Свобода во время ЧП

Как объяснила заместитель акима столицы Малика Бектурова, казахстанцы, находящиеся на обязательном карантине дома, обязаны установить приложение Smart Astana, включить настройки по геолокации, Wi-Fi, Bluetooth и отслеживание через приложение «Здоровье».

Приложение Smart Astana работает так: геолокация человека на карантине отслеживается и передается в ситуационный центр Минздрава. Если человек отходит от дома на более чем 30 метров, то в ситуационный центр приходит уведомление, а человеку поступает видеозвонок для уточнения причин. Также видеозвонок поступает в случае, если человек оставил телефон дома, или по каким-то другим причинам телефон бездействует в течение четырех часов.

Через Big Data будут проанализированы сведения о больном коронавирусом: адрес проживания, информация о соседях, место работы, контактные данные, предполагаемое место, где он может находиться. Эти данные будут использоваться для поиска контактных. По словам вице-министра здравоохранения Олжаса Абишева, при разработке казахстанского приложения Smart Astana учитывался мировой опыт.

Как подобные технологии используются в условиях пандемии в других странах, а также возможные нарушения прав при отслеживании данных подробно разобрали коллеги из «Новой Газеты» в материале «Большой медбрат».

Издание отмечает, что согласно докладу команды реагирования на COVID-19 Имперского колледжа Лондона, подготовленному при участии ВОЗ, наравне с изоляцией для борьбы с вирусом может применяться и тотальная слежка.

«Меры, принимаемые для подавления эпидемии, тоже могут меняться со временем. С сокращением числа случаев более подходящая стратегия - схожая с тем, что сегодня применяется в Южной Корее – массовое тестирование, отслеживание контактов и карантинные меры».

В Южной Корее, отмечает «Новая», потенциальных носителей отслеживали с помощью мобильных телефонов и спутниковых технологий, а также проводили массовое тестирование на вирус. Результат можно назвать положительным: страна еще недавно была очагом заражения, но сейчас темпы инфицирования значительно снизились. Теперь за этим примером следуют и другие страны.

В середине марта газета Washington Post сообщала, что Facebook, Google и другие крупные IT-компании ведут переговоры с американскими властями об использовании данных о местоположении их пользователей – эта информация требуется органам здравоохранения для предотвращения распространения коронавирусной инфекции. Отслеживать мобильные телефоны своих граждан для сдерживания пандемии планирует и Германия. Кроме того, восемь мобильных операторов в Европе согласились предоставить Европейской комиссии геолокационные данные пользователей для отслеживания распространения коронавируса.

В Польше, как и в Казахстане, запустили мобильное приложение для отслеживания прибывших из стран с большим количеством случаев заражения. Находящиеся на 14-дневном карантине сначала регистрируются в нем, отправляя селфи, а затем приложение периодически присылает уведомления – в ответ на них пользователь должен отправить свою фотографию. Так власти отслеживают, что люди, помещенные на карантин, действительно две недели находятся дома. Если прибывшие не устанавливают приложение, предупреждают власти, то им стоит быть готовыми к неожиданным визитам полиции.

На прошлой неделе премьер-министр России Михаил Мишустин поручил создать систему отслеживания граждан, которые контактировали с больными COVID-19. Она будет работать за счет данных сотовых операторов о геолокации конкретного человека. Сервис подразумевает рассылку сообщений о факте контакта с заразившимися гражданами.

Собеседник «Новой», юрист «Роскомсвободы» Саркис Дарбинян отмечает, что сами данные «могут быть обезличены, но, если оператор предоставляет их в связке с номером телефона, и у него есть доступ к данным абонента, это означает реальную возможность деанонимизировать пользователей».

«В таком случае можно признать, что обработка является обработкой персональных данных», — говорит изданию Дарбинян. Также юрист добавляет, что разглашение этих данных является ограничением гражданских прав на тайну частной жизни и на информацию о перемещениях.

