Что помешает восстановиться развивающимся странам после пандемии?

Пандемия коронавируса привела к сильнейшему за последние 30 лет снижению деловой активности по всему миру. Ее экономические последствия в основном касаются сжатия спроса и предложения. Спад предложения вызван сокращением рабочего времени – его масштабы, по подсчетам Международной организации труда, эквивалентны потере 345 млн. полноценных рабочих мест. В странах со средними доходами и ниже, к которым относится и Казахстан, граждане стали работать в среднем на 11,3% меньше времени, чем до пандемии. Cокращение рабочего дня в большей степени затронуло трудовых мигрантов и рабочих с низкой квалификацией, а не высокооплачиваемых управленцев и специалистов.

Совокупный спрос в свою очередь пострадал из-за разрыва глобальных цепочек производства и поставок, а также снижения доходов людей в сочетании с возросшей безработицей. Только за первые три квартала прошлого года доходы жителей планеты в среднем снизились на 10,7%, что эквивалентно $3,5 трлн. Порядка 70-100 млн. человек оказались в состоянии экстремальной бедности. Еще 327 млн. наемных работников, более половины из которых – женщины, получают зарплату на уровне минимальной почасовой ставки (это 19% занятых во всем мире), а 266 млн. – ниже минимальной заработной платы (15%).

За прошедший год глобальный ВВП сократился на 4,3% до $83,8 трлн. Спад мировой торговли, по данным ООН, составил около 8% и оказался выше, чем во время мирового финансового кризиса 2007-2008 годов. Он был более выраженным в развитых странах, особенно в части экспорта. Торговля между развивающимися странами, в частности Азией и Африкой, была чуть более устойчивой, но все же упала на 22% за три квартала. При всем этом на планете продолжалась тенденция последних 10 лет: экономические отношения между странами стали в меньшей степени определяться торговлей. Если в 2008 году соотношение международной торговли к локальному производству для всего земного шара составляло 30% к 70%, то к концу 2020 оно опустилось до 25% к 75%.

С началом обширной кампании вакцинации планета, вероятно, встала на траекторию выхода из кризиса. Все еще сохраняется риск того, что из-за новых мутаций пандемия может выйти из-под контроля. Но не меньшим риском может стать слабая социально-экономическая политика, программа которой будет вырабатываться в ближайшие несколько месяцев. Действия, предпринятые администрацией президента США Джо Байдена, помимо помощи бизнесу делают акцент на здравоохранении, образовании и защите наиболее пострадавших от пандемии граждан. Но при всей адекватности, хотя и недостаточности, они остаются локальными. Сегодня восстановление планеты ограничено из-за сосредоточенности большинства государств на себе. Наращивание внутреннего производства ведущими странами улучшает сальдо их торгового баланса, но сужает пространство возможностей для менее благополучных стран.

Против средне- и малообеспеченных государств также играют меры жесткой экономии, навязываемые им Международным валютным фондом и Всемирным банком, констатируют исследователи Института нового экономического мышления (INET). Тогда как развитые страны пришли к пониманию, что подобная политика контрпродуктивна. В ближайшее время они доведут расходы на восстановление в среднем до 22,6% от своих ВВП. Тогда как развивающиеся страны вынуждены ограничиваться стимулами в 6,2% ВВП, а беднейшие – в 2,4% ВВП. Объемы поддержки на одного человека в развитых странах в 580 раз превышают таковые в странах со средними и низкими доходами. Несмотря на высокие расходы, США и страны Европы имеют беспрецедентный дефицит без каких-либо инфляционных последствий, которую непременно обещают развивающимся странам. Последние изо всех сил пытаются получить средства для продолжения существующих программ восстановления, не говоря уже о покрытии дополнительных расходов, вызванных пандемией.

Вместе с отрезанностью от стимулирующих финансовых потоков, развивающиеся страны сталкиваются с усугублением проблемы внешнего долга. Нуждаясь в средствах для преодоления кризиса 2008 года и последующего поддержания своих экономик, беднейшие страны были вынуждены взять на себя высокие обязательства еще до пандемии. За период 2006-2019 годов их совокупный внешний долг удвоился, достигнув $160 млрд. Государственный долг за это время вырос на 12% до 52% к ВВП. В начале пандемии страны большой двадцатки организовали Инициативу приостановки обслуживания долга для беднейших стран. Общий объем обслуживания долга 73 стран, отвечающих всем критериям, составил около $374 млрд.

