Алма Купешева-Куралбаева

Сколько времени у вас занимает пиар?

В моем случае Public relations - это информирование граждан, избирателей - о работе Парламента, о конкретных результатах выполнения предвыборной программы партии «Нұр Отан», в том числе о своей депутатской деятельности. Специальных персональных мероприятий по «пиару» я никогда не планировал и не собирался проводить. В тоже время в депутатских буднях есть «видимая» и «невидимая» части. Работа над законами в рабочих группах  по праву считается основной. Но именно она, увы, выпадает из поля зрения общественности. И не потому что, что-то намеренно скрывается, просто тем, кто этим специально не занимается, такая работа зачастую кажется  не интересной.  Но депутатская деятельность наряду с законотворчеством предполагает конституционную обязанность высшего представительного органа. А что бы быть представителем общественных позиций надо с обществом теснее взаимодействовать.

Как лучше быть в курсе общественных настроений? Конечно лучше личное общение, увидеть собственными глазами и услышать своими ушами. Чем ближе к людям – тем больше обратной связи, чуть «оторвался», отстал, поленился - уже «не в теме». А это все сразу чувствуют - и тот, кто вещает, и те, кто слушает. По графику встречи с избирателями у депутатов, выезд в регионы - один раз на 10 дней в квартал. Это исконно публичный формат - «лицом к лицу». И еще в зависимости от того, какой темой депутат больше занимается (специализируется), предполагается участие в различных публичных мероприятиях. Больше «твоих» тем - больше мероприятий – больше общения. С этим все просто. Ну а присутствие в СМИ? Здесь сейчас все зависит от инициативы журналистов и редакционной политики. Если журналисты считают, что твоя информация в «формате» издания , то обращаются, берут интервью и публикуют. Если нет, то ранги и звания не помогут, даже если ты хочешь донести, как тебе может показаться, «очень важную и умную мысль». Ну и еще я активно использую уже ставший одним из эффективных инструментов распространения информации из «первых рук» – это соцсети. Они стали  как публичная библиотека, в которую записаны самые активные люди общества:  журналисты, политики, общественники, бизнесмены, учащаяся молодежь. Никому ничего не навязывая, выкладываешь на книжную полку свою статью или сообщение. Будешь интересен – прочтут. Нет - пройдут мимо. Это постоянный «прямой эфир» а иногда и «горячая линия». Плюс соцсетей – ты постоянно 24 часа в день на «прямой» и «обратной» связи. Минус – это занимает время, и слишком много лишней и личной информации. Правила игры в соцсетях, в отличие от традиционных СМИ, еще полностью не сформированны, и чаще всего полагаешся на собственную интуицию, которая может и подвести.

Кроме того, это же тренд – все больше людей увлекаются соцсетями, Твиттером, и я не исключение. Соцсети - это захватывающая возможность получать огромные пласты информации, идей, юмора, да и вообще просто общаться. Добавлю – для политика – чтобы быть активным в Интернете, нужно иметь изрядную долю мужества, потому что встретить на этих «просторах» можно кого угодно. Но это и своего рода школа, испытание на прочность. Вот из этих компонентов и состоит мой «пиар», моя «связь с общественностью». Очень трудно выполнить Вашу просьбу и подсчитать чистое время, затрачиваемое мной на эту деятельность и при этом провести четкую границу - когда основная работа предполагает связь с общественностью.  Кстати ,  вот написал ответ – и это уже вроде как «пиар». :)

Ольга Ганн

В 2010 году с участием господина Абенова был создан ОФ "Аймак" для продвижения и развития в Казахстане местного самоуправления. Фонд им. Аденауэра выделил этому Фонду деньги, на которые было проведено несколько Круглых столов и выпущен диафильм о МСУ в Казахстане, который видели, по-моему, только участники этих круглых столов. И на этом все закончилось. Похоже, у нас ни чиновники, ни депутаты не хотят продвигать МСУ. Хотелось бы узнать, как к этому относится и что об этом думает Мурат Абдуламитович.

