«Их цель - закрыть все каракалпакские объединения»

13 сентября в Алматы были задержаны активисты каракалпакской диаспоры Кошкарбай Торемуратов и Жангельды Жаксымбетов. Их обвиняют в посягательстве на конституционный строй Республики Узбекистан (статья 159 Уголовного кодекса Узбекистана) и изготовлении, распространении и демонстрации материалов, содержащих угрозу общественной безопасности и общественному порядку (статья 244/1 УК Узбекистана). Жаксымбетов был задержан вечером на рабочем месте. Торемуратов - ночью дома. Оба являются гражданами Узбекистана.

16 сентября вечером в пригороде Алматы была задержана ещё одна активистка каракалпакской диаспоры - Райса Худайбергенова. Задержание произошло в медицинском центре, где она работает врачом-кардиологом. Ее также обвиняют в посягательстве на конституционный строй Республики Узбекистан. Она тоже является гражданкой Узбекистана.

4 октября в Алматы на рабочем месте была задержана каракалпакская активистка Зиуар Мирманбетова. Ей, как и другим активистам, предъявляются те же обвинения и она тоже гражданка Узбекистана.

Всех четверых суд арестовал на 40 суток. Они подали ходатайства о предоставлении им убежища в Казахстане.

13 октября председателя каракалпакского этнокультурного объединения Мангистауской области «Аллаяр жолы», члена Ассамблеи народа Казахстана Ниетбая Уразбаева объявили в международный розыск в Узбекистане за покушение на конституционной строй республики в связи с проходившими в июле протестами в Каракалпакстане. Уразбаев является гражданином Казахстана.

Международная правозащитная организация Human Rights Watch призвала власти Казахстана не экстрадировать четверых активистов каракалпакской диаспоры в Узбекистан, так как там им будет угрожать серьезный риск политически мотивированного уголовного преследования и пыток. HRW заявила, что Казахстан обязан руководствоваться закрепленным в международном праве запретом на экстрадицию в условия, где их жизни может угрожать опасность, либо где они могут подвергнуться пыткам.

***

Галия Мангибаева родилась в Каракалпакстане. Там она работала учителем в школе. Во время одного из регулярно проводимых собраний, она познакомилась с Кошкарбаем Торемуратовым. В то время он был председателем молодежной организации Kamalat. Через какое-то время Мангибаева решилась переехать в Казахстан, чтобы быть ближе к своим родственникам. Затем сюда же переехал Торемуратов. В 2009 году они поженились, у них есть двое детей.

«Помимо родственников, конечно, была экономическая ситуация тяжелая. Там сложно прожить. От зарплаты до зарплаты. Не давали дорогу для бизнеса. Переехали сюда и создали семью. Я продолжила работать учителем. Получила гражданство Казахстана, так как я этническая казашка. Когда пошли делать гражданство мужу, то нам сказали, что на его счету должно быть 4 миллиона тенге. Мы пытались эту сумму набрать. Но надо было строить дом. Сложностей много было. Надо было кормить семью. Кошкарбай со своей бригадой работал в строительном секторе», — рассказывает Мангибаева.

По ее словам, Торемуратов всегда интересовался культурой и историей своего народа. Чтобы их традиции и язык не оказались потеряны, они с другим активистам диаспоры Акылбеком Муратовым объединились и стали искать других каракалпаков в Алматы.

«После этого узбекские спецслужбы начали за ним следить. Он, конечно, мало мне об этом рассказывает, не хочет меня пугать и делать больно. В 2014 году из его аула позвонили и сказали, что его мать в критическом состоянии. Она вообще болела гипертонией. Но у него к этому времени заканчивался срок вида на жительство, тогда было на три месяца. Он все бросил и поехал. Любой человек за свою мать все что угодно отдаст», — говорит она.

Кошкарбай поехал к своей матери, там его задержали и обвинили в незаконном пересечении границы. Но Галия уверена, что мотив был совершенно другим. По ее мнению, власти Узбекистана не хотели объединения каракалпаков. После того, как его задержали, он подвергался пыткам и издевательствам. Адвокат, предоставленный государством, ничего не предпринимал. А супруга, будучи гражданкой Казахстана, не могла ни на что повлиять.

