С самого начала крымского кризиса мы постоянно слышали, что немцы каким-то образом понимают русских. И в самом деле — эта точка зрения упоминалась чаще всех. Но так кажется лишь на первый взгляд. Немцы не понимают русских. Они знают о русских также мало как о британцах, испанцах или французах.

Это правда, что у Германии были когда-то особые отношения с Российской империей. Когда-то давно. Немцами были цари и жены царей. А однажды немец был российским премьер-министром. Немцы были офицерами, докторами и учителями при королевском дворе в Санкт-Питерсбурге. Немецкие инженеры работали на рудниках в горах Урала. Немецкие фермеры пахали земли вдоль Волги и Днепра. В свою очередь их знакомили с русскими писателями. Пушкин явил немцам загадочную, но приятную русскую душу. А такие города как Москва и Санкт-Петерсбург были бы другими сейчас, не будь там в свое время немцев. И это романтизированная сторона немецко-русских отношений.

Затем — в прошлом столетии — настали времена войн. А с ними немцы принесли опустошение в Советский Союз. С того времени те представление и образ, которые имели немцы о России, несколько изменились.

Послевоенное поколение росло, испытывая скрытый страх по отношению к русским. На востоке Германии жители видели в них оккупантов, в то время как на западе многие верили, что вторжение было неизбежным. Затем к власти пришел Горбачев. Немцы приветствовали его потому, что он даровал им воссоединение. В один момент вся антипатия к событиям и действиям, исходившим из Кремля в 60-70х годах, прошла. Это было время энтузиазма и облегчения, особенно на Западе. Для немцев Горбачев стал человеком, которым восхищались. Немцы строили надежды на новые отношения между собой и русскими при новом президенте и новой России. Немцы верили, что русские в какой-то степени такие же, как они.

Но Россия — это не Европа. И никогда ею не будет. В России так и не наступил период просвещения после того разрушения, которое принес Сталин в дух страны. И немцы никогда не относились к этому факту серьезно, потому что он просто не вписывался в их представление о России. Но им следовало бы насторожиться. Не только потому, что Михаил Горбачев не принадлежал к числу практичных лидеров, к которым так привыкли русские за сотни лет. Немцы также не прислушались к тому, что русский писатель Александр Солженицын как-то сказал об «изобретателе перестройки». А он сказал, что стиль руководства Горбачева не носил управленческий характер, а скорее был «бездумной капитуляцией власти». И в конечном итоге, Горбачев стал самым непопулярным кремлевским лидером за последнее время.

Развал Советского союза, в котором винили Горбачева, не просто отнял у граждан родную землю. Он с головой погрузил их в капитализм, который был даже еще более разрушительным чем «манчестерский». За очень короткое время небольшая группа олигархов присвоила себе самые ценные ресурсы, а большая часть населения России впала в нищету.

Почему русских нельзя сравнивать с Западом?

Немцы наблюдали весь ход драмы, но не понимали, что творилось в умах россиян.

В своей книге «Время сэконд хенд» писатель-романист Светлана Алексиевич пытается объяснить, почему гражданина бывшего Советского Союза нельзя сравнивать с жителем Запада. «Все мы, люди из социализма, похожие и не похожие на остальных людей», — пишет она. «У нас свой словарь, свои представления о добре и зле, о героях и мучениках. Мы полны ненависти и предрассудков. Все оттуда, где был ГУЛАГ и страшная война. Коллективизация, раскулачивание, переселение народов. Это был социализм, и это была просто наша жизнь». Также в своей книге Светлана описывает то, что случилось после 1991. «Многие встретили правду [о нашем советском прошлом — прим. V] как врага. И свободу тоже. Россия менялась и ненавидела себя за то, что менялась».

Немцы верили, что русским понравится гласность и новая эра. Они надеялись, что русским понравятся такие группы как Pussy Riot. Даже политики, регулярно бывавшие в Москве, проводили большую часть времени там, проводя беседы с членами прозападного меньшинства. Которые, кстати, на самом деле не представляют Россию. Такое происходило по вполне понятным причинам: члены этого самого меньшинства зачастую могли говорить на английском.

Владимир Путин четко определил образ мышления своих соотечественников. У него самого за плечами обычное детство. Вырос в простой семье в Санкт-Петерсбурге. Став президентом, восстановил Чечню, освободил олигархов от власти и обеспечил определенный уровень благосостояния для среднестатичсекого жителя России. Путин знал, что большинству русских все еще был нужен сильный лидер. И они испытывали отвращение ко всему, что имело мельчайший намек на либерализм. Он знал, что большинство граждан поддерживают более решительную позицию против иностранцев и всего «нерусского». Как и выступают за возвращение смертной казни.

