В 2018 году, за год до прошлых президентских выборов, в законодательство были внесены поправки, регламентирующие, какие организации могут проводить предвыборные соцопросы. Теперь у организаций должно быть не менее пяти лет опыта работы по проведению опросов общественного мнения, и они должны предварительно письменно уведомить Центризбирком, указав сведения о специалистах, принимающих участие в проведении опроса и имеющих опыт работы в этой сфере, о регионах, в которых будут проводится опросы, и о применяемых методах анализа.
В этом году о проведении экзит-поллов ЦИК уведомили семь организаций, однако озвучили их итоги лишь три из них: институт общественной политики правящей партии «Аманат», институт комплексных социальных исследований – Астана ОФ ИКСИ «СОЦИС-А» и международный институт региональных исследований «Открытое общество».
Согласно опросу «Аманата», за Касым-Жомарта Токаева проголосовало 85,52% избирателей, по данным Астана ОФ ИКСИ «СОЦИС-А» – 82,2%, а по данным международного института «Открытое общество» – 82,45%.
Официальные итоги отличались от результатов экзит-поллов на считанные проценты – по окончательным данным ЦИК, Токаев набрал 81,31% голосов.
Такая точность экзит-поллов на казахстанских выборах легко объяснима: они проводятся под полным контролем со стороны властей.
Чем известны организации, проводившие экзит-поллы на выборах президента
Институт общественной политики партии «Аманат» учрежден правящей партией «Аманат», в прошлом – «Нур Отан». До 2021 года организацию возглавляла Юлия Кучинская, на нескольких выборах оглашавшая результаты exit poll, представляя другую организацию - Институт демократии.
Сейчас организацию возглавляет Мадина Нургалиева, до этого работавшая заместителем директора в Казахстанском институте стратегических исследований при Президенте, а также руководившая отделом социологических исследований КИСИ.
Астана ОФ ИКСИ «СОЦИС-А» с 2017 года каждый год проводит различные социологические опросы по заказам государственных ведомств, самые частые заказчики – управления общественного развития Алматы и Астаны. В прошлом году организация огласила результаты экзит-полла, проведенного во время парламентских выборов в Алматы, согласно которому, в голосовании лидировала партия «Нур Отан» с 58,90% голосов.
Нынешний учредитель Астана ОФ ИКСИ «СОЦИС-А», Серик Мунарбеков, в 2006-2011 годах, а также с июня 2021 года по май этого года был соучредителем международного института региональных исследований «Открытое общество», также проводившего экзит-поллы на этих выборах.
На президентских выборах 2011 года «Открытое общество» оглашало результаты экзит-поллов в Астане, показавшие «абсолютное лидерство Нурсултана Назарбаева» с 95,88% голосов.
Почему независимые организации не проводят экзит-поллы
Социолог Жанар Жандосова, возглавляющая «Центр исследований Сандж», отмечает, что экзит-поллы в Казахстане потеряли свое первоначальное значение.
«Результаты выборов считаются не сразу, а обычно этот подсчет идет один-два дня. Экзит-поллы хороши, когда в тот же день утром, в обед и вечером сообщают их результаты, и по этим данным можно видеть общую картинку, – говорит эксперт. – Вот эти экзит-поллы потеряли свою ценность и существуют только для легитимизации [выборов], потому что, действительно, они полностью повторяют, или даже предвосхищают официальные результаты – им заранее сообщены цифры, к которым они должны стремиться».
Социолог отмечает, что независимые социологические исследовательские организации в Казахстане отстранены от выборных процессов. «Потому что требуется аккредитация, потому что требуются деньги, а деньги у нас, как известно, дает государство, и соперничать с этим маленьким благотворительным или международным организациям невозможно», – констатирует Джандосова, поясняя, что для организации экзит-поллов нужны большие трудовые ресурсы, что неподъемно для одной независимой организации. Эксперт также констатирует, что небольшие организации пока не готовы проводить совместные независимые экзит-поллы.
«Я часто предлагала многим организациям, которые с нами были [партнерами], например, в КАПИОРе (Казахстанская ассоциация профессиональных исследователей общественного мнения и рынка – В.) сделать общими усилиями. Если нас будет шесть или семь компаний, и каждый может [сделать] какой-то срез, или время дня, или географическую область охватить, то это могло бы быть сделано, – говорит Джандосова. – Не знаю, почему, но никогда не удавалось убедить независимых социологов, особенно тех, кто занимается больше коммерческими проектами, в этом участвовать. Поэтому ждать того, что у нас будет какая-то самодостаточная социологическая служба, довольно трудно».
