Дефицит равенства возможностей начинается не при трудоустройстве — там он, скорее, заканчивается, и потому становится столь заметным. То, в каких социально-экономических условиях рождается и растет казахстанец, определяет то, чего он добьется в жизни. Даже если родители будут прилагать все усилия к тому, чтобы их отпрыск попал в пресловутый социальный лифт, обратный отсчет шансов на попадание в него начинается уже тогда, когда ребенок еще не умеет считать. Даже если в будущем у нас появятся законы, запрещающие детям чиновников пользоваться клановыми преимуществами, и реальные механизмы борьбы с непотизмом на низовом уровне, насаждаемый сегодня элитизм не позволит социальным лифтам «возить» всех одинаково.
Меритократия, даже если она состоится, по-прежнему будет наследственной. Дети родом из элит будут лучше подготовлены к ней. Бороться с блатом, не пытаясь всерьез разобраться с проблемой растущей пропасти между богатыми и бедными, невозможно, поскольку равные возможности заканчиваются там, где личные инвестиции в себя и своих детей ограничены расходами на относительно достойное существование, а то и выживание. Элитизм сегодня перестал прятаться и становится нормой, и не только в вопросах персонального достатка — практика «примирения сторон» как способа уйти от ответственности тоже берет корни из материального неравенства и замыкается на нем.
В этой связи обретает новый смысл статья Уголовного кодекса об экстремизме, в которой среди разновидностей разжигания вражды упоминается «сословная рознь», несмотря на то, что понятие «сословия» относится к феодальному обществу и не применяется к светскому и демократическому государству, каким — согласно Конституции — является Казахстан. Как гласит энциклопедия, сословием называют социальную группу, члены которой отличаются по своему правовому положению, а их состав и привилегии определяются законом. «Право принадлежности к сословиям, как правило, передаётся по наследству», добавляет словарь. Принятие наследственной меритократии как нормы бросает тень на будущее страны и на самосознание ее граждан.
Но вернемся к становлению гражданина в рамках образовательной системы — не обсуждая пока качество обучения и содержание учебников. Материально-техническая база в средних школах ярко иллюстрирует неравенство стартовых возможностей. В каждой четвертой школе Казахстана нет спортзала. Более половины всех школ в стране не имеют туалетов внутри помещения, а каждая пятая школа использует привозную воду. Читатели данного материала, скорее всего, не имели представления об этих фактах, поскольку их социальные лифты не перевозят людей, закончивших школы без воды и туалета. Практически в каждой школе от родителей учеников ожидают дополнительные денежные взносы, маргинализируя детей, семьи которых неспособны нести такую нагрузку. С ухудшением социально-экономических условий после девальвации национальной валюты и неизбежного удорожания товаров и услуг, такое бремя будет еще сильнее бить не только по семьям с низким доходом, но и по тем, кто еще недавно причислял себя к среднему классу.
В высшей школе проблемы выходят на новый уровень — низкое качество университетов, отсутствие академической свободы, симуляция болонской реформы и коррупция в сфере присвоения академических степеней не только сказывается на качестве трудовых ресурсов. Опять же, высшее образование, призванное служить инструментом выравнивания стартовых возможностей будущих профессионалов, девальвируется и становится лишь атрибутом, а не заслугой. Работодатели хорошо осведомлены об этом, и требуя определенных квалификаций от персонала, смотрят на диплом во вторую очередь, ставя на первый план наличие опыта работы. Иностранные корпорации, национальные компании, международные организации и крупные бизнесы обращают внимание на академический бэкграунд, отбирая выпускников зарубежных — или дорогих отечественных — вузов.
Имущественный ценз на получение качественного образования при деградации «обычных» школ и университетов, не носящих титула или фамилии действующего президента в своем названии, или не имеющих его родственников в своем менеджменте, рождает следующую проблему. Элитизм превращается в систему наследственной меротикратии, напоминающую средневековую аристократию. Разрыв между богатыми и бедными превращается из беды в структуру, из девиации — в норму.
Несколько лет назад в интернете широко обсуждалось то, какую долю — около пятой части — из общих расходов бюджета на образование занимает финансирование интеллектуальных школ и университета имени первого президента. Кроме того, эти учебные заведения, являясь автономными от государства, освобождены от многих требований, применяемых к обычным школам и вузам. Выпускники НИШ освобождены от сдачи ЕНТ. Все это признаки элитизма, несмотря на заверения в том, что в этих учреждениях «обкатываются» учебные программы, которые потом (без уточнения сроков) будут внедряться повсеместно. Во-первых, наделение «эксклюзивным статусом» и освобождение от действующих стандартов, устанавливаемых самим государством, походит больше на ситуацию, когда коня ставят не впереди телеги, а вообще поодаль от нее. А во-вторых, НИШ и НУ уже стали игроками на образовательном рынке, которые вряд ли будут заинтересованы в том, чтобы плодить себе конкурентов.
Для того, чтобы решить проблему, должны расти расходы на образование, которые с 2014 года стали, напротив, сокращаться, так и не достигнув даже четырех процентов от ВВП. Но недостаточно просто залить школы и вузы деньгами, обрадовав тем самым коррупционную номенклатуру. Необходимо совершенствование менеджмента учреждений образования, что невозможно без предоставления большей академической свободы при сохранении контроля качества — как государственного (в большей степени технического), так и общественного, через учреждение признанных и уважаемых институций аккредитации. Необходимо начать трудоемкий и сложный процесс совершенствования методологии обучения, однако не через создание образовательных анклавов, а горизонтально, равномерно, поэтапно.
До настоящего времени, создается ощущение, что целью реформы высшего образования — со всей этой чередой тихих приватизаций — было хотя бы частично сбросить обузу с плеч госбюджета. В центре всех новых реформ и смыслом увеличения финансирования должна стать инклюзивность вместо исключительности, элитизм в плане предоставляемых знаний должен стать стандартом для всей отрасли, а не подарком судьбы, а равные возможности при поступлении и после выпуска — целью казахстанского образования.