Тема МСУ свою актуальность не теряет! В 2007 году внесены изменения в Конституцию РК, а в 2009 году принят закон, по которому создано правовое поле для создания и функционирования института местного самоуправления. Кстати, я был руководителем рабочей группы по этому законопроекту. Первые шаги уже сделаны. Есть некоторые успехи, но также стали заметны серьезные упущения. В течение трех лет мы уже вносили ряд изменений, пытаясь улучшить правовое поле. Некоторые поправки инициированы мной лично.  Также я активно взаимодействую с различными общественными и международными организациями по теме МСУ. Общественный  фонд "Аймак" создавался для продвижения идей местного самоуправления. Я был одним из инициаторов создания данного фонда, но учреждали фонд «Гражданский Альянс Казахстана» и  Институт парламентаризма НДП «Нур Отан». Они же и определяют политику "Аймак", назначают и контролируют действия фонда и его руководства: какие формы сотрудничества выбирать и с кем, поиск спонсоров и грантов – это их прерогатива. В момент создания "Аймак" было предложение возглавить общественный координационный совет фонда. Пока официально такое решение документально не принято. Из-за этого я не уполномочен контролировать средства «Аймак» и не информирован о том, кто и сколько денег выделил, и на что они конкретно потрачены.

Конечно, мне известно, что Фонд  Аденауэра оказал помощь фонду «Аймак»  как в проведении ряда мероприятий, так и в создании ролика об МСУ. При обсуждении сценария я принимал непосредственное участие. Ролик получился неплохой.  Насколько я знаю, Фонд  Аденауэра еще и  помог при создании специального сайта, на котором этот ролик был размещен и до сих пор доступен. Также эти ролики есть в интернете, в том числе на моем блоге, и розданы НПО в регионах. Знаю, что Фонд  Конрада Аденауэра продолжает и поныне активно выделять финансовые ресурсы и организовывать мероприятия в  этом направлении, в том числе и через «Аймак».  Недавно они провели мероприятия в родной для меня Кызылординской области, и что самое главное, впервые полностью на государственном языке. Хочу, пользуясь случаем, поблагодарить сотрудников фонда Конрада Аденауэра за такую последовательную и действенную поддержку вопросов развития МСУ в Казахстане.

В этом году в соответствии с  поручением Главы Государства,  Правительством РК готовится новая концепция МСУ.  Я и как депутат Парламента, являясь членом комитета, занимающегося региональным развитием,  и через деятельность в центральном аппарате партии,  являясь партийным куратором по взаимодействию с гражданским обществом и МСУ, продолжаю заниматься  темой местного самоуправления. Так, например, скоро мы при центральном аппарате «Нур Отан» создаем экспертную группу по вопросу местного самоуправления. В составе Правового Совета при «Нур Отан» я веду секцию, занимающуюся МСУ. В течение 2 последних лет мы уже провели несколько заседаний на эту тему, выпустили тематические брошюры. Кстати, меня также приглашают читать лекции по МСУ в Академию госуправления и в Высшую партшколу. Я продолжаю активно сотрудничать по этой теме с международными организациями: ПРООН (удачный проект в Семее , есть планы по другим регионам) , структурами ЕС (проекты по подготовке закона и мероприятия в ряде регионов, закрепили за мой регион Сыр Елі) , ОЭСР (в новом проекте по повышению инвестиционной активности  по моей инициативе в состав трех «пилотных» регионов включена Кызылординская область), по подразделениями USAID ( прошли проекты в нескольких регионах , я курировал их реализацию в Кызылорде) . В течение последних лет мною было озвучено 3 депутатских запроса по вопросам МСУ, несколько изменений в законы, множество публикаций в СМИ на эту тему, я принимал участие в различных конференциях и встречах. Очень надеюсь непосредственно поработать над новым законом по МСУ. Так что говорить о том, что эта тема стала для нас неактуальной,  не совсем обоснованно.   

Вадим Карасев

Как обстоит дело с местным самоуправлением в Казахстане? Как внедрить его, чтобы оно стало эффективным, реальным инструментом? Что надо сделать, ведь закон вроде принят? Нужно ли выборность акимов внедрить, чтобы заработал закон? Почему население мало знает об этой возможности?

