Искусство как недоразумение

Минкультуры ведет казахстанское искусство в мир

В апреле 2018 года Национальный музей Республики Казахстан запустил один из центральных проектов программы «Рухани Жангыру», представляющий миру культурное наследие Казахстана. Он получил название Focus Kazakhstan, включив в себя сразу четыре выставки в важнейших городах для современного искусства: Берлине, Лондоне, Сувоне (Южная Корея) и Джерси-Сити (США, входит в состав Нью-Йоркской агломерации). На них было показано порядка 400 работ 94 художников, включая их архивные материалы. Над проектом совместно работали 14 казахстанских и международных кураторов. Его инициатором выступало министерство культуры и спорта, передав исполнение Нацмузею. В тот момент исполняющим обязанности директора музея был Леонид Кочетов.

К исполнению тендера Нацмузей привлек компанию ТОО «BBK Pro». Согласно отчёту о проведении госзакупок, она смогла предложить наиболее привлекательные ценовые условия. На сайте госзакупок сказано, что BBK Pro была зарегистрирована в 2017 году и с тех пор занимается различного рода рекламными услугами. Эта компания выступала доверительным партнёром между министерством культуры, Нацмузеем и другими участниками процесса. По словам одного из кураторов Focus Kazakhstan Алмагуль Менлибаевой, большую часть времени действия проекта директором BBK Pro представлялся Арман Турсункулов. Однако ближе к его завершению оказалось, что это не так.

Главным куратором Focus Kazakhstan выступила Роза Абенова, руководившая на тот момент Центром современного искусства при Нацмузее. «Когда у нас возник вопрос подрядчика, меня вызвал к себе директор (Кочетов - V) и представил Турсункулова. Меня спросили, устраивает ли он нас. Я посмотрела: молодой человек, на вид очень интеллигентный, приятный в общении, а самое главное – знающий языки. У него был кое-какой опыт проведения крупных ивентов, правда, в основном он касался организации свадебных, юбилейных и прочих мероприятий. Но, так сказать, из неформальных разговоров – намеками и прочими (указаниями - V) – было понятно, что они – люди рекомендованные. То есть, они знают чиновников в министерстве культуры», - рассказывает она о моменте знакомства с Турсункуловым.

По словам Абеновой, выбранный подрядчик должен был заниматься всеми финансовыми операциями. Сама же она не имела отношения к этим вопросам. Основная часть операций была связана со страхованием, упаковкой и транспортировкой художественных работ, а также выплатой вознаграждений привлечённым кураторам и подрядчикам. В кураторскую команду проекта пригласили Юлию Сорокину для работы над выставкой в Сувоне, а Индиру Дюсенбаеву – в Лондоне. В Берлине казахстанской художнице Алмагуль Менлибаевой помогали известные европейские кураторы Рэйчел Ритц-Воллох и Дэвид Эллиот. В США куратор Владислав Cлудский готовил выставку в сотрудничестве с американским куратором Лизой Ахмади. Контракты с ними заключались через BBK Pro, поскольку главные организаторы Focus Kazakhstan не считали нужным оплачивать их работу.

«Мы начали заниматься этим проектом с сентября 2017 года. Сумма пришла сверху, и после этого ни разу не менялась. Как и сколько было потрачено, я не знаю. Я знаю, что мы работали до крови из носу. Меня два раза забирала скорая. Это была адская работа: перед нами стояло одновременно четыре международных проекта», - поделилась Абенова. Помимо самих выставок, мероприятие подразумевало проведение пресс-конференций в Казахстане и художественной резиденции в Берлине, а также выпуск каталогов в каждом из городов, где проводились выставки. Ориентиром во всех операционных нюансах для BBK Pro была техническая спецификация, разработанная Нацмузеем, в ней представлялось полное описание того, как будет проходить выставка: от характеристики помещения до списка приглашённых гостей.

По словам Абеновой, первые полгода организационной активности Focus Kazakhstan шли без каких-либо финансовых затруднений. Согласно имеющейся у редакции Vласти копии договора, заключенного между Нацмузеем и BBK Pro, общий бюджет проекта составил 364 млн. тенге. По подсчётам одного из организаторов, на выставку в Лондоне было направлено порядка $250 тыс., в Джерси-Сити – $120 тыс., в Берлине – 111 тыс. евро. Эти средства предназначались только для оплаты услуг кураторов и процесса экспонирования объектов. В список расходов не входила транспортировка предметов искусства и многие другие статьи вроде оплаты перелётов для персонала BBK Pro по городам проведения выставок.

