Есть ли соперничество между Китаем и Россией в Центральной Азии?

После начала войны России в Украине эксперты неоднократно говорили, что позиции России в Центральной Азии могут ослабнуть, а Китай перехватит инициативу за счет усиления экономического сотрудничества. Однако спустя два года никакой кардинальной перестройки региональных отношений не произошло. Напротив, стороны расширяют взаимодействие, охватывая помимо политики и экономики также военную сферу. Это на площадке CAPS Unlock обсуждали специалисты по международным отношениям.

По словам Темура Умарова, научного сотрудника Берлинского центра Карнеги, в экспертных и публичных обсуждениях сложился стереотип о том, что Китай и Россия задают динамику всем политическим и экономическим процессам в Центральной Азии. А сами страны региона пассивно следуют их курсу. Например, Китай якобы принуждает их голосовать на Генеральной Ассамблее ООН в угоду его интересам.

«Страны Центральной Азии действуют из собственных прагматических интересов. Мы недооцениваем то, насколько наши элиты контролируют ситуацию внутри собственных стран. Любое действие Китая или России возможно только если на это пойдет местный политический режим. То есть Кыргызстан принимает закон об иностранных агентах потому, что это нужно ему самому, а не России», — подчеркивает Умаров.

Важным моментом в политике стран региона является то, что они не хотят видеть конфликтов между Китаем и Россией. Поэтому они стараются балансировать их позиции, не допуская конкуренции друг с другом. В том числе через вовлечение в какие-то вопросы третьих сторон. К примеру, Таджикистан, помимо России, просит Индию о помощи в обеспечении безопасности на границе с Афганистаном.

И эта балансировка часто позволяет центрально-азиатским государствам обращать потенциальные противоречия России и Китая в свою пользу.

Но сейчас между Москвой и Пекином возникают, скорее, линии сотрудничества в регионе, считает Умаров. И они касаются не только экономической части, например, урановой промышленности в Казахстане.

В частности, это видно по дипломатическим документам, которые они подписывают. Эти документы предполагают, что две страны будут координировать свои действия в Центральной Азии и препятствовать импорту в регион «цветных революций».

Между всеми сторонами появляются формы сотрудничества и в военной сфере. Делегации китайских военных посещают российские базы в Таджикистане. Или же Россия и Китай проводят в одной из стран совместные учения в рамках Шанхайской организации сотрудничества.

И решения России или Китая, которые могут нарушить баланс их интересов в Центральной Азии, не всегда могут быть реализованы.

В качестве примера Умаров привел газовый союз между Россией, Узбекистаном и Казахстаном, с помощью которого Россия якобы хочет стать монопольным поставщиком газа в Китай. Но Россия вряд ли сможет выкупить всю необходимую для этого инфраструктуру, поскольку частично она принадлежит самому Китаю, создавшему совместные предприятия с Узбекистаном, Туркменистаном и Казахстаном.

Более того, амбиции и Китая и России ограничиваются тем, как их воспринимает население стран Центральной Азии. Китай многим кажется внешней угрозой, тогда как Россия – страной, нарушившей полномасштабным вторжением в Украину собственные обязательства по обеспечению безопасности в регионе.

Такое отношение к России подтверждает исследование, которое провел ассистент-профессор Назарбаев Университета Жанибек Арын. Он провел серию фокус-групп для изучения того, как граждане Казахстана, Кыргызстана и Армении воспринимают деятельность Организации договора коллективной безопасности (ОДКБ).

По замечанию Арына, хотя организация не ограничивается участием одной только России, ее воспринимают как институт внешней политики РФ. И к ОДКБ в той или иной мере есть претензии у каждой из сторон.

Еще несколько лет назад жители стран-участниц ОДКБ почти не обсуждали ее в публичном пространстве. Все изменилось после январских событий в Казахстане, приграничного конфликта между Кыргызстаном и Таджикистаном, а также столкновения Азербайджана с Арменией в Нагорном Карабахе.

В Казахстане претензии части граждан связаны с тем, что Казахстан мог потерять суверенитет во время ввода войск ОДКБ в январе 2022 года для стабилизации обстановки.

Кыргызстан, в свою очередь, был недоволен тем, что Россия негласно заняла сторону Таджикистана во время их приграничного конфликта в том же 2022 году.

А Армения возмущена тем, что ОДКБ не стала защищать страну во время обстрела ее территории Азербайджаном и присоединения к себе Нагорного Карабаха в 2023 году.

«Казахстанцы после этого дали однозначный ответ — нужно выходить из ОДКБ, потому что она ничего не дает. В Армении и Кыргызстане мнения разделились. В Кыргызстане две позиции: нужно выходить из-за бесполезности и бездействия. А второй нарратив обратный, что выходить нецелесообразно. В Армении то же самое, но там много людей считающих, что выходить не нужно», — говорит Арын.

Неоднозначная позиция Кыргызстана и Армении, по его словам, связана с тем, что страны видят угрозу с третьей стороны — от Таджикистана и Азербайджана, соответственно. Но противники ОДКБ во всех трех странах говорят, что России можно найти альтернативу в лице Турции.

Несмотря на это вопрос о выходе из ОДКБ явно прозвучал лишь от Армении, но пока лишь в форме торга. Страна пригрозила сближением с Евросоюзом, если Россия не изменит отношения к своим обязательствам по безопасности.

Умаров полагает, что в ближайшие годы в балансе сил России и Китая в Центральной Азии вряд ли произойдут существенные изменения.

«Пока существуют нынешние политические режимы, уживание [всех сторон друг с другом] возможно. Мне кажется, что сотрудничество будет только углубляться. Но мы не знаем этого наверняка».

По словам модератора встречи Наргис Касеновой, старшего научного сотрудника Дэвис-центра Гарвардского университета, главным моментом неопределенности остаются большие события вроде войны на Тайване.

Но интерес к Центральной Азии даже со стороны России может оказаться не таким высоким, как кажется.

«Если почитать российских экспертов, там большой упор на работу с мировым большинством — Африкой, Латинской Америкой, Арабскими странами. Вполне возможно, что они переведут внимание туда и не будут обращать его на страны региона», — заметила Касенова.

Но в целом она не исключает того, что Россия начнет задействовать больше мягкой силы в регионе. По примеру Южного Кавказа она может подключать к продвижению своей поездки местные НПО, политические движения, активистов, журналистов и другие каналы.

«Многое, из того, что делает Россия неэффективно, но у нее в Центральной Азии есть плодотворная площадка. А Китаю сложно тут работать», — заключила Касенова.