«Мы лечим не лекарствами, а смехотерапией»

О диагнозе Вячеслав узнал, когда начал собирать необходимые документы для договора на один год с китайским цирком. Ему нужно было пройти медицинское обследование. Тогда эта новость выбила его из колеи.

Первые признаки

Вячеслава с детства привлекал мир искусства. Первые воспоминания, которые приходят ему на ум, это воспоминания о пятилетнем возрасте. Тогда, поздним вечером, он выглянул из-за решетки своей кроватки и впервые увидел на экране Чарли Чаплина. Он начал так весело смеяться, что родители на мгновение испугались. Он уже не помнит, сказали ли они ему вести себя тише или выключили телевизор, но он знает, что сильно смеялся. Тогда, наверное, все и началось. «Раньше я слышал, что для того, чтобы стать хорошим клоуном, нужно таким родиться. Может быть это правда», – размышляет он сейчас.

Он родился в Кишиневе, в роддоме по улице, которая сейчас названа в честь поэта Григория Виеру. Родился в семье рабочих, у которых не было ничего общего с артистами. Отец работал на заводе, и там же, на токарном станке, позднее работал Вячеслав в течение 8 лет. Тем временем росла его страсть к танцам. С 79-ого он всегда был на репетициях, концертах и спектаклях. Он состоял в ансамбле «Mărțișor», а потом, в 1989 году, создал танцевальный театр, в котором на сцене исполнялись разные хореографические миниатюры. Он может повторить их даже сейчас. «Они запечатлелись в моем уме. Не зря говорят, что бывших танцоров не бывает», – отмечает Вячеслав.

Родители никогда не препятствовали тому, что его интересовало. Напротив, ему разрешали танцевать, плавать и заниматься всем тем, что пробуждало в нем любопытство. Танцы ему очень нравились, и когда-то руководитель ансамбля, который он посещал, спросил его, не хочет ли он танцевать в ансамбле «Joc». Конечно же ему хотелось присоединиться к этому ансамблю, и он пошел на прослушивание, на котором присутствовал балетмейстер Владимир Курбет. Тот сказал ему приходить на репетиции. Но в то время у высоких танцоров было мало шансов быть замеченными, а рост Вячеслава был 1,93 м. «Парни сказали мне, что я буду участвовать в одном, максимум двух танцах, но о поездках за границу не могло быть и речи. А ведь тогда мечтой каждого танцора было выехать из страны. Так что я не пошел. И очень хорошо, что я тогда не решился на это. Я прошел через другую школу. И я до сих пор на сцене», – смеется он.

Самое живое впечатление о том, что такое сказка

Первая поездка Вячеслава за границу состоялась в 1997 году. Он поехал в Южную Корею работать в парке развлечений. Он оказался там благодаря тому, что танцевал степ. Вход в тот парк в возрасте 32 лет стал самым живым впечатлением о том, что такое сказка.

Три года спустя, артист Виктор Танмоша создал танцевальную театр, в который входили Вячеслав и двое его друзей. Они проводили первые репетиции в зале театра «Ginta Latină». Они начали с простого – с развлекательной программы для пассажирского судна. В общей сложности на корабле проводилось 6-7 шоу, включая клоунаду. Рейс на корабле длился с марта по ноябрь, а судно проходило через 42 страны, от севера Исландии до Израиля. Так Вячеслав работал, получал деньги и, самое важное, видел мир. Он считает, что это стало самым большим подарком для него и его друзей.

Однажды, во время поездок, эти трое увидели на витрине в Санкт-Петербурге кассету VHS с шоу российской группы клоунов. Они купили ее и сели смотреть. Преподаватель Вячеслава был среди них и, увидев, каким взглядом тот смотрит на экран, сказал: «Слава, займись этим. Танцы как танцы, и много ты танцевать не будешь. Но клоунадой можно заниматься и до 100 лет». Он последовал совету своего наставника.

Вернувшись из путешествия, они продолжили проводить репетиции, начали более серьезно заниматься клоунадой, и все стало закрутилось.

Больничные клоуны

Но однажды Вячеслав оказался у дверей педиатрического отделения Кишиневской онкологической больницы. Впервые его и его товарищей пригласило туда общественное объединение. Было 1 июня, Всемирный день ребенка. Помимо шоу они должны были вручить детям подарки. После такого опыта их визиты в отделение стали обычным делом.

Когда люди иногда спрашивают Вячеслава, не трудно ли ему видеть детей оттуда с их грустными глазами, с капельницами на руках, он отвечает, что научился справляться с эмоциями, когда понял, что эти дети нуждаются в радости и в исцеляющей силе смеха.

Вячеслав рассказывает, что до того, как он сам стал лечиться от лимфомы, он пытался проводить шоу для детей, чтобы они, в первую очередь, смеялись. Потом он понял, что это не самая главная задача. Он научился приходить к ним не с хорошим настроением, а с желанием вернуть их в детство, насколько это возможно.

«Ребенка следует особенно отвлекать от больницы, от этих четырех стен. Некоторые дети находятся там год, а некоторые – еще дольше. Мы должны возвращать их оттуда обратно в детство, хотя бы на час или на 15 минут. Они это чувствуют, они впитывают это и вспоминают, какими были до больницы. Это и есть исцеление. Поэтому нас называют „врачами-клоунами”. Мы лечим не лекарствами, а терапией смеха, так скажем», – объясняет мужчина.