В Сувоне же проведение выставки, по словам Юлии Сорокиной, почти ничего не стоило: «Я нашла такой музей, который не просто предоставил площадку, но и выделил бюджет на нашу выставку. Тут очень помогли личные связи, которые выстраивались годами. Что было сделано и оплачено в Казахстане, так это производство работ художников. Ещё художники поехали в Корею за счёт казахстанской стороны, она также оплатила транспортировку работ и наши гонорары». Однако сумма этих расходов осталась Сорокиной неизвестна. Как и то, что стало с целым бюджетом, который предназначался для её выставки – был ли он урезан и на что в итоге пошёл.

Отсутствие проблем с генподрядчиком Сорокина связывает во многом с подписанием жёстких договоров с корейской стороной. «Наши подрядчики и Нацмузей подписали документы с государственной структурой Кореи, подведомственной министерству культуры. Поэтому BBK Pro просто не могли взять и допустить какие-либо нарушения. Это сразу же грозило им международными разбирательствами».

Всё шло своим чередом, пока к концу 2018 года одна за другой не стали проявляться серьёзные проблемы. «В какой-то момент, когда я хотела узнать у Турсункулова, поступили ли деньги на его счет, он сказал, что ему надо спросить об этом у некоего Бауыржана (Курманбекова - V). Компания, которой занимается Турсункулов, называется Adiant Media. И я думала, что мы работаем с Турсункуловым. Но оказалось, что все деньги должны перечисляться на счет другой компании – BBK Pro. Я Курманбекова не знала, потому я возмутилась этой ситуацией, сказав: почему вдруг он подписал все договоры (в рамках Focus Kazakhstan - V)? Я же не отвечаю за (финансовую часть работы - V), у нас (в Нацмузее - V) есть отдел, который занимается государственными закупами. Моя главная задача – контекст выставки и её содержание. Вот это была первая неприятность», - рассказывает Абенова.

С той же ситуацией столкнулось и большинство других кураторов. Сам Турсункулов в разговоре с Vластью заявил, что не был напрямую аффилирован с этой компанией: «Я всем кураторам озвучивал, что мою компанию наняла BBK Pro, чтобы провести этот проект». Под реализацией проекта в его случае подразумевалось ведение договорных отношений с кураторами, контроль подрядчиков, оформление виз и авиабилетов, а также физическое присутствие на выставках.

Принадлежащее Турсункулову предприятие ТОО «Adiant Media» имело юридические связи с BBK Pro, но они не касались напрямую Focus Kazakhstan. В основном отношения между ними строились на неформальной основе. «Вы знаете, (Курманбеков - V) просто меня попросил, он как бы мой знакомый. Мы почти 10 лет, наверное, работаем. В основном, конечно, я у него заказывал (услуги - V). У меня своё ивент-агентство, а у него – большая типография. Ему дали вот такой вот проект. Он мне вкратце объяснил про него, я говорю: хорошо, давайте подумаем, займемся, почему нет. Ну, естественно, не бесплатно». Однако до оформления договорных отношений дело, утверждает Турсункулов, просто не дошло.

Коллапс организации и сломанные предметы искусства

Следом в работе BBK Pro стали выявляться другие изъяны. Если суммировать их, генподрядчик Focus Kazakhstan допустил повреждение нескольких сотен работ казахстанских художников, не застраховав при этом ни одну из них. Из-за нежелания оплачивать логистические услуги, на складах временного хранения зависло 26 ящиков с предметами искусства, привезённых из США после выставки. Кроме того, BBK Pro лишь частично выплатил гонорары международной команде кураторов, а также не оплатил печать каталогов в Берлине. В общей сложности задолженность BBK Pro перед локальными и международными партнерами Focus Kazakhstan составила порядка $100 тыс. (или 36,1 млн. тенге), без учёта средств на восстановление повреждённых предметов искусства.

Несмотря на благополучное завершение выставки в Лондоне, её куратор Индира Дюйсебаева столкнулась с систематическим нарушением сроков оплаты различных услуг со стороны BBK Pro: «Поставщикам приходилось подолгу ждать всех срочных проплат: их они получали уже после окончания дедлайнов. И в основном весь менеджмент этого проекта велся нашей командой музея и кураторов, нежели тендерной компанией». Эти неурядицы коснулись и вознаграждения известного лондонского PR-агентства Pelham Communications, которое занималось продвижением всех четырёх выставок Focus Kazakhstan. «BBK Pro платили по частям, чтобы начиналась хоть какая-то работа. Сотрудники Pelham доверяли нам и ждали, что все будет выплачено вовремя. Но затем они более трёх месяцев ждали, чтобы им покрыли остаток платежа. Дело почти дошло до суда и международного скандала, но потом, в последний момент, BBK Pro оплатили остаток. <…> Это была самая первая выставка, может быть, благодаря этому они всё и покрыли».