Показательный случай с данными пользователей произошел в Иране. Минздрав страны отправил пользователям ссылку на установку приложения AC19, якобы позволяющее определить, есть ли у человека или его близких коронавирус. На основе опроса, обещали создатели приложения, можно за несколько секунд определить, болен ли человек. После установки приложения пользователей просили ввести свой номер телефона, а также дать согласие на сбор данных об их местонахождении – причем эта просьба высвечивается на английском, а не на фарси, так что многие пользователи соглашались не понимая, что дают разрешение на слежку. Кроме того, у пользователей старой версии Android сообщение о сборе данных не высвечивалось вовсе. 11 марта министр информационных и коммуникационных технологий Ирана Мохаммад Джавад Азари Джахроми опубликовал в твиттере карту, где точками обозначено местонахождение около трех миллионов пользователей приложения. Иранский активист Нариман Гариб, живущий в Лондоне, сообщил изданию Vice, что приложение может следить за перемещениями пользователей из одной точки в другую в режиме реального времени.

В Южной Корее, несмотря на успех в сдерживании пандемии, действия властей также вызывают у пользователей немало этических вопросов. Смс-уведомления, высылаемые на телефон, сообщают гражданам о местах, где успели побывать люди, у которых позднее диагностировали COVID-19, пишет The Guardian. Несмотря на то, что имена пациентов не разглашаются, некоторые детали их перемещений все же провоцируют волны спекуляций и публичного осуждения в соцсетях. На экономические последствия жалуется и бизнес, так как поток клиентов падает, если уведомление сообщает, что там побывал зараженный.

«Самое главное — не заиграться»

В письменном комментарии Vласти по поводу использования мобильного приложения «Smart Astana» для слежки за контактировавшими с заболевшими, главный правовой советник Центра Исследования Правовой Политики (LPRC) Дмитрий Нурумов отмечает, что «на данный момент не известно, будет ли приложение обязательно к использованию уже заболевшими лицами или, например, в отношении всех прилетевших из-за границы, или же в отношении любых граждан, которые находятся в группе риска». «Насколько это необходимо, - задается вопросом Нурумов, - когда уже объявлено о массовом всеобщем карантине в ряде городов Казахстана? Потенциально такие системы слежения можно распространить на любых жителей страны и контролировать соблюдение ими режима ЧП, и не только ЧП».

Он заметил, что «на данный момент четкой правовой базы для использования таких технологий, в том числе подобных приложению «Smart Astana», в Казахстане нет».

«Может ли Министерство здравоохранения своим постановлением или Главный санитарный врач своим приказом обязать использовать такие приложения и, более широко, пусть и временно, на период ЧП, институционализировать систему слежения через анализ геолокации и данных по перемещению физических лиц, является спорным, так как речь идет о внедрении системы, которая получит доступ к персональным данным граждан, а также может ограничивать право на частную жизнь, право свободу передвижения и другие основные права. Конечно, полномочия врачей, в том числе по карантину никто не собирается оспаривать. Вопрос здесь в том, что использование систем слежения на основе массовой геолокации имеет много побочных рисков, которые могут выходить за рамки рисков, связанных с обеспечением стандартных карантинных мероприятий», - пишет Нурумов.

Цель ограничительных мер при ЧП, подчеркивает эксперт, «должна быть максимально ясной, но это недостаточно». «Любые такие меры, как и другие меры в подобной ситуации, должны применяться только на основе мнения специалистов в сфере здравоохранения и основываться на соответствующей доказательной базе. Достичь другими способами эту цель невозможно.

В любом случае, персональные данные должны не использоваться для других целей и своевременно удаляться, а граждане должны иметь эффективные гарантии, что любые новые технологии не приведут к необоснованному ограничению их прав, даже в экстраординарной ситуации борьбы с COVID-19» - отмечает эксперт.

То, что ограничительные меры, вводимые в условиях ЧП, не всегда отменялись отмечает и правозащитница Татьяна Чернобиль. «Как эти ограничения будут сниматься? В каком режиме? Здесь очень важен гражданский контроль за всем этим, а мы наоборот видим, что сейчас гражданских активистов и наблюдателей преследуют. Причем преследуют по очень сомнительной статье, которая допускает очень широкое трактование. Все, что касается ограничений прав человека, нужно смотреть, насколько эти меры соразмерны предотвращаемой угрозе, и нельзя ли было ограничиться чем-нибудь более мягким? Меня это тревожит, потому что этот тренд носит всемирный характер. И даже в развитых демократиях, в Испании, в Британии, рассматривают возможность введения таких же мер. Это не может не тревожить, потому что часто делается отсылка на 2001 год, на 11 сентября, когда люди в страхе после случившегося отдали очень много своих прав и свобод государству в обмен на посулы безопасности. И очень многие вещи и поныне не отменили», - говорит Чернобиль в разговоре с Vластью.

