Гости и жители столицы, особенно молодые, часто недоумевают, почему неказистое с виду здание на пересечении проспекта Республики и улицы Сейфуллина называют Дворцом Жастар. Вроде бы и на дворец не похоже, и среди молодежи не особенно популярно. Однако когда-то это было знаковое для города здание и выглядело оно совсем иначе.
Эксперимент в Целинограде
Рождался «Жастар» тяжело. Стройка Дома молодежи (первоначальное название – V.) началась еще начале 60-х, после образования Целинного края и переименования Акмолинска в Целиноград. Однако уже в 1965 году, через год после смещения Хрущева, строительство «хрущевских проектов» было заморожено. Достроили здание только через 10 лет – в 1974 году. Сразу по завершению строительства, восхищенные целиноградцы свой Дом молодежи назвали «дворцом».
Дворец молодежи в Целинограде был экспериментальным для советской архитектуры. Проект разработал Центральный научно-исследовательский институт экспериментального проектирования (ЦНИИЭП) лечебных и курортных зданий. Автор и руководитель проекта – Анатолий Полянский, будущий председатель Союза архитекторов СССР. Над проектом работали: архитектор Кирилл Миронов, инженер Циля Нахутина, художники Дмитрий Мерперт и Нелли Миронова. За этот проект авторы были удостоены Премии Совета министров СССР и Премии Ленинского комсомола.
Дворец молодежи в 1970-е годы. Из архива Василия Тоскина
Здание-манифест
Проект в Целинограде стал важнейшим этапом творческого поиска пионера советского архитектурного модернизма Анатолия Полянского. От технологичного павильона СССР на Экспо-1958 в Брюсселе, через романтику гармонии железобетона и живописного рельефа в комплексе пионерского лагеря «Артек» (Госпремия СССР 1967 года) до функционализма Дома молодежи в Целинограде.
Целиноградский Дом молодежи стал зданием-манифестом. Манифестом чистой геометрии и синтеза искусств. Полянский был одним из первых в СССР, кто стал успешно применять монументальное искусство в своих проектах.
Василий Тоскин, заслуженный архитектор Казахстана, вспоминает:
«Я представлял Полянского и ЦНИИЭП лечебных и курортных зданий тут, в Целинограде, вел полномочный авторский надзор. Анатолий Трофимович, по своему характеру авторские полномочия очень тяжело отдавал, и я очень доволен, что он мне доверился полностью. По задумке фасад не должен был быть пресыщенным. Каменная штукатурка «под бучарду» выражала технологические возможности того времени. Не облицовочный камень, а именно серая штукатурка. Простота архитектурного решения, лаконичные формы, изящество и обилие света придавало зданию праздничный вид. Архитектура предусматривалась парящей. Простой объем, интерьеры которого работают на экстерьер, и наоборот».
Утраченные интерьеры
Колористика здания была продумана, начиная от пола входного узла и заканчивая залом, где кресла были не торжественно-красные, как обычно делали тогда, а табачного цвета. Природные цвета и натуральная древесина: в мебели, элементах декора и напольном покрытии – идеально сочетались с белыми интерьерами без излишних архитектурных деталей. Первый алюминиевый потолок в городе, уникальные латунные светильники из снарядных гильз и металлический каркас фасадов подчеркивали функциональный характер помещений и «чистоту» строительных материалов.
Рассказывает Василий Тоскин:
«Мы почему-то обязательно всё у себя уничтожаем. За эти годы, помимо фасада, были утрачены оригинальные занавесы, которые получили большую медаль ЮНЕСКО во Франции. Три огромных гобеленовых занавеса, выполненные золотой и серебряной нитью, высотой больше 9 метров – в свое время бесследно исчезли. Любимые горожанам фонтаны перед дворцом, декорированные смальтой, мрамором и бронзовой чеканкой, как и все другие советские фонтаны в историческом центре, - уничтожены, вместо них гранитные тумбы».
Росписи в кафе, гобелены в зале переговоров были также утрачены. Пропали деревянные поручни, паркет на втором этаже, ясеневый шпон на стенах. Тревожит будущее мраморных полов типа «брекчиа» на первом этаже – там использовались серый уфалей и белая коэлга, а также наш местный таскольский мрамор, который добывается в 30 км от столицы.
Монументальная геометрическая суперграфика в бассейне Дворца была первой в городе и одной из первых в Казахстане. Суперграфика 1960-х годов в оформлении бассейна и сегодня выглядит эффектно, а удачно подобранное цветовое решение подчеркивает характер пространства.
Текущий капремонт, начатый без общественных слушаний и публичной презентации ПСД, вызывает опасения за сохранность суперграфики в интерьерах бассейна.