Изучая опыт европейских  стран, а также учитывая наши традиции и имеющиеся данные о результатах внедрения МСУ за эти 3 года, делаю вывод, что местное самоуправление может быть эффективным только тогда, когда высока  экономическая активность местного сообщества. Именно членов сообщества, а не только внешних инвесторов или госструктур. И, наоборот, без общественной активности населения мы не добьемся ее экономической активности.  Речь идет об очень сильно балансирующих, детерминирующих друг друга  процессах, где нельзя допускать, как и скачков и ухода в отрыв, так и «тормозящего» все движение отставания. Например, начали больше денег давать в регионы, но не создали институты общественного контроля – в лучшем случае эти средства неэффективно использовали, а в худшем - ушли в карманы чиновникам. Или хотели повысить гражданскую активность, объединили вокруг общей идеи, сплотили массы - но нет денег на реализацию. Скинуться в общий котел не из чего - надо просить у исполнительной власти. Какое уж тут самоуправление? Так что выход в постепенном продвижении: чуть активизировали малый бизнес – тут же дали больше полномочий общественным институтам. И чем динамичнее эти шаги, тем лучше. Но перепрыгнуть через ступени нельзя. Опыт соседей показывает, что это большие риски – можем скатиться назад. На повышение этой динамики, я думаю, и должны быть нацелены и новая концепция, и изменения в закон. И еще, очень важно эти процессы взаимоувязать не только по горизонтали на плоскости сельских территорий, но и по вертикали ауыл – район – область. Ведь выявилась очень серьезная «брешь» в действующей модели нашего МСУ.

В современных условиях эпицентр экономических преобразований все более перемещается на региональный уровень. Поэтому отрадно, что нынешний отчет Счетного комитета сопровождается анализом экономического развития регионов и оценкой эффективности использования ими средств республиканского бюджета. Несмотря на улучшения в финансово-экономическом положении в стране и увеличение средств, поступающих из республиканского бюджета в местные, проблема межбюджетных отношений продолжает оставаться актуальной. Тщательный анализ документов показывает серьезный дисбаланс в развитии регионов. Высокий уровень регионального дохода на душу населения отличается от минимального в 3,6 раза! И это в унитарном государстве. Проводимая Правительством региональная политика не способствует «выравниванию» бюджетных расходов и не стимулирует регионы к «зарабатыванию» средств, ведет к иждивенчеству. Было 4 региона-донора, осталось 3! А поэтому что получается, что выгоды такому региону развивать свою экономику, налогооблагаемую базу нет никакой. Как только немного больше регион заработал - центр забирает и распределяет. В региональной политике мы давно уже должны перейти от политики «поддержки» к политике «развития». На это есть все средства и возможности. Ежегодно растет объем субвенций из республиканского бюджета в местные. В 2011 году регионам было выделено 789,9 млрд. тенге, а в 2012 году запланировано – 880,6 млрд. тенге. Однако средства выделяются без предварительного детального изучения положения на местах и выработанных механизмов по контролю за их исполнением.

Региональным властям необходимо отойти от пассивной политики, когда фактически просто ведется учет реализуемых в области проектов, и перейти к активной политике создания новых производств и мобилизации предпринимательской инициативы, содействуя всеми имеющимися у региона ресурсами. Выравнивание уровней социально-экономического развития регионов является важнейшей закономерностью размещения производства, важным фактором ускорения темпов развития не только наиболее отсталых территорий, но и страны в целом. В противном случае в отсталых регионах могут возникнуть очаги напряженности, способные дестабилизировать ситуацию во всей стране. 

