Раскрепощение женщин Востока

Положение женщин

Казахская женщина самая угнетенная из угнетенных

Перед тем, как раскрепощать женщину Востока, ее следовало изучить. Обследование хозяйств кочевников и полукочевников в Уральской губернии Казахстана показало, что на женщину приходится от 60% до 80% всех трудовых процессов в хозяйстве. «Женщина-кочевница делает молочные продукты, готовит масло, сыр, кумыс, обрабатывает шерсть, овец, изготавливает войлок, прядет, ткет, вяжет, выделывает кожу, шьет обувь и платье, готовит пищу и т.д. За мужчиной остается только пасти скот и сбывать продукцию хозяйства», — заключают исследователи.

Заведующая губотделом работниц и крестьянок Челымбекова в объемном докладе о калыме и многоженстве писала, что «восточная женщина помимо угнетения в обществе, угнетаема и в своей семье» и объясняла как и почему: «Женщина была вещью, которую можно было покупать, продавать и передавать по родственной линии. Калым и многоженство явились результатом экономического уклада жизни, результатом остатков патриархально-родового быта. Женщина является орудием в руках родов с одной стороны для установления родственной связи менее знатных с более знатными родами и с другой стороны дает возможность имущим родам закрепить путем родственной связи свое влияние на бедноту. Религия узаконила калым и многоженство в так называемом «шариате». Царский суд женщину не защищал, а наоборот, являлся орудием, чтобы сохранить все существующие обычаи, обезличивающие женщину и глубже укоренить их в сознании масс. Мужчине шариат разрешал иметь несколько жен, давал право разводиться с женами когда ему угодно. Две женщины-свидетельницы приравнивались к одному мужчине-свидетелю. Женщина-наследница получала свою долю в размере восьмой части, получаемого наследником имущества. Участвовать в общественной жизни она не имела права. В своей семье она должна беспрекословно подчиняться мужу, следовать за ним. Ей не разрешалось жить самостоятельной жизнью, паспорт ей не выдавался, а если и выдавался, то только с разрешения мужа».

20-е годы нового, XX века, Гражданская война только закончилась, и настало время новых надежд, новой жизни, в построении которой большая роль отводилась женщине. Коммунисты быстро поняли, что раз в кочевом хозяйстве главная женщина, то и оседлость нужно внедрять через нее. Основной довод был в том, что оседлое хозяйство вести легче, чем кочевое. В документах пишется, что, к примеру, при оседлой жизни легче охранять скот и разводить огород.

Большевики считали, что освободить женщину может только она сама. Для этого ей надо дать образование и улучшить быт, а там она, став сознательным элементом, уже вольется в строительство коммунизма.

В своем докладе «Итоги и перспективы борьбы с калымом и многожёнством». Р. Брухман пишет, что «в октябре 1920 года Первый всеказахский съезд советов осознал, что казахская женщина самая угнетенная из угнетенных. Калым и многоженство – варварский способ порабощения и обезличивания женщины Востока».

2 января 1922 года Правительство КАССР издало декрет о том, что калым и многоженство социально-опасные и уголовно-наказуемые явления. Спустя два года этот декрет принял форму законодательного акта и дополнил главу Уголовного кодекса РСФСР «о преступлениях, составляющих пережитки родового быта» четырьмя статьями, карающими калым, многоженство, принуждение женщины выходить замуж помимо ее воли и вступление в брак с малолетними. Однако на деле это ничего не значило, потому что чаще всего в судах, в милиции и даже в партии были люди, для которых это все не было «пережитком прошлого» и тем более – преступлением. Это был обычай, это то, что делали их отцы и деды, а до них – их отцы.

«В деятельности низовых судебно-следственных органов и органов дознания отмечено немало случаев прямого содействия и соучастия в бытовых преступлениях. Зафиксировано немало случаев привлечения к ответственности в судебном и партийном порядке членов аульных и партийных и комсомольских ячеек за взятие калыма, за многоженство», - пишет Брухман, приводя цифры. Дел по бытовым преступлениям: в 1924-25 годах – 367, в 1925-26 – 1296, в 1926-27 – 1907. Из 1907 судебных бытовых дел рассмотрено лишь 611 или 33%. Число прекращенных дел в суде – 49%. Всего за год осуждено 650 человек, оправдано 204. Многие дела лежат без движения. Похоже, что судебную волокиту тоже можно приравнять к традициям.

