Светлана: Пожалуй, впервые в истории казахстанского кинопроката документальный фильм на историческую тему попал в кинопрокат. Как так получилось?

Арман: Началось с того, что мы сделали первый закрытый показ в кинотеатре «Арман». Выбрали этот кинотеатр, потому что он мне особенно дорог, я учился рядом в кинотехникуме, сбегал с уроков, и все время проводил в «Армане», мечтая когда-нибудь снять свое кино. Потом был второй, уже публичный показ, с продажей билетов — сделали это ради интереса. И на удивление 65 билетов из 85 были проданы. А потом, через неделю в Непале случилась катастрофа, погибли люди. И кто-то из наших друзей предложил устроить благотворительный показ, а собранные деньги направить в Непал. Эта идея нам понравилась, мы с ней чуть-чуть пожили, потом решили это воплотить, и вышли на Общество Красного Полумесяца Казахстана. Они сразу взялись за дело, но организация затянулась на полгода. Фильм показали, но, к сожалению, людей, как мне говорили, на показах было немного.

Светлана: Давайте поговорим о том, что привело вас в археологию. Вы в одном интервью рассказывали о том, как известный казахстанский археолог Карл Байпаков предложил вам поработать менеджером археологии. Вы получили специальное образование?

Арман: В настоящее время у меня уже есть ученая степень, я магистр исторических наук. Первое образование я получил в кинотехникуме, но ни дня по профессии не проработал, устроился в 1989 году на Плодоконсервный комбинат, мне было 19 лет, и я там работал целый год в три смены. Просто там хорошо платили. А потом один мой товарищ позвал работать в бар в ЦУМе, он находился на втором этаже и назывался «Ахат», это было в 1990 году. Это было одно из самых популярных мест в городе, там народ утром заходил, и свободных мест никогда не было. Я там проработал 3 года, у меня была квалификация, даже в трудовой книжке так и написано: «бармен 4 разряда». В то время все было строго: госкомиссия, мы сдавали все эти коктейли, сервировку. Я простоял у стойки три года — по 12 часов в день. Затем еще несколько занятий перепробовал и в 1997 году стал заниматься рекламой. Выводил на рынок марки «Аристон», «Индезит», «Альфа банк», «Ровенту» и много других. В 2000 году наше рекламное агентство Viva стало креативным агентством номер 1, тогда впервые был фестиваль «Выбор года», мы послали на него нашу акцию «Арал SOS» в помощь жителям Аральского региона. Мы собрали тогда кучу денег, отправили их в Международный фонд спасения Арала, а они накупили насосы, что-то еще.

Светлана: Как вы с Карлом Байпаковым познакомились?

Арман: Я работал, в то время на корпорацию «Казахмыс», мы делали для них международную рекламную компанию, надо было сделать пару фильмов и какие-то презентационные буклеты. И мы же креативные парни - тут же узнали, что все месторождения «Казахмыса» основаны на древних разработках бронзового века. Еще в древности люди знали, что в этих местах богатое содержание руды. Меня это заинтересовало, я поехал в институт археологии к Байпакову, познакомился с ним, попросил написать эссе, предоставить фотографии, он все сделал, я оплатил его услуги, и когда уже готовый материал был, я ему занес, подарил, красиво все получилось. И через полгода или год он мне позвонил: «Зайдите, Арман, у меня к вам разговор». Я не знал о чем, а он начал: «Мне о вас рассказывали другие люди, я вижу вашу работу, я понимаю, что вы хороший менеджер, пойдемте ко мне в помощники. Мы здесь все в археологии - ученые, науку мы знаем, а вот в бизнесе не понимаем, во всем мире археология зарабатывает, а у нас — нет. Менеджер нужен». Мне это предложение понравилось, я согласился. Стал вникать в археологию, и вот что реально сделал в этой жизни и для этой страны: мы вместе с Карлом Байпаковым и Дмитрием Воякиным, его заместителем, открыли новое направление в казахстанской археологии – археологическую экспертизу. Оказывается, еще в 1992 году вышел закон об охране и использовании нашего историко-культурного наследия, и там написано, что при всех видах освоения земель должны быть выполнены научные исследования по выявлению объектов археологии, но этот закон не работал! И представляете, сейчас это все работает, по всей стране. Во всех бегунках указана археологическая экспертиза. Это мы ввели, у нас на это несколько лет ушло, и я очень горжусь этим. Мы разработали методику ведения археологических экспертиз, которую используют повсеместно. Она состоит из нескольких обязательных мероприятий, которые должны выполняться археологами при проведении экспертизы.

