В середине июля 2019 года, спустя две недели после взрывов на складе хранения боеприпасов в городе Арысь, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев потребовал от министерства обороны в кратчайшие сроки проверить все подобные объекты, и в случае необходимости перенести их подальше от населенных пунктов. Правительство же должно было повысить готовность и эффективность служб, ответственных за предупреждение чрезвычайных ситуаций. Спустя два года, после повторения трагических событий в военной части под Таразом, стало очевидно, что ни одна из сторон не отнеслась к событиям двухлетней давности как к структурной проблеме.
Министр обороны Нурлан Ермекбаев отчитался президенту о завершении ревизии складов не через месяц, как велел президент, а через четыре − в ноябре того же года. За это время ведомство, по утверждению его руководителя, проинспектировало все объекты, подготовив план по их доведению до требуемого уровня безопасности. На перевозку боеприпасов и текущий ремонт складов впоследствии по итогам 2019 года было потрачено 3,7 млрд тенге. Однако Минобороны не сочло нужным детально отчитываться о проделанной работе и потраченных средствах.
Качественную характеристику формулировки «требуемый уровень безопасности» ни один из представителей Минобороны публично не прояснил. Вместо этого они неоднократно заявляли о намерении оптимизировать расходы, презентуя эту меру как программу модернизации. Первым таким известием стало сокращение 300 штатных единиц Генерального штаба и местных органов военного управления, за счет чего ведомство сэкономило 450 млн. тенге. В 2020 году Минобороны оптимизировало свои госзакупки еще на 9 млрд тенге. В обоих случаях средства должны были перенаправить на «приоритетные мероприятия», список которых также не был представлен общественности.
Несмотря на это, финансирование Минобороны из республиканского бюджета продолжало расти. С 2019 по 2021 год, согласно проектам бюджетов за этот период, оно увеличилось на 37,1 млрд тенге до 339,7 млрд тенге. Вплоть по август 2021 года Минобороны продолжало проверку складов, о чем время от времени сообщалось в СМИ. Тем не менее повышение их безопасности не попадало в список первоочередных задач, озвучиваемых на ежегодных коллегиях с участием первых лиц ведомства. В гораздо большей степени в 2019 и 2020 годах руководителей волновали вопросы боевой подготовки, обновления боеприпасов, материального вознаграждения и идеологического воспитания военнослужащих.
Обязанности решать судьбу неиспользуемого или устаревшего военного имущества Минобороны решило передать министерству индустрии и инфраструктурного развития. За собой оно оставило исключительно функции по содержанию армии: контроль за зданиями и сооружениями, организацию питания личного состава, строительство необходимой инфраструктуры, развитие автоматизированной системы управления и решение повседневных операционных задач. Однако и здесь Минобороны вынуждено распределять ответственность, превращая задачи по жизнеобеспечению в контракты для предпринимателей, к выполнению которых подходят с логикой снижения расходов, без должного внимания к безопасности и качеству решений.
Вице-министр обороны Бауржан Тортаев считал одной из главных заслуг ведомства за последние годы централизацию всех закупок, которым занимается специализированное управление. Это, по его словам, позволяет снизить количество фактов финансовой коррупции, которые чиновники и граждане априори считают первопричиной всех проблем. Агентство по противодействию коррупции и Счетный комитет в последние годы также уделяли первоочередное внимание финансовой стороне деятельности Минобороны. Преимущественно они выявляли правонарушения, связанные с хищением бюджетных средств, необоснованными расходами на командировки и премирование, а также фиктивным списанием военного имущества.
Вне поля зрения всех надзорных органов, впрочем, остаются структурные вопросы, касающиеся качества системы управления, безопасности реализуемых проектов и критериев контроля в сфере обороны. Эти проблемы, помимо общей ориентации государственного менеджмента на экономическую эффективность при низких расходах, могут быть связаны с приоритетами самой оборонной политики, которая никогда не определялась гражданами. Несмотря на смену четырех доктрин, определяющих эту политику, в ее основе всегда лежали принципы материального оснащения и готовности отразить внешнюю угрозу. Тогда как вопрос обеспечения безопасности, особенно для граждан, оставался вторичным.
Вероятно, что без широкого участия общества в определении приоритетов оборонной политики, сложившаяся система еще не раз будет порождать чрезвычайные ситуации, подобные взрывам в Арыси и Жамбылской области. И вряд ли получится избежать в ситуации, когда государство стремится максимально размыть ответственность своего аппарата или вовсе переложить ее на предпринимателей и граждан, тем более, когда ослабление надзора и сокращение расходов выдаются за программу модернизации.