцией КСО практик, которые больше напоминают благотворительность. В 2015 году мы провели пилотное исследование «Корпоративная социальная ответственность. Case-study на примере 30 компаний Казахстана». В рамках исследования было отмечено 46 проектов и практик казахстанских компаний в области КСО. Исследование продемонстрировало, что для большинства обследованных казахстанских компаний КСО – это благотворительность. Поэтому я бы сказала, что казахстанский бизнес находится на стадии осознания КСО. Культура и практика КСО пока характерна лишь для крупных компаний, многие из которых добывающие и в то же время являются участниками международных деловых отношений, биржевой торговли, где КСО уже стала необходимым требованием. Компании в Казахстане пока на первом этапе осознания КСО, сейчас только разрабатывают стратегии, принципы и политики КСО. И пока еще теория может сильно отличаться о практики: например, корпоративное управление на сайте компании может быть прописано очень хорошо и иметь множество документов. А на практике мало информации о реализации этого направления, мало новостей и кейсов: какой процент независимых директоров работает в компании, как принимаются решения, как сотрудники компании могут получить информацию о ключевых решениях в компании – всего этого нет.
В национальных компаниях с централизованным государственным управлением понимание и практика КСО лучше развиты. Там процесс стандартизации облегчен через управляющую компанию. В бизнес-компаниях, где менеджмент должен самостоятельно внедрять культуру и практики, представленность КСО уже беднее и кейсов меньше. Международные компании в целом показывают хороший уровень развития КСО, но только с мировыми отчетами: здесь трудно получить отчеты, цифры, данные по Казахстану. Зачастую у представительств нет своего сайта и централизованной информации об их деятельности в области развития сообществ.
И резюмируя, сейчас опасение вызывает то, что, говоря о КСО, в Казахстане не так часто подразумевают соблюдение прав человека. Я убеждена, что в этих сферах происходит множество конфликтов между бизнесом и человеком, которые остаются не только скрытыми, но и не отраженными в теории и практиках КСО компаний.
На какой стадии, по-вашему, сейчас бизнес в понимании важности соблюдения прав человека бизнесом?
На данный момент в Казахстане довольно неясная картина по вопросу имплементации Руководящих принципов ООН по предпринимательской деятельности и правам человека. Конечно, надо признать, что это абсолютно новое веяние международно-правовых отношений для всего Евразийского региона. По информации Управления верховного комиссара по правам человека ООН, только в двух странах нашего региона началось внедрение указанных принципов ООН. Это Казахстан и Азербайджан. При этом в Казахстане данные шаги были инициированы институтами гражданского общества. Поэтому ситуация достаточно неясная. С одной стороны, в своих программах экономического развития власти поощряют развитие бизнеса в стране и стремятся войти в ТОП-30 развитых стран. С другой стороны, не наблюдается попыток и планомерных действий по имплементации указанных принципов. Отсюда не совсем ясны дальнейшие шаги власти, тогда как она является неотъемлемой частью данного механизма.
И все же, каковы перспективы Казахстана в этом плане? Через сколько лет, вы думаете, и у нас появится система мониторинга соблюдения прав человека в бизнес-структурах? И сможет ли государство объективно проверять «само себя» - в случае с госсектором?
Для начала государство, бизнес и общество должны предпринять попытку создать в Казахстане Национальный план действий в области бизнеса и прав человека. Без этого документа весьма сложно осуществлять системную работу по устойчивому развитию. Такие планы уже созданы в Великобритании, Дании, Испании, США и многих других странах. Принятие такого стратегического документа позволит продемонстрировать мировому сообществу экономическую зрелость и прогрессивный подход Казахстана в части ведения экономической деятельности. Этот шаг позволит нам приблизиться к выполнению амбициозных планов по присоединению к ОЭСР и вхождению в тридцатку развитых стран мира. Такой документ, я считаю, может и должен предусматривать внедрение и развитие системы мониторинга соблюдения прав человека в бизнес-структурах. Но, пока мы не наблюдаем серьезных шагов в этом направлении и поэтому говорить о перспективах весьма сложно.