Светлана: Кто сейчас делает археологическую экспертизу?

Арман: Ее вправе делать каждая научно-исследовательская компания, у которой есть лицензия на проведение археологических работ. Сейчас их очень много, огромная конкуренция. Раньше мы были первыми, новаторами, какое-то время даже монополистами, компания называлась «Археологическая экспертиза».

Светлана: Она сейчас существует?

Арман: Существует, ее организовали мы втроем - Байпаков, Воякин и я. Но в какой-то момент мы расстались, и сейчас я работаю директором в компании «Археологическая экспедиция».

Светлана: Если вы обнаруживаете исторический памятник, то какой алгоритм действий: производятся дальнейшие исследования или прекращается строительство?

Арман: Есть несколько вариантов. Когда возможен обход памятника, то это делается. Мы были участниками нескольких великих строек еще на заре археологической экспертизы, например, на строительстве газопровода Кенкияк-Кумколь в 2008 году, огромные территории, более полутора тысяч километров газопровода. Иногда для заказчика легче и дешевле выделить деньги на изучение памятника, чем сделать обход. Как правило, мы открываем неизвестные памятники, которые не стоят на учете. Казахстан огромный и до сих пор есть масса белых пятен.

Мади: Если компании легче заплатить за исследование, что происходит? Приезжают археологи и выкапывают находку, это все сносится и строится газопровод?

Арман: Грубо говоря, да. Если памятник находится в удобном для туризма месте, является особенным, мы ходатайствуем о том, чтобы его оставить и музеефицировать. Если это обычный курган, то в процессе изучения он просто сносится. Он выглядит как надмогильная насыпь, под ней могильная камера, которая, как правило, уже обрушена и ограблена неоднократно еще в древности. Наша задача его описать, послойно разобрать, достать то, что осталось от грабителей, составить научный отчет, собрать какие-то находки, обработать и передать в местный музей.

Мы работали и на строительстве железной дороге Жетыген-Хоргос в 2010 году, на ее линии находился усуньский могильник в возрасте двух тысяч лет, состоящий из, наверное, тысячи курганов. Обойти его было невозможно. И тут выбор: или государственное развитие - новая железная дорога, или сохранность памятников. В течение четырёх месяцев мы изучили 171 курган, одновременно копали по 6-7 курганов. Целого не было ни одного, там находок было мало, мы немножко были разочарованы, потому что такой объем в казахстанской практике никто не копал.

Светлана: Вы пришли в археологию как популяризатор, стали ученым в итоге. Ваш фильм «Мудрец из рода Саков» тоже попытка популяризации?

Арман: Что-то подобное могло получиться только у человека, подобного мне. У меня соответствующее образование и опыт, я и рекламщик, и историк, и киношник, оно все вместе срослось. Незадолго до этого, в 2012 году я снимался в передаче «Тайные знаки». Меня прямо на улице режиссер Хаким Булибеков поймал, и говорит: «Ты веришь в мистику? Что-то такое тебе близко?» «Ну, близко» - отвечаю. «Давай ко мне в «Тайные знаки» ведущим?». А я всегда мечтал, что кто-то подойдет и попросит «в кино» сниматься. В итоге мы сняли 27 серий, и я там был в роли ведущего. И все эти 27 серий я наблюдал за процессом съёмок, вник во все это и мне это понравилось. Потом мы работали на раскопках в центре Тараза, и там у меня возникла идея снять кино «Тараз в потоке истории», до сих пор его по каналам показывают, уже можно и в интернете посмотреть, всем нравится. А уже «Мудрец из рода Саков» — работа посерьезней, реально были серьезные исследования, мы действительно хотели доказать кем был Будда Шакьямуни, почему его имя так переводится.

Мади: Для кого снимался фильм? Для какого-то канала?

Арман: Вообще ни для кого, не было заказчика. Это мое решение снять кино. Цель экспедиции: экранизировать реальное научное исследование.

Мади: Кроме кинопоказов, вы его не продали телеканалам?

Арман: Мы и не пытались. Единственное, мы пытались найти спонсора, мецената, но быстро убедились, что это никому не надо. Я и снял его полностью на свои деньги.