Гораздо меньше повезло работе художников Галима Маданова и Зауреш Терекбай. В конце августа 2018 года они заключили договор с BBK Pro на транспортировку своей инсталляции «Трансгрессия», состоящей из 400 картин различных размеров - от 10х12см до 30х30см, установленных на 36‐ти деревянных полках. Несмотря на то, что документ обязует организатора выставки вернуть все работы по завершению выставки в целости и сохранности, 84 из них были повреждены из-за неправильной упаковки работ, которой занимался сам Турсункулов. Сумма ущерба ещё до конца не подсчитана. С конца прошлого года художники ведут переговоры с BBK Pro, но каких-либо результатов в них не достигли. Здесь, по словам Абеновой, впервые и обнаружилось отсутствие страховки. Это при том, что в Нацмузее есть экономический, финансовый и юридический отделы, которые должны отслеживать исполнение подобных процедур.

В Берлине, по словам Менлибаевой, сложности с BBK Pro начались на этапе вывоза предметов искусства после окончания выставки. Посреди процесса их упаковки у компании возникли какие-то накладки, из-за чего Турсункулов, по требованию Курманбекова, резко отказался от услуг специализированного транспортировщика. «Вместо этого потребовалось найти замену прежней логистической компании. Но это всё довольно сложно делать в последнюю минуту и у нас возникли проблемы. Нам пришлось самим собирать и паковать работы в огромные коробки. У нас не было людей и даже бюджета на то, чтобы мы кого-то наняли. Мы делали это вместе с Рэйчел Ритц-Воллох, Дэвидом Элиотом и одной из сотрудниц Нацмузея. Хотя деньги на обратное отправление в бюджет были заложены».

Ритц-Воллох, в свою очередь, говорит, что недопонимания с BBK Pro возникли ещё на первоначальной стадии подписания контракта: «Его исходные условия отличались от того, что они предлагали подписать. <…> Они хотели оплатить 50% расходов до и 50% после окончания проекта. Мне потребовалось приехать в Казахстан и провести целый день в офисе Турсункулова, чтобы отказаться подписывать то, что они предложили. В итоге мы договорились, что после завершения проекта будет уплачено лишь 10% от общей суммы расходов». Чтобы оптимизировать расходы Ритц-Воллох договорилась о значительной скидке на аренду технического оборудования и аренду выставочной площади со своими партнёрами. В заключённом контракте она настаивала на том, чтобы именно её команда занималась экспонированием выставки в Берлине. Турсункулов, в свою очередь, хотел отправить своих сотрудников из Казахстана, что привело бы к неоправданным тратам на оплату их авиабилетов, виз и отелей. Несмотря на все предостережения, Турсункулов прибыл на открытие выставки с супругой и двумя другими сотрудницами своей компании. Лишь позже и совершенно случайно немецкие кураторы узнали, что Турсункулов не имеет никакого отношения к BBK Pro.

На фоне этого куратор выяснила, что ранее BBK Pro никогда не проводила крупных международных мероприятий, особенно по части искусства: «Они не знали, как обращаться с произведениями искусства и постоянно носили бесценные картины голыми руками, а не в специальных белых перчатках. Их доставка была почти катастрофой. Турскункулов заключил субподряд с казахской логистической компанией, чьё название при нас никогда не упоминалось. Она, в свою очередь, наняла самую дорогую транспортную компанию Германии – Hasenkampf, специализирующуюся на предметах искусства. За месяц до открытия мне позвонили оттуда и сообщили, что BBK Pro запросил полицейский кортеж для перевозки груза из аэропорта в наше помещение. Это возмутительная просьба и безумно ненужные расходы. К счастью, представители Hasenkampf решили обсудить этот момент со мной и я, конечно же, сказала им, что в этом нет необходимости. Но куда больше шокировало то, что после доставки предметов искусства, ящики с ними оказались брошены на улицу под дождь».

Сбор ящиков с работами после выставки и их отправка должны были осуществляться специализированными перевозчиками. Вместо этого BBK Pro послал представителя другой логистической компании, которого немецкая команда кураторов никогда не встречала прежде: «Он солгал нам, что у него все находится под контролем. На самом деле у него не было профессиональных упаковщиков. Он хотел заплатить нескольким парням с улицы, чтобы они помогли нам упаковать все предметы искусства, при этом он совершенно не понимал, что процесс упаковки – это ёмкая и кропотливая работа, и что ни одна страховая компания не возместит убытки при таких обстоятельствах».