И еще. Благодаря проведенной децентрализации  произошла существенная передача государственных полномочий, а вслед за ними и финансовых средств из центра в регионы. Но под регионами надо понимать только уровень области. Ведь эти полномочия и деньги до дальних регионов (городов, районов, аулов ) полностью не дошли и застряли в областных центрах. В принятых законах, к сожалению, четко не прописаны границы полномочий и ответственности между областью - районом - и аулом. Зачастую это выглядит так - принимают решения, и деньги тратит область, а отвечает за все район. У себя область держит полномочия, а вниз передает только ответственность. Если еще проще: тендер проводит облуправление, а акт приемки подписывает районная комиссия. А про аул и речи нет.  Получается, децентрализовали республиканскую власть  – но излишне централизовали власть областную. Вот над чем нам предстоит работать.

Максат Ибрашев 

Вы были одним из тех, кто поддерживал идею принятия поправок в закон об авторском праве. И вы лично и другие инициаторы потом подвергались острой критике. Изменили ли Вы свою позицию?  

Нет, позицию по этому вопросу я не менял! Я убежден в том, что мы поступили совершенно справедливо, дав авторам возможность, используя этот закон, защищать свои произведения от незаконного использования. По другому создать условия для творчества невозможно. И эта тема конечно актуальна не только для нашей страны. Недавно, находясь в Ирландии на Дублинской конференции ОБСЕ по свободе в интернет, я услышал в одном из обращений музыкантов требование  о том, что, защищая права на свободное распространение информации, не надо забывать о праве граждан на справедливое вознаграждение за труд предусмотренное конвенцией ООН. Если официальные заработки авторов музыки в год через интернет составляет около 20 млрд. долларов, то у «интернет-пиратов» выручка превышает 100 млрд. долларов в год. Защита прав в реале и онлайн должна быть одинакова – говорилось в обращении. Они требовали создания законов и соответствующих бизнес моделей для получения вознаграждений за их творческий труд. И я с ними согласен.

А критика по принятому у нас закону была ожидаема. И она была не только в Казахстане, как Вы знаете. Посмотрите на рейтинги казахстанских сайтов 5-6 месячной давности, сразу будет понятно, что половина из десятки «популярных» находятся там «в победителях», так как использовали «пиратский» контент. И вообще весь «сыр-бор» только вокруг«обеспеченной жизни» владельцев этих 4-5 сайтов из более чем 30 тыс. более-менее действующих в Казнете ресурсов. Я за справедливую конкуренцию, за поддержку отечественных ресурсов , за создание условий развития казахского языка. А это все ложится в концепцию закона.

Аделя

Поправки в закон об авторском праве фактически не заработали, ведь все осталось как и было. Почему это так?

Не согласен! Заработал закон! Ведь ситуация концептуально поменялась! И это видно по изменившимся показателям посещаемости веб-ресурсов. Мы изначально говорили, что закон сам по себе это не карательный инструмент. Закон дает возможность авторам защищать свои права. Прошло всего 4 месяца, они только разбираются, как им пользоваться – так что все еще впереди. Но на  сколько я знаю, уже некоторые начали фиксировать нарушения, собирать документы для обращений в соответствующие органы. Но главное  значение закона  - это профилактика. Так, с  принятием закона изменились правила игры – теперь безнаказанно воровать будет сложнее. Ну а  «пиратские сайты» с целью формирования негативного общественного мнения пошли на не совсем адекватные шаги. Для начала они  одновременно, без никакого давления со стороны госструктур, с 1 февраля самостоятельно закрыли доступ на свои страницы. Государство такое решение не принимало. Блокировка собственных страниц производилась, во-первых, с целью вызвать определенный негатив в обществе, во-вторых, чтобы почистить свои архивы от наиболее заметных глазу нарушений авторских прав. Первая задача частично удалась. «Прикормив» в последние несколько лет определенное количество людей бесплатной пиратской продукцией, они в один день лишили их этой привычной услуги, вводя всех в заблуждение, что они закрылись с вступлением в действие закона. Кроме того, эти сайты запугивали своих посетителей тем, что обычные пользователи будут теперь нести уголовную ответственность за скачивание, хотя по закону этого нет. К сожалению, многие, как обычно, даже не ознакомившись с текстом закона, поверили. Прошло время, и сайты с пиратским контентом вынуждены были снова «выйти в эфир». Массового и долгосрочного «нагнетания негатива» у них не получилось. Обман компаний, которые занимались самоблокировкой, раскрылся, и всем стало понятно, что они действовали в собственных интересах. И весь ажиотаж из-за того, что чьи-то «незаконно зарабатываемые» капиталы начали уменьшаться.
 

