«В Шаныраке дети рисуют Акорду и Астану, но не знают, что такое комиксы»

– Почему фестиваль Adamdarga Alandar называется соседским?

Анель: Фестиваль соседский, потому что основным условием было то, что многое обсуждается с местным сообществом. Так вышло не везде, но большинство контента было создано благодаря взаимодействию с соседями разных районов. Фестивалю предшествовала большая исследовательская работа, перед выездом на локации по каждому району мы проводили как минимум 2-3 встречи с жителями, причем не только со взрослыми. Активное участие принимали и дети, поэтому контент плавно перетек в детский. Взрослые больше делились проблемами, говорили о том, как всё плохо и не понимали, для чего нужно такое мероприятие. Дети же включились и активно начали подкидывать идеи, на многих локациях именно они стали соорганизаторами.

– На развитие чего направлен этот проект?

Анель: Он направлен на привлечение внимания к нецентральным районам. В прошлом году мы участвовали в пресс-конференции, тогда концепция называлась «Микро-клуб 3.0», потом она плавно переросла в этот проект. Речь идет о децентрализации бюджета и в целом о смещении акцента с крупных городских мероприятий, на которые выделяется очень много бюджета, на какие-то локальные истории, с помощью самоорганизации местных сообществ, которые, в принципе, могут сами помочь себе – для этого достаточно добавить модерации и несколько недорогих вещей вроде сцены. У жителей нецентральных районов, как у нас, есть запрос на досуг.

– Фестиваль проводился в четырех районах?

Анель: Да, изначально мы задумывали пять, но когда посчитали бюджет и человеческие ресурсы, то поняли, что пять не потянем просто физически. После четвертой локации мы поняли, что отдали себя без остатка. Каждый фестиваль проходил два дня: с 13:00 и до 20:30, он включал в себя разные активности: открытую библиотеку, театр теней, мастер-классы, велогенерация, настольные игры, открытый микрофон, делали разные вещи типа теннисных столов. Ближе к вечеру мы показывали кино. В какой-то момент к подготовке контента подключились местные организации, например, фитнес-студия «Карамель» в Думане, они делали бесплатные тренировки на пружинах. Где-то подключались местные ритейлеры, продавали коже, кукурузу. Где-то сами дети помогали модерировать открытый микрофон. Открытый микрофон и сцена, кстати, стали хедлайнером мероприятия, его дети ждали больше всего. Самое интересное, что на последней локации к нам присоединились музыканты, в это время детям не терпелось самим выйти на сцену и выступить. Детям никакой концерт не нужен был, они сами хотели владеть сценой.

– Больше было детей или взрослых?

Анель: Были и те, и другие, но больше детей. Дело в том, что сам павильон приглашал именно детей, потому что некоторые поверхности были покрыты грифельной краской, они тут же бежали рисовать на ней мелом. Взрослые подходили, подключались, но в основном через детей. Мы со взрослыми проводили несколько обучающих встреч и пытались провести чаепитие, это получилось в одном районе, в других районах получился гриль. Во время чаепития мы общались, обсуждали насущные проблемы, проводили анкетирование, собирали их запросы, потому что во многих районах очень плохая инфраструктура, например, детям негде играть, потому что нет тени, нет футбольных полей. Мы учили их писать письма, придумывали вместе, как написать.

– Как вообще реагировали на всё происходящее жители?

Анель: Очень бурно. В первый день все очень осторожно спрашивали, бесплатно ли это, потому что все привыкли к тому, что досуг можно провести в торговом центре, где за каждый шаг нужно платить. Мы сделали открытую библиотеку, купили классные комиксы, сделали подростковую и детскую подборки. Родители удивлялись, что их дети вообще читают, что они рисуют. Дети сидели по 2-3 часа, их невозможно было оторвать. В Шаныраке дети даже не знали, что такое комиксы. Когда мы собирали фидбек, мы узнали от детей, что они никогда так активно не гуляли на улице. На второй день они отпускали нас совсем неохотно, обнимали, дарили подарки. Дети помогали собирать стулья, разбирать сцену. На второй день между нами уже был мостик. Многие впервые выступали на сцене, которую мы сделали из паллет. Мы узнали все музыкальные тренды, собрали классные плейлисты. Реакция была очень бурная. Только в Думане было мизерное количество негативных комментариев. Кто-то говорил, что шумно, что вызовут участкового. Так всегда бывает – есть люди, которые не понимают, зачем нужны такие фестивали, им хочется просто тишины и спокойствия.

– Вы замеряли примерное количество участников фестивалей?

Анель: Да, за раз в Шаныраке в самый пик было 400 человек на площади перед акиматом, хотя мы не предполагали, что будет такая толпа. В целом на локации находились от 100 до 150 человек.

– Чаще всего люди приходили к вам утром, а уходили уже под вечер?