«Из Узбекистана идут тысячи людей нелегальными путями. Никого из них не задерживают, но именно его решили задержать. После смерти президента (Узбекистана Ислама Каримова - В.) его освободили условно досрочно. Человек он был крупный, а вышел 60 кг весу. Одни кожа да кости. Я его даже не узнала. Много страданий он видел там», — рассказывает она.

С тех пор Торемуратов пытался подать на получение вида на жительство в Казахстане, но ему отказывали, так как должна была быть погашена его судимость. Когда он прошел, им сказали ждать еще три года.

Новый виток давления на Торемуратова начался после июльских протестов в Каракалпакстане. После их окончания, к ним домой пришли казахстанские полицейские и забрали его на допрос.

«У него есть свой Youtube канал, где он рассказывает про историю, культуру и традиции. Он же сам историк. Иногда высказывался насчет каких-то решений. Так, когда Узбекистан выпустил биометрический паспорт, где не указывалась национальность, он в своем блоге выступил с недовольством. А вот к митингам он никакого отношения не имеет. После допроса ему угрожали. Говорили, что арестуют, если он будет делать еще видео. Он ответил им, что делает все в рамках закона», — рассказывает Мангибаева.

После этого, в сентябре, к ним домой вновь пришли полицейские. Не показав документов, они его забрали Кошкарбая Торемуратова, пообещав, что вернут после короткого разговора. С тех пор он находится под арестом.

«Это же мой муж, его дочери — граждане Казахстана, я — гражданка. Казахстан же должен защищать его. Просто взяли и забрали», — добавляет супруга Кошкарбая.

По ее словам, его обвиняют по статье изготовление, распространение и демонстрация материалов, содержащих угрозу общественной безопасности и общественному порядку. В обвинении ссылаются на видео, снятое в 2020 году. На нем около 20 человек с плакатом «Алга, Каракалпакстан!» делают видеообращение. Один из них отправил это видео Торемуратову и он опубликовал его у себя на канале.

«Там нет си слова его, самого его тоже нет. Пандемия была, он был в Алматы, границы были закрыты. Все доказательства у нас есть. Сейчас нас не пускают к нему, общение только через адвоката», — рассказывает Галия Мангибаева.

Сейчас Торемуратов пишет заявление о предоставлении политического убежища в Казахстане, потому что здесь у него жена и дети. Он надеется, что его не экстрадируют.

«Я понимаю, если убийство или грабеж — это преступление. Зачем они его закрыли? Он искренний и честный человек, патриот. Я вообще так подумала. Тогда должна была быть конференция по человеческому измерению в Варшаве (с 26 сентября по 7 октября - В.). Кошкарбай получил приглашение. Потому, мне кажется, что их специально тут держат. Сфабриковали по-быстрому и хотят задержать. Нужен был просто повод, чтобы они не поехали туда и не сказали там правду», — заключает она.

Мангибаева также добавляет, что с арестом мужа семье стало финансово сложно. Они взяли кредит на машину, чтобы Торемуратов в свободное время зарабатывал, работая в такси. Но теперь, она не знает «кредит оплачивать или детей кормить».

Гулнар Мирманбетова, как и ее сестра Зиуар, родилась в Каракалпакстане. Она провела детство и школьные годы там, а затем переехала в Казахстан и получила тут гражданство, завела семью. Зиуар переехала чуть позже и также создала семью. 4 октября ее задержали и арестовали на 40 суток.

«Зиуар просто говорила свое мнение. Она не ходила там на площадях. Она требовала свободы для своего народа и делала обращения к президенту - да. Из-за ее позиции было много давления, были угрозы», — рассказывает Мирманбетова.

В январе Зиуар поехала в Каракалпакстан. По дороге домой к матери, ее задержали местные полицейские, а после избивали и пытали.

«Электричеством пытали.Таскали за волосы. Ее принудительно заставили сделать видеообращение против других активистов, говоря, что они не правы, когда требуют независимости Каракалпакстана. Более трех дней она провела без еды и воды. До сих пор у нее есть следы от пыток электричеством», — говорит Гулнар Мирманбетова.