Ритц-Воллох потребовалось собрать команду, включая старшего куратора проекта, чтобы работать сверхурочно и упаковывать работы для их возвращения в Казахстан. Когда за ними наконец пришел грузовик, то, что прежде казалось возмутительным, стало просто смешным: BBK Pro нанял местных дешевых логистов, которые прислали неподходящий грузовик, не имели никаких документов на груз и не знали, где нужно принимать его. «Если бы я отвечала за всю цепочку процессов, я бы не позволила им дотронуться даже до одной из коробок. В результате этого фиаско мы были вынуждены всю ночь держать ящики в общественных помещениях одной из крупнейших культурных институций Kunstquartier Bethanien, что противоречило всем правилам этого исторического здания и нанесло ему некоторый ущерб. Мы чуть не потеряли нашу галерею из-за этого инцидента».

В контракте, который Ритц-Воллох заключила с BBK Pro, она настояла на том, чтобы её некоммерческая организация MOMENTUM сама занялась производством PR-материалов и каталогов для выставки. Этот страх, по её словам, оказался оправданным, когда BBK Pro напечатали лондонский каталог на неправильной бумаге и в неподходящем переплете. Кураторы лондонской выставки все ещё пытаются собрать деньги на его перепечатку. Для выпуска немецкого каталога MOMENTUM договорилась с Нацмузеем о выделении дополнительных денег. Этот факт ей подтвердила Абенова, указав на то, что эти средства были выданы BBK Pro министерством культуры и спорта Казахстана. Однако в BBK Pro Ритц-Воллох заявили, что они не получали никаких денег.

«В BBK Pro нам сказали, что мы должны были напечатать каталог в 2018 году, чтобы не нарушать условия контракта. И что мы не получим последние 10% своего вознаграждения, если это не будет сделано. В результате мы выпустили каталоги в конце декабря 2018 года, настаивая на том, чтобы это было сделано между Рождеством и Новым годом – в то время, когда в Германии обычно никто не работает. Но средства так и не поступили от BBK Pro. В результате мы были должны издательскому дому 9000 евро. Они держали каталоги до полной оплаты и угрожали подать на нас в суд, добавив ещё 1000 евро к этой сумме, если мы не заплатим всё сразу. Нам потребовалось одолжить деньги, чтобы оплатить этот долг типографам. Две недели назад у нас на руках было 700 экземпляров каталога, предназначенных для отправки в Нацмузей. Мы также узнали, что еще в декабре BBK Pro распечатал один экземпляр каталога из отправленного нами PDF-файла и обманным путем представил его министерству культуры Казахстана в качестве доказательства того, что все каталоги были напечатаны. Они заставили нас тратить свои деньги на производство каталогов. <…> Сами же BBK Pro сохранили деньги Минкультуры, которые изначально предназначались для нас. Это чистое мошенничество», - уверена Ритц-Воллох.

Она подчеркнула, что как бы её организации не хотелось подать в суд на BBK Pro, сумма их долга в 20-30 тыс. евро (она складывается из стоимости производства каталога и оплаты оставшихся 10% вознаграждения кураторов) слишком мала, чтобы большинство юридических фирм в Германии взялось за это дело. MOMENTUM, по словам Ритц-Воллох, некоммерческая компания, и у неё нет ресурсов, чтобы «таскать» BBK Pro по судам. Кроме того, заключенный между ними договор не будет подпадать под юрисдикцию Германии, пока BBK Pro не обзаведётся там активами: «Рассматриваемая сумма составляет ничтожную долю общего бюджета для инициативы Focus Kazakhstan, но для Momentum она огромная. Мне почти пришлось закрыть MOMENTUM в результате этой катастрофы. Кроме того, ситуация подорвала доверие наших партнеров к нам. Мы все еще должны им деньги за техническую аренду и экспонирование выставки, а также типографиям, без которых мы не можем профессионально работать как галерея».

Тем не менее, Ритц-Воллох готова сделать из этой ситуации крупный международный инцидент. В момент, когда они узнали от Абеновой о выделении дополнительных средств, MOMENTUM написал официальные письма казахстанскому послу в Германии, немецкому послу в Казахстане и в Минкультуры Казахстана: «Мы получили от всех положительные ответы, что свидетельствует о готовности помочь нам в нашей ситуации. Имея эту переписку с посольством Германии в Казахстане, теперь мы можем передать этот вопрос министру иностранных дел Германии. Мы также расскажем об этом в мировой прессе. Возмутительно, что министерство культуры Казахстана делает ставку на казахский павильон на Венецианской биеннале, когда они даже не могут обеспечить надлежащее обращение и полноценную оплату по всем своим обязательствам перед международными партнерами. Международное художественное сообщество должно знать об этом и быть предупреждено».