Чаще всего по бытовым преступлениям выносится условное наказание. Когда же судья приговаривает к принудительным работам, то на деле осужденный просто возвращается в свой аул и ничего не делает. Калым и многоженство стали уходить в подполье или принимать совершенно неуловимую форму. Челымбекова в докладе пишет: «Калым передаётся деньгами в виде подарка или ложной долговой расписки векселя. Будучи в открытой форме, многоженство юридически оформляется в ЗАГСе путём развода с первой женой, но фактически он продолжает жить с ней. Сама казахская женщина не осознала своего правового положения и не отстаивает своих прав, редко доводя до сведения суда случаи бытовых преступлений».

В 1927 году разработали практические предложения по борьбе с калымом и многоженством. Партийные органы обязали провести решительную борьбу с бытовыми преступлениями внутри партийных организаций. Наркомпросу предложили взять на вооружение мугалимов, чтобы они в школах рассказывали о бытовых преступлениях и наказаниях за них. Женщин же решили активно выдвигать на практическую работу в судебно-следственные органы, к примеру, они могли работать в народном суде.

А Наркомюст РСФСР решил внести на осуждение проект изменения существующего УК, в котором за калым наказывали лишением свободы сроком на 1 год или принудительными работами на этот же срок. Сам же калым предлагалось направлять в фонд улучшения быта женщин. Насильная выдача замуж наказывалась сроком заключения на 3 года. Пособники караются на тот же срок. Многоженство предложили карать одним годом тюрьмы.

В тезисах для конференции «Права женщины СССР, их защита, борьба с калымом, принуждением к вступлению в брак и многоженством» автор, к сожалению, неизвестный, пишет, что «Социалистическая республика лишена варварских рабовладельческих взглядов буржуазии на женщину и трактует в основном своем законе (Конституции) не о женщинах и мужчинах, а о человеке и гражданине». Но тут же он добавляет, что Уголовный кодекс «содержит в себе ряд норм, специально направленных к охране прав женщин в области: половых отношений, деторождения, аборт, и защищающих ее как элемент социально слабый от вовлечения в проституцию, которая сама по себе по нашему законодательству не является деянием уголовно наказуемым. Кодекс законов о труде содержит в себе целый ряд норм, касающихся женщин, к таковым относится: освобождение беременной женщины от трудовой повинности за 8 недель до и после родов, женщин, кормящих грудью и женщин, имеющих детей до 8-летнего возраста. Запрещается применение женского труда в особо тяжелых условиях производства и на подземных работах. Не допускаются ночные работы для женщин, беременная женщина не подлежит к отправке в командировку вне места ее постоянного пребывания».

Женщина уже воспринимается как гражданин, но все еще не совсем полноценный.

Красные юрты

Место, где учили грамоте, законам и правильному быту

В 20-х годах в Казахстане заработали так называемые «красные юрты». Коротко их цели и задачи состояли в «поднятии культурного уровня женских масс, их политическое воспитание, привитие им новых, культурных хозяйственных навыков».

Штат идеальной «красной юрты» должен состоять из пяти человек: заведующий юртой, медработник, юридический работник, учитель, уборщица. Но реальность не всегда оправдывала ожидания.

В 1928 году такая юрта открылась в ауле Даут Кзыл-Тусской волости. Она обслуживала 5 аулов и находилась в небольшом саманном помещении. Это была маленькая комната размером 4 на 4 метра, за аренду которой платили 5 рублей в месяц. При большом желании в нее могли набиться 25-30 человек. При обследовании юрты проверяющие писали, что «помещение темное, грязное, выбеленное желтой глиной. В комнате стены занавешены плакатами, портретами Ленина, Крупской, Цеткин, Ворошилова. Все это имеет очень грязный вид. В комнате находятся два длинных стола с 4 скамейками, и два небольших стола, накрытых красными скатертями, с книгами, небольшая классная доска, испорченные часы, календарь и лампа».

В штате работников юрты было два человека: заведующий и мугалим (учитель). Заведующая получала 42 рубля в месяц, учитель – 30 рублей. Организовано 5 кружков: санитарный, политический, сельско-хозяйственный, кружок громкой читки и хоровой – драматический. В отчете указывается, что на курсы в красную юрту ходят 20 человек, половина из них женщины. Выпускается раз в месяц стенгазета «Голос женщины» - для нее пишут материалы местные жительницы. В них они главным образом обличают окружающую несправедливость. При юрте имеется библиотека, состоящая в основном из книг про сельское хозяйство. Всего здесь обучалось грамоте 134 человека. Ликвидировали грамотность 80 человек, 20 остались малограмотными, остальные отсеялись. Занятия ежедневные — по 4 часа.