В июле, во время протестов в Каракалпакстане, Зиуар находилась в Казахстане.

«Тогда весь мир за этим следил. Несколько активистов-каракалпаков сделали обращения. Зиуар тоже просто высказала свое мнение», — добавляет Мирманбетова.

Сейчас Зиуар находится под арестом, она обвиняется в посягательстве на конституционный строй Узбекистана.

Ниетбай Уразбаев родился в районе Ходжейли в Каракалпакстане. Там же он окончил школу, а после отправился на учебу в Беларусь. Отслужив в советской армии, он обучался в архитектурно-строительном университете в Пензе в России. С середины 1990-х жил на родине и работал в архитектурно-строительном комитете Каракалпакстана, стажером в совете министров и начальником коммунального отделения в столице страны - Нукусе.

«Через какое-то время из президентской академии в Ташкенте от меня потребовали ратифицировать мой диплом. В связи с этим я переехал в Казахстан. В 2006 году приехал в Актау, а в 2009 перевез сюда свою семью. Тут я являлся членом каракалпакского этнокультурного объединения Мангистауской области “Аллаяр Жолы”. Последние пять лет являюсь ее председателем», — рассказывает он.

Основное направление этого объединения — сохранение каракалпакского языка и представление культуры и истории Каракалпакстана жителям Мангистау. .

«Мы проводим культурные мероприятия. Друг другу оказываем поддержку», — говорит Уразбаев.

Он рассказывает, что давление на них началось в 2013 году. Тогда ряд его родственников в Каракалпакстане готовились занять высокие административные посты в стране. Представители каракалпакского парламента — Жокаргы Кенес обратились к нему и потребовали закрыть этнокультурный центр и сообщество в социальных сетях. Они пригрозили ему, что иначе его родственники не получат эти посты.

«Я пообщался с ними (родственниками -В.). Сообщество закрыл, но этот этнокультурный центр я не мог закрыть. Я тогда председателем не был. К тому же это официально зарегистрированное объединение под эгидой Ассамблеи народа Казахстана, у меня нет таких полномочий. К тому же, тогда я еще не получил гражданство Казахстана», — рассказывает он.

В 2013 году Ниетбаю Уразбаеву сообщили, что не дадут въехать в Каракалпакстан. После смерти Каримова он смог приехать туда и с тех пор несколько раз был в стране. Последний его визит был в 2021 году.

«Я общаюсь по телефону только с матерью. Я не связываюсь с моими друзьями, знакомыми, даже с родными братьями, потому что для них это опасно», — подчеркивает он.

25 июня в прессе он увидел информацию о планируемых изменениях в Конституцию. Уразбаев записал видеообращение у себя дома, в котором выступил против изменения в 74-ой статье Конституции. После этого он выехал на вахту на Каражанбас.

«Больше я ничего не делал. В итоге мне начали звонить из департамента полиции и из других органов. Просили оказать влияние на тех каракалпаков, которые всюду выходят. Потребовали удалить обращение из Инстаграма. Я удалил», — говорит он.

4 июля Ниетбай Уразбаев вернулся в Актау с вахты. Через несколько дней его вызвали на допрос в департамент полиции Мангистауской области. Там были сотрудники отдела по противодействию экстремизму и терроризму. В соседнем кабинете сидели сотрудники узбекистанских правоохранительных органов.

«Они сказали, что так как я гражданин Казахстана, то ничего со мной делать не будут. Сообщили, что из Узбекистана пришел запрос с 38 именами. Сотрудники узбекистанских спецслужб допрашивали граждан Узбекистана в Актау. Мне предложили поговорить, я отказался. Вроде бы дело закончилось», — рассказывает Уразбаев.

Однако 6 октября ему позвонили из местного департамента полиции и сообщили, что его объявили в розыск постановлением суда Ходжейли в Каракалпакстане.

