Я же, получив на руки экземпляр сборника «Казахстанские сказки» Юрия Серебрянского, ахнул: как прекрасно, подумал я, издана книга – отличная обложка, бумага, пахучая и качественная, талантливые иллюстрации Вячеслава Люй-Ко, все, словом, обещало нечто новое, небывалое в истории казахстанского книгопечатания. Собственно, и путь «Казахстанских сказок» к читателю тоже был для наших палестин довольно оригинален: заметную, пусть и не основную часть расходов на издание книги, собирали при помощи краудфандинга, то есть, грубо говоря, всем миром. Собрали в итоге процентов тридцать, но и это был хороший аванс.
Задумка была интересная и амбициозная: создать новый свод сказок, которые в равной мере будут интересны всем казахстанцам вне зависимости «от национальности, вероисповедания, пола, расы» и далее по тексту. Формально, надо признать, автор с этой задачей справился: по большей части его герои безымянны (как бы, интересно, звали Патрокла, будь Гомер не Гомером, а Юрием Серебрянским?), кто они по национальности не всегда ясно («Бойтесь, этих, как их там, неизвестной национальности, дары приносящих!»); зато актуальные проблемы, которые автор маскирует своими баснями (а это, кстати, именно басни и есть, а никакие не сказки), взрослый читатель узнает без проблем. «Так, - скажет взрослый читатель, - что там? Ага. Какие-то рыцари вздумали строить себе башню на Кок-Тобе, а потом ушли. Ну, ясно: нынешние застройщики, видимо, глаз на горы положили со своим пошлым гипсокартоном, вот возвышенные рыцарские души и свалили подальше. Вверх. Как строитель Сольнес. Только не упали. Ничего, их еще спустит сель, если, конечно, доспехи не заржавеют. Так, а здесь что? Ясно. Королю приглянулся город, он построил арыки, но все они ведут в одну, королевскую, сторону. Так, тут тоже все ясно, но я лучше промолчу, а то, кто знает? Вон, недавно мужику за Путина «трешку» дали… А за короля-то, за короля-то, глядишь, и вовсе «казахстанскую резню бензопилой» устроят где-нибудь в горах – там, где рыцари, брошенные Изольдами, ржавеют. А это, что за «казахстанская» сказка? Какие-то маори по хижинам расселись. А, понял. Они ничего не строят, поэтому, как рассудил умный маори (или кто это, индейцы народности кечуа?), никто их никогда не запомнит и не зауважает. Поэтому, значит, надо строить… Так, - мотает взрослый читатель головой, - это, позвольте, как же так? На что намекаем? У нас же, это, вон, Байтерек, ЭКСПО, Макдональдс! Ты что, автор?! Им бы, наоборот, остановиться! Ты это брось! Не провоцируй! А, стоп, я поторопился. Вот история: пастух просит у бога сделать его большим, ну, чтоб все знали. А боги же своевольные, вот он и увеличил не человека – здесь, тем более, Walt Disney еще в 1992-м постарались, - а его тюбетейку. А пастух, значит, начал в ней, в самой большой тюбетейке на всю степь, жить. А потом понял: надо мне, пастуху, вырасти как личности, не во внешнем лоске дело. Ну, ладно, это мысль хорошая. Только я вот эту мысль, дорогой автор, каждый день в фэйсбуке читаю. На что мне, спрашивается, твоя книга?».
Автор в таком случае, возможно, ответит, что, да, взрослому читателю она не так интересна. Он «и так все знает, а что толку», потому и не испытает, по замечанию написавшей предисловие Ольги Батуриной, «то человеческое, что отнимает современная "высокая" культура». Книга, скажет автор, все-таки в первую очередь писалась и издавалась ради ребенка.
Тогда – что тут скажешь? – бедный ребенок. Он, скорее всего, просто заскучает. На той неделе, допустим, мама рассказывала ему про Гензель и Гретхен, было страшновато, а потому – увлекательно. На днях, после садика, мама читала ему про царя Додона и как он, спотыкаясь о трупы своих ратников, увидел шамаханскую царицу, полюбил ее, и даже смерть своих сыновей забыл. А на этих выходных мама, конечно, прочитает ему про Персея и горгону Медузу, что своими глазами, на которые ниспадают змеиные языки, превращает путника в камень. И он будет слушать так, будто он не ребенок вовсе, а уже «юноша бледный со взором горящим».
Но историю про школьника, который просто болтает с мужиком, сидящем на черепахе (не на драконе, нет, на черепахе, - на самом «интересном» существе для детского воображения), не встречая на своем пути никаких преград, - нет, ее ребенок с таким же интересом слушать не будет. Он уснет, как недавно уснул в детском саду, где на столе – твердоватые хлебные крошки и вязкий кисель. Тихий час. Баю-бай.