Уникальная роспись
Стены фойе Дворца Жастар до закрытия на капремонт украшала чудом уцелевшая монументальная роспись. После переноса столицы, эту работу московских художников под руководством Дмитрия Мерперта, не раз пытались закрасить. На монументальных панно «Моя Родина», «Молодежь Казахстана», «Космический Казахстан», запечатлены лица строителей Дворца Молодежи. Художники специально выбирали натуру среди молодых рабочих треста «Целинтрансстрой», строившего здание.
Аманжол Чиканаев, градостроитель и теоретик архитектуры, о том, почему важно сохранить здание Дворца Жастар и попытаться вернуть ему оригинальный облик:
«Дворец Жастар – один из самых знаковых памятников стиля функционализм советской архитектуры 60-70-х годов прошлого века. Это один из первых в СССР объектов настоящего синтеза архитектуры и монументального искусства. А наши полуграмотные чиновники вывели его из-под государственной охраны. Дворец Жастар ценен тем, что внутри находится уникальная роспись известного московского художника Мерперта. Задумка архитекторов была как раз в том, чтобы декоративная роспись с молодежью Целины просматривалась с площади перед дворцом. Сейчас же из-за неправильной реконструкции здание превратилось в жестяную банку, с зеркальной желтой бижутерией. Более того, наши чиновники умудрились подрисовать казахстанский герб и флаг в оригинальной росписи – заменили таким образом советскую символику».
Автор росписи, Дмитрий Мерперт, примечателен и тем, что его тетя – Наталья Гончарова, «амазонка авангарда», родственница жены Пушкина и самая дорогая художница в мире. Несомненно, Гончарова оказала влияние на творчество Мерперта, как и ее знакомые авангардисты. Один из фрагментов росписи на стене Дворца Жастар отсылает нас к знаменитой картине «Купание красного коня» Петрова-Водкина.
Уникальная конструкция
Дворец молодежи – это в первую очередь интересная пространственная конструкция. Здание как бы подвешено на опорах. Из-за сложного грунта была сделана фундаментная плита, которая плавает и не дает зданию просесть вниз. Из нее выходят восемь пар несущих колонн. На них за счет системы ферм и балок висит второй этаж – стальные швелера как нити держат конструкцию нижнего основания. Такой обратный подвес придумала Циля Михайловна Нахутина, главный инженер проекта.
Особенностью планировочного решения был трансформируемый зал-арена. Два смежных зала: зрительный и спортивный, были разделены огнезащитным занавесом. Во время крупных мероприятий при помощи сценического оборудования с подъёмным механизмом занавес уходил наверх, и два зала объединялись в одно пространство зала-арены.
Близнец в Донецке
Многие ошибочно называют здание Дворца Жастар в столице типовым проектом. Но повторно он был применен лишь однажды – в городе Донецке, который до строительства местного дворца назвался Сталино.
Донецкий аналог построен после целиноградского и практически один в один повторяет архитектуру «Жастара». Но есть и существенные отличия – в Донецке фасады отделаны красным туфом, отсутствуют росписи в интерьерах.
Судьба у донецкого близнеца тоже непростая – во время военного конфликта в 2014 году здание получило серьезные повреждения. Оказались непригодны к эксплуатации 70% помещений. Власти самопровозглашенной Донецкой народной республики планируют восстановить дворец.
Хронология упадка
Дворец Жастар сразу же после строительства получил статус памятника истории и культуры местного значения. В этом статусе он находился с 1981 года, и периодически экспертная комиссия рекомендовала его включить в список памятников республиканского значения. Однако вместо этого, в 2010 году Дворец Жастар неожиданно был выведен из-под государственной охраны.
Сразу после этого «Жастар» потерял свой оригинальный облик. Вместо капремонта акимат провел косметическую реконструкцию здания: на фасаде появился алюкобонд, желтые тонированные стеклопакеты и огромные рекламные баннеры. Последние годы для горожан «Жастар» запомнился как место проведения сезонных ярмарок меда и меховых изделий.
В 2013 году республиканские СМИ сообщали, что вместо Дворца Жастар в Астане появится новый современный комплекс по проекту питерских архитекторов. Однако строительство «стеклянного куба» на месте старого дворца хоть и было объявлено, но так и не состоялось.
Проект-победитель международного конкурса на строительство нового Дворца Жастар. 2013 год. Рендер с официального сайта Студии 44.
Аманжол Чиканаев, градостроитель и теоретик архитектуры:
«Мы разрушаем историко-культурное наследие города, стираем его священные духовные ценности, в погоне за золотым тельцом уничтожаем память времен. В 2003-2004 годах была предпринята попытка сноса этого здания. Я в то время работал заместителем главного архитектора города и всеми силами препятствовал этому. Но спасли здание не мои потуги, а финансовые проблемы, возникшие у застройщика, положившего глаз на это место. Все работы по реконструкции памятников должны вестись специалистами, понимающими важность этих объектов. Город уже потерял архитектурные памятники, имеющие большую культурную и историческую ценность – Дворец Целинников и Дворец торжественных обрядов».