«Местный полицейский после этого пришел на ко мне на работу, показал распечатку постановления. Там написано, что мера пресечения — арест, что обвиняют в посягательстве на конституционный строй Узбекистана. В подробностях, на узбекском написано, что я, будучи руководителем “Аллаяр Жолы”, проводил агитацию против властей Узбекистана. Оказывается, я еще постоянно был на связи с “криминальной группировкой” — (каракалпакскими активистами - В.) Даулетмуратом Тажимуратовым, спортсменом Азаматом Турдановым и еще одним человеком, которого я вообще не знаю. Остальных-то я хоть по интернету знаю», — говорит он.

После этого Ниетбай Уразбаев написал объяснительную и ушел. На следующий день он стал договариваться о найме адвоката и написал заявление в Мангистаускую областную прокуратуру, чтобы они защитили его права, так как он является гражданином Казахстана.

«Потому что если они не уберут меня из этой базы данных, то даже на территории Казахстана будет выходить то, что я там в розыске. Мне придется все время объясняться», — добавляет он.

Он считает, что цель этого преследования — закрытие всех организаций, объединяющих каракалпаков.

«Они уже арестовали активистов, граждан Узбекистана в Алматы. Теперь они видят во мне какую-то потенциальную угрозу. Вообще их цель — закрыть каракалпакские объединения. В Астане, Атырау, Шымкент, Алматы — везде существуют эти объединения. Я думаю, что это давление на меня, это также и давление на Ассамблею народа Казахстана, на всех представителей каракалпакского народа. У нас не было никаких призывов, ничего экстремистского. Эти статьи отправили на всенародное обсуждение. Каждый имел право высказать свою гражданскую позицию. Здесь нет уголовного преступления», — заключает Уразбаев.

«Это большой разрыв между всеми нами»

Акылбек Муратов — активист каракалпакской диаспоры в Алматы. С момента начала задержаний каракалпакских активистов в Казахстане, он стал связываться со СМИ и правозащитными организациями, чтобы все это не прошло незаметно для общественности.

Сам Муратов никогда не был в современном Каракалпакстане. Он родом из Навоийской области, где, по его словам, жило очень много семей этнических казахов и каракалпаков. Он рассказывает, что плохо знает каракалпакский язык, потому что дома они разговаривали на казахском языке. Связывает он это с малым количеством каракалпакских школ в регионе.

«До 1936 года эта территория входила в состав Каракалпакской АССР. После этого практически всю эту промышленно развитую область отдают в состав Узбекской ССР. После переноса сразу же закрываются каракалпакоязычные школы. Остаются казахоязычные и постепенно открываются узбекоязычные и русскоязычные школы. Вот моя бабушка, к примеру, проучилась первые два класса в каракалпакской школе, а потом их перевели в казахскую - потому что близкие языки. Соответственно, были утеряны культура и язык, несмотря на большое количество живущих там каракалпаков», — рассказывает он.

Акылбек Муратов учился в Ташкенте и работал в Москве. По его словам, в любых заграничных городах он видел, что люди разных этносов объединяются и оказывают поддержку.

«Но куда бы я ни ездил, я не встречал контакта от других каракалпаков. Может быть, это обусловлено тем, что я не из Каракалпакстана. Когда в 2010 году я приехал в Алматы, то начал интересоваться местными каракалпаками. Я слышал, что сюда идет большая миграция, но где они все? Стал смотреть в соцсетях. Тогда были популярны “Одноклассники”. Нашел там более-менее живую группу каракалпаков в Алматы. Там я познакомился с Кошкарбаем Торемуратовым», — рассказывает Муратов.

Они безуспешно пытались организовать встречи каракалпаков в Алматы. После этого создали сайт, где собирали информацию по истории и культуре каракалпаков.

«Кошкарбай -— очень образованный человек, чисто владеет литературным каракалпакским языком. В онлайн-архивах я выискивал информацию по истории каракалпаков на русском. Передавал Кошкарбаю, он все это переводил на каракалпакский. Мы это публиковали. Запустили онлайн-радио каракалпакской музыки. Мы даже социально-экономические темы обходили стороной, не то что политику», — поясняет Муратов.

Но они хотели объединить людей «физически», чтобы наладить общение. Тогда Торемуратов предложил организовать празднование Наурыза.

