«Я испытал всё то, что испытывают те, кто приезжают туда в первый раз и стоят на обелиске: абсолютную опустошенность вкупе с трепетом и благоговением. Масса эмоций, очень странные ощущения, и нельзя сказать, что они отталкивающие. Они поглощают. К тому времени я уже немного диджеил — иногда в спальне, иногда в небольших клубах, но электронная музыка была рядом со мной года с 1998, когда я приехал в Шеффилд и попал в первый техно-клуб. Когда я это всё увидел, то подумал, что надо здесь что-то такое эклектичное сделать. Это огромный, бескрайний мольберт для творчества. На нем ничего нет, кроме людей, которые там живут, и безмолвной стихии», — рассказывает Отабек Сулейманов.
Вначале предполагалось, что «Стихия» будет небольшой вечеринкой для друзей, но потом оказалось, что нужно везти оборудование, получать разрешения, и тогда команда решила, что раз дело требует стольких усилий, стоит пригласить туда больше друзей. Эти друзья, в свою очередь, пригласили своих друзей, и благая весть понеслась дальше. Первый, пилотный фестиваль прошел в сентябре 2018 года и собрал довольно много народу – как из приезжих, так и из местных. Организаторам понравилось, властям тоже понравилось, хотя в первый раз они и заставили рейверов закончить пораньше – в полночь, тогда как планировалось играть до 3-4 утра.
Почему бы не сделать фестиваль в Ташкенте или под Ташкентом, где не в сто, а в полторы тысячи раз удобнее и легче его провести? «Как раз-таки потому, что это сложно, – говорит Отабек. – Ребята, которые делают фестиваль, решили, что если мы что-то делаем, то это должно быть сложно. Не просто сложно, а очень сложно. Это как отправить зонд на Марс. Потому что, если сложно, потребуется концентрация всех ресурсов, а иначе уже просто скучно».
Кроме того, говорят организаторы фестиваля, проблема Аральского моря — большой вопрос не только для Центральной Азии, но уже всей Евразии.
«В том регионе, как в черном зеркале или в призме, отражаются все социально-экономические проблемы государства. Поэтому туда нужно дать энергию: привезти кучу людей, много звука — очень громкого звука, порядка 50 кВт, даже больше. Таких мест много и в Казахстане, и в Узбекистане. Но то, что это место экологической катастрофы, — мы посчитали, что если и говорить о проблеме, то говорить на месте проблемы.
В этом мы видим свой патриотический долг: мы не знаем, как решить эту проблему, но по крайней мере знаем, как обратить на нее внимание».
Есть определенный слой населения, который слышал о проблеме Аральского моря, но лично процесс обмеления не застал. Команда фестиваля занята тем, что старается этот слой увеличить. Особенно – среди молодежи и детей. «Мы ходим в школы, где в актовых залах собираются ученики с 3 по 10 классы, и там рассказываем про фестиваль, почему он важен, показываем картинки. На фестиваль, может, и не приглашаем, но рассказываем, что проблема эта серьезная.
А сухой он потому, что пропал естественный кондиционер, естественный увлажнитель воздуха, — Аральское море. Благодаря нему климат был мягче. Сейчас же, в начале июня, за окном +42 градуса, — такого раньше не было. Пройдет месяц, и на юге Узбекистана будет +60. Это раньше было из ряда фантастики, а теперь уже норма в Термезе или, например, Бухаре. Поэтому мы считаем, что важно говорить о проблеме. Ради развлечения можно было провести фестиваль где угодно, но мы решили, что развлечение нужно совмещать с некой ответственностью.
Который год задавался один и тот же вопрос — нами самими, самим себе: чем, кроме того, что мы об этом громко говорим, фестиваль помогает региону Приаралья? Там особо много сейчас не придумаешь, для этого нужна концентрация сил властей, умственной деятельности ученых и активистов для экспериментов, чтобы придумать что-то невероятное, и быстро это не произойдет. Пока же мы посчитали, что из реальной пользы мы можем, во-первых, получить финансирование для высадки 5000 деревьев. Высадили мы, конечно, не всё, потому что сезон прошел, так что вторая часть высадки будет проходить осенью. Это 500-600 фруктовых деревьев для населения — мы просто раздаем их, чему местный акимат очень рад, – а также саксаул, катальпа, туранга, карагач. Это засухоустойчивые деревья, наиболее подходящие для региона. Первостепенная задача наших деревьев – стать естественной арматурой для сдерживания песка. Я уверен, вы тоже попробовали плов с песком. А вы представляете, люди там живут, они этим всем дышат. Так, мы поставили задачу всё дно Арала и с казахстанской стороны, и с узбекской максимально засеять. Если саксаул вырастет до метра-полуметра, то ветер на уровне барханов будет гораздо менее турбулентным, будет меньше песка в воздухе. Это нам объясняли дендрологи и гидрометеорологи».