Мади: Тема же действительно довольно конъюнктурная – привязать основателя мировой религии к нашим степям, к сакам. По идее она должна была выстрелить, наверное, можно было бы продать министерству культуры, например?

Арман: По-моему в этой стране продать что-то подобное очень сложно, к сожалению. Мой опыт общения со всеми этими чиновниками – это абсолютно безвольные структуры, которые не принимают решения и боятся чего-то нового. Мы писали письма, показывали кино, нам отвечали: «Кино понравилось, круто, но…»

Светлана:…на повестке 550-летие ханства.

Арман: Я читал выступление главы государства, и он там говорил, что историю казахов нельзя начинать с Казахского ханства, начинать надо с саков.

Мади: Сама идея вашего фильма своеобразная: Шакьямуни, саки, само название - «Мудрец из рода Саков» достаточно романтическое…

Арман: Мы нашли в Непале народность шакия, они не говорят «шакия», они говорят «сакия». На местном – звучит не «Будда Шакьямуни», а «Будда Сакьямуни», что переводится как «Мудрец из рода Саков».

Мади: Есть такая авторитетная точка зрения, что Шакьямуни родился в 6-5 веках до нашей эры. Историки предполагают, что саки туда, в Северную Индию, добрались после крушения империи Александра Македонского, примерно до 2 века до нашей эры. Получается, саки добрались до Индии через два века до рождения Шакьямуни.

Арман: Я не знаю, что за версии вы называете. Я не знаю, может быть, у вас более глубокие знания по этому вопросу. У меня ряд других источников говорит о том, что саки пришли туда 3 тысячи лет назад, они мигрировали в Варанаси, если бы вы посмотрели этот фильм, этот вопрос бы у вас сейчас не возник. Мне бы хотелось, чтобы к фильму относились как к фильму, на какое-то серьезное научное исследование он не тянет, потому что репрезентативность маленькая.

Светлана: Вы хотите снять новый фильм?

Арман: После поездки в Непал появились новые вопросы, и теперь хочется найти ответы на них. Если кому-то будет интересно выступить спонсором, мы снимем это кино. А вообще мне понравилось делать кино. У меня мечта обладать такими возможностями, чтобы те организаторские и финансовые вопросы, которые сейчас стоят, чтобы они не стояли. Если хочешь сделать что-то, ты берешь и делаешь, и никто тебе не мешает. У меня есть мечта – работать над внешним имиджем Казахстана, воплощать в жизнь свое понимание национальной идеи.

Мади: Ну вот вы производите впечатление человека опытного, с хорошими коммуникативными навыками, вы работали уйму лет в рекламе, - неужели у вас не нашлось каких-то связей? В стране много людей, у которых есть деньги и интерес. Тем более у вас же небольшие бюджеты, наверняка, не сотни тысяч долларов?

Арман: «Мудрец из рода Саков» обошелся в 50 тысяч долларов. Сама экспедиция и фильм.

Светлана: Теперь давайте сравним это с бюджетом «Казахского ханства»...

Арман: Кстати, я мечтал в этом сериале сняться, я даже пробрался на «Казахфильм», познакомился с Рустамом Адрашовым, меня там сфотографировали. Многие говорили, что я для кино родился, и я почему-то в это верил. Но меня забраковали, Рустам сказал, что слишком европейское лицо.

Мади: Мне вот интересно, а вообще можно ли во мне или в вас генетическим способом найти связь с саками? Мне кажется, саки были так давно, такие волны разных народов проходили через нашу степь: гунны, кангюи, юэчжи всякие... В нас реально что-то от саков осталось?

Арман: Это очень глубокий вопрос. Но скажу, что генетика — точная наука. Генетики установили, что все человечество, если отследить генеалогию, произошло от одной пары, поэтому все люди братья. Но саки жили на определенной территории, и Казахстан входит в эту территорию. Можно вполне допустить, что поколения сменяли поколения, но гены живы. В фильме у нас была цель: найти народность шакия – потомков Будды Шакьямуни, и взять у них анализ ДНК. В Непале проживают 90 разных народностей, и один из них шакия. В основном это люди малообразованные, и на анализ ДНК мало кто соглашался. В итоге, мы взяли его у троих шакьев – монаха, ювелира и профессора. Интересно, что у них в паспорте указан род. Один из них Милан Ратна Шакия – профессор, исследователь будизма. Он был твердо уверен, что он шакия, но анализ показал гаплогруппу G2, а она характерна только для коренного населения Индии, Непала, этот местная группа. Как это объяснить, мы не знаем. Анализ ДНК двух других персонажей из рода шакия показал, что они являются носителями гаплогруппы О3, мутация М117, что характерно только для степных народов, а это уже сенсация.