«Он сказал, верная возможность объединить каракалпаков — той, — смеется Муратов, — Мы сняли уголок в ресторане. Договорились на 50 человек, в итоге туда пришло 150-170. Мы забили весь этот ресторан. Был большой фурор, весело провели время. После этого пошло движение».

Он говорит, что несмотря на то, что они занимались культурной деятельностью — «песнями и плясками» — ими заинтересовались спецслужбы Узбекистана.

«Это было время Каримова, когда службу национальной безопасности Узбекистана возглавлял Рустам Иноятов. У него особая известность», — добавляет он.

Муратов рассказывает историю задержания Торемуратова из-за нелегального перехода границы и последующей посадки и пыток.

«Кошкарбай рассказывал, что все вопросы к нему были касательно нашей деятельности. Чем занимаетесь? Почему вздумали заниматься объединением каракалпаков? За чей счет сайт открыт? На что вы живете? Почему Акыл этим занимается? С утра до вечера — пытки, избиения, спать не дают», — говорит он.

Акылбек Муратов сам тогда не мог понять, почему его задержали. У него были мысли, что власти решили продемонстрировать «показательную казнь», чтобы другие люди не пересекали границу нелегальным способом. Но о политической мотивированности дела он понял позже.

«В 2015 году шло судебное заседание по делу Кошкарбая. У меня родители жили в Узбекистане. Есть город Зарафшан, рядом с золотым рудником Мурунтау. К ним из Самаркандской области едут спецслужбы и два дня находятся в Зарафшане, только для того, чтобы допрашивать моих родителей», — рассказывает Муратов.

Они требовали от его родителей, чтобы Муратов прибыл в Узбекистан на «разговор» и отказывались давать официальную повестку.

«У меня тогда была беременна жена. И без бумаг я не поехал. Я отказался, и отец тоже. В итоге, в два часа ночи, в конце второго дня, отца вызывают в городской хокимият. Там люди из руководства градообразующих предприятий начинают на него давить. То есть на них давят спецслужбы, чтобы они надавили на отца, чтобы я приехал в Узбекистан. Отец говорит: “Меня можете уволить, посадить. Сын без бумаг не приедет”. В общем, не получилось у них. Тогда я понял, что есть политическая подоплека», — констатирует активист.

С момента выхода по амнистии Кошкарбай Торемуратов стал активно высказываться на социально-экономические и политические темы, касающиеся Каракалпакстана.

«В стране есть очень много проблем. Газификация, нехватка воды, медицина, образование. Ущемление каракалпакского языка в самом Каракалпакстане. Кошкарбай завел ютуб и инстаграм-каналы, вёл их. Я, допустим, до ареста Кошкарбая ага - тоже держался отстранено от этого. Моя цель — проблемы каракалпаков здесь (в Казахстане - В.). Чтобы местные, казахстанские каракалпаки, не теряли свою самобытность», — говорит он.

25 июня после известий о предложенных изменениях в Конституцию Узбекистана, в чатах Казахстана и Каракалпакстана случился «бум», молодые люди предлагают устроить пикеты и митинги перед посольством и консульством Узбекистана.

«Вся диаспора в плотных отношениях с консульством. Я еженедельно общаюсь с атташе консульства по поводу трудовой миграции: трудовое рабство, травмы и прочее. Я понимаю, что мы должны как диаспора вывести призывы выходить на акции протеста в мирное русло. Чтобы их потом не скрутили и не депортировали. Мне приходит идея, что мы сделаем бланк несогласия и будем в неком офисе собирать их у людей, чтобы не ходили на митинги. Подпишите, мы эти подписи соберем и лично сдадим в консульство, отправим копии в Ташкент и Нукус», — говорит он.

Следующие несколько дней он пытался собрать подписи. За первый день они собрали порядка 1500 бумажных подписей, а после еще несколько тысяч электронных. В это же время ими начинают интересоваться казахстанские сотрудники правоохранительных органов. Они сообщают ему, что «данная ситуация может повлиять на межгосударственные отношения» и приглашают в акимат.