Анель: Да, текучка была небольшая. Но дети есть дети, они убегали домой перекусить, в туалет, но быстро возвращались. Мы еще заметили, что дети часто следят за своими младшими. Они как бы и рвутся отдохнуть, но из-за того, что родители на них нагрузили детей... На выходных многие из детей просто не могли провести достаточно времени наедине, потому что они постоянно были с младшими. Семьи в этих районах в основном многодетные и казахоязычные, практически все время, которое мы работали – все делали на казахском языке. Открытый микрофон, мастер-классы, модерация были на казахском. При этом не все в нашей команде хорошо говорят на казахском языке, но нам очень помогло, что многие из нас закончили казахские школы. В Саялы и Зердели, кстати, школы только казахские. Контента для них маловато, конечно.

– Что еще входило в программу?

Анель: Контент был на казахском языке. Мастер-классы, в основном по рисованию – мы просили детей нарисовать свой район, настольные игры – бадминтон, пинг-понг, футбол, воллейбол. В Шаныраке дети сами себе делали ракетки и мячики из бумаги и скотча. Играли в дворовые игры. Открытый микрофон довольно долго продолжался.

Адиль: Мы привлекали участников к сборке и разборке павильона. Делали картинг: простая паллета, к которой прикручивали четыре колеса, дети просто рассекали по площади в Шаныраке на них. Она там закрытая и большая. В других районах были дворы, в Шаныраке – частный сектор, поэтому площадь у них как большая гостиная.

Анель: В Шаныраке мы поэкспериментировали с театром теней: сначала дали детям готовые фигурки, а на второй день они придумывали фигурки и истории сами. Детям нравятся слушать друг друга. Вечером показывали кино и мультики.

Адиль: Мы купили лицензию, «Меломан» нам предоставил один фильм.

Анель: Чаепитие вообще подразумевалось как общение с соседями, но в итоге оно превращалось в обсуждение проблем.

Адиль: Мы поставили грильницу, сказали выносить сосиски или мясо какое-нибудь, жарили их. Изначально у нас еще была идея, что все электричество будет вырабатываться через велогенерацю, но мы поняли, что детям тяжело будет долго крутить. Поэтому мы просто подключили гирлянды к велосипедам, которые никогда не пустовали.

– Какой фидбек вы в итоге получили?

Анель: Очень мощный. Положительных отзывов очень много, откровений от детей и пожеланий от родителей тоже очень много. Родители не знали, что так можно отдыхать. Хотя, что мы сделали? Вытащили книжки, причем специальную подборку, подбирали актуальные темы, закинули даже книжки про воспитание и гигиену. Дети сидели и читали. Многие говорили «спасибо» за организацию и праздник, писали, что очень хорошо отдохнули. В одном районе девочка, которая помогала нам составлять программу, внезапно для всех сломала ногу. Мы ее вытащили на улицу, с разрешения мамы, она рулила открытым микрофоном со сломанной ногой. К нам приехали мои коллеги из Великобритании и Мексики, они удивились тому, насколько наши дети не стесняются выступать, потому что открытый микрофон не пустовал. Были танцоры Q-pop, домбристы, разные танцы, песни, стихи, дискотека – все это нон-стопом.

Адиль: Дети очень взрослую музыку слушают, современная музыка со взрослыми словами.

Анель: Да, «Виски, кола, королева танцпола» и «Ты пчела, я пчеловод, мы любим мед» – самое популярное. Raim & Artur и Ерке Есмахан у нас в топе. Мы сами получили много удовольствия, хотя месяц без выходных выматывает, плюс на нас была постоянная сборка и разборка.

Адиль: Павильон себя очень хорошо показал, потому что он был мобильным, предоставлял детям много возможностей: и рисовать, и театр теней устраивать. Павильон также зонировал пространство. У нас был торшер, который ночью создавал уют. Мне нравится, что в проекте все предусмотрено – павильон быстро собирался и разбирался, загружался в один грузовик. Ночью на локациях была охрана, приезжал специальный кузет.

Анель: Это сложно назвать павильоном, это скорее место, которое создавалось перегородками.

Адиль: У нас был трехдневный воркшоп, мы проводили конкурс, было около 20-30 человек, которые разделились на группы и под кураторством коллег Анель из Мексики и Великобритании создавали павильоны. Состоялось жюри из архитекторов, мы думали, какой из проектов будет самым простым в организации, мобильным и выбрали эти двери. Были очень классные варианты, но недостаточно мобильные. Мы еще купили десять стандартных зонтов, потому что там тени нет вообще. Днем было жарко, они очень помогли.

– Проводились ли раньше подобные мероприятия в выбранных районах?

Анель: Не знаю, может быть, кто-то и проводил. Есть проект «Театр соседи», но это не фестиваль, у них была цель создать сообщество с помощью определенного формата. Я не могу сказать, что совсем ничего не было. Еще раз хотела бы подчеркнуть, что у нас был казахоязычный контент - это невероятно важно. В Саялы, Зердели, Шаныраке и Думане такого рода локальных фестивалей до этого не было. Запрос на фестиваль созрел давно. Мы делали предварительное исследование: смотрели количество населения, оценивали качество среды, в итоге взяли районы, удаленные от центров досуга, плюс смотрели на демократичность досуга. Конечно, если сравнивать с бюджетами больших фестивалей, то это просто небо и земля.