Мади: Вот вы упомянули, что ищете мецената для вашего следующего проекта, - было бы интересно узнать, что это за проект такой?

Арман: Вообще, я бы с удовольствием отозвался на приглашение подключиться к любому интересному проекту, помог бы его осуществить. Что касается своих проектов, то их много, например я могу вам так сказать: когда мы находились в Лумбине, - а это место рождения Будды и место паломничества буддистов всего мира, - и там огромная территория, на которой 17 государств, среди которых Германия, Франция, Япония, Корея, Китай, поставили свои храмы. Это огромное, огороженное забором место, сакральное. И там ежегодно миллионы паломников, туристов. Мы со многими там встречались, в том числе и с местной администрацией. Они нашли нас сами – там ходили слухи, что казахи приехали, ищут шакиев и снимают фильм про Будду. И нам сказали, что Казахстан тоже может установить в Непале памятник, раз мы верим в то, что Будда был саком. Мы там выбрали даже место одно, где памятник сакам отлично бы встал! Вы в Астане же были? Там рядом с музеем стоит фонтан с саками, очень красивый. И представьте, если мы поставим монумент сакам в Непале! Я, например, сейчас уверен в том, что буддизм вышел из тенгрианства, очень много совпадений. Мне это очевидно, и не я об этом первый говорю, еще в 19 веке российский академик Григорьев об этом говорил. Получается, что никто не знает глубину влияния кочевой цивилизации на мир. И установка памятника сакам в Непале – это проект государственного масштаба, который положительно скажется на внешнем имидже Казахстана.

Мади: Давайте вернемся к словам Карла Молдахметовича Байпакова, который приглашая вас, сказал о том, что археология во всем мире зарабатывает, а у нас — нет. Экспертиза – раз, а что еще? Какие еще способы могут быть для того, чтобы зарабатывать? Может быть, археологический туризм?

Арман: Эту тему мы пытались развить, честно говоря, не получилось, может быть, мы недостаточно этим занимались…

Светлана: Но вот, я читала, вы же привозили Такеши Китано?

Арман: На нас вышла его съемочная группа. Оказывается, у него в Японии есть телешоу, и он направил 4 съемочные группы в Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан и Казахстан для съемок передачи об Аральском море. И здесь мы их встречали, возили на Аральское море. Там на высохшем дне в 2006 году какие-то охотники обнаружили поселение XIV века, там рядом находился могильник. Они уже были мусульмане, потому что там были развалившиеся мазары, огромные поля с системой ирригации, 17 огромных жерновов. Этим японцам мы нужны были как гиды, расконсервировали все раскопы для них, поработали на камеру, а потом законсервировали. У нас есть копия этой передачи, но она на японском языке. Так что это загадка, о чем кино. Они сюда отправили съемочную группу в составе 7 человек, с оборудованием, а потом то, что они снимали, было в эфире полторы-две минуты.

Светлана: Так почему все же не получается с туризмом?

Арман: Думаю, мы не дожали этот вопрос. Или мир не готов или мы сами не готовы.

Светлана: То есть мир не готов воспринимать Казахстан как туристическое место с богатой историей?

Арман: Да.

Светлана: Думаю, если вы еще пару фильмов снимете, получите эфиры на «Дискавери», то…

Арман: Археологическая экспертиза сильно зависит от строительства. В последнее время строительство замедляется, и доходы археологов идут на спад. Поэтому сейчас средств на съемки новых фильмов у нас нет. Но есть три готовых сценария, которые ждут своего часа.

Светлана: Вы не пытались сделать совместные археологические туры с турагентствами?

Арман: Несколько лет назад были какие-то попытки, но ни к чему не привели, наверное, потому что не созрело, ни там, ни здесь. Мы разговаривали об этом, у нас даже на сайте висело объявление об археологическом туризме. Например, есть несколько международных сайтов, они вывешивают вакансии: где будут археологические экспертизы и сколько стоит взять с собой туриста, цель, количество суток. Но у нас все по-другому. Когда мы едем в экспедицию, каждое место в машине ценно.