Наталья Напольская, специально для Vласти

Автор модной лингвистической методики, Дмитрий Петров,  рассказал Vласти о том, что неумение многих казахстанцев говорить на государственном языке явилось для него лично профессиональным вызовом. Он решил разобраться в том, что же мешает нам на протяжении долгих лет изучения языка так им и не овладеть. Также эксперт настойчиво посоветовал не отказываться от двуязычия в Казахстане, напротив, сделать это нашим преимуществом.

Дмитрий Петров стал известным после выхода на телеканале «Россия - Культура» интеллектуального реалити-шоу «Полиглот»,  автором которого он, собственно, и являлся.  Дмитрий  всенародно пообещал, что после 16 уроков английского языка его ученики начнут понимать собеседников, элементарно изъясняться, а главное, избавиться от страха, который у многих тормозит желание говорить на чужом языке.  Популярный филолог и полиглот - частый гость в Казахстане –активно популяризирует свою методику, помогает языковым центрам продвигать его методику в массы. Соответственно, это дает шанс многим казахстанцам форсировать обучение казахскому языку по трендовой «методике Петрова».

V.:  У вашей методики много поклонников, но и противников не меньше.  Вы упростили изучение английского до 16 уроков, а словарный запас до 300 слов. Вы сам, скорее всего, учили английский по «классическим учебникам»? В чем же заключаются плюсы Вашей методики?

Д.П.:  Никогда в страшном сне мне не пришло бы в голову сказать, что за 16 часов можно выучить какой-то язык. За этот период можно преодолеть определенный психо-эмоциональный барьер и в комфортной форме усвоить основы, базовую структуру, если хотите, матрицу, изучаемого языка.  Что же касается 350 слов – так это давно известная официальная статистика, о том, сколько слов охватывает 90% разговорной речи в любом языке.

Сам я получил академическое образование и сейчас преподаю на переводческом факультете Московского Государственного Лингвистического Университета. Но надо различать те знания, которые необходимы филологам, профессиональным лингвистам, переводчикам, и те знания, на которые имеют право миллионы людей, которые, к сожалению, после длительного изучения языка, ими не обладают.

V.:  На официальном сайте Ассамблеи Народа Казахстана есть информация, что вы предлагаете «изучить казахский язык, избавиться от комплексов и перебороть языковой барьер - и все это за 4 недели». Могли бы вы рассказать об этом проекте, было ли выделено государственное финансирование на разработку методики?

Д.П.: Пока это можно считать частной инициативой, хотя вероятно появится более официальный формат этого проекта. Если рассказать в двух словах: мне показалось обидным, что большое количество людей, живущих в Казахстане, после долгих лет изучения казахского языка в школе, в вузе, на курсах - не могут связать на нем и двух слов.

Для меня это был вызов – мне захотелось понять, где прячется механизм  этой проблемы. Мне показалось, что существует более комфортный, более дружелюбный способ объяснить обучающимся  принципиальные отличия казахского и других тюркских языков от более знакомых европейских. Я провел ряд мастер-классов для профессиональных преподавателей казахского языка, и они увидели в этом здравый смысл и некоторые принципы моего подхода взяли на вооружение.

V.: Насколько я знаю, вы не владеете казахским языком. Возможно ли не знать язык и при этом разрабатывать методику для его изучения?

Д.П.: Я довольно неплохо знаю грамматику казахского языка, можно сказать, что я владею этим языком теоретически. Но  яабсолютно лишен доступа к казахоязычной среде. Мне совершенно негде практиковаться даже во время моих кратких приездов в Казахстан.

V.:  Алматы и Астана, где вы бываете - не те города, где можно интенсивно практиковать казахский язык?

Д.П.: Я не видел других мест, но часто слышу: чтобы попасть в казахоязычную среду нужно поехать в аул и там уже наговориться вдоволь.

V.: Раз у нас, жителей крупных городов, нет практики, то, может быть, СМИ могут  нам как-то в этом помочь?

Д.П.: Я думаю, что СМИ играют колоссальную роль . В филологии есть такой показатель, как разрыв между разговорной и литературной формами. Если этот разрыв слишком большой, то для языка возникает серьезная проблема.  По мнению многих казахоязычных экспертов, с которыми я общался, в казахском языке имеет место такой разрыв. И люди, которые в быту свободно используют язык, испытывают трудности во время чтения литературы.  И формирование языка, и освещение вопросов, связанных с языком – это удел прессы, и именно тут может быть реализован мощный потенциал масс-медиа.

V.: Раз уж мы заговорили о СМИ. В интервью одному российскому изданию вы сказали, что учили английский по радио «Голос Америки». Это на самом деле возможно?

Д.П.: Когда я учил английский язык,  живую английскую речь можно было услышать только по радио. Разумеется, наряду с этим были книги, я очень много читал классическую литературу.

V.: А я изучаю казахский язык по вывескам и рекламе.

Д.П.: Это нормальное явление, ведь это живой интерфейс, место где вы реально соприкасаетесь с казахским языком. Каждый может выбрать для себя удобный способ обучения, комфортный именно для него.

V.: В Казахстане стартовал Первый Ежегодный Конкурс среди казахстанских СМИ и блогеров на лучшее освещение примеров и инновационных методов изучения государственного языка. Его объявил Центр развития языковой культуры «Арнау».  Общий призовой фонд конкурса составляет 1 млн. тенге, а главный приз – золотой слиток весом 50 грамм. Считаете ли вы что такие проекты могут реально повысить изучаемость языка?

 Д.П.: Я думаю, что  конкурсы и розыгрыши призов, могут стать инструментом, который пробуждает интерес, поддерживает этот интерес, если он уже существует, и самое главное, создает позитивный резонанс «спортивного» характера.

V.:  То есть людям всегда нужна какая-то мотивация. Вы кстати часто об этом повторяете, приведя в пример США  20 века, с ее быстро развивающимся бизнесом. А что для казахстанцев может стать мотивацией к изучению государственного языка?

Д.П.: Мотивацией к изучению языка точно не может стать переход на него делопроизводства с отказом от другого языка. А вот получение конкурентных преимуществ на рынке труда, доступ к культурному продукту  и источникам информации могут легко настроить человека на изучение языка. В качестве примера могу привести Израиль – для них мотивацией к изучению национального языка стало враждебное окружение. В Казахстане этого, слава Богу, нет, но, у каждого народа, в каждой стране всегда найдется свой интерес к языку.

V.:  Сегодня население Казахстана разделилось на две субкультуры: кто знает или учит казахский язык, и те, кто, приводя различные причины, этого не делает. Что делать в таком случае, когда язык становится «яблоком раздора»?

Д.П.: Всегда нужно обращаться к мировому опыту. Подобные ситуации имели и имеют место во многих странах. В благополучной Швейцарии гармонично сосуществуют сразу три языка, а в соседней Бельгии никак не угомонятся две языковые общины, которые не могут решить вопрос о статусе своих языков – фламандского и французского.  Есть пример официального трехязычия в Индии – придание государственного статуса английскому, хинди и языка каждого штата.

V.: То есть нам не нужно отказываться от русского языка?

Д.П.:  Я не вижу ни одной причины, почему стоило бы отказываться от русского языка. Я знаю, что огромное количество людей в разных странах с большими трудностями пытаются русский язык выучить. Зачем отказываться от такого конкурентного преимущества, которое далось вам волею судеб?