В Джерси-Сити проблемы начались в ноябре 2018 года, когда BBK Pro и Нацмузею понадобилось срочно закрыть контрактный год. Тогда компания начала давить на Владислава Слудского и Лизу Ахмади с просьбой за две недели издать каталог выставки. Но выходило так, что они выпадали на период рождественских каникул, когда деловая жизнь в Нью-Йорке полностью останавливается. «Мы говорим, что не сможем сделать это так быстро и предлагаем подписать дополнительное соглашение, чтобы выполнить всё сразу после праздников. В ответ начинается бюрократическая паника. BBK Pro сами печатают квази-каталог, который помогает им закрыть контракт с Нацмузеем. На них при этом висят 10% от суммы контракта, которые они должны выплатить нам. К примеру, я выплачивал гонорар художникам из объединения «Кызыл-Трактор» из своих средств, потому что мне было неудобно оставлять их без денег после чудесной и профессиональной работы», - говорит Слудский.

Однако выплата вознаграждения затягивалась всё сильнее. Слудский и Ахмади постоянно держат связь с Турсункуловым и спрашивают его о том, когда получат деньги, на что он отвечает: завтра или совсем скоро. «Я к этому стараюсь относиться спокойно, делая скидку на то, что это наше государство – мне доводилось с ним работать и я знаю, что процедуры оплаты иногда затягиваются. Я думал, что понимаю, как всё работает. Но масштаб катастрофы проясняется тогда, когда мой груз приходит из Нью-Йорка в Казахстан и BBK Pro его не выкупает. При этом я не знаю, о каких деньгах идёт речь, потому что обычно логистические компании просят 90% предоплаты. Я нервничаю, постоянно звоню Турсункулову, спрашивая его о том, когда будет [выкуплен] мой груз. Но всё безрезультатно». Ближе к концу июня 2019-го года Слудскому позвонили представители казахстанской логистической компании и сообщили: «Владислав, мы вас еле нашли. У нас плохие новости. У нас есть инсайдер в BBK Pro, который сообщил, что бригада юристов проводит аудит этой компании и они собираются её банкротить». Со слов логистов кураторы в США узнают о задолженности в $48 тыс. только за перевозку груза c работами. Помимо этого, им необходимо покрыть расходы по его хранению, которые транспортировщик несёт с начала 2019 года, когда начал арендовать складское помещение.

Более того, обнаружилсоь, что BBK Pro не страховал работы, хотя в устной форме Турсункулов заверял Слудского и Ахмади в обратном. Это потрясло кураторов, когда они узнали о порче множества предметов искусства. «К примеру, у Галима Маданова испорчено 78 произведений, у Александра Угая тоже уничтожена одна из работ. И поскольку они не были застрахованы, значит, что, когда мы откроем 26 ящиков, находящихся у логистов, может оказаться, что всё их содержимое повреждено и не подлежит восстановлению. И если это так, случится непоправимое».

К концу июня 2019 года Турсункулов, уже не будучи связанным с BBK Pro, перестаёт отвечать на письма Слудского, а Курманбеков решается выйти с ним на связь лишь однажды. Но это всё равно не приносит видимых результатов: «Как Курманбеков решает проблемы? Когда к нему пришёл известный куратор Дэвид Эллиот спрашивать по поводу своих оставшихся 10% вознаграждения, Курманбеков предложил тому выпить виски и всё «нормально» обсудить. Он показал себя человеком крайне агрессивным и неспособным с кем-либо работать. Для этого он, по всей видимости, и нанимал Турсункулова».

Последействие

На сегодняшний день все четыре выставки официально завершены, обязательства кураторов перед организаторами выполнены в полном объёме. Однако все предметы искусства, выставленные в Mana Contemporary (Джерси-Сити) в октябре 2018 года, по-прежнему не возвращены художникам и организаторам из-за задолженности BBK Pro перед логистической компанией, которая обслуживала почти все выставки. Сумма долга составляет порядка 20,5 млн. тенге.

Логистический подрядчик, представители которого рассказали о своём участии в Focus Kazakhstan на условиях анонимности, начал работать с BBK Pro летом 2018 года. По словам руководителя отдела логистики этой компании с проектом Focus Kazakhstan их связывал только транспортный контракт. Они привозили и вывозили работы со всех городов, за исключением Сувона. Они закрывали всю часть работы, которая была связана с перевозкой работ из пункта А в пункт Б, уплатой всех требующихся пошлин и прохождением различных видов контроля. В этот процесс была вовлечена ещё брокерская компания, которую рекомендовали сами логисты. С ней BBK Pro также не закрыла контракт.