Игорь Васильев

Насколько эффективен, по Вашему мнению, парламент? Ведь среди населения есть изрядная доля критически настроенных по отношению к власти людей.

Вряд ли Вы хотя бы в одной стране найдете население, полностью довольное своим Парламентом. Критическое отношение к депутатскому корпусу и другим ветвям власти – вполне естественное явление. Есть критики, есть сторонники – что нормально для демократического общества. К примеру, есть люди, которые не согласятся со мной, что наш Парламент эффективен и вполне адекватно справляется со своими задачами по формированию законодательной базы страны. Но я лично, видя работу своих коллег, могу уверенно заявить, что члены Парламента со всей ответственностью понимают свою роль и относятся к своим обязанностям. Я уже выше ответил, что есть огромный пласт работы, невидимой обществу, в основном – это кропотливая работа в комитетах и рабочих группах. И, поверьте, на заседаниях бывают очень жесткие дискуссии, которые совершенно диссонируют с тем сложившимся в рядах критиков образом якобы однотонного Парламента.

Все идет поступательно и эволюционно. Депутаты были недавно в регионах и перспектив «зашкаливания» этой критической массы не заметили. Это подтверждает и несостоявшаяся массовость «наших несогласных». При этом я далек от мысли все показывать в «розовом цвете» . 

Некоторые государства под таким давлением вынуждены принимать популистские решения, стараясь несистемно преодолевать трудности, вкладывая деньги в долгосрочные, концептуально нужные в перспективе проекты, а делая осторожные мелкие тактические шаги, только сглаживая оставшимися ресурсами ситуацию. Зачастую это приводит или к революциям (примеров много), или затягивает выход из кризиса (та же Европа). 

Теперь мы имеем классический вариант трехпартийного парламента с мощным центром в лице прагматичной партии «Нур Отан», и так называемыми «левыми» и «правыми». Конечно, все еще впереди, и партии покажут результаты своей работы, но в целом новая схема партийного представительства в парламенте дает надежду на то, что эти изменения положительно скажутся на социально-экономических показателях и улучшении качества жизни граждан. Конечно, трудно ожидать что общество сразу ощутит эффект от работы нового трехпартийного  Парламента. Заседания фракции стали особым инструментом, партии проводят их раздельно и с разными решениями приходят на пленарные заседания и рабочие группы. Другое дело, что эти изменения не стали пока столь зримыми для простого населения. Пока в решениях, выступлениях или предлагаемых идеях партий не наблюдается нового почерка их представителей. Сегодня еще  не выработалась культура настоящего трехпартийного парламента. 

Конечно, я согласен, наш законодательный орган мог бы быть лучше, сильнее, злее. Но, скажем так, он развивается, причем эволюционно и пропорционально развитию обществу. Я уверен, что уже в ближайшем будущем, там будут больше партий, больше дискуссий и оппонентов. Что касается критики нашего Парламента – главным образом, она направлена на доминирование партии «Нур Отан», но эта ситуация эволюционно меняется. 

Адилет

Наша экономика сильно зависит от сырья. Чтобы решить эту проблему, инициировали массу программ и проектов – однако прорывных, инновационных проектов, продуктов и сервисов не видно, хотя на них потратили огромную кучу денег. Почему у нас все масштабные проекты настолько неэффективные, что мешает и что нужно сделать?