Показывая различные шоу детям, он заметил, что кроме хрупкости смеха важно общение и взаимоотношение между ними, то, что он присутствует там, и что всегда готов импровизировать, может играть с местными детьми, которые могут соревноваться на машинках, вместе протирать невидимые окна, играть на инструментах, пускать мыльные пузыри и делать многое другое, что приходит им в голову, – дети и клоуны вместе.

«Ребенок протягивает руку и спасает меня»

Там же Вячеслав понял, что у каждой палаты и каждого ребенка есть своя тональность, своя нота, и нужно уметь ловить эти мелодии, чтобы дети доверяли ему и его товарищам. И это потому, что они приходят даже тогда, когда детям из онкологии проводят болезненные процедуры, в надежде отвлечь их внимание от боли и страдания.

«Если медсестре трудно найти вену для капельницы, мы заходим и просим: „Поставьте и мне капельницу, потому что я больше не могу”. И мы падаем на пол и просим их протянуть нам руку. Ребенок протягивает руку и уже спасает меня. Бац! Медсестра вставила иглу, и все прошло. Без боли», – рассказывает Яковлев.

Клоуны работают не только с детьми, но и с родителями, чтобы вывести их из состояния, в котором они находятся в этом помещении.

«Родители – это борцы. С эмоциональной точки зрения им очень больно через это проходить. Мы работаем и с ними. Мы поём с ними, танцуем с ними. Однажды в коридоре мы начали с ними дискотеку… Дети, которых захватила волна, тоже смеялись: „Мама танцует”, – говорили они. И они были в этих обычных халатах, потому что практически живут там со своими детьми…», – рассказывает Вячеслав.

Однако с весны этого года никому кроме медработников больше не разрешают входить в эти отделения. В последний раз Вячеслав и его коллеги побывали там несколько месяцев назад. Пришло примерно 50 артистов, которые провели шоу для детей во дворе больницы. Их лица и лица их родителей одно за другим появлялись у больничных окон.

Обычно Вячеслав приезжал в это отделение с разными спектаклями раз в неделю еще с 2005 года, а более активно – с 2010 года. Сейчас он планирует попробовать перейти онлайн, чтобы не оставлять детей и родителей из онкологии в одиночестве в такие трудные дни.

И у него есть еще одна мечта: открыть дверь в больницу, а все врачи чтобы играли на планшетах. Он спросит: «А дети?» И врачи ответят: «А не осталось ни одного. Все выздоровели и ушли».

«В первую очередь давать, а не получать»

Вячеслав по собственному опыту знает, что чувствуют дети, у которых диагностировали рак. Но он не уверен, что может объяснить это достаточно хорошо. Он перечисляет, что это значит не хотеть ничего есть, никого видеть и ничем заниматься.

Для него это началось в 2016 году, когда он готовился к поездке и проходил медицинский осмотр. Когда они узнали о лимфоме, жена сказала ему: «Слава, мы уезжаем отсюда». И они уехали в Германию, где он проходил химиотерапию. Он ездил туда раз в месяц для лечения, а когда он возвращался домой, то сначался брался за работу, а также приходил в больницу увидеться с детьми. По-другому, по его словам, он бы не справился. Он признается, что именно так ему удавалось держаться на плаву. «В первую очередь давать, а не получать. Я получил многое и сказал себе, что тоже должен помогать», – размышляет он сегодня.

Он вспоминает, что в начале была цель выздороветь, потому что должен «жить и радовать», а особенно потому что у него двое детей, младшему из которых только 6 лет. Младший также стал первым зрителем его магических трюков.

Лечение наконец дало результаты, и со временем Вячеслав вернулся к своим повседневным занятиям.

Когда вся печаль и изнеможение исчезают

Со временем возникли другие идеи проектов. Ему очень хочется объездить всю Молдову, когда закончится пандемия, и заставить людей смеяться. Он бы входил в каждую школу, куда никогда не ступала нога артиста, и напоминал детям и взрослым смеяться, «поскольку наши люди забыли, как смеяться». Он хотел назвать проект «Шоу смеха и слез».

Что касается скрытой печали клоунов, Вячеслав отмечает, что на самом деле у них два сердца. Одно принадлежит им, а другое они отдают зрителям.

«Для меня печаль – это не тогда, когда я расстроен, а когда я делаю эти гримасы и комбинации движений, когда использую мимику. Когда я готовлюсь к мероприятию, 2-3 дня уходит только на то, чтобы собраться с мыслями. Прежде чем войти в зал, полчаса я смотрю на гостей или зрителей. Я бы не сказал, что эта грусть связана с настроением. Эта печаль возникает, когда вы работаете и молчите.

Но я и так молчу, в том числе в семье, кроме моментов, которые я провожу с ребенком, потому что его следует развлекать хотя бы до семи лет, чтобы он чувствовал себя ребенком. Я много работаю с детьми и знаю, о чем идет речь. Когда я прихожу домой уставшим, измученным и лишенным энергии, но вижу глаза своего ребенка, вся усталость, печаль и изнеможение исчезают», – заключает Вячеслав. Недавно Вячеслав стал дедушкой.

Как и многих других артистов, пандемия лишила его зрителей, а зрители, в свою очередь, лишились его смехотерапии. Чтоб продержаться, ему пришлось избрать путь миграции и начать работать совсем в другой сфере.