Муратов, Торемуратов и еще несколько активистов приходят на эту встречу. Там представители акимата требуют, чтобы в их действия не были вовлечены граждане Казахстана и запрещают делать массовый сбор подписей, а также записывать видеообращения.

«Я объясняю им, что ситуация напряженная. Каракалпаки возмущены, а вы нам завязываете руки. Что нам тогда делать? В дальнейшем меня около 8 раз вызывали то в прокуратуру, то в органы внутренних дел, отделы по борьбе с экстремизмом и другие структуры», — рассказывает Муратов.

После этого он вместе с четырьмя аксакалами поехали на встречу в консульство.

«Чтобы вы понимали, эти аксакалы как огня избегают тем, касающейся критики политики Каракалпакстана и Узбекистана. Я ожидал мягкого разговора. Прихожу — у меня челюсть отваливается. Аксакалы с первой секунды идут в атаку. Вспоминают все обиды каракалпаков — ущемление языка, историю не преподают, экология, медицина, фактически принудительная ассимиляция и так далее. И теперь вы хотите нас лишить статуса суверенитета. Очень резкий разговор. Генконсул включает дипломата и официальную позицию о том, что все хорошо. Представьте теперь, что было в головах у молодых людей», — говорит он.

Муратов попросил открыть окошко в консульстве на три часа в день, чтобы принимать письма несогласия о поправках. 30 июня ему позвонили и сообщили, что если кто-либо хочет выразить свое мнение по поводу Конституции, то могут прийти и написать об этом заявление в консульство. Однако они запретили делать массовую рассылку о такой возможности.

«Какая-то невозможная ситуация случилась. Вообще смешно, как нас всех в этот момент вспомнили. Начали звонить с разных органов, с Ассамблеи со словами: “Оказывается вас тут много так! Сколько вас? Акылбек, дайте нам цифру!”. Проблема в том, что цифр нету. Диапазон от 5 тысяч до 100 тысяч каракалпаков. Нет никаких цифр. По оценкам консульства в Алматы около 10 тысяч каракалпаков», — добавляет он.

Затем началась активная фаза протестов в Каракалпакстане.

«Здесь молодые люди садятся в автобусы и едут в Каракалпакстан. Но их не пускают на границе и они возвращаются. Нам звонят отовсюду, спрашивают, что происходит. В час ночи звонят из акимата. Народ видит весь ужас, что там творится. У них там семьи и дети. Они пытаются помочь, но не знают чем. Грубо говоря, то же самое, что перед тобой истязают родного тебе человека, а ты сидишь на стуле и вынужден просто наблюдать. Очень напряженное состояние», — констатирует Муратов.

Затем ему позвонили из консульства Узбекистана и сообщили, что из Нукуса приехало четверо представителей Жокаргы Кенеса, которые хотят обсудить ситуацию с местной диаспорой.

«Между собой мы говорили: “Там кишки разбрасывают наших, а мы будем в консульстве обсуждать и чай пить? Имеем ли мы моральное право? Как нас поймут местные?”. Большинство склонялось, что мы не пойдем», — говорит активист.

После этого ему приходит идея собрать гуманитарную помощь, чтобы местные могли «отвести душу и помочь хоть копейкой». Однако представители Жокаргы Кенес отвергли эту идею, заявив, что в Нукусе «все хорошо».

«Я словно с телевизором разговаривал», — добавляет он.

На следующий день его вызвали в местный департамент полиции. Там были представители отдела по борьбе с экстремизмом, комитета национальной безопасности и сотрудники правоохранительных органов Узбекистана.

«Допрашивали часа два-три. Просмотрели мой телефон. Не угрожали, пытались, чтобы я повлиял на других, чтобы видео не снимали. Я в ответ стал свои претензии говорить: “В узбекоязычном сегменте сразу же во время протестов и после, никто не пресекал разжигание межэтнической розни. Вы сюда приехали нас допрашивать! Почему ваша служба не работает там? (в Узбекистане - В.)”. Кошкарбаю они прямо угрожали. Грозились его экстрадировать», — говорит он.

После этого они вновь встретились с консульством. На встречу пришло 39 членов диаспоры.