Если знать рецепт, решение этой формулы… Разумеется, не совсем результативные  программы и проекты – это наша беда, проблема, которую нужно решать системно. С другой стороны, как правило, в глаза бросаются именно неудачи, тогда как успешные проекты остаются за кадром. А ведь мало кто обращает внимание на бурный рост интернетизации населения, развития телефонной и мобильной связи, внедрение цифрового формата ТВ. Нельзя отрицать, что именно в последние годы появилось огромное число автодорожных развязок, наконец открылось метро, строим грандиозный транспортный коридор Западная Европа- Западный Китай  и так далее. То есть, создается базовая инфраструктура, которая в будущем позволит внедрять и более высокотехнологичные проекты. Вероятно, провалы и торможение многих проектов связано с целым комплексом причин: несформированный спрос, недостаточная нормативно-правовая база, консерватизм чиновников и потребителей, отставание нашей системы образования от темпов роста рынка, а значит, и дефицит кадров. Допускаю, что в этом ряду и такие проблемы как коррупция традиционно мешающие любому прогрессу.  

С другой стороны, очевидно, что аналогичные проблемы были везде и всегда. Вспомните СССР, разве там развивались и создавались массово новые технологии? И сколько было не просто провальных, но и губительных для экологии проектов. В этом смысле мы должны преодолеть наследие советского прошлого, сформировать новое поколение менеджеров, инженеров, программистов, которые успешно реализуют все идеи на базе той инфраструктуры, которая сейчас создается.

Айбек Болатов

В Казахстане постоянно актуальна проблема коррупции – на всех уровнях. Хотя «Нур-Отан» проводит антикоррупционную программу, все равно – гаишники как вымогали взятки, так и вымогают, как очевидно, акимы отмывают на ремонтах дорог и др. так и продолжают. Почему?? Как, по Вашему мнению, победить коррупцию?

Коррупция в нашей стране, увы, имеет системный характер, а значит, задача борьбы с ней требует системного подхода: на законодательном уровне, на бытовом, на административном. Мало написать лозунги, поставить билборды, осуждающие коррупцию, мало даже написать и принять законы по борьбе с ней. Необходимо синхронно реформировать фискальную систему, упрощающую налогообложение и контроль, либерализовать лицензионно-сертификационную, регистрационную системы, ужесточать меры за некоторые виды преступлений, обновлять административный аппарат, усовершенствовать механизмы контроля, усиливать общественный контроль, опять же развивать местное самоуправление, работать на идеологическом уровне, создавая нулевую терпимость к коррупции. При этом, как мне кажется, необходимо активно изучать опыт таких стран, как Грузия, которая, как известно, очень эффективно борется с коррупцией. Тем не менее, есть проблемы и сферы, корупциогенность которых носит системный характер. Так, например, на последнем отчете Правительства по исполнению бюджета я поднял тему по одной из самых  проблемных сфер -  госзакупкам. При правильной организации размещение госзаказа могло, наоборот, стать нашим конкурентным преимуществом. Ведь растущие объемы расходуемого на это бюджета должны были стать мощным инструментом госуправления экономикой. Через него можно решать  социально-экономические проблемы, создавать рабочие места, обеспечивать поддержку местного товаропроизводителя и инновационных производств, проведение научных исследований. У нас, к сожалению, наоборот. Именно в этой сфере не только  чаще нарушаются установленные процедуры, что приводит к неэффективному расходованию средств, но и больше совершаются уголовные преступления. Список осужденных и  находящихся в бегах бывших членов Правительства - тому веское доказательство. В чем же причина?  До сих пор не регламентирован весь закупочный цикл. К сожалению, Правительство сконцентрировались  только на усовершенствовании процедуры проведения самого тендера. В то время как у нас нет эффективной системы планирования и прогнозирования госзаказа, определение начальной максимальной цены, формирование заказа. Не предусмотрен полноценный мониторинг, контроль и аудит за соблюдением устанавливаемых требований. Вот этой лазейкой и пользуются. Коррупционные схемы чаще всего создаются уже на стадии планирования бюджета. Проталкивание необоснованных заявок, установление завышенной начальной цены на торгах, подготовка технического задания, «заточенного» на заранее предполагаемого поставщика, выставление нереальных сроков осуществления заказа. И страдают, в первую очередь, местные производители, не успевшие встать на ноги. Недавнее посещение ПИТ «Алатау» показало, сколько современных производств у нас появилось, но заказы идут на более устаревшее зарубежное и сравнительно дорогое. Таким образом «запланированный» коррупционный потенциал предопределяет исход тендера. Многим известно, что именно на этапе установления начальной цены в процессе планирования закупок закладывается «коррупционная маржа» (доходящая порой от 20 до 50% от суммы), предусматривающая «отчисление» заказчикам, различным проверяющим и правоохранительным структурам. Но выявить его можно зачастую только при взятии с поличным или при электронных торгах. К примеру, за 4 года внедрения системы электронных государственных закупок проведено на сумму 548 млрд. тенге, из них сэкономлено более 120 млрд. тенге или около 22% от заложенной суммы. Откуда у нас такая большая экономия? В то время, как в странах с четкой регламентацией закупок экономия составляет около 5-8 %.  В большинстве случаев - это и есть сэкономленные взятки: ведь если бы не бесстрастная компьютерная программа, то при обычных «бумажных» процедурах экономили бы не более 10%. Сколько школ и больниц можно было построить за эти средства, оседающие в карманах или «сэкономленные» по итогам тендеров? Некоторые министры предлагают еще их за такую «запланированную экономию» хвалить. И вообще чиновники стали больше бояться брать взятки. А некоторые структуры стали на порядок чище. Ведь, заявляя о масштабах коррупции, мы часто забываем, что уже, приходя, например, в ЦОНы, мы уже стоим без очередей, спокойно и цивилизованно получаем все документы и справки, даже не задумываясь о взятках. Правда  только административными мерами сверху не обойтись, здесь необходима помощь населения.