Объявленный в феврале 2020 года капитальный ремонт дворца «Жастар», стоимостью в 1,8 млрд тенге оставляет много вопросов. К разработке архитектурной части ПСД не пригласили Василия Тоскина, руководителя авторского надзора при его строительстве в 1970-х.
ПСД капремонта активистам удалось получить лишь на сайте госзакупок. Разработку ПСД и авторский надзор осуществляет павлодарская фирма ТОО «Строй Тех». Архитектурная часть ПСД говорит о низком профессиональном уровне этой фирмы и в целом об отсутствии уважения к историческому наследию и целостности архитектурного облика Дворца Жастар.
ТОО «Строй Тех» не удосужилось включить ведомости наружной и внутренней отделки помещений в ПСД. Не ясно, из какого материала и какого цвета будут стены, пол и потолок помещений, а главное — фасад здания. Если проектировщики не знают, где какая отделка будет, то как они намерены осуществлять авторский надзор? Это упущение очевидно из ответа управления культуры столичного акимата на наши вопросы. Управление культуры сообщает: «ВОЗМОЖНО, изменится цветовая гамма здания». Что значит «возможно»? Строительные работы начаты, а понимания что делать – нет?
Обновленный фасад здания, судя по картинке в эскизном проекте, так же плох, как и после предыдущей реконструкции: огромные рекламные баннеры на зеркальных витражах и вентфасад из оцинкованных кассет. Отсутствие ведомостей наружной и внутренней отделки не позволяет оценить масштаб этой реконструкции, поэтому вопросов после изучения ПСД очень много.
Вот что думает о проекте капремонта Василий Тоскин:
«Вопрос проработки генплана никак не отражен в проекте. Каждый объект создает пространство вокруг себя. В тоже время объект нельзя рассматривать без окружающей его среды. Проект ремонта требовал общего решения. Начиная от структуры площади и заканчивая объемом здания. А это видимо, не понимали ни заказчики, ни проектировщики. Даже если заказчику это не интересно, профессиональный архитектор должен был это сделать – попытаться увидеть картину целиком. Он должен был понять, зачем сделаны ступени, почему площадь решена в двух уровнях пространства, каким фасад был изначально и почему, в чем идея здания. Убрали оригинальные прозрачные стекла – и убили идею, получилась «шкатулочная» ситуация, глухой фасад. И в новом принятом ПСД просто плохо нарисованные фасады. Они меня не могут удовлетворить. Удовлетворение, которое могло бы быть – возвращение оригинального фасада – его нет. Это было бы самое новое решение, и самое правильное».
Дворец молодежи нужно рассматривать как часть архитектурного ансамбля нереализованной Площади целинников. Несмотря на большой объем здания, площадь перед дворцом и ее элементы были соразмерны человеку. Переход по проспекту Республики задумывался как продолжение главного входа, который выходил бы на фонтаны, и затем по пешеходным связям на главную городскую площадь.
Кирилл Пяртель, краевед и журналист, о текущем проекте капремонта:
«Может показаться, что восстановление исторического облика зданий – это ресторативная ностальгия. Но как показывает практика, восстанавливать – единственный способ сделать нормально. То, что предлагают сейчас под видом ремонта Дворца Жастар – уровень 1998 года. На его фоне даже самый «унылый совок» – произведение искусства. Исходный вид дворца на фоне нынешних решений с зеркальными фасадами и баннерами - просто песня. И с годами первоначальный облик становится только лучше.
Многие объекты в городе восстановить уже не получится. Но здесь такой шанс, и время пришло, и деньги выделили. Почему нельзя сделать хотя бы один раз нормально?»
Очевидно, что механизмы участия общественности в принятии решений и мониторинге подобных мероприятий требуют, мягко говоря, доработки, как и прозрачность их проведения и освещение в СМИ. Особенно, когда дело касается проектов, требующих больших затрат из городского бюджета. Складывается впечатление, что акимат решил пойти по наиболее легкому пути: назвать проект реконструкции здания капремонтом и объявить, что за 46 лет ремонт в здании ни разу не проводился.
Время покажет, станет ли Дворец Жастар после реконструкции новым креативным молодежным хабом, инновационным образовательным учреждением и центром развития молодых предпринимателей. По крайней мере, так заявляет управление культуры столичного акимата.
Материал подготовлен Темиртасом Искаковым, инициатором проекта «Fading.TSE: Ретроспектива столицы», одним из победителей конкурса социальных проектов 2019 года в городах Казахстана, организованного Фондом Сорос-Казахстан в партнерстве c Urban Forum Kazakhstan.