Сегодня 120 стран с разными уровнями доходов располагают долгом в $3,1 трлн. Недавние изменения на долговых рынках − увеличение числа кредиторов и заемщиков, а также возрастание угрозы того, что частные долги будут переходить в государственные – усложнили мониторинг и контроль чрезмерного накопления долга, и вместе с тем затруднили его реструктуризацию. Но в отличие от развитых государств страны со средними доходами и ниже не имеют лишних ресурсов для погашения своих обязательств. Тогда как средства для обслуживания долга можно было бы направить на улучшение системы здравоохранения и социального обеспечения, а также оздоровление экономики.

МВФ в нынешней ситуации все же призывает повысить госрасходы в развивающейся части мира, но по-прежнему дает кредиты только под гарантии реализации мер жесткой экономии. Об этом свидетельствует анализ недавних соглашений с институтом: с марта по сентябрь 2020 года 76 из 91 кредитов, согласованных с 81 страной, были выданы именно с этим условием. И вместо подъема систем здравоохранения и социальной защиты, государства столкнулись с необходимостью урезания расходов по этим статьям. При этом почти треть стран, взявших кредиты у МВФ, стали выплачивать проценты по ним, превышающие $4 млрд, что резко увеличивает давление на государственные балансы.

К концу 2022 года последствия пандемии могут привести к крайней бедности еще около 150 млн. человек по всему миру. Это полностью сведет на нет усилия последних 20 лет по улучшению качества жизни уязвимых слоев населения Земли, особенно в наименее благополучных странах. Но и для остальных социальных категорий экономические эффекты карантинного периода могут оказаться разрушительными. Государствам стоит ожидать потери рабочих мест в секторах, в которых доминируют меньшинства и бедные. Группы со средним достатком также рискуют столкнуться с проблемами трудоустройства, роста доходов и доступности медицинских услуг.

Афтершоки пандемии еще сильнее усугубят экономическое и социальное неравенство из-за политики против бедных и меньшинств, которую в ситуации сжатия экономических ресурсов проводят во многих странах, например, в России и Индии. Малые предприятия, где по преимуществу и трудятся уязвимые социальные группы, несут и будут нести непропорционально большие экономические потери, чем крупные. Во многом это связано с тем, что они имеют меньшую финансовую защиту в сравнении с влиятельными бизнесменами, часто аффилированными с государством. Несмотря на риторику заботы о малом бизнесе, чаще всего программы помощи ориентируются на большие предприятия.

Развивающиеся государства не до конца преодолели последствия кризиса 2008-2009 годов, уничтожившего миллионы низкооплачиваемых рабочих мест. Пандемия же ударила как по самой сфере занятости, так и по условиям труда. Большинство представителей малооплачиваемых профессий оказались подвержены высоким рискам для здоровья. Число погибших среди стран со средними доходами и ниже превышает количество таковых в богатых. Как правило это связано с недофинансированием общественных систем здравоохранения или исключением из них определенных социальных групп. К этому добавляются и политические угрозы. Карантинные меры предоставили правящим группам еще больше инструментов для подавления политической активности людей, нейтрализации критиков и прессы, а также оправдания своего нежелания быть подотчетными обществу. В 2020 году люди по всему миру, согласно индексу Economist Intelligence Unit, испытали самый большой откат личных свобод в мирное время. И в ближайшие годы эта тенденция может продолжиться.

В этих условиях преуспевающим странам необходимо изменить подходы к международной политике. И прежде всего они могли бы помочь развивающимся странам увеличить внутренние расходы в социальных сферах и важнейших секторах экономики, но не с помощью государственных займов, гуманитарной помощи или иностранных инвестиций. Они могли бы мотивировать правительства по всему миру больше заимствовать у своих центральные банков, апеллируя к собственному примеру, который показал отсутствие риска повышения инфляции. Если же они продолжат навязывать меры жесткой бюджетной экономии, это неизбежно приведет к еще большему увеличению бедности, неравенства и политической несвободы.