Алим

Вы известны как один из самых веб-продвинутых политиков Казахстана. Какова роль Интернета в казахстанской политике? Как Сеть влияет на политику?  

Информационное поле Казахстана претерпело серьезную трансформацию. Первое, мы перешли на новую стадию, когда основным способом распространения оперативной информации стал интернет, и лидирующее положение занимают социальные сети. Второе, многие государственные органы, различные организации – поставщики информации, в том числе большинство традиционных СМИ, работая по устоявшимся принципам, стремясь перепроверить факты, подавать их с определенных позиций, в нужном формате, опаздывают с подачей информации. Да и формы подачи информации в большинстве случаев устарели. И третье, самое важное, благодаря интернет у потребителей информации появилась возможность самим выбирать источник информации, и этот выбор, как правило, не в сторону традиционных СМИ. При этом наиболее активные граждане находят  информацию еще до того, как она дойдет по традиционным каналам. Они, в том числе значительная часть  молодежи,  не только меньше стали читать газет и смотреть телевидение, даже электронная почта, корпоративные и личные сайты уходят на второй план. При этом любое запаздывание в обеспечении доступа к достоверной информации вызывает тревожные ожидания, чувство страха и неуверенности. История с пограничниками еще раз это доказала. Пока долго готовились официальные заявления, и пока эти материалы обрабатывали в традиционных СМИ, их место активно заняли социальные сети. Все началось  с одного из информационных сетевых порталов, где информация была подана в форме непроверенной инсайдерской «утечки». И эта неполная, непроверенная информация была моментально транслирована в соцсетях и за короткое время обросла дополнительными «проверенными фактами». А последовавшая запоздалая официальная позиция уже вызвала консолидированное недоверие. В первую очередь, среди пользователей социальных сетей, у которых к тому времени уже сформировалось стойкая позиция. 

Поэтому надо научиться не только быстро давать информацию, но и предоставлять в той форме и в том качестве, которые востребованы. Госструктуры по старинке пытаются при распространении информации опираться на традиционные подходы – долго собирают пресс-конференции, готовят слабые формальные пресс релизы, не раздают и не выставляют в открытом доступе те же релизы, фото и видео-материалы.

 Ансар

Почему депутаты не были активны в решении проблемы Жанаозеня? Известно, что бастующие неоднократно обращались к парламентариям, но не находили поддержку. Чему нас всех должен научить Жанаозен?