Консервативная антизападная идеология

Путин добивался большей власти, применяя консервативную антизападную идеологию для оправдания своего курса. «Мы видим, как многие евроатлантические страны фактически пошли по пути отказа от своих корней, в том числе и от христианских ценностей, составляющих основу западной цивилизации», — сказал Путин во время своей речи в сентябре. «Отрицаются нравственные начала и любая традиционная идентичность: национальная, культурная, религиозная или даже половая». В своем декабрьском выступлении Путин процитировал российского религиозного и политического философа 20-го века Николая Бердяева, сказав, что «смысл консерватизма не в том, что он препятствует движению вперёд и вверх, а в том, что он препятствует движению назад и вниз, к хаотической тьме, возврату к первобытному состоянию».

Российский президент верит, что Россия должна идти впереди. И этот настрой глубоко проникает в души тех людей, которые боятся дальнейших перемен после восьмидести лет экспериментов, уже принесших многочисленные кровопролития.

Те немцы, у кого есть друзья в Москве, периодические приезжающие в Германию, замечают у последних смену прежде восхищенного восприятия на критическую точку зрения. Внезапно супермаркеты Германии стали для приезжих россиян слишком малы — даже меньше чем в Москве. А выбор слишком ограниченным. Люди на улице стали слишком необщительными, а женщины одеваются слишком некрасиво. По сравнению с прошлым сейчас друзья из России хотят вернуться домой. И даже отзываясь негативно о своих городах, они испытывают гордость за них. И за величие своей страны. Они рады, что Крым снова принадлежит России.Даже самый здравомыслящий из моих знакомых в Москве не пытался скрыть свое убеждение, что возвращение Крыма — это естественный ход событий. На протяжении последних нескольких лет Путин использовал эти настроения в своей политике. Это стало очевидным еще пять или шесть лет назад. Мы могли бы уже привыкнуть к этому. Но вместо этого, все обернулось для нас пугающим сюрпризом.

Водоворот мнений

Как же мы должны реагировать на аннексию Крыма? Мнения существуют разные. Уже пожилой политик Гельмут Шмидт представляет одну сторону мнений. Министр финансов Вольфганг Шлаубе — другую. Шмидт рассматривает действия Путина в Крыму как «понятные», полагая что Запад слишком беспокоится по этому поводу. По его мнению, мы должны сохранять мир. Предыдущий канцлер — представитель поколения войн. Он служил в войсках при Гитлере, поэтому можно понять его страхи по поводу возобновившегося напряжения в Европе. Что неприемлимо — так это его отношение, с которым он пытается предподнести немцам свою точку зрения как единственную допустимую. Его коллега социал-демократ Эгон Бар, один из авторов «восточной политики» рязрядки бывшего канцлера Германии Вилли Брандта, пошел дальше, задавшись вопросом о «легитимности сегодняшнего правительства в Киеве». В то же время он игнорирует тот факт, что большинство оппозиционных партий и старый блок (связанный в Виктором Януковичем) приняли согласованные изменения в конституции еще до смены правительства.

Шмидт и Бар имеют старомодное представление о России, основанное на сороколетнем восприятии еще 70-х годов. Многое произошло в России с того времени. Но для этих двоих, похоже, все было зря.

Тот факт, что высказывание Шмидта вызвало большой резонанс, лишний раз доказывает, что наше отношение к русским все еще сформировано за счет старого чувства вины и нашего желания избавиться от него. Оно также раскрывает наше стремление найти вину в самих себя, что еще больше деформирует то восприятие, которые мы испытываем по отношению к России.

Русофилы любят утверждать, что Запад относился пренебрежительно к России во времена 90-х, и Москва теперь оправдывает свои действия как месть за поражение в «холодной войне». Но те — кто так говорит — забывают, что именно Западная Европа испытывала наибольшее давление, когда МВФ и Всемирный Банк собирались дать Москве кредит в размере $40 миллиардов. В то время цена на нефть упала до 17 долларов за баррель. И в России могла наступить экономическая катастрофа.