Первые три поставки логистический подрядчик произвел без каких-либо затруднений. Им всё оплатили своевременно, на условиях 100% предоплаты. В самом начале коммуникация логистического подрядчика с BBK Pro – и с Турсункуловым, и с Курманбековым – была доброжелательной. «Мы работали в конструктивном ключе и даже оплачивали какие-то текущие расходы сами, поскольку видели потенциал в таком клиенте. Мы постоянно шли на уступки. Затем они стали показывать, что Нацмузей не выплачивает им деньги. Насколько я знаю, часть суммы они получили только в декабре прошлого года. Потом, когда Курманбеков приезжал к нам в марте, мы говорили ему, что он, вроде как, получил все деньги в конце декабря. В устной форме, при свидетелях, сотрудники Нацмузея подтверждали нам, что 29 декабря они перечислили всю сумму по договору компании BBK Pro. Эту же информацию я ранее получала от, скажем так, сотрудников компании BBK Pro. На что он ответил, что это не наше дело – как строятся его взаиморасчёты с Нацмузеем. И это при том, что всю свою работу мы завершили ещё в ноябре. К этому моменту все работы художников уже были возвращены обратно в Казахстан», - подчеркнула представитель логистов.

С декабря 2018 года 26 ящиков с предметами искусства находятся на складах в Казахстане и будут оставаться там, пока логистический подрядчик не получит всю сумму вознаграждения за свою работу. «Мы стараемся выдерживать температурные условия, чтобы разница с необходимым стандартом не была слишком резкой. Но, опять же, ни в заявке, ни в контракте с Курманбековым у нас не указано, что мы должны обеспечивать хранение. И также от него нет никаких заверенных документов, что какой-то температурный режим и условия должны выдерживаться. Мы – перевозчики, транспортная компания, у нас нет собственного склада временного хранения. Мы пошли на хранение на складе вынужденно, потому что у Курманбекова был большой долг перед нами. Если честно, Курманбекову, кажется, безразлично, что мы собираемся делать и в каком состоянии, а, главное, где этот груз. Хотя ответственность за сохранность груза перед Слудским несёт именно он», - подчеркнул собеседник Vласти.

Всё это время руководство логистической компании созванивается с Турсункуловым по меньшей мере 3-4 раза в неделю, а с Курманбековым – раз в две недели. Последнего очень часто не бывает в городе или он оказывается чем-то занят. Представители логистов несколько раз встречались с его юристами. Потом, по словам собеседника Vласти, Курманбеков перестал платить и им, вследствие чего они отказались вести его дела. «Мы объясняли им свою позицию и предлагали найти какой-то выход из ситуации, но так ни к чему не пришли. Затем мы пытались говорить с его бухгалтером. Она звонила нам в середине июля в полном ужасе, просила скинуть подписанные документы с обеих сторон, включая счет-фактуры и акты выполненных работ. Она говорила, что у них нет никаких документов. Мы спрашивали о том, хотят ли они заплатить нам, и слышали в ответ, что да. Но вопрос о том, когда будут деньги, оставался без ответа. То есть, бухгалтеру нужно было всего лишь закрыть бухгалтерию, приложив необходимые документы, и всё».

В начале июля логисты подали в суд на BBK Pro, чтобы Курманбеков выплатил всю сумму долга, и чтобы все его счета, наряду с имуществом компании, были арестованы. В середине июля им пришёл отказ. Курманбекова не лишили даже права выезда. «Во время слушаний мы не поняли, почему суд отказал нам в аресте счёта BBK Pro. Он не представил никаких обоснований», - подчеркнул собеседник Vласти. На 9 августа были назначены очередные предварительные слушания, но их перенесли на 27 августа из-за отсутствия ответчика, даже в лице какого-либо представителя. Во второй раз ни Курманбеков, ни его юрист также не пришли, и заседание отложили до 10 сентября. Параллельно логистический подрядчик в качестве третьей стороны участвует в слушаниях по иску Нацмузея к BBK Pro, которым необходимо вернуть 7 картин другим казахстанским музеям. Причина иска заключается в том, что акт приёма-передачи между BBK Pro и Нацмузеем подписан. То есть, по документам BBK Pro уже вернул эти картины, но не сделал этого физически.

