Владислав Слудский, арт-консультант, специально для Власти

В начале прошлого года я предложил несколько рекомендаций, касающихся культурной политики Казахстана, обратив внимание на барьеры, с которыми сталкивается художественное сообщество нашей страны.

Государство, в определенной степени, меня услышало. До настоящего момента самые разные люди, занимающиеся культурной политикой страны, приглашали меня на многочисленные фасилитации, зум-колы, формальные и неформальные встречи.

Среди них были сотрудники АО «Kazakh Tourism», продвигающей туристический потенциал Казахстана. С ними я делился знаниями и опытом, полученными за время организации собственных мероприятий, а также участия в международных фестивалях и ярмарках. Я много рассказывал о пользе культурных институций, о паблик-арт проектах, давал примеры кейсов государственной поддержки креативных индустрий в других странах и охотно делился наработанными контактами.

Затем нас попросили сделать несколько презентаций, по каждому из возможных форматов сотрудничества. В них мы более системно описали мероприятия, перечислили возможных участников, рассчитали примерный бюджет и айдентику.

Одним из флагманских проектов, предложенных нами, была Ala Art Fair — ярмарка современного искусства, на которой, помимо галерей, были бы представлены архитекторы, дизайнеры интерьеров, урбанисты и другие специалисты, так или иначе работающие с пространствами.

Разумеется, это не была формальная коммуникация. Никто не предлагал моей организации контракт с вознаграждением за консультации. Шел разговор о потенциальном сотрудничестве, потому что у нас есть нужная экспертиза. Но мы понимали, что такие разговоры в нашей деловой среде редко к чему-то ведут, и потому ни на что не рассчитывали. Гораздо важнее для нас было создать возможности для культурных организаций в целом — наша сфера, при всей ее важности для экономики, остается крайне недофинансированной.

И действительно, долгое время от Kazakh Tourism не было никакой конкретики. Они говорили, что испытывают сложности с бюджетом, которого не хватает на предложенные нами проекты. А потом ссылались на смену министров, затормозившую процессы согласования и подписания документов.

Этой осенью нам сообщили о скором проведении тендера по одному из культурных проектов. Как потом оказалось, это была ярмарка Ala Art Fair, почти в том же самом виде, в каком мы предлагали ее в презентации. Причем Kazakh Tourism присвоил эту идею без обсуждения с нами.

Нас удивило то, что мероприятие планировалось организовать уже в первых числах декабря. Тогда как подготовка любого предложенного нами проекта требовала планомерной работы в течение года, прежде всего из-за логистических сложностей и длительной коммуникации с партнерами.

На прошлой неделе коллеги прислали мне документ, подтверждающий, что речь идет о предложенной нами ярмарке современного искусства Ala Art Fair, которую Kazakh Tourism собирается провести с Jusan Bank. Мы нашли лот госзакупок и узнали, что тендер на ярмарку, стоимостью 90 млн. тенге, был заключен между Kazakh Tourism и министерством туризма и спорта «из одного источника» еще 20 июня 2023 года. 

Занимаясь культурными проектами в Казахстане свыше десяти лет, мы хорошо знаем цены на производство всего — от самих выставочных стендов до печатной продукции. Мы оценивали Ala Art Fair примерно в 45 млн. тенге.

Основная статья расходов на подобных мероприятиях это: застройка, возведение стен, свет, точки питания, логистика, безопасность. Есть также коммуникационная и PR составляющие, цифровая инфраструктура. Не говоря уже об образовательной части и VIP программе.

Для бюджета в 90 млн. тенге мероприятие Kazakh Tourism выглядит сомнительно. Ярмарка будет длиться всего неделю, а представлены на ней будут лишь 11 стендов.

Что важно, на ярмарке не будет организаций, важных для современного искусства Казахстана: Дома 36, IADA, Kiiz Space, Atelier Cauchemar, Yemaa Art Space, Tselinny Center, Esentai Gallery. А задумывалась ярмарка в том числе и для них.

Сайт и инстаграм, как основные каналы коммуникации для мероприятия по развитию визуальной культуры, появились у ярмарки лишь 27 ноября. Причем в инстаграме у них едва больше 200 подписчиков — в основном сами организаторы и художники.

Чтобы прояснить ситуацию, я позвонил нескольким коллегам и узнал еще более интересные вещи. Например, что главная галерея страны Aspan Gallery получила приглашение на крупнейшую, учитывая ее бюджет, ярмарку лишь 16 ноября.

Возьмем для сравнения другие бутик-ярмарки вроде Paris Internationale, VOLTA Basel или (Un)Fair прием заявок на участие в которых закрывается за полгода до начала, чтобы оставить время на другие процессы.