«Заинтересованность в юрте со стороны населения есть, аулы наперебой ее требуют. Несмотря на то, что ее называют «женской юртой», обслуживает она больше мужское население», — заключает комиссия.

На тот момент по Казахстану работали 34 красных юрты. Там не только боролись с безграмотностью, но и рассказывали о законах, правах, уходу за детьми, учили кипятить белье, работать с сепаратором, показывали кино, ставили спектакли. Красные юрты должны были работать на одном месте не более 3 месяцев.

Финансирование красных юрт шло плохо, и из центра приходили документы в духе «денег нет, но вы держитесь»: в феврале 1928 года всем заведующим женскими отделами (Жетысуский губернский комитет) пишут, что «ввиду значительного сжатия бюджета на текущий год, рассчитывать на открытие новых, раскрепощающих женщину учреждений, особенно не придется. Поэтому берите курс на закрепление и углубление работы в организованных нами ранее учреждениях».

Когда же появлялось финансирование, то снова летели распоряжения, например, завГубоно Охлеев (фамилия написана неразборчиво) писал в 1928 году: «Организационную работу провести таким образом, чтобы ее закончить до наступления кочевого периода, т.е. до конца марта. Необходимо приобрести юрту – большую палатку военного образца, чтобы она подходила для того, чтобы в ней оказывали медицинскую помощь. Снабжение литературой, лозунгами и другими материалами. Укомплектовать красные юрты медработниками. Составление конкретного производственного плана по всем видам просветительской работы, исходя из нужд и запросов данного района. Конкретный план работ нужно иметь по санитарному просвещению и оказанию медицинской помощи и по правовому просвещению и оказанию юридической помощи населению. Конкретный план по всем видам работ должен быть составлен на весь летний период с 1 апреля до октября, на 6 месяцев. Особое внимание обратить на то, чтобы юрта обслуживала бедняцкие и средняцкие слои, а не путешествовала по баям, что наблюдалось в некоторых губерниях».

Делегатки

Феминитивы тоже были до нас, и они активно используются в 20-х годах

В документе за 1927 год под названием «Массовая работа среди крестьянок» пишется, что основной формой массовой работы среди крестьянок являются делегатские собрания. Их главные задачи: борьба с безграмотностью, вовлечение в школы малограмотных, участие в работе судебных органов, вовлечение в кооперацию, организация женских артелей, выдвижение женщин в органы управления и контроля, обсуждение вопросов советского законодательства на делегатских и общих собраниях, устройство яслей, детских садов, защита прав и льгот, вовлечение лучших в партию и комсомол. Главные вопросы на делегатских собраниях: сельское хозяйство, охрана материнства и младенчества, раскрепощение женщин Востока и оседлый образ жизни.

Женские делегатские собрания организовывали там, где уже имелась партячейка. Делегатками могли быть девушки из «батрацко-бедняцкой и средняцкой массы» и из союза «Кошчи». За программой и работой делегаток должна была следить партячейка. Делегатки работали бесплатно.

Но не все шло гладко. Первым выборам в Чилике помешало духовенство, а в селе Карам мужчина по фамилии Оразахунов взял в руки нож и разогнал всех женщин, говоря: «В жизни не встречал, чтобы таранчинки собирались вместе с мужчинами!» Но в итоге удалось выбрать 20 делегаток. А на станции Иссык зажиточная часть пыталась выдвинуть в делегатки попадью, что являлось классовой ошибкой.

Из-за зимовок женщины редко посещали делегатские собрания, а летом, во время засухи, тоже разъезжались кто куда — нужно было кормить свою скотину.

Делегатки занимались «Культурно-бытовым походом» - изучали условия жизни женщин. Был составлен специальный Опросный лист, с которым они ходили по домам. Вот, например, документ, в котором опрашиваемые признаются, что питаются в основном хлебом и водой, и имеют один выходной день – пятницу.

Иногда происходили курьезные случаи. Например, три женщины: Анна Гусева, Анна Трусова и Валентина Сороко-Игнатенко написали такое заявление в Копальскую женорганизацию: «Мы второй год состоим делегатками Копальской женорганизации, исполняя возложенные на нас посильные обязанности, как участие в комиссиях редколлегии, громкочтение и т.д. Не раз нами замечалось недружелюбное отношение, слышали: «интеллигентки», «богачки» и т.д., но на это не обращали внимания, считаясь с несознательностью женщин, называвших нас так. Но на собрании 20 ноября нас оскорбил публично грубым обращением судья товарищ Махмутов, допустив выражение: «Вы только шляетесь по базару с корзинками, час работаете, а два болтаетесь и т.д.». Кроме того, обращаясь ко всем женам служащих, он вообще заявил, что если они не будут исполнять все, что им прикажут, не считаясь с тем, выполнима или нет работа, он будет привлекать за это к судебной ответственности наших мужей. Не желая подвергать наших мужей к судебной ответственности за наши грехи в женорганизации, где мы стараемся просвещать женщин на добровольных началах, мы сообщаем, что вынуждены оставить участие в этой организации. Копаль, 21 ноября 1927 года».