«Рейтингов много не бывает»
Елена Конева, генеральный директор и основатель российской исследовательской компании «КОМКОН», рассказала Власти о том, как в 2000-х годах запускала в Казахстане исследовательскую компанию «Комкон-Евразия». Несмотря на то, что компания не занималась политическими исследованиями, она вскоре попала в поле интересов политических фигур.
В России «КОМКОН» оценивал рейтинги телеканалов при помощи телевизионной панели, которую, однако, позже пришлось закрыть из-за вмешательства со стороны крупнейшего на тот момент продавца телерекламы. Тогда Конева основала в Казахстане компанию, которая начала заниматься исследованиями рынка и аналогичной телевизионной панелью.
«Обычно, когда я начинаю такие исследования, есть долгий период инвестиций, это очень сложно, – вспоминает Конева. – Мне самое главное было, чтобы наши казахстанские коллеги развивались, и чтобы [работал] этот продукт, который мы очень хорошо отработали и с точки зрения обработки данных, и форматов отчетов, и взаимодействия с клиентами. Я просто хотела, чтобы это жило, и рассчитывала в этом смысле на Казахстан». Тем не менее, вскоре на деятельность компании захотели повлиять.
«В какой-то момент, в мой очередной приезд, выяснилось, что телевизионная панель «Комкон-Евразия» очень заинтересовала Даригу Назарбаеву, поскольку она к этому времени уже начала свой путь как медиа-магнат, и рейтинги собственных каналов ее очень волновали, – вспоминает Конева. – Рейтингов много не бывает, что называется. Наши данные ее в чем-то стали не устраивать, и она радикально предложила войти в состав компании. С нашей стороны никакого энтузиазма проявлено не было, но она на этом настаивала. Я поняла, что мы входим в ту же ловушку».
Тогда Конева покинула компанию, выйдя из ее учредителей. «Я всегда уважала принцип, что это рынок моего партнера. Я могу быть коллегой, со-инвестором, могу инвестировать свои знания, но я точно не должна принимать каких-то решений, потому что им на этом рынке предстояло жить и работать, – говорит она. – Поэтому я сказала, что ухожу из учредителей и перестала поддерживать с ними какие-то активные отношения, хотя с большим сожалением. Я знаю, что телевизионная панель продолжалась какое-то время, и наверное, если она продолжалась, это значит, что влияние государства – не важно, в лице официальных структур или госпожи Назарбаевой – просто уже вступило в такую фазу, когда говорить о независимых данных просто уже не приходилось».
Конева также говорит, что не стала бы уходить из компании, если бы жила в Казахстане. Тем не менее, в этом случае, по ее словам вполне прогнозируемым было бы различное давление в виде налоговых проверок или рекомендаций клиентам не подписываться на услуги компании – с подобными тактиками она уже сталкивалась в России при попытке проведения предвыборных соцопросов.
«Должен быть рынок свободных и независимых институтов и организаций с реальными полевыми возможностями, которые могут проводить [исследования], – также убеждена она. – На самом деле, самая лучшая регуляция – это бюджетами. Если основным клиентом какого-то вида исследований является государство, и оно соответствующим образом проводит тендеры и дает какие-то бюджеты, можно говорить: вам же никто не запрещает делать независимые исследования? Не запрещает – да, но ресурсов нет».
«Люди все больше разочаровываются»
Жанар Джандосова считает, что практика вмешательств в социологические опросы и выборные процессы в Казахстане с советского времени так и не прекратилась.
«Я помню, когда у меня папа в 1992 году даже выдвигался депутатом, ему и то были звонки, и спрашивали: помочь ли вам, он говорил, нет, это недопустимо, – говорит она. – Это существовало, и этот административный ресурс идет еще с тех давних времен, и просто он плавно перетек в наш независимый Казахстан».
Итогом подобных вмешательств, вкупе с недавно введенными ограничениями для независимых наблюдателей, может быть все больший спад гражданской активности в стране, констатирует эксперт.
«Например, парламентские выборы 2016 года показали, что довольно большой процент людей видели в этих выборах возможность что-то изменить – это было 33-35% опрошенных. В 2016 году было довольно большое количество людей, которые сами хотели выдвигаться в мажилис и в маслихат, по-моему, это был где-то 1% населения. А по остальным выборам цифра была очень маленькая, люди все больше разочаровываются, что что-то можно изменить и как-то повлиять на эти события», – подытоживает Джандосова.