«Было три часа адового конфликта. Люди злые, слезы были, я сам расплакался. Они записали порядка 50-60 наших требований. Пообещали, что передадут. В итоге ничего не пришло», — рассказывает Муратов.

После этого началось давление и задержания активистов каракалпакской диаспоры в Казахстане.

«Кошкарбай, допустим, критиковал, но в рамках закона. Он очевидные вещи произносил вслух. Райса Худайбергенова тоже. Обвинения на бумагах абсурдные. Например, Худайбергенова работает в частной клинике врачом. У нее в тексте постановления в розыск, говорится, что она 2 июля, во время протестов, находясь на территории Республики Каракалпакстан, в состоянии алкогольного опьянения, выкладывала в YouTube видео, покушающееся на конституционный строй Узбекистана. Тут куча клиентов докажут, что она была на работе в Алматы», — утверждает Муратов.

Он ожидает, что в скором времени Узбекистан пришлет бумаги, которые будут обосновывать их экстрадицию. Генпрокуратура Казахстана будет их рассматривать.

«Мы привлекаем внимание везде, где можем. Чтобы втихаря это не прошло. Очевидно, что дело будет шито белыми нитками. Я консульству сказал, что вы делаете вещи, которые будут еще сильнее злить людей. После ареста Кошкарбая мне говорили, что это последняя капля. Для меня это тоже стало пределом. Начал высказываться. Хотите, меня тоже арестуйте, но сидеть молча я не буду», — заявляет он.

Муратов также добавляет, что он высказал большое количество претензий консульству по реакции на эти события.

«Где траур? Скот, собаки что ли умерли? Траура нету. Несколько лет назад Даулетмурат Тажимуратов судился с певицей Юлдуз Усмановой. Почему судился? Она высказалась на госканале пренебрежительным тоном о том, что каракалпаки - иждивенцы, которых мы содержим. Смысловой контекст такой. Это очень сильно задело жителей Каракалпакстана. Мусульманские 40 дней с момента гибели людей в Каракалпакстане. С Ташкента привозят Усманову в Каракалпакстан и проводят бесплатные концерты в столице и регионах. Это насмешка над горем людей? (...) Это большой разрыв между всеми нами. Это не забудется. Давление будет вызывать обратную реакцию. Я понимаю политику Узбекистана, но чем больше будет узбекизация каракалпаков, тем ситуация станет острее. Сейчас интернет, не та эпоха, когда это можно сделать так легко. Не я, так другой. Кто-то скажет, Акыла арестовали, теперь я стану говорить. Его уберут, следующий придет. Нужен диалог с каракалпаками, а не запугивание, прессинг и репрессии», — заключает Муратов.

«Процесс кристаллизации национального самосознания непредсказуемый»

Жалгасбай Оразымбетов из города Тахиаташ, что находится в 15 километрах от Нукуса, по левой стороне от реки Амударьи. Сам он родился в Туркменистане и в возрасте 6 лет переехал в Тахиаташ.

«Когда я был маленький, у нас Амударья была полноводной, края воды не было видно. Он был в трех километрах от города, мы часто ездили туда купаться. Там рыбы очень много было. Сейчас Амударья стала маленькой речкой, берега заросли камышом. А ведь когда-то там было речное судоходство. Когда мы переходили через Амударью, там был мост Тахиаташ - Нукус. Было страшно видеть, как течет река. Из-за орошаемого земледелия вода уходит. Из-за нехватки воды происходят конфликты среди фермеров. У меня двоюродный брат - крупный фермер. Он выращивает и хлопок, и рис, и фрукты, овощи. Он постоянно жалуется, что есть проблемы, — рассказывает Оразымбетов, но также добавляет. — Люди, которые там живут, очень простые, бескорыстные. Часто мигранты в других странах оказываются в неудобных ситуациях, потому что они простые и доверчивые».

После окончания школы Жалгасбай Оразымбетов обучался в Ташкенте на кафедре астрономии и мечтал работать по профессии.

«Как раз был развал Советского Союза и астрономы оказались никому не нужны. В итоге я, как многие молодые люди в то время, начал заниматься предпринимательством», — рассказывает он.