Женские праздники

День, о котором уже все забыли

В тот период у женщин появилось два праздника. Первый, который дожил до наших дней — 8 марта, второй – День отмены калыма, был «плавающий», например, в 1928 году он проводился 15 января, в какой-то момент его даже пытались скрестить с Наурызом. Праздновали День отмены калыма интересно, например, инсценировали судебные заседания, где показательно, во всю силу УК наказывали многоженцев и похитителей невест. В отчете «Женская работа» (год не указан, но скорее всего, это 1927-1928), рассказывается о Дне отмены калыма – компания проводилась в январе. К нему в разных районах Казахстана организовали пошивочные цеха для женщин, открыли новые пункты ликвидации безграмотности. И самое главное – провели показательные суды, на которых рассматривались дела о калыме. Так, например, в Талды-Курганском уезде прошло 7 дел и даже одна инсценировка судебного процесса. В Алма-Ате рассмотрели 5 алиментных дел и 20 дел по другим женским искам. Все это работало. Например, после проведения подобных кампаний в Чуйском районе (Наримоновская и Майтюбинская волость), ушло от своих мужей свыше 160 женщин, в основном, вторых жен. В выступлениях женщины отмечали мягкое наказание за калым и многоженство и требовали усилить меры взыскания. В Алма-Ате на обсуждение статей по бытовым преступлениям Уголовного кодекса пришло свыше 2300 человек.

Но мало было освободить женщину, надо было еще ей дать работу. Жены уходили от мужей и теряли всё. В Джаркентском уезде для них попытались организовать прачечные артели и разбить огороды. Крупные предприятия, например, Турксиб, обязаны были обучать и предоставлять работу для женщин.

В обследовании работы среди женщин в 1927-1928 годах Бюро Лепсинского укома пишет, что калым и многоженство имеют место, есть случаи, когда русские продают девушек, работа же судебных органов, проведение показательных процессов, выявление бытовых преступлений ведется весьма слабо, все внимание уделено борьбе со скотокрадством, калым не изучается. «А форму он меняет, такие случаи бывают, выводят на базар отец жениха скотину, а отец дочери делает вид, что покупает или сгоняют за год-полтора до свадьбы скот с обеих сторон в одно стадо и таким образом скот остается у отца невесты. Женское право популяризируется слабо. У казахов существует традиция передачи жены после смерти брата вместе с имуществом другому брату, борьба с этой традицией не ведется, часто женщины приходят, жалуются в Отдел работниц и крестьянок, что остались без крова и имущества с детьми после смерти мужа».

Было образовано Казахское краевое общество «Долой калым и многоженство» с вполне понятными и конкретными задачами: материальная помощь женщинам, попавшим нужду, устройство их на работу, борьба со знахарством, баксы, выдачей замуж малолетних, помощь судебно-исполнительным органам в выявлении скрытых форм бытовых преступлений, организация юридической помощи женщинам для их защиты в суде.

Ячейки общества появлялись при красных юртах, женских клубах и делегатских собраниях, при партийных, комсомольских и кошчинских ячейках, при избах-читальнях, школах ликбеза и чайханах. Членами общества могли быть граждане обоего пола, достигшие 18-летнего возраста и неопороченные по суду. Членский взнос в городах – 1 рубль в год, а в ауле, кишлаке – 25 копеек в год.

Параллельно велась компания по борьбе с паранджой (чапаном) — она же борьба с затворничеством. Отмечалось, что затворничество женщин проявляется не только в ношении паранджи, и оно распространено не только среди казашек, но и среди русских. Обособление женщины от общественной жизни, дикие проявления в быту – это также затворничество.

Борьба за свои права никогда не бывает легкой. В проекте резолюции «По докладу о затворничестве женщин» писалось: «Принимая во внимание случаи убийства женщин на почве алиментов, ревности, нежелания пускать своих жен на общественную работу (Татарская слободка, Байсерке и т.д.) издевательство над женщинами, снявшими паранджу и чапан и насмешки над женщинами-общественницами, предложить судебно-следственным органам разобрать такие дела в срочном порядке и применить к виновным суровые меры наказания. Вменить в обязанность судебным органам подготовку нарзаседательниц и при разборе дела по защите прав тружениц в качестве председателей и общественных обвинителей выдвигать женщин».