Русофилы также любят заявлять, что НАТО продолжила расширение на восток несмотря на свое обещание только, чтобы таким образом притеснить Россию. Однако обещание не размещать дополнительные войска или ядерное оружие относилось только к бывшей Восточной Германии. Из 275 000 солдат США, дислоцировавшихся в Германии, только около 43 000 находятся там сегодня. На самом деле Москва просто не может воспринимать НАТО как реальную военную угрозу.

Беспристрастное руководство

И наконец. Русофилы утверждают, что мы должны понять действия русских в Крыму как право на самоутверждение и защиту русских меньшинств на Украине. Но как нам показал чеченский опыт, российские лидеры беспристрастны, когда речь заходит о возвышенных принципах. Чеченцам отказывали в их праве на самоутверждение, а восставшую республику бомбили. Когда я сидел в бомбоубежищах Грозного, чтобы получить материал для репортажа, там были не только чеченцы — но и русские. И Кремлю было наплевать на их судьбы. Много русских было убито. Они погибли от русских же бомб.

В сегодняшних дискуссиях в Германии о российской политике по отношению к Украине трудно дать реальную оценку событиям. Люди завляют, что новое правительство в Киеве — фашистское, и что власть попала в руки правоцентристских экстремистов и антисемитских сил. Заявления левой радикальной партии — полная ерунда. Когда в последний раз интеллектуальные лидеры партии — Грегор Гизи и Сара Вагенкнехт — были в Киеве? Если мы собрались обсуждать события на Украине, мы обязаны также поговорить об экстремистах правого крыла в России и анти-семитизме, который поощряется там.

Это бред утверждать, что Крым — «унаследованная российская территория». В 1441 Крым принадлежал татарскому государству, которое в определенный период своего существования простиралось от границ сегодняшней Румынии, через Каспийское море и до территорий недалеко от Москвы. И только в 1700-х Потемкин хитростью смог покорить татар ради Екатерины Великой.

Сила как проверенное средство для России

Причина романтического восприятия немцами русских кроется в неправильной политике по отношению к стране и в том факте, что Кремль больше не собирается воспринимать нас серьезно.

Одна из часто упоминаемых линий политики — это то, что нам следует быть ближе к России, а не держать ее на расстоянии вытянутой руки. Подобное случилось в 1996, когда — в середине чеченской войны, начатой Москвой — Россия подала на членство в Совете Европы, который следит за правами человека. Миротворцы убеждали, что это был способ помешать Москве продолжить дальнейшие военные акции. Вторая чеченская война началась три года спустя.

Применение силы оставалось проверенным и действенным элементом российской политики с 1991 года. Политический компромисс, являющийся стандартом на Западе, здесь признается проявлением слабости. И такой образ мышления не ограничивается только Кремлем. Он присущ большей части русского общества. Поэтому даже не пытайтесь указывать на разночтения по поводу аннексии Крыма среди путинских сторонников. Все это подогревается звездной болезнью русских. Поначалу русские пренебрежительно отзывались о жителях Кавказа, называя их «черными». Несмотря на то, что на них большой спрос на рынке труда, ни таджиков, ни узбеков никогда особо не любили. Евреи также стали постоянной темой обсуждения в России. И теперь русские переключаются на украинцев, называя их «хохлами». И слово, обозначающие стиль прически днепровских казаков в средневековье, теперь используется как унизительное название этнических украинцев. Идея заключается в том, что украинцы якобы в какой-то степени отсталые люди.

И здесь мы снова возвращаемся к Вольфгангу Шлаубе. Многие решили, что его сравнение на прошлой неделе оккупации Крыма с нацистской оккупацией этнической Судестской области в бывшей Чехословакии — оскорбительно. Конечно же, это абсурд — сравнивать Путина с Гитлером. Но поразительно, что в речи Гитлера от 26 сентября 1938 в Берлине и в выступлении Путина в Кремле 18 марта этого года были выдвинуты схожие аргументы. По крайней мере, в контексте словарной лексики в защиту своих соотечетсвенников, проживающих на территории другой страны. Почему мы должны об этом молчать? И почему мы должны молчать о том факте, что трансляции на российском телевидении, которые привели к аннексии Крыма, со всей той ложью и агитацией напоминали действия Йозефа Геббельса?

Германия сейчас усиленно думает, как вести себя с Россией в будущем. Если мы наконец не взглянем трезво на Россию, не освободимся от всего того романтизма и исторического багажа, который искажает наше представление о мире Путина, мы никогда не сможем выбрать правильную стратегию.

Перевод Нины Кузнецовой

Источник: Der Spiegel Magazine