Он занимался куплей-продажей, а после возглавил отдел продаж в южнокорейской компании. Но в скором времени ее покинул по состоянию здоровья. В следующие годы он продолжил заниматься предпринимательством и открыл ряд компаний.

«Торговал офисными станциями телефонными, это был высокотехнологичный продукт для тех времен в Узбекистане. В 2000 году мы со своим бывшим однокурсником открыли компанию, которая к 2007 году стала одной из самых крупнейших в Узбекистане», — говорит Оразымбетов.

В 2010 году он переехал в Казахстан, потому как здесь были компании, куда он вкладывался как учредитель.

«Открыли компанию — Core Energy Asia. Мы работаем в двух направлениях — оборудование по очистке воды и производство, продажа детской одежды. Уже прошло 13 лет. Фильтрами воды я специально занялся, чтобы помочь каракалпакскому народу. Чтобы пить чистую воду, потому что Амударья стала очень грязная. У меня как раз есть офис в Нукусе, я туда регулярно езжу. Там мой отец, брат и сестра. Несмотря на все сложности, люди держатся, потому что у них есть эта внутренняя гордость. Это гордость за свою республику, флаг и герб. Когда кто-то хотел на это наложить руки, закономерно, что люди сопротивлялись», — полагает Оразымбетов.

Он рассказывает, что как этнический каракалпак, хотел общаться со своими земляками. Потому присоединился к группе людей из Каракалпакстана в Алматы, с которыми держит связь.

«Поддерживаем друг друга, трудовых мигрантов. Вытаскиваем из разных ситуаций. Наша задача — сохранить культуру и язык. Здесь парадоксальная ситуация: когда приезжают каракалпаки, то они быстро, процентов на 90, переходят на казахский язык, так как он очень близкий язык. Между собой начинают говорить на казахском языке. Я говорю ребятам, говорите по каракалпакски — вас не убьют. Наша диаспора в Алматы, мы не против казахского языка. Просто хотим, чтобы мы общались между собой на нашем языке. В итоге, потихоньку сложилась ситуация, что те каракалпаки, которые здесь находятся, не стесняясь, общаются на каракалпакском. Никто ведь не запрещает», — рассказывает он.

Однако он отмечает, что среди диаспоры есть негативная тенденция — люди конкурируют друг с другом.

«Лично для меня это большая проблема — объединить активистов под одной крышей,чтобы мы могли заниматься экономическими и юридическими вопросами каракалпаков в Казахстане, а не чувствовать себя пришельцами и приезжими. Мы собираемся, пытаемся это обсудить. Но ни к чему такому не проводят эти собрания. Главная цель — сохраниться как нация. Язык, обряды. У каракалпаков есть отличия от казахстанского населения по части женитьбы, семейной жизни, похорон и так далее. Это тоже очень важно постараться сохранить и передать следующим поколениям», — добавляет Оразымбетов.

Июльские события в Каракалпакстане он вспоминает с тяжелым сердцем.

«Это были трудные дни. Это политика, я стараюсь туда не вмешиваться. В августе я туда ездил. Там нет межэтнического напряжения. Каракалпакстан — многонациональная страна. Простые люди живут так же, как и раньше. Но все поняли, что суверенитет республики трогать не надо, это очень сильно задевает местных жителей», — говорит он.

Оразымбетов добавляет, что задержания активистов в Алматы его сильно волнуют.

«Пока мы положили ниточку в жидкость, если говорить терминами физики. Если встряхнуть сосуд, то может резко кристаллизоваться. Это может произойти, если с задержанными людьми сделают что-то неправильное. Я думаю, власти Узбекистана об этом думают. Ведь процесс кристаллизации национального самосознания непредсказуемый. Мы не знаем концентрацию веществ, сознания в массах. Все может происходить внезапно, — говорит он, а после констатирует, — Если в стране существует возможность задерживать граждан других стран, то для меня это волнующая ситуация. Ни Кошкарбай, ни Зиуар не нарушали казахстанские законы. Я пока не знаю. Надо думать. Всё очень сложно».