В конце августа начались основные судебные слушания и, в зависимости от этих результатов, представители логистической компании будут решать, как действовать дальше. «Мы разговаривали с Комитетом национальной безопасности и с прокуратурой о том, каким образом можно повлиять на Курманбекова. Нам сказали, что пусть сначала закончится гражданское дело, будет вынесено какое-то решение и уже на этом основании мы сможем подать заявление по уголовной статье (о мошенничестве). Но это будет ещё нескоро», - пояснил собеседник Vласти. Ключевая проблема разбирательств заключается в том, что основным исполнителем во всех делах с логистической компании был Курманбеков. Но по факту он не является сотрудником компании BBK Pro. Согласно сайту госзакупок, директором компании значится Гульжан Асаумурзина. И, по словам сотрудника логистической компании, она не в курсе всех дел. Поэтому арест на её счета не может быть наложен. «Если всё так, то на каком основании Курманбеков подписывал нам все заявки? Возможно, у них был какой-то внутренний приказ, но у нас этого документа нет», - резюмировал представитель логистической компании.

Парадокс ответственности

В телефонном разговоре с Vластью Курманбеков опроверг свою причастность к компании BBK Pro и какую-либо связь с проектом Focus Kazakhstan:

– Я понятия не имею о чём вы говорите. Я не генеральный директор BBK Pro, абсолютно.

– И не работаете с BBK Pro?

– Не знаю.

В распоряжении редакции тем не менее имеется подписанная Курманбековым расписка, в которой он представляется руководителем TOO «BBK Pro» и обязуется выплатить остатки долга американской команде кураторов не позднее 15 мая. Её текст, однако, написан на фирменном бланке другой компании – ТОО «Almaty Korkem advertising company». Именно её директором и является Курманбеков. На сайте Almaty Korkem сказано, что предприятие ведёт свою деятельность с 2007 года. В её активе можно найти целый пул проектов, инициатором которых выступают различные государственные структуры: от фестивалей цветов и новогоднего оформления города Алматы, до установки стендов на международной выставке Astana EXPO-2017. На странице компании в Facebook есть информация о сопровождении более ранних выставок Нацмузея под названием «Наследие Великой степи: шедевры ювелирного искусства»: в Беларуси, России и Азербайджане.

Vласть попыталась задать ряд вопросов юристу Курманбекова - Нурлану, который отказался называть свою фамилию. В телефонном разговоре он подтвердил, что продолжает работать с Курманбековым, но почти сразу отказался продолжать беседу: «Если материал выйдет однобоким (без комментария со стороны BBK Pro - V), это нас не сильно огорчит. То, что случилось - случилось. И деньги, которые (BBK Pro - V) должны, они – должны. Что поделать? Суд установит правду, вынесет решение, и оно будет исполняться в соответствии с законами». На вопрос Vласти о том, как во время судебных разбирательств он намерен реагировать на факт неплатежей со стороны BBK Pro, юрист ответил: «Да я пока ещё, честно говоря, отзыв свой не успел подготовить, даже не знаю, что я там буду говорить. Совершенно не представляю». На предварительные слушания 9 августа юрист не пришёл «из-за накладки», однако он не стал исключать, что может прийти на основные.

Турсункулов, в свою очередь, заявил, что пытался интересоваться судьбой Focus Kazakhstan после выявления всех проблем: «Конечно. Не только здесь (в BBK Pro - V), но и в Национальном музее пытался интересоваться. Потому что у меня не было такого, чтобы я какие-то свои проекты до конца, ну, не то, чтобы не довел. В плане управления я всё довел до конца. Все четыре выставки состоялись, да. Всё, что от меня требовалось, я выполнил. Финансовая часть, она, конечно, ко мне никакого отношения не имела, из-за этого я уже ничего не смог сделать. <…> Ко мне со стороны Национального музея никаких претензий, ничего нет. Со стороны Курманбекова тоже ничего не было». На вопрос о том, страховались ли всё-таки повреждённые работы художников Турсункулов ответил: «мы страховали работы, когда они отправлялись (в зарубежные города - V), потому что без страховки нельзя вывезти работы». Однако то, производилась ли эта процедура на этапе возвращения в Казахстан, ему неизвестно.

В начале марта 2019 года Абенова уволилась с поста руководителя отдела Нацмузея. Она, параллельно с берлинскими коллегами, пыталась писать письмо в Минкультуры с просьбой вмешаться в конфликт с BBK Pro: «Хотя мы выходили и на министра культуры (когда им был Арыстанбек Мухамедиулы - V), писали письма, ни к чему это не привело. Они пересылали их Национальному музею и просили со своей стороны разобраться в конфликте. Нацмузей, в свою очередь, отвечал Минкультуры, что они все деньги перечислили BBK Pro и больше никому ничего не должны. До этических норм никому дела нет: ни министерству культуры, ни руководству Нацмузея. Непонятно, можно ли как-то повлиять на BBK Pro, или это какие-то бандиты?»