В 1929 году были проведены два показательных судебных процесса над убийцами женщин. Например, г-н Смерутдинов убил свою жену, делегатку женотдела, потому что она ушла от него. В селе Байсерке Енбекши-Казахского района гражданин Серикпаев расправился с супругой из-за того, что она участвовала в постановке спектакля.

Выяснилось, что человек, который ведет следствие по вопросам избиения женщин, сам дома издевается над женой… «Эти факты обнаруживаются среди европейского населения, среди нацменьшинств и казахского населения все еще хуже. Членов партии нисколько нельзя отличать от беспартийных. Лишь на 12 году революции один чиликский ответработник привел свою жену, чтобы снять с нее паранджу 8 марта.

В Алма-Ате один член партии, учитель, активно вел работу по подготовке к 8 марта, и говорил, что знает двух узбечек, которые желают сбросить паранджу в женский день, и когда он привел их на торжественное заседание, то оказалось, что одна из них его жена», — пишется в отчетах.

В документе по отдельным фактам о работе среди женщин для товарища Мирзояна, который стоял во главе республики, сообщается о том, что часто учителя в ауле женятся на своих ученицах, издеваются над ними и не дают окончить учебу. Инструктор райкома Чубартавского района тов. Кайкенеева пишет так: «В неполной средней школе учится много девушек, среди них есть отличницы – Капизе Орусбаева и Шампута Елеусизиева. Учителя этой школы вместо того чтобы помочь девушкам учиться, срывают их учебу. Заведующий школой Калумухамбетов, комсорг Баяндин, учитель Мугатин начали усилено ухаживать за Орусбаевой, каждый стал уговаривать выйти за него замуж. Наконец ее уговорили и она вышла замуж. Учитель Абишев теперь не дает покоя Елеусизовой, ей всего 15 лет, она отвечает, что хочет учиться, а не замуж, тогда он ее оскорбляет. В Каратальском районе учитель начальной школы 36-летний Тажибаев бросил больную жену и женился на 15-летней ученице Исаевой Жан-Кумыс. Он ухитрился получить для нее подложный паспорт, где ее возраст 18 лет. Кроме того, у нее была справка от врача Петрина о том, что согласно осмотру зубов ей 18 лет. Потом оказалось, что Петрин ветеринарный фельдшер. Часто встречаются факты, когда воспитали детских домов выдают своих подопечных замуж. Так в детдоме Тургайского района завхоз интерната, он же парторг Ибраев женился на воспитаннице детдома 15-летней Нурпеисовой. Других девушек-воспитанниц Ибраев отдал своим знакомым».

Всего в 1926 году в Казахстане в рядах партии было 31910 человек, из них женщин – 2093, что 15,7%. Через год женщин стало 24,1%. Но все еще это были жительницы городов. 43% женщин-коммунисток – домохозяйки, 39,5% работают в советских учреждениях. С высшим образованием всего 8 человек – это 0,3%. Женщин-казашек, народных заседателей в 1927 году насчитывалось 1230 человек или 10,4% по отношению к общему числу народных заседателей. «Можно с уверенностью сказать, что добрая половина избранных нарзаседательниц за судейским столом ни разу не сидела. Нарсудьи часто предпочитают судить совместно с народными заседателями-мужчинами», - замечает Брухман.

Но постепенно женщины получают образование, устраиваются на работу, к 1935 году удельный вес казахских женщин во всех отраслях труда составлял 25,4 %. Через 6 лет начнётся война, и женщины возьмут на себя всю тяжесть тыловых работ. И когда мужчины вернутся с фронта, они поймут, что так как раньше уже не будет.

Документы из Архива президента Республики Казахстан, использованные в статье:

Фонд №139, 1924 год, г. Оренбург. План работы среди киргизских женщин.

Фонд №141 Статобзор о составе женщин в рядах ВКП(б) К за 26-27 годы.

Фонд №139, Практические предложения по борьбе с калымом и многоженством.

Фонд №3, Резолюция по докладу Губ. Отдела работниц и крестьянок о работе красных юрт Джетысуйской губернии (4 ноября 1928):

Фонд №1 – Тезисы для конференции Права женщины СССР, их защита, борьба с калымом, принуждении к вступлению в брак и многоженством.

Фонд №2, Устав Казахского краевого общества «Долой калым и многоженство».

Фонд №141: Массовая работа среди крестьянок, 1927 год.