Во-вторых, говоря о реальной пользе от фестиваля, организаторы упоминают форум N+1, который они с командой пытались провести еще на второй год «Стихии», но тогда им это не удалось. На форум пришло больше людей, чем ожидали организаторы, и длился он значительно дольше, чем планировалось, что показало колоссальный интерес к теме. Вопросы и ответы не прекращались – спикеры были подобраны по устойчивому развитию, экологии, были среди них и физики-ядерщики, и энвайронменталисты, и энергетики. Организаторы делятся, что хотели бы видеть в числе спикеров также гидрометеорологов и гляциологов, изучающих таяние ледников, – из-за которых, возможно, в том числе, Аральская катастрофа и произошла.
«Всем известно, что практически вся вода в Центральной Азии формируется в Тянь-Шаньских горах: ледники тают и дают нам воду. Насколько известно, эти ледники за последние двадцать лет сильно уменьшились, что стало одним из факторов высыхания Арала. Строительство Туркменского канала, обширнейшая хлопковая компания, которая, начиная с 80-х годов, фактически полностью была неподконтрольна. Она перестала модернизироваться. По ходу своей основной работы я знаю – мы много ездили по республике, в том числе и для аудита, нас нанимал Всемирный банк для исследования работы ирригационной системы, – что есть магистральный водопровод, который снабжает поля. Начиная с водопровода и до грядки хлопчатника потеря воды составляет порядка 80-85%. Представляете, практически вся вода по дороге к грядке выливается, потому что система старая, прогнившая, ничего там не работает, насосные станции устарели. Всю систему надо полностью модернизировать. Этого не делалось в последние 30 лет – только наш новый президент начал обращать внимание, привлекать кредиты, обставлять какими-то функциональными решениями. Например, порядка 100 тысяч гектаров впервые в истории страны были переданы иностранцам – крупнейшей сингапурской компании под частные хлопковые плантации. Они, в свою очередь, пригласили австралийских агрономов и настолько повысили эффективность ирригационной системы, что, возможно, если бы она всегда такой была, Аральской катастрофы в том виде, в каком мы её сейчас видим, не случилось бы.
Понятное дело, на форуме ответов мы никаких не искали, да и глупо было бы ожидать каких-то ответов. Форум – это площадка, на которой нужно запускать диалог и ставить вопросы. Очень острые и неприятные вопросы. Идея была проводить его не где-то в кондиционируемом помещении Ташкента или Алматы, а непосредственно на месте трагедии, чтобы человек всё это сам увидел, зашел и еще услышал. Нужно было, чтобы дискуссия была живой, а может, даже немного агрессивной – именно в агрессивной среде рождается шанс на прогресс. Я думаю, что мы будем продолжать проводить форумы каждый год, расширять и их повестку, разделять на панельные дискуссии, приглашать как можно больше интересных спикеров со всего региона. Очень жаль, что в этот раз не было специалистов из Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, потому что «Стихия» – это наша региональная тема. Кроме нас, вас и наших соседей эта проблема как будто бы никого не касается».
В партнерстве с Hashar Week – проектом, целью которого является привлечение населения, бизнеса, государственных структур и международных организаций к активному участию в решении экологических вопросов, повышению экологической культуры и формировании устойчивой модели развития Узбекистана – организаторы пытались следить за тем, чтобы пустыня после фестиваля не превратилась в свалку стараниями ветра и отдыхающих. Частично им это удалось: в 2019 году, по словам организаторов, мусора осталось гораздо больше. «То ли из-за патруля Hashar Week, то ли оттого, что мы чаще об этом говорили через все наши платформы и микрофоны, то ли люди приехали более осознанные, но как-то все очень сплоченно за собой убрались. Не как японцы, конечно, которые после футбола вычищают за собой стадионы, но это то, к чему мы стремимся». На территории фестиваля была установлена огромная инсталляция для сбора пластика, а пластиковая посуда, которую закупили организаторы, была специально подобрана так, чтобы её можно было переработать после.