Учитывая тот факт, что 90% работы BBK Pro над выставками всё же пришлось проделывать команде Нацмузея, Абенова настаивает на структурном характере проблемы с которой столкнулась группа международных кураторов: «Вообще, государственные закупки очень большая проблема для музеев. Деньги, выделяемые министерством культуры и спорта, не могут самостоятельно расходоваться музеем. Это коррупционная схема, причём, думаю, что специально созданная. Мы уже ни раз поднимали эту тему, музейные сотрудники считают, что государственные закупки не для музеев. И если даже принимать эту систему, нужно четкое разделение. Деньги могут отдаваться на транспортировку, логистику и страхование, остальное должно уходить музею».

По её словам, существует множество компаний, которые хотят заработать, но делают они это не от большой любви к искусству. Если музейные работники разрабатывают каталог и закладывают в бюджет 4-5 млн. тенге, то любая компания, поступившись качеством экспертизы и печати, может предложить сделать это за 2 млн. И тендер уйдет к ней, потому что она предлагает меньшую сумму затрат. «Когда я поднимаю этот вопрос, мне отвечают, что говорить о нём не положено и это нарушение законов. Мы неоднократно запрашивали финансовые отчеты у Турсункулова, но за все это время не получили никакого ответа. Люди, которые приходят делать такие большие проекты – это люди, у которых есть связи. Министерство культуры их приводит на очень большие бюджеты. Это, безусловно, говорит о коррупции», - убеждена Абенова.

Это утверждение наталкивает на вопрос о процедуре финансирования Focus Kazakhstan. Согласно официальному договору Нацмузея с BBK Pro, копия которого имеется в распоряжении редакции, общий бюджет проекта составлял 364 млн. тенге. Vласть нашла договор с аналогичным номером на сайте госзакупок, также заключённый 28 апреля 2018 года. Его единственное отличие - в общей итоговой сумме договора: 325 млн. тенге вместо изначальных 364 млн. Однако наряду с ним 18 июня того же года Нацмузей заключил ещё один договор с итоговой суммой в 269,7 млн. тенге. Абенова, представители логистической компании и часть опрошенных кураторов никогда не слышали о его существовании. Vласть направила запросы в Нацмузей и Минкультуры для разъяснения ситуации в начале июля, но так и не получила никаких ответов.

«Нынешнее состояние культуры Казахстана само позволяет происходить ситуациям, подобным случившейся», - рассуждает о произошедшем Алмагуль Менлибаева. «Никто не знает, как и почему произошёл конфликт с профессионалами, от которых много чего зависело. Отвратительно, когда человек, взявший тендер и не понимающий, с чем он имеет дело, обращает все деньги в выгоду для себя, из-за чего страдают профессионалы. В таких ситуациях важно выбирать компетентную компанию для тендера, а ещё лучше вовсе от неё отказаться».

Система культурных институтов в Казахстане, по мнению Менлибаевой, продолжает следовать советской логике. Вместо этого нужно приходить к тому, чтобы люди, работающие в музеях, частных институциях, и в самом Минкультуры поняли, что некоторые формы культурного менеджмента, которые мы адаптировали с советского времени, больше не работают. Одна из них – централизация процесса принятия решений, когда чиновник, не будучи профессионалом, занимает ангажированную позицию, как в советское время. Другая – непрозрачная процедура привлечения генерального подрядчика и предоставление ему слишком больших полномочий.

Пытаясь подытожить то, как выглядит ситуация с Focus Kazakhstan сегодня, Владислав Слудский упомянул уход Розы Абеновой из Нацмузея, переход Арыстанбека Мухамедиулы на должность руководителя Нацмузея, при котором Минкультуры выступило главным организатором проекта Focus Kazakhstan, а также исчезновение директора программы Рухани Жангыру. Представители Нацмузея говорят, что они перечислили все деньги BBK Pro и возникшие у кураторов сложности – не их проблемы. Курманбеков, в свою очередь, занимается банкротством BBK Pro, что потенциально может дать ему возможность отвергнуть какую-либо причастность к случившемуся.

«Ко всему этому нужно добавить то, что ситуация грозит Казахстану скандалом со всемирно известными кураторами и художественными институциями, которые всё ещё ждут оплаты своих услуг. И мы всё ещё до конца не знаем масштабов бедствия. Важно помнить, что речь идёт о взаимосвязи с мировым рынком современного искусства. И произошедшее с Focus Kazakhstan способно сильно подорвать репутацию и доверие к казахстанскому арт-менеджменту. Выходит, всё услышанное нами про необходимость экспорта культуры сильно разнится с реальными действиями исполнителей этих начинаний. Выходит так, что они неспособны даже соблюсти элементарный деловой этикет», - констатировал Слудский.