– Насколько большой бюджет нужен для того, чтобы провести такое мероприятие?

Анель: То, что мы сделали, может быть, не совсем показательно, потому что павильон у нас был постольку-поскольку. Есть много альтернатив. По факту нужна какая-то минимальная сцена из паллет и фанеры, хороший звук, экран, проектор, посадочные места, игры и модерация. Самым затратным в этом проекте было то, что мы постоянно выезжали. Очень много ресурсов ушло на выстраивание коммуникаций и доверия. Нельзя просто так прийти и сказать: «вот, мы вам кино показали», и уехать. Во-первых, это ничего не даст, а во-вторых, нужного эффекта добиться не получится.

Эффект абсолютно другой. Другое дело, когда нам жители помогали таскать стулья, когда от и до видели, как это все делается – это дает гораздо больший эффект, нежели просто приехать показать кино и уехать. В долгосрочной перспективе это не сработает, потому что люди будут ждать, когда кто-то еще приедет и покажет им кино.

– Возможно такие фестивали проводить постоянно в нецентральных районах? Раз в месяц, например?

Анель: Можно, но важное условие – чтобы подключались соседи. Важно, чтобы был запрос и чтобы они активно включались. Со взрослыми этот процесс происходит тяжеловато, дети были ядром, они помогли нам все организовать.

– А какие еще трудности возникли во время организации фестиваля?

Адиль: Взрослые. Если бы кто-нибудь из родителей посвятил один день тому, чтобы сидеть у открытой библиотеки и следить за тем, чтобы дети не рвали книжки, или провел бы какой-нибудь мастер-класс по рисованию, это бы существенно облегчило задачу в плане ресурсов.

Анель: Очень сложно было переключить их с режима «вы для нас» на «мы с вами». Где-то это происходило, где-то не со всеми. Некоторые родители требовали бесплатную еду, нарушая всячески наши границы, высказывали претензии за то, что рисунки их детей не оценили по достоинству, когда мы вывешивали картины ребят. Или: «А почему у вас нет этого?», «А дайте мне это». Таких было не много, но все равно было трудно. Некоторые взрослые на локациях просто воровали игрушки. Они молча подходили, клали в пакет мячи и с каменным лицом уходили. Если мы ловили, просили возвращать и объясняли, что мячи лежат не для того, чтобы забрать их домой, в ответ получали: «Да? Интересно». Взрослые проявляли неожиданные качества, и мы не понимали даже сначала, как реагировать. Еще 21 июля, когда были какие-то митинги, нас акимат попросил отменить фестиваль. Мы в итоге в тот день собирали сцену, какого-то рода активность была, но больше организационно-коммуникативного характера.

Адиль: Мы не показывали кино, мы не включали микрофон, мы просто играли в игры, пили чай и открыли библиотеку. Все тихое и спокойное.

– А как аргументировали просьбу отменить мероприятие?

Анель: Просто сказали, что по всему городу отменили мероприятия, «чтобы не случилось чего».

– В каком из районов отдача была максимальной?

Анель: В Шаныраке. Там было сложнее всего, но благодарность была просто невероятная. Там вообще ничего не происходит. Интересно, что только в Шаныраке дети рисуют Акорду и Астану, но не знают, что такое комиксы. Дети рисуют Абылай хана, Акорду, Байтерек и рассчитывают, что их за это похвалят. Мы им говорим: «Рисуйте что хотите, мы не заставляем рисовать Акорду. Рисуйте свой район», а он все равно рисуют Акорду зачем-то. Дети объясняли это тем, что они рассчитывали на похвалу. Уже на этом уровне в начальной школе детям об этом говорят. Еще в Шаныраке дети рисовали, каким они хотят видеть пространство. Горки, футбольные поля. В других районах рисовали комиксы, персонажей разных, семью, горы, дома. Но явный тренд – это Акорда в Шаныраке. У нас мел был самым расходным материалом, потому что дети постоянно рисовали на грифельной доске. Мы помогли выйти наружу каким-то голосам. У нас детей в принципе мало кто о чем-то спрашивает и активно включает в процесс. Что немного шокировало, так это то, что родители на взрослых детей возлагают ответственность за младших. А тут они играли, организовывали себе сами место. Это чувствовалось, когда на второй день они уже сами себе тащили стул, валялись на сцене. Это место стало для них местом притяжения, там они рулили.

– Активная часть закончилась. Что вы планируете делать с собранными данными?

Анель: Сейчас мы все это анализируем, собираем, систематизируем. На это уйдет недели три, после чего информацию мы сверстаем и сделаем что-то вроде методической брошюры, которую выложим в открытый доступ. Еще мы договорились с акиматом Алатауского района, чтобы передать им данные. Для них мы составим отдельный список пожеланий от жителей.

Проект реализуется при поддержке Генерального Консульства США, проекта МыАлматы (WeAlmaty), в рамках программ Playable Cities и Creative Producers International.