Ирина Севостьянова, журналист, специально для Vласти

В День защиты детей я оказалась на сдаче Единого национального тестирования. Приятельница, чья дочка сдавала самый главный экзамен, попросила прийти и поддержать, пока ребенок будет «ставить галочки». Отказать в такой просьбе невозможно…

В пункте сдачи ЕНТ, расположившемся в Аграрном университете, меня ждала «картина маслом». Из разряда: «пришла – и обалдела». Первое удивление: выпускников, оказывается, собирали в школах к 7 утра. Зачем, если экзамен начинается в 10.00? Объяснить мне смысл этого передвижения «дружными рядами» по маршруту «школа – пункт ЕНТ» никто не смог.

Но время сбора - это полбеды. Кордоны полицейских вокруг здания как-то сразу не навевали мысли о мирном и спокойном течении экзамена. Выпускники, естественно, мандражировали. Кто-то нервно перепроверял карманы, кто-то рассеянно смотрел по сторонам с застывшей улыбкой… Чем ближе подходили дети к дверям, тем больше на лицах вместо волнения появлялся откровенный страх. Кстати, запускали в здание «мелкими партиями», даже не классами, а буквально «поштучно».

Я стоять в стороне не смогла. Достала журналистскую «корочку» и направилась к входу. Но в дверях недобрые молодцы в камуфляже дорогу преградили. «Туда нельзя», - категорично было заявлено мне. Объяснения, мол, я журналист, имею право присутствовать - не помогли. Удостоверение «Пресса» и вовсе подействовало на ребят, как красная тряпка на быка: меня попросту отпихнули, и повернулись ко мне «тылом». В дальнейшем все попытки «наладить диалог» были односторонними. Меня с моими журналистскими правами проигнорировали…

Потом – несколько часов ожидания. Мандраж родителей. Наконец появляются дети. Вроде нормально, спокойно идут к родителям, кто-то смеется, мирно разговаривают. Но… взгляд натыкается на парнишку, шлепающего разорванным ботинком… из кармана рваным клочком свисает галстук... После драки, что ли?.. Девчушка с растерянным лицом, с красными пятнами на лице пробежала, уткнулась маме в грудь и тут же разрыдалась.

Наконец появилась «наша» выпускница. «Ну что, как? Сдала? Что там было? Какие вопросы?» - выпаливаем с подругой буквально в унисон. «Да нормально вроде», - отмахнулась девчонка, и тут же гордо заявила: «А я не дала себя досматривать». Переспрашиваю: «В каком смысле - досматривать?». «Ой, тетя Ира, там же досмотр проводят», - как несмышленышу объяснил ребенок.

Оказывается, выпускники проходили «тройной» контроль: во-первых, обязательный проход через «рамку». Потом – ручной металлоискатель. И финальная часть – личный досмотр. «Раздевали прямо до белья, бюстгальтер снять заставляли, в трусы залезали, - рассказала девочка, - Вон тому мальчику (кивает на парнишку со шлепающим ботинком) обувь разорвали – он сотку в туфель положил».  «А я не дала себя досматривать, я сразу начала кричать «Не трогайте меня руками», - гордо похвасталась она. Кто досматривал? Мальчиков – мужчины, девочке – женщины: медсестра и полицейские. Или сотрудники КНБ – ребенку простительно в спецслужбах не разбираться… Мда, слава Аллаху, хоть догадались по половым признакам досмотр разделить. «А где были ваши учителя?» - «Нашу учительницу не пустили. Другие были, с университета, наверное» - «И они молчали?!» - «Ну да, а что они будут говорить?»…

Не выдерживаю, подхожу к маме мальчишки с порванной обувью, спрашиваю: «Неужели вы это просто так оставите?». «Да черт с ней, с обувью, - машет рукой женщина, - сдал – и ладно. Хорошо, хоть этот ад закончился. А начнешь говорить, возмущаться – еще потом на ребенке отыграются».

Как выяснилось позже, подобное происходило только в одном «пункте ЕНТ» в Астане. В Евразийском университете, где экзамен открыл лично министр образования, все было чинно и корректно. Никаких унизительных досмотров, никакой порчи личных вещей… В общем, детям, сдававшим ЕНТ на другом конце города, просто не повезло…

Я все-таки попыталась зайти в здание университета уже после экзамена. И вновь была остановлена полицейскими. Со словами «Девушка, ну вам же сказали: «Нельзя туда», - меня снова начали «оттирать» от входа. «Тогда пригласите кого-то старшего по званию» - «Зачем» - «Я хочу узнать, на каком основании проводился обыск» - «Не было обыска» - «Как не было? А детей раздевали зачем?» - «А это не обыск, это досмотр». О том, что на личный досмотр нужна санкция прокурора, полицейские не знали. И знать в общем-то и не хотели.

Но после увиденного и услышанного, у меня уже не вызывают удивления сообщения о детях, пытающихся после ЕНТ покончить жизнь самоубийством. Кому-то это, увы, удается. Кого-то, к счастью, успевают «откачать». Удивляет непробиваемая позиция министерства образования, которое ежегодно рьяно доказывает журналистам, что никаких серьезных фактов нарушений в ходе ЕНТ не было. Унизительные досмотры, надо полагать, в министерстве не считают нарушением. Видимо, раз это не непосредственно на экзамене, а перед ним – за проблему можно не считать. А нарушение прав человека – это, судя по всему, не проблема министерства образования.

Выпускные экзамены в школе традиционно считались началом взрослой жизни. А взрослая жизнь сегодняшних выпускников началась с унижения… с невозможности отстоять свою правоту, невозможности защититься, с абсолютной безнаказанности тех, кто, на беду этих детей оказался облечен маленькой властью – «шмонать» вчерашних школьников. Не знаю, какими будут дальнейшие шаги этих детей, но в одном я убеждена: после такого «шага во взрослую жизнь» любить родину – в лице государства, допускающего подобное – они точно стали меньше.