Очевидно, что за две недели невозможно качественно продумать формат выставочного стенда. Тем более, что эта работа требует написания кураторского текста, привоза международных журналистов, рассылки приглашения своим клиентам.

Мне также рассказали, что организаторы приглашали участвовать в алматинской ярмарке Yemaa Art Space — коллег из Атырау, упоминавшихся в моих проектных презентациях. Однако они получили письмо, где сотрудники Kazakh Tourism объясняли, что галереи и некоммерческие организации сами должны нести расходы по участию. А это значительные расходы.

На первый взгляд, это рационально, потому что государство создает стимул для культурных организаций в виде большого мероприятия, где можно продавать искусство. Но поскольку участники ярмарки сами покрывают свои расходы; Jusan Bank, как я надеюсь, не берет деньги за аренду места в своем пространстве Jusan Vibe (поскольку оно создавалось, чтобы поддерживать культурные инициативы); а в помещении не требуется строительство стен для стендов, возникают вопросы о целесообразности бюджета в 90 млн. тенге на Ala Art Fair.

Но мы ответим на эти вопросы прямо — мы не знаем для чего мероприятию такой бюджет и как он используется. И, вероятно, не узнаем без проведения независимого расследования.

Вместе с тем я посмотрел на какие еще креативные проекты Kazakh Tourism просит деньги у министерства туризма и спорта. В их числе было участие казахстанских ремесленников в выставке Bazaar Berlin в Германии за 61,8 млн. тенге, а также продвижение казахстанского туризма через искусство и ремесленничество за 99,6 млн. тенге.

Начнем с Bazaar Berlin. Это интересное мероприятие со своей историей и нетворкингом. Но 62 млн. тенге — слишком большая цена за участие в нем. От самого Bazaar Berlin я знаю, что стоимость аренды самых центральных стендов не превышает 1 млн. тенге. В реальности проект можно организовать за 10-15 млн. тенге, даже учитывая высокие цены на перелеты, логистику, проживание ремесленников, аренду нескольких стендов и PR.

Тем более, что мы почти ничего не слышали об участии Казахстана в этой выставке. Из публикаций в интернете я нашел только материалы государственных СМИ: ролик Хабара на Youtube, небольшую заметку в Astana Times и еще несколько публикаций. В иностранных СМИ о казахстанском стенде также появилось 1-2 материала в малоизвестных СМИ.

Еще я прочел негативную публикацию, в которой говорится, что некоторые ремесленники оплачивали участие в Bazaar Berlin самостоятельно, не получив от Kazakh Tourism даже гонорара. 

Другая госзакупка стоимостью 99,8 млн. тенге по «Продвижению казахстанского туризма через искусство и ремесленничество», вероятно, должна означать промоушн казахстанских художников, ремесленников и галерей с помощью международных выставок и ярмарок.

Поскольку ни о каких громких выставках за рубежом, специально спонсируемых Kazakh Tourism никто не слышал, речь, вероятно, идет об участии Aspan Gallery в сентябрьской выставке Contemporary Istanbul и участии галереи Pygmalion в октябрьской выставке Asia Now в Париже.

Если допустить, что Kazakh Tourism покрывал расходы галерей по участию в этих событиях, то арифметика вновь не складывается. Плата за аренду стенда среднего размера в Asia Now или Contemporary Istanbul в среднем составляет 7 млн. тенге. По этой логике за прошедший год должно было случиться около 14 крупных арт-событий, а случилось всего 2.

Получается странно: министерство туризма и спорта заказывает у Kazakh Tourism проекты за сотни тысяч долларов, которые должны поддерживать креативные индустрии и стимулировать культурные связи между Казахстаном и миром. Но расходы по этим проектам несут сами культурные организации, а пишут об этих событиях единицы государственных СМИ.

Причем все это организуется в короткий срок, что гарантирует отсутствие внимания к ним со стороны глобальных игроков культурного и медийного сектора. Более того, совершенно не понятно, как это все способствует развитию туризма. Вероятно, в Kazakh Tourism думают, что берлинцы, лондонцы и другие потенциальные гости страны начинают свой день с раздела культуры Astana Times, где ищут ту самую публикацию о казахстанском павильоне среди других новостей.

Эти вопросы задаются не из праздного любопытства, а из опасений о том, что деньги используются ненадлежащим образом. Как результат, культурный сектор не получает очень нужной ему финансовой поддержки. Моя организация считает, что культурная сфера должна быть одним из приоритетных направлений развития экономики и человеческого капитала. Но моих коллег по-прежнему лишают базовых возможностей.