А вот и попались! Ничего подобного. Автор – Максим Толмачев, книга – «Урга и Унгерн», и ни по жанру, ни по идейному и художественному содержанию ничего общего с романом Пелевина она не имеет. Тем не менее (так устроена читательская психология), восприниматься опус г-на Толмачева неизбежно будет «на фоне» пелевинского романа – безусловно, одного из наиболее значительных произведений русской литературы последних десятилетий. Остается только снять шляпу перед смелостью автора – на таком фоне потеряться несложно.
Ещё раз оговорюсь: несмотря на длинные разговоры о буддизме, шаманизме и почему-то иудаизме, никакой квазифилософской «пелевенщиной» в романе не пахнет. Да и воздействие то и дело принимаемых героями «расширяющих сознание» препаратов описано в самых общих выражениях. Возможно, автор не имеет собственного подобного опыта (тогда порадуемся за него), а пускаться в буйное фантазирование, подобное пелевинскому, избегает.
По жанру книга представляет собой авантюрный исторический роман, и было бы нечестно пересказывать её сюжет. Ограничусь самыми общими словами, а о развязке умолчу. Итак, несколько российских интеллигентов ветрами гражданской войны занесены в Ургу, столицу Внешней Монголии, осаждаемую, а затем взятую отрядами белогвардейского «полевого командира» барона Унгерна. Барон, как известно, надеялся возродить Монгольскую империю, во главе «буддийских орд» вторгнуться в революционную Россию и свергнуть «жидовско-большевистский» режим. Персонажи романа озабочены, в основном, собственным выживанием в окружающем их кровавом кошмаре и для самосохранения готовы служить любому дьяволу, с которым столкнет их судьба – тому же Унгерну, командирам оккупационных китайских войск, большевистским комиссарам и просто степным бандитам. В конце концов, сговорившись, они решают бежать из негостеприимных монгольских степей в более-менее спокойную Маньчжурию. С собой беглецы предполагают прихватить «золотой запас» Азиатской дивизии Унгерна. Собственно, подготовка и осуществление этого побега и составляют содержание книги. От автора требовалось как следует закрутить сюжет, создать пусть неглубокие, но яркие образы персонажей, подпустить саспенсу, вплести любовную интригу – и дело в шляпе. Пелевин - не Пелевин, но добротное приключенческое чтиво получилось бы. Но не все оказалось так просто.
Сначала - о достоинствах. Некоторые эпизоды романа читать действительно занятно – как из наивного сюжетного любопытства (кто кого зарежет или пристрелит?), так и просто в познавательных целях. Видно, что автор, прежде чем взяться за перо (или, вероятнее, за «клаву»), хорошо изучил эпоху и её материальную культуру, особенности и даже топонимику и климат места действия. События его романа за грани вероятия нигде не выходят и впечатления откровенной «клюквы» не производят. Ну а отдельные передергивания хронологии событий, фактов той или иной биографии - вполне вписываются в права автора художественного произведения. В конце концов, не научная диссертация. Кстати, о биографиях героев. Не могу не упомянуть здесь аллюзию (не знаю, заранее замышленную автором или получившуюся случайно, «на голубом глазу»). Среди персонажей есть некий Владимир (Володька, как его именуют товарищи) Рерих, которому и принадлежит идея «кинуть» Унгерна. Поначалу я решил, что это шутка юмора такая плосковатая, рассчитанная на «свидомую» алма-атинскую аудиторию. Немного даже возмутился, поскольку «Володьке Рериху» приписано изобретение и, более того, организация производства и распространения первого российского синтетического наркотика. Однако, заглянув в Вику, устыдился своего невежества, узнав, что В. Рерих – вполне историческое лицо, брат известного художника и теософа, возможно, причастный к его полушпионским-полушарлатанским предприятиям и действительно находившийся в описываемое время в Урге. Другими словами, материала автор накопал на совесть и порой неожиданного. От большинства наших местных авторов г-на Толмачева выгодно отличает и неплохой уровень уже не исторической, а самой элементарной грамотности. Тем не менее, есть претензии и к корректору, и к редактору (если, конечно, таковые вообще у книги были). Первому можно поставить в вину слишком большое (заметно большое) количество опечаток. Ко второму претензии посерьезнее. Глаз автора – часто независимо от опыта и возраста - что называется, «замылен». Только немногие могут беспристрастно взглянуть на свое детище со стороны. Роль хорошего литературного редактора (или, если угодно, консультанта) в этом отношении бесценна. Увы, у г-на Толмачева такового не нашлось. А он мог бы указать автору на многое.