«Из-за отсутствия хороших привычек и произошла Аральская катастрофа. Нет привычки делать всё осознанно. Но отношение к земле как к священному должно прививаться. Я думаю, что в следующем году будет еще лучше, а в конце концов, надеюсь, мы дойдем до того, что нам вообще не надо будет об этом говорить, люди сами будут помнить о том, что за собой надо убрать».
Пандемия, из-за которой в 2020 году фестиваля не было, также внесла свои коррективы. Например, рассказывает Отабек, пришлось пожертвовать лайнапом первого дня, потому что практически все утвержденные европейские диджеи в количестве шести человек не смогли приехать из-за ограничений, и организаторам пришлось впопыхах всё менять. Стихийность фестиваля проявилась и здесь. Тем не менее, это неудобство дало возможность поэкспериментировать с жанром и представить публике не только электронную музыку.
«Возможно, стоило делать сразу три дня фестиваля, выделив под рок и инструментальную музыку весь первый день. «Стихия» ведь существует, в том числе, для того, чтобы быть призмой для талантов – где еще они могут о себе говорить, кроме таких площадок? На телевидение попасть трудно, на крупные конкурсы они и сами не хотят, потому что это выглядит как догонялки. Поэтому, когда мы находим ребят, про которых никто не знает, думаем: отлично, вот такие зарождающиеся таланты нам и нужны!». Кроме того, было сложно с финансированием фестиваля. Спонсорам в период пандемии совсем нет дела до таких мероприятий. Огромную поддержку дает молодой вице-премьер Азиз Абдухакимов: двигает культуру и науку в очень сложных условиях. Государство через Минтурспорт помогает и берет на себя треть финансирования, но всё остальное лежит на самих организаторах: краудфандинг, собственные вложения, спонсорская помощь. Возросшая стоимость билетов на самолет из-за пандемии для артистов и участников фестиваля здесь тоже задачу не облегчала.
Говоря о планах на будущее «Стихии», организаторы считают необходимым снижать выявленные в этом году риски и пробелы. Если обычно к фестивалю начинали готовиться за 3-4 месяца, то к следующему начали подготовку уже сейчас. Главная же цель «Стихии» на будущее – запустить серьезный диалог между государствами, местным населением, возможно, с участием ООН, об Аральском вопросе. «Чтобы президенты или премьер-министры, тысячи заинтересованных собрались на фестивале в Муйнаке, на бывшем берегу Аральского моря, и говорили, решали, обсуждали. Мы хотим сделать наш форум N+1 очень, очень большим, глобальным.
В этом году приехала тысяча человек из зарегистрированных полутора тысяч, что в 4 раза больше, чем в последний раз. Каждый год мы должны эту цифру удваивать и довести до 10-15 тысяч человек в течение пяти лет. С учетом происходящих в мире событий, конечно, но масштабировать мы должны: больше людей, больше энергетики, больше внимания, больше финансирования, больше артистов, звука, инсталляций. Но не просто сделать это как на «Burning Man» – потому что «Стихия» – это не «Burning Man», мы постоянно об этом говорим. Инсталляции, например, должны стать призмой отражения местности, самости населения, культуры. В моем идеальном представлении «Стихия» – это узбеки, таджики, кыргызы, каракалпаки, русские, татары, казахи, индейцы – да вообще все – приезжают в своих национальных одеждах с элементом кибер-этно-панка. Есть такое понятие «glocal» – global и local. Я представляю себе это именно так. «Стихия» – это всегда о будущем. Мы это обсуждали с нашими казахстанскими коллегами. Прошлое – в прошлом, его мы уже не поменяем. Мы и будущее не поменяем, но говорить о нем мы должны. И всё, что мы делаем, должно быть нацелено на будущее: искусство будущего, музыка будущего, экономика и природа будущего. Странное смешение технологий, культур, местности, абсолютно непохожее ни на что другое. Мы хотим, чтобы люди приезжали на «Стихию», не потому, что не доехали до других фестивалей, а потому что это «Стихия», потому что это круто, потому что это побег от себя – или к себе».