Жанаозен – это боль и трагедия казахстанского народа. Случившееся, безотносительно к тому, кто прав и кто виноват, потрясло всех нас, потому что гибель людей, насилие – это зло безусловное. Это осознают все мои коллеги по Парламенту. Но мы же, как законотворцы, должны также понимать, что есть такое понятие как презумпция невиновности до приговора суда никто не вправе никого осуждать. Не разобравшись, мы не можем позволить себе популистские заявления, мы не имеем права осуждать кого-либо. То, что случилось в Жанаозене и Шетпе – благодаря Интернету не просто стало известным всей стране. Увы, сложилось впечатление, что определенные силы воспользовались ситуацией, отнюдь не защищая права пострадавших, а решая собственные политические задачи, в том числе деструктивные. Однако и в этом случае решение должен принять суд. Депутаты, как и другие граждане Казахстана, большую часть информации о событиях узнавали из Интернета. Мы все глубоко благодарны блогерам и журналистам, представителям гражданского общество за активное освещение такой сложной темы. Я уверен, у каждого депутата есть свое мнение о случившемся, своя гражданская позиция. Я лично глубоко скорблю вместе с родственниками пострадавших, но, поверьте, ситуация выглядела как достаточно масштабный производственный спор, но не как будущее побоище. Никто из нас, не только депутатов, не ожидал, что все это произойдет. Обращения бастующих не могли быть приоритетными на фоне множества других, поступающих в адрес депутатов. К нам регулярно поступают сотни, тысячи таких документов, и, как правило, они рассматриваются в порядке очереди.

В Жанаозене я был в марте 2011 года. Поездка была связанна с различными социальными вопросами нефтяников, в том числе и изучением причин возникающих трудовых конфликтов . Встречались с молодежью, нефтянниками, аксакалами, чиновниками. После поездки были внесены соответствующие предложения, в первую очередь, направленных на предупреждение конфликтов.

Проблема в том, что чиновники на местах не только не обучены азам конфликтологии и не умеют предотвращать назревающий конфликт, безболезненно разрешать его. Это попросту не входит в их должностные обязанности. Их работа по старинке оценивается количеством заполненных предписаний, выписанных актов и наложенных штрафов. Да, и своевременно написанных об этом отчетов в министерство. Кстати, в отчетах о конфликтах ни слова. Нет такой графы. Нет графы - нет конфликтов. Сейчас нами инициировано предложение по разработке в стенах парламента законопроекта по внесению изменений в трудовое законодательство, направленного на  снижение конфликтности и усиления ответственности работодателей за соблюдение трудовых прав работников. Ведь, если работник не получил зарплату, он не накормил детей, не одел их в школу, не купил лекарства. Эти люди перестают доверять не только работодателю, но и государству. Хотя можно было решить эту проблему на микроуровне.
Мы должны научить людей защищать свои права. При развитой рыночной экономике конфликтов становится больше, и мы к ним постоянно должны быть готовы. Конфликты - закономерность, этого не надо бояться, государство на то и существует, чтобы их разрешать. Но в любом случае, я считаю, что дело бы никогда не обернулось бы настолько трагично без вмешательства третьей силы. Если люди бастовали 7 месяцев, к чему им радикализироваться? То есть у нас не было возможности предположить такое развитие событий. Я надеюсь, что в итоге все виновные будут наказаны справедливо, хотя до сих пор у всех осталось смутное чувство, ощущение, что потом мы узнаем больше. И я очень хорошо понимаю всех тех, чьи родные пострадали в те дни. Я и мои коллеги-депутаты постараемся превентивно разрешать аналогичные ситуации. Какой урок это для всех нас? Насилие и беззаконие – не решение, все споры должны решаться в правовом поле; правоохранительные органы должны быть готовы к любым ситуациям с точки зрения соблюдения прав человека и соответственной соразмерности действий, а также должны быть максимально прозрачными и открытыми, своевременно информировать население; госорганы должны внимательнее относиться к конфликтогенным факторам и ситуациям; журналисты должны продолжать смело и объективно освещать любые проблемы, чтобы власть могла принимать релевантные меры и предотвращать насилие; мы все должны следовать Конституции, согласно которой главной ценностью остается человеческая жизнь и достоинство.