Сюжет книги то и дело провисает из-за многочисленных отступлений.
Зайдет у персонажей, к примеру, речь, об истории гражданской войны на Дальнем Востоке, тут же кто-нибудь прочтёт остальным лекцию на эту тему. Нюхнули метамфетамин – выслушали доклад об истории его изобретения каким-то японским химиком. (Кстати, российский синтетический наркотик, «кристаллы Рериха», по-видимому, придуманы автором, чтобы объяснить невероятную удаль Унгерна и его Азиатской дивизии – увы, эта сюжетная мулька «не стреляет», потому что автор, как выше было сказано, действие наркотика описывает общо и невнятно). Упомянули буддизм – ещё один нудноватый ликбез. Иудейскую символику вспомнили – давай о символике, И так далее. Все эти культпросветовские трали-вали не имеют прямого отношения к развитию сюжета, наоборот, тормозят его и вряд ли запомнятся читателю. Времена популяризатора всяческих знаний Ж. Верна безнадежно миновали. На место этих ненужных отступлений, прямо-таки напрашиваются любовные линии. Но таковые г-ном Толмачевым едва намечены, как и женские персонажи. Только появится симпатичная какая-нибудь Дуся, так тут же её зарежут или задушат, да ещё предварительно всем эскадроном надругаются! Читательницы такого не прощают – а ведь на них и держится сегодня книжный рынок.
Призыв к авторам «не рассказывать, а показывать» стар и банален, как мир. Увы, и в романе г-на Толмачева мы, в основном, не видим живые картины событий, а слышим их скучноватый пересказ. Характеров у персонажей нет – только поступки, за которыми – пустота. А ведь, казалось бы, один Унгерн чего стоит? Да и «Володька Рерих» - в какой колоритный образ мог быть развернут! Даже рассказчик (повествование ведется от первого лица) столь же безлик, как и все прочие. Его внутренний мир ограничивается фиксацией происходящего – «что вижу, то и пою», никаких рефлексий, ассоциаций, воспоминаний. Наиболее уязвимое место автора - диалоги. Ему не удается передать живой разговор, когда что-то утаивается, что-то подразумевается, за словами бьется подавленное чувство или пульсирует невысказанная мысль. Это все тот же пересказ событий, просто механически разбитый по ролям. Видимо, автор и сам это чувствовал и для «оживляжа» вставил, например, сценки исполнения унгерновскими казаками матерных частушек. (Кстати, интересно: частушки - плод авторского воображения или где-то нарытый материал подлинного казачьего фольклора?). Ничего не имею против крепкого словца, если оно стилистически оправданно. Здесь же «частушечные эпизоды» производят впечатление ненужной искусственной вставки. То же можно сказать и о «туалетных» и «сексуальных» подробностях быта персонажей. Упомянутые однажды-дважды в нужном месте, пусть и в самых недвусмысленных натуралистических выражениях, они могли бы добавить роману недостающего «перчика», но периодически повторяемые в одних и тех же выражениях - теряют остроту и перерастают в пошлость.
В общем, подводя итог, можно сказать, что пелевинский фон сыграл не в пользу автора.
Впрочем, нынешний читатель не особенно взыскателен. Читает он в дороге, в очереди или на сон грядущий. Ему «в лом» вникать в психологию героев, его «грузят» малейшие сложности, ему достаточно «голого» сюжета, который он на следующий день позабудет. Так что, возможно, некоторая потенциальная аудитория у книги все-таки есть. Видимо, в расчете на это книга Максима Толмачева «Урга и Унгерн» издана в Екатеринбурге, в издательстве Ridero (2016 г.), так называемым форматом on-demand, который подразумевает в любой момент допечатку тиража, если таковая требуется.
Если следовать моде выставления оценок литературному произведению, то я (хотя эту практику и не одобряю) поставил бы «Урге и Унгерну» твердую «тройку». В основном, за добросовестность автора. Что в наших условиях можно считать оценкой весьма высокой.
Но если автору этого мало, если он собирается и дальше писать исторические романы и готов принять добрый совет, я бы порекомендовал ему, во-первых, подумать о более тщательном просеивании исходного материала, а во-вторых, работать и работать над диалогами, в которых, собственно, и рождаются характеры персонажей. И, конечно, найти надежного редактора-консультанта.
Фото Тимура Нусимбекова