Как подчеркнула правозащитница, сейчас «самое главное - не заиграться». «Ограничения должны носить временный характер. И вот эта временность должна оговариваться «на берегу», мы должны знать: на какой срок эти права ограничиваются? И еще один важный вопрос: на основании чего они ограничиваются? Тут важно понимать, насколько люди информированы о том, чего они лишаются», - отметила Чернобиль.

Факт того, что власти хотят использовать приложение «Smart Astana», заставляет задуматься: не чрезмерно ли это? Чернобиль отмечает, что в других условиях, не в режиме ЧП, эти вопросы в идеале должна решать законодательная власть. «В этой ситуации, - говорит Чернобиль, - большие полномочия у исполнительной власти. И исполнительная власть в этих условиях не считает необходимостью советоваться с обществом. Никак. Да, ЧП оправдывает повышенные полномочия исполнительной власти. В разных странах это по-разному, но плюс-минус все как-то так. В некоторых странах, например, что касается ограничения прав человека (и в большей мере гражданских и политических прав), это не может быть переложено на исполнительную власть, даже в условиях ЧП. Но таких стран не много. Большинство стран позволяют исполнительной власти брать такие полномочия».

Директор Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Евгений Жовтис, говоря о статье 17 закона о ЧП, отмечает, «что она очень хорошо написана и содержит разумные формулировки». Он призывает власти следовать тому, что сказано в этой статье. «Например, - сказал Жовтис в разговоре с Vластью, - ограничения прав и свобод человека должны быть непосредственно связаны с теми основаниями, которые послужили причинами для этих ограничений. То есть, если у вас ЧП, например, по причине эпидемии, то не надо ограничивать интернет. Потому что вы можете бороться с фейками и слухами. Кстати, лучший метод борьбы со слухами ― это детальная информация, которую общество получает. Если вы будете эту информацию скрывать, дозировать, то на выходе вы получите слухи и панику».

Он также подчеркивает, что «там написано, что права и свободы человека, которые обеспечиваются международными договорами не должны пострадать, в том числе ― право на личную жизнь».

«К сожалению, надо иметь в виду, что, когда в других странах, в той же Испании, у 10% заболевших летальный исход, то понятно, что граждане готовы пожертвовать своими правами и свободами ― «только бы меня это минуло» ― и надеяться на власть, что она обеспечит безопасность. Понять людей можно. Но также надо понимать, что зачастую принимаемые меры ― они не столько действительно помогают обеспечить эту безопасность, но и, да, создают почву для злоупотреблений и различного рода манипулирования, в том числе и в части действий в отношении гражданских активистов. Тот же самый задержанный Юрий Маленьких, тот же [Геннадий] Крестьянский, которые пытались проследить за действиями блокпостов, выполняли вполне благородную задачу, пытаясь проверить, насколько это дело работает. Власть должна реагировать на это, исходя из того, что у них одна задача с обществом. И главное здесь ― это доверие к властям и готовность общества ответственно обеспечивать собственную безопасность совместно с властями. У нас, к сожалению, уровень доверия к властям ниже плинтуса. Потому-то граждане продолжали где-то проводить тои. Они государству не сильно доверяют, в рамках разных конспирологических теорий считают, что власти их обманывают. Это, конечно, результат нескольких лет таких отношений между государством и обществом. Как бы то ни было, каждый раз, когда я слышу о каких-то новых идеях, в том числе вроде той, когда в Караганде закручивали шурупами двери в подъезд, или введение этого приложения, которое позволяет устанавливать место нахождения, чтобы обеспечивать режим правил карантина, я с большой настороженностью к этому отношусь. Потому что, хотя я понимаю, что карантин надо соблюдать, а наши граждане не очень ответственны в этом плане, у меня сразу же возникает подозрение, что эти меры будут использоваться не только для этого. Никаких механизмов, институтов или способов, которые могли бы проконтролировать, чтобы власти этим не злоупотребляли, чтобы после карантина все это не сохранилось, - вот никакой убежденности у меня в этом нет».